Тайны грибановского леса

Наш край – край лесов. Грибановские леса – часть национального парка «Завидово». Они всегда хороши: и в золоте осени, и в нежной зелени весны, и сейчас – в серебряном кружеве зимы. В абсолютной чуткой тишине возникает на краю дороги группа маралов, мечется в свете фар заяц, не спеша с достоинством помахивает огненным хвостом лисица. Сказка

Сейчас - это место отдыха. Здесь находится правительственная база отдыха, сюда устремляются тысячи жителей из окрестных деревень и даже отдалённых районов за грибами и ягодами, ведь лес недаром зовётся грибановским. Уйдут из леса грибники и ягодники, и снова - тишина

Однако, не всегда лес был тихим и спокойным. Если бы деревья могли говорить, они рассказали бы очень много историй почти никому не известных.

Мы назвали свою работу «Тайны Грибановского леса».

Цель нашего исследования:

• расширить знания по истории родного края, в частности довоенного периода;

• собрать материал о чёрных страницах нашей истории – существовании лагерей для заключённых в довоенный и послевоенный период на территории грибановского лесничества;

• узнать о восстановлении разрушенного войной края руками женщин и подростков.

Основой работы послужили воспоминания Гусева Сергея Алексеевича, одного из старейших работников Грибановского лесничества, потомственного лесника, участника трудового фронта, очевидца и участника упомянутых событий.

К сожалению, Сергей Алексеевич не дожил до сегодняшнего дня – он умер 2 месяца назад. И эта работа – дань памяти его труду. Ещё одним памятником ему стал ЛЕС, посаженный его руками. Огромные ели, окружающие его сторожку (всю жизнь Сергей Алексеевич прожил в лесу, на кордоне) – это его питомцы. Лес протянулся на много километров, и каждое деревце посажено его заботливыми руками. Лес был главным действующим лицом в жизни и работе Сергея Алексеевича. Он знал в этом лесу каждую тропку. А ещё он рассказал очень много историй из жизни нашего края, напрямую связанных с лесом и мало кому известных.

Мы записали эти рассказы, побывали в упомянутых в них местах.

1. История страны – история семьи.

История семьи Гусевых тесно переплелась с историей нашей страны. Ещё бабушка Сергея Алексеевича Гусева работала на барщине у министра внутренних дел Российской империи (1900 – 1901г. ) Дмитрия Сергеевича Сипягина в деревне Клусово. По её воспоминаниям, два больших дома министра находились за рекой Ламой, напротив деревни, там, где сейчас растёт ельник. Дома стояли на поляне в лесу (мы отыскали это место, там сохранился фундамент). В лесу (по словам С. А. Гусева) сохранились также фрагменты насыпи – Д. С. Сипягин планировал построить железную дорогу Тверь – Волоколамск. Барыня являлась попечительницей земской школы и на свои деньги создала при ней библиотеку. Она была внимательна к своим крестьянам, по праздникам она всегда лично развозила подарки.

Сам Сергей Алексеевич Гусев родился 12 июля 1928 года в д. Степаньково в семье лесника Грибановского лесничества Гусева Алексея Гавриловича. Лесничим был дядя – Пётр Гаврилович, проживавший неподалёку, в деревне Марково. Следует отметить, что Грибановское лесничество старейшее в Волоколамском уезде. Оно было создано в 1859 году Ведомством государственных имуществ в бывшей усадьбе Татищевых.

Усадьба принадлежала этому знаменитому семейству до 1851 года. В селе Грибаново до сих пор сохранился каменный храм второй половины 19 века (подробнее в работе «Из истории грибановского храма»). До 1980 года существовал главный дом усадьбы Татищевых, построенный в начале 19 века. До прихода фашистов и пожара 1941 года дом выглядел впечатляюще: за двухметровым забором, сделанным из половинок брёвен, тянулась аллея их аккуратно постриженных кустов сирени. Прямо перед домом рос высокий раздвоенный дуб. Дом был двухэтажным с четырьмя кирпичными колоннами. Над колоннами был открытый балкон, с которого открывался замечательный вид.

В грибановском лесничестве трудились и трудятся несколько поколений семьи Гусевых: дядя и отец Сергея Алексеевича, его мама (в годы войны), он сам. Закончил лесо-технический институт и работает лесничим сын Михаил (в Александровском лесничестве).

Мама Сергея Алексеевича – Лидия Яковлевна, воспитывала шестерых детей и работала, как и все, в колхозе. Сергей, старший сын, во всём помогал отцу, знал лес и всё, что в нём происходит.

