Тема дома в творчестве М. И. Цветаевой

В качестве гипотезы мы выдвинули мысль о том, что образ дома стал в поэтическом мире М. И. Цветаевой определяющим. Именно дом как поэтический образ стал ключом к пониманию трагедии судьбы М. И. Цветаевой. Образ дома помогает соединить творчество и судьбу поэта, дает возможность глубже проникнуть в мир лирической героини М. И. Цветаевой.

Процедура исследования предполагала в период работы над темой изучить биографические и литературные материалы, сопоставить различные точки зрения на характер творчества М. И. Цветаевой. Исследования в области анализа поэтических текстов, проведенные самостоятельно, позволили выработать собственную позицию по данной теме.

В процессе исследования мы пришли к выводу о том, что трагедия М. И. Цветаевой во многом связана с ее поэтической и реальной «бездомностью», отсутствием в свое время того места на земле, где она могла бы жить и работать.

В конце восьмидесятых – начале девяностых годов двадцатого века были опубликованы многие ранее малоизвестные и неизвестные материалы творчества М. И. Цветаевой. Началось интенсивное изучение ее творчества. Из биографических и литературоведческих работ наиболее значительными являются монографии А. Эфрон, В. Швейцер, А. Саакянц, И. Курдовой, Е. Коршиной, М. Белкиной. Анализ произведений М. И. Цветаевой осуществляли Ю. Лотман, В. Иванов, М. Зубкова и другие.

Данный проект представляет исследование лирики М. И. Цветаевой. Тема достаточно актуальна, так как проблема существования поэта в мире, враждебном культуре, красоте, искусству, к сожалению, звучит сегодня крайне остро. Мысль М. И. Цветаевой о том, что «в сем христианнейшем из миров поэты – жиды», - нередко оказывается реальностью.

Целью работы было определение места поэтического образа дома в творчестве М. И. Цветаевой, изучение трансформации образа, связанного с судьбой поэта.

В работе использованы материалы биографических исследований и собственно произведения поэта, ставшие материалом исследования. В центре исследования – образ дома как отражение философской концепции мира лирики М. И. Цветаевой.

Образ как литературная категория

Эстетическая функция языка художественной литературы связана с проблемой образности произведений художественной словесности и со специфическим качеством языка художественной литературы, поэтического языка. В общеискусствоведческом плане образ понимается как обобщенное отражение действительности в конкретном, индивидуальном явлении. Для него характерно единство смысловой и эмоционально – экспрессивной сторон. В словесности мы имеем дело с образами, заключенными в самом слове или создаваемыми посредством слова. Следовательно, проблема образа и образности художественного текста получает в словесности направленность, которая выражается формулой «слово и образ».

Как и по многим другим вопросам словесности, по вопросам образности художественного текста высказывались и высказываются различные точки зрения. Образ и образность связываются с теми или иными средствами художественной изобразительности. Так, Б. В. Шкловский, писатель и литературовед, говорил: «Образ поэтический – это один из способов создания наибольшего впечатления. Как способ, он равен по задаче другим приемам поэтического языка, равен параллелизму простому и отрицательному, равен сравнению, повторению, симметрии, гиперболе, равен вообще тому, что принято называть фигурой». По мнению А. П. Квятковского, «как явление стиля образ поэтический присутствует всюду, где художественная мысль выражается при помощи различных поэтических средств – сравнения, метафоры, эпитета, метонимии, синекдохи, гиперболы, параллелизма, уподобления и так далее, то есть, всего того, что характеризует металогию, отличающуюся от автологии».

Фигуры и все, что относится к металогии, действительно, создают образность художественного текста. Существо поэтической речи определяется не количеством и даже не качеством метафор, сравнений и других видов тропов, а общей направленностью на словесное эмоционально – образное выражение и воспроизведение действительности в свете тех или иных эстетических задач и требований. При таком подходе к поэтической речи она и характеризуется как речь образная (В. Виноградов). Образ может заключаться в одном слове, даже взятом вне контекста, в слове самом по себе. Это слова, сохраняющие свою внутреннюю форму, то есть мотивированность своих значений связью с другими словами, от которых они происходят. Образность определяется не только тропами и фигурами. Материалом для образа может стать любое слово. Слово получает в художественном тексте многообразные приращения смысла, в нем образуется «бездна» пространства смыслового и эмоционального. В. Виноградов обратил внимание на то, что в художественном тексте экспрессивно – образные функции могут выполнять даже семантически невыразительные слова.

