Культура  ->  Литература  | Автор: | Добавлено: 2015-05-28

Антропонимия романа <<Евгений Онегин >> А. С. Пушкина

Имена собственные, употребляемые в произведениях, давно привлекали внимание многих ученых, исследователей. Известен целый ряд публикаций, посвященный исследованию антропонимики в произведениях классиков русской литературы: Гоголя, Достоевского, Островского, Толстого. Получены убедительные результаты изучения антропонимики литературных персонажей Пушкина, Ильфа и Петрова, Шолохова. Отдельные наблюдения над функционированием собственных имен в романе <<Евгений Онегин>> содержатся в трудах М. С. Альтмана, Н. Л. Бродского, Г. А. Гуковского, М. В. Карпенко, Ю. М. Лотмана и др.

Прошло уже больше двухсот лет со дня рождения А. С. Пушкина, но интерес к его творчеству до сих пор остается неизменным. Его произведения современны и в наше время.

Актуальность предлагаемого исследования обусловлена многоаспектным анализом антропонимического мира романа <<Евгений Онегин>>, роли личных имен, отчеств и фамилий персонажей в реализации романа.

Практическая ценность данного исследования заключается в том, что её результаты могут быть использованы для чтения общих и специальных курсов по литературной ономастике, стилистике, а также лексикографии, так как включение имен собственных в словари даёт знания об их свойствах и природе, их изменениях в связи с историей народа, историей нравов общества.

Возможности <<названия>> литературного героя, весьма многообразны, но тяготеют к двум полюсам. На одном - вполне <<нейтральное>> и жизнеподобное имя, отчество и фамилия (Пётр Андреевич Гринёв); на другом - <<говорящее имя>>, заменяющее все эти три элемента (Стародум, Честон, Злорад и др. ) В пушкинскую эпоху существовали три устойчивых способа формирования такого <<именника>> и соответственного называния героев:

1. Форма имени в <<высокой комедии>>: <<значащая>> фамилия соседствует с полнозвучным именем и отчеством (Павел Степанович Молчалин, Сергей Сергеевич Скалозуб и т. п. ).

2. Условный и обобщенный <<именник>> романтической поэмы (Пленник, Черкешенка, Гирей, Мария, Алеко).

3. Создание собственного <<литературного именника>> в <<лёгкой комедии>> (а позднее - в светской повести). Фамилии в них не являются <<говорящими>>, но в то же время, уходя и от <<личностей>> (от соотнесённости с реальными фамилиями). Автор конструировал фамилии <<по типу>> реально существовавших, но не имевших серьёзного распространения в обществе: князь Холмский, графиня Лелева, Пронский, Лионский и т. д.

Показательно, что Пушкин в <<Евгении Онегине>> отталкивался именно от этой традиции.

Антропонимия <<Евгения Онегина>> представляет собой широкое и обозримое поле исследования, так как большая часть первоначальных редакций романа сохранилась. О значении, которое сам Пушкин придавал поискам имени персонажа, можно судить уже по поэтической ремарке, определяющей особенности его творчества: <<Я думал уж о форме плана, и как героя назову.>> Важно иметь в виду, что у подлинного художника <<каждое имя. есть уже обозначение, играющее всеми красками, на которое оно только способно>>. Любое имя, главного или второстепенного персонажа, пусть даже упомянутого в романе Пушкина, не случайно. В нём отражается социальная среда, национальный колорит; оно может быть эстетически значимо своей звуковой стороной; нередко проступает и внутренняя форма, актуализируемая писателем; антропоним вымышленного лица может ассоциироваться с определённой реальной личностью или с литературным типом.

Художник-реалист при выборе имени опирается на реальную речевую практику, на антропонимическую систему его времени. Строгий отбор и типизация фактов, точность, экономность выражения, соответствие правде жизни, учет экспрессивности того или иного имени, литературной традиции - вот основные принципы пушкинской поэтики собственных имён.

Остановимся на отдельных примерах трансформации собственных имён и эволюции их применения.

Евгений Онегин.