2. ГУЛАГ.

В 1935 – 1938 годах на территории лесничества, примерно в 5 км к востоку от Грибанова, был создан лагерь для заключённых. Построили пять длинных 2-х ярусных бараков, в каждом из которых размещалось по 500-600 человек. Каждое утро их выводили из бараков, строили большими прямоугольными колоннами и вели на работу. Каждую группу охраняло по 4 вооружённых конвоира с собаками. У них было право стрелять, если кто-то из заключённых выходил из строя.

Заключённые заготавливали лес, который использовался на стройках народного хозяйства. В год заготавливали около 1000 000 кубометров древесины. Брёвна складировали, а зимой вывозили по ледянке, так называлась особая дорога. Чтобы создать ледянку, вынимали грунт из колеи на полметра в глубину. Потом постепенно заливали колею водой, намораживая толстый слой льда. На каждом километре дороги был вырыт для этого колодец. Лёд в колеях не таял почти всё лето, и ледянка функционировала. Брёвна возили на «американских» санях, которые отличались тем, что были очень низкими, со стойками по бокам, чтобы брёвна не падали. На таких санях по ледянке одна лошадка могла тащить сани с грузом, который на обычной дороге под силу лишь автомобилю. Сложно было стронуть сани с места, потом они катились легко. Главной проблемой было удержать сани на спуске – они набирали большую скорость и могли перебить лошади задние ноги (такие случаи были). Чтобы предотвратить подобное, по краям дороги лежали специально подготовленные кучи елового лапника, его подкидывали под полозья, чтобы затормозить движение.

Ледянки были проложены от Изосименья до Степаньково и далее по берегу Ламы до Казарца. Оттуда лес сплавляли по Ламе до Тургинова. Это был молевой сплав, т. е. брёвна не связывали в плоты, поэтому велик был процент потерь. Надо отметить, что берега рек были в то время абсолютно голыми – каждый год молодая поросль вырубалась, чтобы предотвратить возможные побеги заключенных.

В 1938 году в Грибаново поступили 35 колёсных газогенераторных машин, на которых и стали вывозить лес. Лагерь был ликвидирован. На месте нынешней сторожки Гусевых был создан 13 лесоучасток, построено 9 домов, а в Грибанове, в здании церкви – мехлеспункт. Так было до самой войны.

3. Война.

Перед войной семья Гусевых переехала жить в сторожку в лесу примерно в пяти км к востоку от Грибанова по дороге, что ведёт на Воздвиженск. Отец был лесником. В ноябре 1941 года незадолго до прихода немцев здесь проходили наши отступающие войска. В сторожке на ночь остановился штаб армии Тимошенко, так как их полуторка застряла в болоте. Её так и не вытащили. Долго беседовали с отцом, а утром ушли. Через неделю приехал с группой солдат старший лейтенант, выкопали 3 землянки, а отцу приказали переехать с семьёй в Степаньково. Там семья поселилась у родственников. Вскоре, после боя у Егорья, в деревню вошли немцы, но надолго не задержались. Часть ушла в сторону Москвы, другие только приезжали на мотоциклах со стороны Глазково грабить местных жителей.

Освободила деревню от фашистов 30-я армия генерала Лелюшенко. Уже 16-го декабря наши войска дошли до сторожки Гусева. Там в сторожке на поляне расположился штаб, стояла дивизия. После того, как войска продолжили наступление, в сторожке расположился госпиталь.

Немцы, предчувствуя отступление, 18 декабря начали сжигать в Степанькове все холодные постройки. Видимо хотели осветить окрестности на случай внезапного наступления наших. 19-го, на Николу, стали сжигать все оставляемые ими деревни. Заходили в дом по двое, плескали бензином и поджигали. Всё население Степанькова спряталось под берегом реки Пенькуши. Был страшный мороз, но высунуться боялись - на краю деревни стояли танки. Шёл бой в Покровском, свистели пули: стреляли немцы со стороны Матюшкино и наши, со стороны Изосименья.

Когда немцы ушли, стало ясно, что от огня не уцелело ничего.

Семья Гусевых вернулась на заимку. Надо было как-то выживать, поэтому на работу устроились не только взрослые, но и 13-летний Сергей.

