Декабристы в Сибири. Часть 3

Продолжение

Декабристы в Тюменском крае

В Тобольской губернии - крае, протянувшемся от приполярной тундры до Казахстанских степей, в разное время проживало 40 декабристов, 15 из которых, - самая большая колония после Петровского завода - непосредственно в городе Тобольске.

Места, где жили декабристы в Тобольской губернии

(1827-1859 г. г. ).

Ялуторовск Курган

Тизенгаузен В. К. Лорер И. И.

Оболенский Е. П. Роден А. Е.

Пущин И. И. Щепин - Ростовский

Басаргин Н. В. Нарышкин М. М.

Муравьёв - Апостол М. М. Бригген А. Ф.

Якушкин И. Д. Лихарёв В. Н.

Ентальцев А. В. Назимов М. А.

Враницкий В. И. Фахт И. Ф.

Туринск Берёзов

Ивашев В. П. Фахт И. Ф.

Басаргин Н. В. Ентальцев А. В.

Оболенский Е. П. Черкасов П. И.

Пущин И. И.

Семёнов С. М.

Сургут Кондинск

Шахирев А. И. Фурман А. Ф.

Тизенгаузен В. К. Лихарёв В. Н.

Пелым Тара

Враницкий В. И. Башмаков Ф. М.

Бригген А. Ф. Штеингель В. И.

Одоевский А. М.

Штеингель В. И.

Декабристы в Тобольске

14 декабря 1825 года высшая аристократия России возглавила попытку ограничить, а, если получится, то и уничтожить самодержавие. Все участники восстания были наказаны, многие из них были направлены в Сибирь на каторжные работы и на поселение, 17 из них отбывали ссылку в Тобольске :

1. Анненков Иван Александрович (1841-1856 гг. )

2. Барятинский Александр Петрович (1840-1844 гг. )

3. Басаргин Николай Васильевич (1800-1861 г. г. )

4. Башмаков Флегонт Миронович (1853-1859 гг. )

5. Бобрищев-Пушкин Николай Сергеевич (1840-1856 гг. )

6. Бобрищев-Пушкин Павел Сергеевич (1840-1856 гг. )

7. Вольф Фердинанд Богданович (1845-1854 гг. )

8. Краснокутский Семен Григорьевич (1838-1840 гг. )

9. Кюхельбекер Вильгельм Карлович (1846-1846 гг. )

10. Муравьев Александр Михайлович (1845-1853 гг. )

11. Муравьев Александр Николаевич (1832-1856 гг. )

12. Свистунов Петр Николаевич (1842-1856 гг. )

13. Семенов Степан Михайлович (1841-1852 гг. )

14. Фонвизин Михаил Александрович (1838-1853 гг. )

15. Чижов Николай Алексеевич (1834-1839 гг. )

16. Штейнгель Владимир Иванович (1840-1843, 1852-1856 гг. )

17. Батеньков Гавриил Степанович (1793 - Тобольск - 1801 (Калуга))

Семеро из них так навеки и остались в Тобольске, они похоронены на Завальном кладбище:

1. Батеньков Гавриил Степанович

2. Кюхельбекер Вильгельм Карлович

3. Семёнов Степан Михайлович

4. Анненков Иван Александрович

5. Вольф Фердинанд Богданович

6. Фонвизин Михаил Александрович

7. Свистунов Пётр Николаевич

Могилы декабристов на Завальном кладбище в Тобольске

Могила Кюхельбекера, Вульфа

Приехав в Тобольск в разные годы, они сумели занять видное место в общественной и культурной жизни города. Одним из первых в город прибыл Николай Чижов - морской офицер, участник экспедиции на Новую землю, поэт и член Северного общества. В Тобольске он тесно общался с группой сосланных поляков, дружил с поэтом-сказочником Петром Ершовым, который помог опубликовать в столичных изданиях несколько стихотворений Чижова. В 1838 году из восточносибирской каторги на поселение в Тобольск был переведен Михаил Фонвизин. В домах Муравьева А. М. , Свистунова П. Н. и Фонвизина М. А. были центры культурной жизни города: они проводили музыкальные вечера, ставили спектакли, но главное, они привозили в Тобольск современные издания книг, газет, журналов. Особенно этим славился дом Фонвизиных. Семья Фонвизиных, потеряв своих детей, брала на воспитание детей тоболяков и уехавшего по распоряжению архиерея в Ялуторовск С. Я. Знаменского Николая, а потом и Михаила. М. Знаменский оставил искренние и признательные воспоминания о ялуторовских и тобольских декабристах : <<Исчезнувшие люди>>, << Тобольск в сороковых годах>>, <<Поездка в Марьино>> и другие.

М. Д. Францева, дочь Тобольского прокурора, воспитанница Фонвизиных, тоже оставила свои воспоминания, в которых обратила к декабристам самые добрые и проникновенные слова. Они открыли в Тобольске вторую после Ялуторовска школу для девочек, которая переросла потом в Мариинскую гимназию, теперь школа №1, выпускники которой известны далеко за пределами города.

На средства декабристов построена церковь в с. Подрезово.

Муравьев Александр Николаевич в течение двух лет (1832-1834 гг. ) был гражданским губернатором в Тобольске и боролся с бюрократизмом, взяточничеством, казнокрадством.