В своей статье В. Н. Михайлов утверждал: <<Некоторые антропонимы, например Евгений Онегин, Ларин, взятые из реальной действительности, с момента из первоначального введения в роман они настолько отвечали авторским замыслам, что остались в процессе совершенствования текста неизменными, хотя соответствующие персонажи романа нисколько не походили на современников поэта - носителей данных собственных имён. Утверждают в частности, что фамилия Онегин, принадлежавшая портному или булочнику в Торжке, могла быть известна Пушкину; Ларин же - фамилия унтерцейгвахтера и фейерверкера, забулдыги, кишиневского знакомого поэта. Видимо, благозвучное (носовой дважды повторен в фамилии и трижды в сочетании Евгений Онегин, ср. и мелодичный <<обратный>> повтор ген - нег) имя, не броское и не <<характеристическое>> по этимологической основе, но ассоциирующееся с Онегой и негой и поэтому несколько романтичное, Пушкин счел целесообразным отнести к гордому, холодному аристократу, стоящему несравненно выше мира Проласовых, Пыхтиных, Буяновых и т. п. >>.

А. А. Белый же считал: <<Не будучи <<говорящими>>, имя и фамилия героя кажутся взятыми из жизни. Но такого быть не могло. Имя Евгений было достаточно распространённым в европейской и русской литературе того времени. В русской имя Евгений обрело достаточно характерного носителя - молодого дворянина, пользующегося привилегиями предков, но ни имеющего заслуг. В европейской моралистической литературе восемнадцатого века имя Евгений часто означало благополучного, но утратившего это свойство человека. Оба эти типа едва ли сопоставимы с главным персонажем пушкинского романа: наследственных привилегий у него нет, а симпатии автора (по крайней мере, в первых главах), на его стороне >>.

С фамилией тоже обнаруживается масса сложностей. По комментарию Ю. М. Лотмана: <<Оттенок <<поэтичности>> таких фамилий, как Онегин или Ленский, возникает за счет того, что в корне их повторяются названия больших русских рек, а это решительно невозможно в реальных русских фамилиях пушкинской поры. Среди русских дворянских фамилий начала девятнадцатого века имелась определенная группа, производная от географических наименований. Это были, в первую очередь, княжеские фамилии, производные от городов и уделов. В восемнадцатом веке, возможно, было образование реальных фамилий от названий поместий. Однако большие реки в России никогда не составляли собственности отдельных лиц или семей, и естественное возникновение фамилий от гидронимов было не возможно >>.

Любопытные наблюдения принадлежат М. И. Дьяконову: <<Черновик не имеет вообще никакого заглавия, только дату. На второй странице рукописи в строфе 3 главы 1 герой впервые назван по имени Евгением, и у конца той же строфы, на поле, Пушкин написал Евгений Онегин. Итак, образование заглавия началось с имени. Делая следующий шаг, можно обратить внимание на скрытую анаграмматичность названия, проявляющую себя в паре ген - нег. <<Ген>> явно подсказывает слово гений. Оно и обнаруживается при механическом перемещении букв в имени и фамилии Евгений Онегин = О, не гневи, гений. Но эта анаграмма, так сказать, <<некрасивая>>, ориентирует на гнев. Но если Пушкин думал по-французски, то законно было бы обращение к французскому написанию интересующего нас слова. Его написание - genie,а произносится оно, как <<жени>>, что естественно для русского уха превращается в Женю, т. е. Евгенíй (имя Евгений Пушкин писал через í), т. е. Eugen(í)e. Анаграммой genie будет neige - снег. Neige произносится как <<неж>>. Через однокоренное название русского озера - Онежское это слово легко трансформируется в Онегин, т. е. Onegin. Выпишем французскую форму полностью Eugenie Onegin и сравним с genie+neige. Название содержит два дополнительных звука И и О - компоненты слова ои = или. Тогда вся анаграмма Eugenie Onegin = genie ou neige озвучивается как, <<Гений или снег>>.

Евгений рифмуется с гением, т. е. оба важные для нас слова поставлены автором в сильную позицию >>.

Конечно, Пушкин дал своему герою фамилия Онегин не случайно. К такому выводу склоняются многие исследователи, имея достаточные к тому основания. И одно из них - необыкновенная благозвучность сочетания имени и фамилии - Евгений Онегин. В обоих этих словах совпадает количество слогов, одна и та же гласная Е несет на себе ударение, обратный повтор <<ген>> - <<нег>> обладает мелодичностью. В этом словосочетании дважды повторяются звуки И и Г, трижды - Е и Н. А ведь надо сказать, что благозвучие слов, имен названий играло для Пушкина не последнюю роль.

