Александр Николаевич Скрябин

И жизнь здесь другая!

Мне не место здесь!

Но ведь мне слышатся голоса.

Я вижу мир блаженных духов.

Но не вижу ее!

Звуки у могилы

Это произведение Скрябина должно было исполняться в течение семи дней. В результате действа люди должны были перевоплотиться в некую новую радостную сущность, приобщенную к вечной красоте. Скрябину виделось действо, в котором примет участие вся цивилизация, он мечтал о новом синтетическом жанре, где сольются не только звуки и цвета, но также запахи и пластика танца.

Мать Скрябина, Любовь Петровна, урожденная Щетинина, дочь служащего казенного фарфорового завода, была незаурядной пианисткой. В 1866 году она окончила Петербургскую консерваторию с серебряной медалью. Некоторое время брала уроки у Антона Рубинштейна. Давала сольные концерты, исполняла произведения Ф. Шопена,

Р. Шумана, Ф. Листа; сочиняла, но ее произведения не сохранились.

Отец Скрябина, Николай Александрович, закончил юридический факультет университета, а затем Петербургский институт восточных языков. Получив место переводчика при русском посольстве в Константинополе, он стал редко бывать в России и сына видел урывками.

Тетя Скрябина, Любовь Александровна, неплохо играла на рояле, хотя не была профессиональной пианисткой. Именно она занялась воспитанием маленького Саши после смерти его матери.

Скрябин с грудного возраста тянулся к звукам фортепиано, в три года часами просиживал за инструментом, в пять лет играл двумя руками.

Еще не зная нот, он мог многие часы проводить за роялем и протирал педалями подошвы на обуви.

Любимой прогулкой маленького Саши Скрябина был поход в музыкальный магазин на Кузнецком мосту в Москве, где он обязательно импровизировал на фортепиано.

В детстве Скрябин очень любил мастерить маленькие, игрушечные рояли Сначала он вырезал их из картона и шелка, затем стал выпиливать из дерева.

В пять лет он уверенно воспроизводил на инструменте не только мелодии, но и однажды услышанные несложные пьесы.

В семилетнем возрасте Скрябин читал Шекспира, Мольера, сам сочинял пьесы, рисовал декорации и устраивал домашний театр.

В семь лет Скрябин написал оперу «Лиза», назвав ее именем девочки, в которую он был тогда влюблен. Фрагменты из этой оперы хранятся в музее Скрябина в Николопесковском переулке.

В класс знаменитого московского педагога-пианиста Николая Сергеевича Зверева Скрябин поступил по совету С. И. Танеева. Учеников Н. С. Зверева полушутя называли «зверятами». Николай Сергеевич относился к ним как к собственным детям. Многие из них жили в его доме. Он не только обучал своих воспитанников игре на рояле, но и нанимал для них учителей танцев и иностранных языков, возил на оперные спектакли и в драму, на лето снимал для них дачу в Крыму. По воскресеньям Н. С. Зверев устраивал у себя дома музыкальные вечера, на которые приглашал профессоров консерватории:

П. И. Чайковского, С. И. Танеева, А. С. Аренского, Пабста, Ан. Рубинштейна. На этих вечерах А. Н. Скрябин впервые стал исполнять свои произведения.

В консерватории Скрябин учился сразу на двух отделениях – композиции и фортепиано. Но композиторского диплома не получил, так как его отношения с профессором А. С. Аренским, который вел тогда класс свободного сочинения, не сложились.

Незадолго до окончания консерватории Скрябин решил выучить сложные виртуозные произведения, очень много занимался и переиграл правую руку. Это поставило под сомнение его карьеру пианиста. Скрябину пришлось долго лечиться.

В 26 лет Скрябин получил предложение от В. И. Сафонова занять место профессора фортепианного класса Московской консерватории. Предложение композитор принял и проявил себя как способный педагог. Помимо консерватории он преподавал игру на фортепиано в Екатерининском институте.

Римский-Корсаков всем «советовал купить Вторую симфонию Скрябина», называя его

«великим талантом».