Многие авторы видят образность прежде всего в конкретности, точности, ощутимости изображения. Повествование оживляют, придают ему образность слова – детали. Словесный образ должен иметь внутреннее смысловое единство. Поэтический образ дает простор проявлению таланта поэта, широты и глубины его мышления. Поэт мыслит образами.

Образ дома в творчестве М. И. Цветаевой

В творчестве М. И. Цветаевой образ дома возникает в ранней лирике и остается до последних дней творчества.

Образ дома как отражение философской концепции мира отражен во многих произведения М. И. Цветаевой: «Дом зеленой гущи», «Вот опять окно», «Сад», «Тоска по Родине», «Стол», «В стране, которая одна», «Родине», «Дом», «Страна», «Поэма Горы», «Поэма Конца» и другие.

В очерке «Наталья Гончарова» М. И. Цветаева пишет: «Есть дома, ГДЕ живут, есть дома, КОТОРЫЕ живут». Это ее представление о домах, которые живут «сами, вне людей, ступенями, стенами, шагами, тенями, всем, кроме человека». Дома, где «водится все, кроме человека, дома обитаемые и необитаемые. Как книга, уже не нуждающаяся ни в авторе. Ни в читателе». В раннем периоде творчества М. И. Цветаевой дом – источник жизни, хранилище жизни. Дом детства, дом юности М. И. Цветаева вспоминает, как большой, старый, уютный, но уже давно покинутый. Это дом – воспоминание. Он бесконечно дорог ей, как и само детство, как память не только о месте, но и об атмосфере тех незабываемых детских безмятежных лет:

Детство: молчание дома большого

Как хорошо за книгой дома!.

Домики старой Москвы

Где потолки расписные,

До потолков зеркала,

Где клавесина аккорды,

Темные шторы в цветах

Домики с знаком породы

И без того большой дом от его молчания, обволакивающей его тишины кажется совсем громадным. И чем гуще тишина, тем огромнее кажется дом. Все из тех же детских воспоминаний рядом с образом дома появляется образ сада, окружающего дом. Понятие сада входит в семантическое поле дома.

Дом, с зеленой гущей

Горящих лет –

Прохладный сад

Сад именно тех горящих юношеских дней, когда она не могла ни минуты усидеть на месте. Прилагательное «прохладный» вызывает ассоциации «густой», «тенистый» сад, сад, где можно спрятаться от любопытных глаз. Именно такого тенистого и прохладного сада желает себе поэт и в зрелости, в годы суровых испытаний. За все муки, которые перенесла, она просит:

За этот ад,

За этот бред

Пошли мне сад

На старость лет

Дом и сад – укрытие от жестокого и пошлого мира, в котором она так и не смогла найти себе места. Дом юности – живое и дышащее существо.

Из-под нахмуренных бровей

Дом – будто юности моей,

Дом – будто молодость моя

Дом - в юности словно чужой враждебному миру. Горделиво, как бы насупившись, стоит и обводит всех строгим взглядом. Такой дом должен принять своего жильца, тогда с ним можно будет делить печаль и радость. Дом умеет говорить, он способен понять и обнять, даже спрятать.

М. И. Цветаева так охарактеризует этот дом теплых мирных лет:

Меж обступающих громад –

Дом – пережиток, дом – магнат,

Скрывающийся между лип.

Девический дагерротип

Души моей

Это выражение «девический дагерротип души моей» показывает и отношение к дому, и его восприятие, и определяет место, которое занимает дом в судьбе поэта. Дом - одушевленное существо – близкое, дорогое, с потерей которого исчезает смысл земного существования. Во многом это связано с судьбой М. И. Цветаевой. Трепетное отношение к дому связано с почти постоянным отсутствием родного отеческого дома.