Минимальный вывод отсюда тот, что Пушкин счёл целесообразным назвать своего героя Евгением Онегиным так, как его герой высокомерный, холодный, эгоистичный, гордый аристократ со сложным и противоречивым характером. Не умеющий, да и не желающий обращать внимания на чувства, интересы, страдания других людей, способный с легкостью обидеть человека, причинить боль, даже не задумываясь над этим.

Татьяна Ларина.

Татьяна Ларина-<<Милый идеал>> автора Татьяна - участница основного сюжетного действия, в котором её роль сопоставима с ролью Онегина.

В первоначальных вариантах двух глав романа Татьяны нет, есть только один персонаж - Ольга. Необходимость во второй женской фигуре появляется потом. Ей тоже подыскивается нужное имя

А. А. Белый в литературоведческой статье пишет: <<. Сначала пробуется Наталья, но оно бракуется и заменяется Татьяной. Наталья - женская форма мужского имени Наталий (от лат. Наталис - родной). Оно могло привлечь Пушкина корневым значение <<родного>> - от <<рода>> и <<родных>> до <<народа>>. Но в сочетании с фамилией Ларина получилась бы тавтология, ибо она произведена от греческих Лар. Лары - тоже родные, ибо являются домашними богами, добрыми духами, охраняющими дом и никогда его не покидающими. Татьяна же в переводе с латинского означает - устроительница, в сочетании с фамилией даёт <<устроительница дома>>, осуществляющая связь с ларами >>.

Н. Л. Бродский указывал в своём комментарии: <<Пушкин, давая своей героине это <<звучное и приятное>> имя, очевидно, хотел наряду с иноземной стихией в её воспитании подчеркнуть коренную особенность её личности - почвенность, связанность с простонародным бытом, с русским фольклором, с <<мирной стариной>>, не уничтоженной в дворянской девушке <<ни дурой английской породы, ни своенравной мамзелью>> >>. А в комментарии популярного характера, предназначенного школьникам, говорится ещё более прямо, что Пушкин сохранил для русской жизни одно из красивейших женских имён, ибо <<в эпоху до <<Евгения Онегина>> это имя звучало совершенно так же, как теперь Матрёна, Марфа, Лукерья, Фёкла. >>.

Подобные толкования идут, казалось бы, от самого Пушкина, который к стиху <<. вкусу очень мало у нас и в наших именах. >> сделал примечание: <<Сладкозвучнейшие греческие имена, каковы, например, Агафон, Филат, Фёкла и проч. , употребляются у нас только между простолюдинами >>. Но каковы смысл и цель этого примечания? Б. С. Мейлах увидел в нём <<защиту>> имени героини от нападок <<приверженцев салонного вкуса>> - но, насколько известно, никаких критических <<нападок >> на это имя после публикации второй главы не воспоследовало.

Да и такое ли уж <<простонародное>> имя - Татьяна? По данным В. А. Никонова, в начале девятнадцатого века это имя встречалось у крестьянок от 18 до 30(по различным уездам) раз на тысячу, а у дворянок в среднем 10 раз. <<В числе частых>> это имя для восемнадцатого века указывает и В. Д. Бондавлетов. Между тем целый ряд собственно <<крестьянских>> женских имён был вообще невозможен в дворянской среде. Н. Л. Бродский в качестве доказательства <<простонародности>> пушкинской Татьяны приводит тот факт, что героиня баллады <<Жених>>, <<купеческая дочь>> Наташа в черновом варианте носит имя Татьяна. Но если продолжить это наблюдение, получается интересный парадокс: в черновых рукописях <<Онегина>> Татьяна первоначально именовалась именно Наташей.