ВНЕШНОСТЬ И ЧЕРТЫ ХАРАКТЕРА

Хрупкий, небольшого роста человек с бледным лицом, с хорошей, всегда тщательно причесанной шевелюрой волос на небольшой голове, круглой бородкой и большими усами, мелкими чертами лица, небольшими, чрезвычайно изнеженными руками и тонким теноровым голосом. В снежную погоду носил глубокие ботинки. Одет был всегда по моде. Вынашивал титанические замыслы и отличался необыкновенной работоспособностью. Несмотря на известную заносчивость обладал редким обаянием, привлекавшим к нему людей. Подкупала его простота, открытость, доверчивость его души. Были у него и свои маленькие чудачества – долгие годы он поглаживал пальцами кончик носа, надеясь таким образом избавиться от курносости. Был очень мнителен, боялся всяческих инфекций и на улицу без перчаток не выходил. Не брал в руки денег. За чаепитием предупреждал, чтобы не поднимали со скатерти сушку, упавшую с тарелки – на скатерти могли оказаться микробы.

Любил общество. Но в последние годы, по словам одного из современников, предпочитал, чтобы друзья собирались у него. Любил «трапезу, накрытый стол, разлитое по стаканам вино, словом все праздничное Играл в шахматы Любил хорошее убранство, старинные вещи, чтобы кругом было красиво, нарядно»

ВЫСКАЗЫВАНИЯ О СКРЯБИНЕ

«Музыка Скрябина – это неудержимое, глубоко человечное стремление к свободе, к радости, к наслаждению жизнью».

Б. В. Асафьев

«Он чувствовал симфониями света. Он слиться звал в один плавучий храм».

К. Бальмонт

«В роковые часы очищения и бури мы вознесли над собой Скрябина, чье солнце – сердце горит над нами».

О. Мандельштам

«У него был великолепный по мягкости и какому-то вибрато звук, легкая подвижность пальцев, на редкость живая фразировка. Он бесподобно педалировал, и я вполне согласен с теми, кто говорил, что на его ноги надобно было смотреть не меньше, чем на руки».

К. Н. Игумнов

«Это было видение поющих падающих лун. Музыкальных звездностей, арабесок, иероглифов и камней, изваянных из звука. Движение Огня. Порывы Солнца Сочетание света именно с музыкой Скрябина неизбежно, ибо вся его музыка световая».

К. Бальмонт (О «Прометее»)

«Скрябин прежде всего не завершитель, а гениальный искатель новых путей, и хотя исходит по миросозерцанию из того же, но более окрыленного оптимизма, что и Бетховен, но при помощи нового, небывалого языка он открывает перед нами такие необычайные, еще не могущие даже быть осознанными эмоциональные перспективы, такие высоты духовного просвещения, что вырастает в наших глазах до явления всемирной значительности».

Н. Я. Мясковский

«Если смерть Скрябина – горе для искусства, то лично для него она была благом, быть может, счастьем. Какое мучительное разочарование ждало его, готовящегося к личному участию в мистерии. Он разбился бы о роковую стену реального бытия Певец юности и экстаза ушел из мира пламенный, полный восторженных упований, оставив миру неразвенчанную легенду о своей неосуществленной и неосуществимой мечте».

Ю. Энгель

«Мне кажется, что все, имевшие счастье близко знать творца «Экстаза», испытали на себе обаяние его личности, его открытой, какой-то детски ясной души, как солнечный луч освещавшей все вокруг себя».

М. Неменова-Лунц

«Как Достоевский не только романист, и как Блок не только поэт, так Скрябин не только композитор, но повод для вечных поздравлений, олицетворенное торжество и праздник русской культуры».

Б. Пастернак

ВЫСКАЗЫВАНИЯ СКРЯБИНА

«Иду сказать людям, что они сильны и могучи!»

«Искусство должно быть праздничным, должно поднимать, должно очаровать».

«Иду сказать им, чтобы они ничего не ожидали от жизни, кроме того, что сами по себе могут создать Иду сказать им, что горевать не о чем, что утраты нет. Чтобы они не боялись отчаяния, которое одно может породить настоящее торжество. Силен и могуч тот, кто испытал отчаяние и победил его».

«Жизнь есть преодоление сопротивления».

«Я создаю мир игрою своего настроения, своей улыбкой, своим вздохом, лаской, гневом, надеждой, сомнением».