Отсутствие дома преследовало Цветаеву с юных лет. Ранняя смерть матери, постоянная жизнь в пансионатах без родителей, вне дома – это наложило определенный отпечаток на судьбу поэта, на творчество. Собственный, с любовью выбранный и обставленный дом у Марины Ивановны Цветаевой был недолго. Этот дом – подарок бабушки ко времени ее свадьбы с Сергеем Эфроном. В этом доме она прожила свои недолгие счастливые «домашние» годы. Этот дом был устроен не только для быта, но и для души.

Мой дом зато – с атласною коробкой

Сравнить никто не смог!

Но очень скоро эпоха уничтожила все любимое: муж уходит воевать, в стране революция, крушение всех основ. Тяжесть революционного быта наваливается страшно и неожиданно. Голод, болезни детей, а потом и смерть младшей дочери – это надолго лишает М. И. Цветаеву возможности создать «свой дом». В ее творчество прочно входит тема эмиграции, перечеркивающая само понятие «дом». На наш взгляд, эмиграция в переносном смысле этого слова была присуща М. И. Цветаевой с ранних лет. Она всегда оказывалась ВНЕ чего-то. И эмиграция реальная только усилила это постоянное состояние.

Эмиграция – один из труднейших периодов ее жизни. Эмиграция и дом – взаимоисключающие понятия в творчестве М. И. Цветаевой. Все дома зарубежья для нее – только каменные плиты, где нет теплоты «улочек старой Москвы». Они красивы, но холодны. Еще в юности, побывав в Париже, она пишет:

Дома до звезд, а небо ниже,

Земля в чаду ему близка

Оказавшись в эмиграции, М. И. Цветаева не переставала тосковать по Родине, но понимала, что той Родины, с живым домом и тенистым садом, больше нет. По одну сторону – дом, сад, Родина, по другую – холодная и чужая эмиграция. Образ дома окрашен трагическими красками:

Можно ли вернуться

В дом, который срыт?

Она понимает, что, даже вернувшись, не найдет родного дома. Только холодную и чужую пустоту, которой все больше заполняется мир.

Той страны – на карте

Нет, в пространстве – нет

Той России нету,

Как и той меня

Фразу: «Россия, Родина моя!» можно назвать криком души, который она не в состоянии удержать в груди, и тут же, опомнившись, поправляется с глубокой и неизмеримой горечью:

Чужбина, Родина моя!

Ощущая себя вечным изгнанником, она пишет: «Всяк дом мне пуст» Свою вынужденную изолированность от людей, вечную боль выплескивает на бумагу:

Мне совершенно все равно,

Где – совершенно одинокой

Быть. По каким камням домой

Брести с кошелкою базарной

В дом, и не знающий, что мой –

Как госпиталь или казарма

Образ дома трансформируется в образы госпиталя (в этом образе еще можно найти мотив милосердия, сочувствия) и казармы (чужое, временное). Образ дома теперь тесно связан с образами Родины, России, сына. Дом, сын, Россия – она не может найти для себя места в этом круге.

Нас Родина не позовет!

Езжай, мой сын, домой – вперед –

В свой край, в свой век, в свой час,-

От нас –

В Россию – вас, в Россию – масс,

В наш-час – страну! В сей-час – страну!

В на-Марс – страну! В без-нас – страну!

Звучит резкое противопоставление, подчеркивающее оторванность от всего, что бесконечно любимо:

Ваш край, ваш век, ваш день, ваш час,

Наш грех, наш крест, наш спор, наш гнев

Наша ссора – не ваша ссора!

Дети! Сами творите брань

Дней своих.

Все сильнее звучит мотив тоски по Родине, этот мотив тесно связан с образом дома:

Но и с калужского холма

Мне открывалася она –

Даль – тридевятая земля!

Чужбина, родина моя!

Даль, отдалившая мне близь,

Даль, говорящая: «Вернись

Домой!» Со всех – до горних звезд –

Меня снимающая мест!