Ю. М. Лотман обратил внимание на проводимую в <<Евгении Онегине>> своеобразную параллель имён Татьяна - Светлана (героиня баллады Жуковского), определив её как параллель имени поэтического и антипоэтического, <<одного, ориентированного на романтическую фантастику и игру, другого - на бытовую и психологическую реальность>>. Светлана - имя, отсутствующие в святцах, а, следовательно, нехристианское, специфически поэтическое. В балладе Жуковского оно присутствовало именно как <<условное>> имя, - но при соотнесённости с именем Татьяны, связанным со стариной русской традиции, приобрело ряд дополнительных оттенков. При этом сопоставлении Пушкин, с одной стороны, следует поэтической традиции эпохи, с другой - переосмысливает эту традицию.

Но Пушкин, соотнося Татьяну и Светлану, проводил своеобразную параллель не столько между именами, сколько между персонажами, носящими эти имена. И имя Татьяна, введённое в литературный контекст (с показательной отговоркой о <<непривычности>> этого имени), становилось равноправным столь же <<непривычному>> имени Светлана, ориентированного Жуковским на <<седую старину>>.

Отсюда мы можем сделать такой вывод, что Татьяна - имя, которое в <<Онегине>> становится не столько бытовым знаком <<простонародности >> героини, сколько литературным - и потому в значительной степени условным - сигналом её народности в широком смысле: её <<старинности>>, исконности типа <<русской душою>> женщины.

Владимир Ленский.

Антиподом Онегина в романе выступает Владимир Ленский, <<поклонник Канта и поэт>>, воспевающий <<нечто и туманну даль>>, милый, простой юноша, которому <<без малого осьмнадцать лет>>. Он оттеняет чрезмерную трезвость Онегина чрезмерной восторженностью.

<<Имя и фамилия - Владимир Ленский - имеют условно - романтический характер>>. Несмотря на внешнее противопоставление героев (<<волна и камень>>, <<стихи и проза>>, <<лед и пламень>>), внутренняя связь Ленского с Онегиным подчеркивается одинаковым <<построением>> литературных имен: оба - гидронимы. В фамилии поэта не обнаруживается ярко выраженного значения, недаром <<образ Ленского расположен несколько ближе к периферии романа.>>. Но если рассматривать <<поэтическую>> фамилию героя как <<Лен/ск/ий>>, то раскроется связь со словом <<лень>>, что означает <<неохота работать, отвращение от труда, от дела, занятий; наклонность к праздности>>. Действительно, в тексте романа Ленский не обременен <<земными>> заботами. Его не привлекает <<разговор благоразумный>> соседей <<о сенокосе, о вине. О псарне, о своей родне>>. Он <<с лирой странствовал на свете>>, забавлялся <<мечтою сладкой>>, пленялся новым блеском и шумом мира.

Имя героя - Владимир - славянского происхождения, включающее в себя два корня: <<влад>> (владеть, власть) и <<мир>> (мирный, мир) - <<владеющий миром>>. Среди истолкований слова <<владеть>> у В. И. Даля присутствуют и такие: <<владеть, обладать; владычествовать, властвовать; управлять полновластно>>; одно из значений слова <<мир>> - <<дружеские связи, согласие между кем-л. , отсутствие войны>>. Отзвуки этимологии антропонима мы без труда найдем в романе: с одной стороны, Ленский, действительно, владеет, обладает <<миром>> - изумительно гармоничным миром пылкой души, вобравшей в себя и тепло <<привета друга>>, и <<чистую любовь>>, и <<поэтический огонь>>; с другой - желание <<с Онегиным. знакомство покороче свесть>> выдает намерение Ленского установить <<дружеские связи>> с соседом, <<опасным чудаком>>, который <<людей, конечно, знал. И вообще их презирал>>. Вторая часть антропонима Владимир ассоциируется также с фразеологизмом не от мира сего (<<человек, не приспособленный к жизни, отрешенный от жизни>>), что усиленно подчеркивается автором в значении <<романтическая натура>>.

Ленский - пламенный романтик, его <<наивная вера в <<мира совершенство>> - результат полной оторванности от реальной русской действительности>>.

А. А. Белый указывал в своей статье, что: <<. Никаких сведений о предках Ленского, его возможной родовитости Пушкин не даёт. Стало быть, она не ровня старинным дворянским фамилиям, типа Вяземский или Комаровский, т. е. не скрывает в себе какого-либо <<поместного>> (от <<поместье>>) или <<титулатурного>> смысла. Кстати, для второго героя Пушкин сначала дал фамилию, произведённую от слова холм - Холмский. Она была бы просто литературной, ибо, холм, как и река, не мог быть поместьем, не мог и послужить основой для образования фамилии. Но Холмского сменила фамилия - гидроним - Ленский. Как она получилась? Запишем её на языке <<смеси французского с нижегородским>>: Le­N­ский.