Его трудовая деятельность началась 1 марта 1942 года в грибановском лесничестве, куда он устроился работать вместе с мамой. В тот момент это была самая нужная работа. Все деревни в округе были сожжены. Полностью сгорели Степаньково, Глазково, Грибаново, наполовину – Кушелово, Бородино, Марково, Клусово, Покровское. Нужны были брёвна для их восстановления, дрова – для отопления, древесный уголь для воинских частей. Сначала заготавливали дрова, затем жгли древесный уголь. Для получения 1тонны угля требовалось 50 кубометров древесины. Жгли уголь в огромных ямах. В них очень плотно укладывали срубленные деревья, сверху засыпали землёй, чтобы не было доступа воздуха, и зажигали. Необходимо было постоянно следить за этими ямами, чтобы горение не прекратилось. Кроме армии этим углём снабжали и колхозы. Выполняли и другие работы. Сергей работал наравне со взрослыми до 1945 года – 3 года 2 месяца и 8 дней без выходных: жёг уголь, делал полки на деревянном ходу и дровни-копанцы (из корня берёзы) для перевозки дров и брёвен. С1943 года стали заготавливать деловую древесину – сосну для московского авиационного завода.

12 октября 1945 года семнадцатилетний Сергей был награждён медалью «За доблестный труд».

4. Репатриированные.

Ещё во время войны на территории лесничества начали заготовку древесины для строительства жилья представители 4-х районов: Лотошинского, Волоколамского, Клинского и Шаховского. Колхозы посылали на заготовку леса немногочисленных мужчин, женщин, подростков. Неподалёку от существующего сейчас кордона было построено сначала 5 домов, потом ещё 4. Была здесь столовая и, даже, клуб.

Заготовка древесины продолжалась и после окончания войны. В самом большом доме разместили человек 60 -70 репатриированных. Им было тяжелее всех. И дело не только в том, что работа тяжела и кормили плохо. Годы были голодные и от этого страдали все. В доме было очень тесно и душно, спали на 2-х ярусных кроватях. Но самое главное - связи с родными у репатриированных поначалу не было никакой, они ничего не знали о судьбе родных и не могли им сообщить о том, что сами не погибли в плену. Кроме того, раз в месяц приезжали с проверкой представители особого отдела (как правило, втроём), допрашивали их как предателей. Однажды произошёл такой случай, Один из репатриированных, Пушкарёв Фёдор, узнал в одном из проверяющих бывшего ротного, который бросил его раненым в окружении, а теперь приехал спрашивать, как он попал в плен. Фёдор не смолчал, обо всём рассказал спутникам майора. Того тут же разоружили. Больше проверок не было. Режим их пребывания стал несколько свободнее. Разрешили писать письма родным. К одному из репатриированных приезжал сын. Некоторые репатриированные даже женились и остались жить в окрестных деревнях.

Заготовку леса вели вручную. Так как профессиональных рабочих-лесозаготовителей практически не было, часто происходили несчастные случаи. Многие попадали под падающие деревья, одну девушку убило. Брёвна вывозили сначала на быках. Потом появились лошади-монголки, маленькие лохматые, но очень сильные и не боящиеся морозов.

Колхозники заготавливали лес в основном для себя, репатриированные – для леспромхоза. В лесу было проложено несколько узкоколеек для вывоза древесины.

Итоги.

Беседы с Сергеем Алексеевичем Гусевым дали нам богатый дополнительный материал по истории нашего края. Абсолютно неизвестной для нас была история лагеря для заключённых, расположенного недалеко от Грибанова, и подробности жизни и труда репатриированных. Мы не знали ранее местоположения дома министра внутренних дел Российской империи Сипягина Д. С. и внешнего облика дома Татищевых. Появилось несколько уточнений, связанных с освобождением этих деревень то фашистов.

В то же время возник целый ряд вопросов, требующих разрешения, уточнения, подтверждения. Мы собирались осенью посетить места, названные в работе, чтобы на месте увидеть то, о чём пишем, но это удалось не в полном объёме. Сергей Алексеевич осенью заболел и не смог выздороветь. Поэтому мы не нашли в болоте полуторку генерала Тимошенко и следы узкоколейки, по которой вывозили лес репатриированные. Не видели мы и насыпей для строительства железной дороги по плану Сипягина. Требует подтверждения и само наличие такого плана.

Сейчас мы планируем встретиться с теми, кто может помнить или слышал от своих родителей что-либо о лагере заключённых и репатриированных в грибановском лесу. Это позволит нам подтвердить или опровергнуть данные С. А. Гусева. Кроме того, постараемся найти архивные документы того периода.

Но уже сейчас полученные данные переданы в школьный музей и используются на уроках истории и во внеклассной работе.