Образ дома становится одним из главных в «Поэме Горы» и «Поэме Конца», написанных в эмиграции. В этих поэмах образ дома драматичен, М. И. Цветаева пишет в примечаниях к поэмам: « Он просит дома, а она может дать только душу». Для героини дом – место, где тебя понимают, пристань, то есть место, где можно обрести пристанище. Дом героя – «семьи тихие милости», неприемлемые для героини, его дом связан с понятиями «рыльца» (рыльце в пушку), «душка» (с душком снедь), грешка, (в доме пахнет потачкой и грешком). В этом доме все мелкое, ничтожное, использованы безликие глаголы: «наласкано», «нащипано», «налюблено»,

« натискано». После разрыва героев появляются образы – осколки дома: дача, загород, пригород. Эти слова подчеркивают: в жизни все временное.

Эх, проигранное

Дело, господа!

Все-то пригороды,

Где же города?

За городом! Понимаешь? За?

Вне! Перешед вал!

В стихах этого периода появляется образ вокзала, усиливающий трагические ноты бездомности: «Жизнь – вокзал, раскладываться не стоит».

Противопоставление образов дом – душа помогает понять позицию автора: в этом мире существование дома стало невозможным, а, стало быть, и жить невозможно. «Жизнь – это место, где жить нельзя – еврейский квартал» Так образ дома трансформируется в трагический образ еврейского квартала с его мотивами погрома и смерти:

Еврейский погром –

Горько звучит строка: « Правонажительственный свой лист ногами топчу». Образ дома сменяет образ гетто – это теперь дом для поэта. В творчестве усиливается мысль о невозможности жить в мире, сошедшем с ума, где не за что зацепиться, где дома нет и быть не может. Поэтический образ совпадает с реалиями жизни: эмиграция не стала для нее домом, дома нет и на Родине. Она оказалась вне дома, вне времени, вне жизни. Она оказалась вытесненной из мира современной цивилизации:

Отказываюсь – быть

В Бедламе нелюдей.

Отказываюсь – жить

С волками площадей.

На твой безумный мир

Ответ один – отказ.

Когда М. И. Цветаева все же вернулась на Родину, то нашла то, чего больше всего боялась: она нашла пустоту, непонимание, оказалась ненужной и отвергнутой. Ее трепетное отношение к дому столкнулось с трагической действительностью: не было ни дома, ни семьи, арестован муж (к тому времени уже и расстрелян), дочь, да и эвакуация в Елабугу, а не в Чистополь, куда были отправлены писатели, больше напоминает негласную ссылку. Нет не только дома, но и средств к существованию, нет уже и физической возможности жить. А выживать – для нее ли такое? Не будем здесь останавливаться на причинах ухода М. И. Цветаевой из жизни – это вопрос отдельный. Но в творчестве последнего года жизни М. И. Цветаевой постоянны мотивы неприятия жизни, ставшей бесчеловечной. В феврале 1941 года, за полгода до трагической смерти, М. И. Цветаева пишет:

Пора снимать янтарь,

Пора менять словарь,

Пора гасить фонарь

Наддверный

Простая домашняя дверь с висящим фонарем освещает ее переход в иной мир, куда она уходит из дома. Так поэтический образ дома сопровождает поэта на протяжении всего земного пути.

Таким образом, исследование лирики М. И. Цветаевой позволяет сделать вывод о том, что образ дома сохраняется в творчестве поэта на протяжении всего творчества.

Образ старого, теплого и живого дома связан с атмосферой семьи Цветаевых. Дом детства и юности говорит о внутренней гармонии поэта, у домов этого периода есть душа, эти дома связаны с образом семьи, со всем, что любимо поэтом.

Начиная с революционных лет и до конца жизни образ дома трансформируется: госпиталь, вокзал, гетто. От дома – души переход к месту, где царствует мотив не-жизни.

Так поэтический образ помогает понять трагедию вечного изгнанничества поэтов. Сегодняшняя технократическая цивилизация с ее царством материальных ценностей и удобств делает мысль о вечном изгнанничестве поэта особенно актуальной. Личная трагедия обретает черты вечного конфликта духовного и земного, быта и бытия.