Первый слог - частица Le - это артикль. Он предшествует существительному и несёт указательные функции (этот, такой как т. п. ). Артикль может терять своё значение и сливаться с фамилией, например, Leroi, Leblank.

Вторая часть -N­ский. Здесь, как сообщает нам словарь, можно выделить сначала N­ск - условное обозначение города, настоящее название которого не оглашается. Продолжает эту логику значение N­ский - условное название губернии, области и т. п. , не называемых обыкновенно по условиям конспирации. Пушкин, таким образом, лишил своего второго героя какого - либо своеобразия, придав ему, неопределённые черты человека N.

Расшифровка <<законспирированной>> Пушкиным фамилии как любого, обычного, человека поддерживает заданную автором неопределённость судьбы Ленского: с одной стороны - <<Быть может, он для блага мира, Иль хоть для славы был рождён>>, с другой - <<А может быть и то: поэта обыкновенный ждал удел>>. Им отвечает и неопределённость в завершении жизни этого героя>>.

Так всё же почему Пушкин предпочёл назвать второго героя именно Владимир Ленский? Основная причина этого, вероятно, заключается в большей эфоничности окончательно избранного антропонима <<в сочетании Владимир Ленский представлена вся гамма сонорных с доминантой ла - ле, а также представляет его ритмико - музыкальную, ямбическую структуру>> , что дополнительно оттеняет общий стилевой образ рисунка. <<Социально значимый в описываемую эпоху суффикс - ск (ий)>> , подчёркивающий дворянско-аристократическую природу носителя. Тем самым фамилией Ленский как бы дополнительно акцентируется несколько шаблонный характер изживающей себя романтически - декларативный поэзии.

Итак, проведенное исследование показало, что понимание роли собственных имен способствует более точной интерпретации художественного текста и служит ключом к его скрытому смыслу. Антропонимы несут огромные экспрессивные возможности и связаны с созданием образа и с идейно - художественным своеобразием произведения.

Например, предположения Дьяконова, объясняющие происхождение имени и фамилии

Евгения Онегина, приводят нас к выводу, что автор счел целесообразным назвать своего героя именно так и никак иначе, потому что его герой гордый, высокомерный, холодный аристократ, что может подчеркнуть анаграмма с французской формы имени Eugenie Onegin = genie ou neige, которая переводится, как <<гений или снег>>.

Что касается других имен, то их автор выбрал тоже не случайно. Если рассматривать их происхождение, можно более полно представить характер героя.

Происхождение имени и фамилии Татьяны Лариной приводят нас к выводу, что автор счел целесообразным назвать свою героиню именно так, потому что Татьяна - имя, которое в <<Онегине>> становится не столько бытовым знаком <<простонародности >> героини, сколько литературным, а также сигналом её народности в широком смысле: её <<старинности>>, исконности типа <<русской душою>> женщины.

Владимир Ленский. Что же послужило причиной того, чтобы Пушкин выбрал именно это имя и эту фамилию? Основная причина этого, вероятно, заключается в большей эфоничности окончательно избранного антропонима, что дополнительно оттеняет общий стилевой образ рисунка. <<Социально значимый в описываемую эпоху суффикс - ск (ий)>>, подчёркивающий дворянско-аристократическую природу носителя.

Ленский - пламенный романтик, его <<наивная вера в <<мира совершенство>> - результат полной оторванности от реальной русской действительности>>.

Ведь, если не увидеть, не понять характер героев, то невозможно понять и само произведение.

Исчерпать онегинский текст невозможно, и в пушкинских строках всегда останется место для новых запросов и для поисков ответов на них. Дело в том, что литературное произведение, пока оно непосредственно волнует читателя, живо, то есть изменчиво. Его динамическое развитие не прекратилось, и к каждому поколению читателей оно оборачивается какой-то новой гранью. живое произведение искусства нельзя прокомментировать "до конца", как нельзя его "до конца" объяснить ни в каком литературоведческом труде.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)