Управленческий конфликт: декабрист А. Н. Муравьев во главе Тобольской губернии Муравьев А. Н.

25 июня 1832 г. ссыльный декабрист А. Н. Муравьев, начавший административную карьеру в Иркутске четырьмя годами ранее, "по высочайшему повелению перемещен в Тобольское губернское правление председателем" [1]. Но "по прибытии в Тобольск ", где было вакантным губернаторское место, "вследствие предложения генерал-губернатора Западной Сибири", 30 октября 1832 г. он "вступил в исправление должности Тобольского гражданского губернатора" [2]. А. Н. Муравьев прослужил в Тобольске чуть более года, до 25 января 1834 г. , и за такой небольшой промежуток времени успел сделать достаточно много; его административно-хозяйственная деятельность в Тобольской губернии достаточно подробно освещена в научной литературе [3]. Но ключевым моментом при характеристике службы А. Н. Муравьева в Тобольске стал его конфликт с генерал-губернатором И. А. Вельяминовым. Как такое могло произойти? Ведь первым лицом в администрации Тобольской губернии Муравьев стал по протекции генерал-губернатора, и в конце октября 1832 г. никто не мог даже предположить, какие серьезные противоречия возникнут между ними спустя самое короткое время.

Управленческая деятельность А. Н. Муравьева в Тобольске началась в полном соответствии с его девизом, гласящим: "Я не люблю спать в службе". Быстро войдя в курс дела, Муравьев старался эффективно действовать на вверенных ему направлениях администрирования. В январе 1833 г. он провел ревизию Березовского, Обдорского и Сургутского отделений, во время которой "к нему стекались жалобы и прошения, на которые губернатор реагировал незамедлительно", так как, по его мнению, это был "вернейший способ отклонить притеснения". Муравьев был, очевидно, первым управляющим губернии, появившимся в отделениях за достаточно длительный промежуток времени. Прибавим ко всему еще и небывалую в этих местах служебную активность, - именно потому на главу губернии обрушился поток "жалоб и прошений". Проведенная ревизия была очень важна, поскольку уже несколько лет главы губернии сменялись один за другим, не имея ни желания, ни возможностей вникнуть в дела. И, как резюмировал А. Н. Муравьев, сложилась весьма тревожная ситуация: ". Столь частые перемены управляющих губерниею, особенно председателей, были причиною тому, что всякий из них в ожидании настоящего хозяина отлагал важнейшие дела до определения его и с видимою вялостию держал в руках своих бразды правления. Слабое управление естественно сообщилось всему составу общего губернского управления и разлилось на все округи губернии, отчего в оных многие части пришли в большое расстройство" [5]. При ревизии Обдорского отделения А. Н. Муравьев получил несколько жалоб на отдельного заседателя Рещикова и по их следам организовал расследование, давшее положительные результаты. Муравьев немедленно сместил Рещикова, а на его место предложил назначить своего "надежного" ставленника - заседателя Тарского окружного суда Зубкова. Генерал-губернатор полностью поддержал действия А. Н. Муравьева [6]. Отметим последнее обстоятельство, - как видим, на первоначальном этапе муравьевского губернаторства И. А. Вельяминов был настолько расположен к декабристу , что поощрял даже его непримиримую борьбу "со злоупотреблениями". Известно, что именно в январе 1833 г. А. Н. Муравьеву удалось начать еще одно весьма специфическое расследование - по жалобе декабриста В. К. Тизенгаузена, страдавшего от притеснения местных властей. Генерал-губернатор не стал чинить препятствий даже в таком щекотливом деле.

"Неприятности с Вельяминовым" начались после того, как Муравьев стал внедрять на практике свои административные принципы, тесно сопряженные с его нравственно-религиозными воззрениями, но имевшие мало общего с повседневной практикой и механизмами управления в Сибири той эпохи. В начале 1833 г. А. Н. Муравьев раскрыл серьезные "беспорядки" по "счетоводству денег и душ" в казенной палате. К июню того же года палата успела шесть раз представить главе губернии ошибочные ведомости [7]. Естественно, что в своей записке "О злоупотреблениях и злоупотребителях Тобольской губернии", составленной по результатам личного административного опыта, А. Н. Муравьев отвел особое место казенной палате. Замечания Муравьева показывают детальное знание им не только неофициальной практики деятельности учреждения, но и теневых механизмов, приводящих "машину" в действие. Так, А. Н. Муравьев пишет, что палата служит "главным насосом" чиновника особых поручений Главного управления Западной Сибири Н. Ф. Кованько ("серого кардинала" И. А. Вельяминова) для "вычерпывания денег" "от таких лиц и из таких мест, которые остались бы для него, иным образом, неприступны". Поэтому палата состоит под его "особенным покровительством", "которым. закрываются все незаконные действия ее", "клонящиеся" "совершенно к растрате казенного имущества как по винокурению, разного рода торгам и поставкам, так и по возвышению цен на хлеб". Главную негласную цель деятельности чиновников палаты под председательством Н. Н. Троцкого А. Н. Муравьев определяет как "набогащение себя на счет казны" [8]. Пытаясь пресечь противозаконную практику казенной палаты, управляющий губернией, возвращая назад ведомости, более шести раз заставлял чиновников искоренять "величайший беспорядок в счетоводстве душ и подушных" [9].

А. Н. Муравьев "пытался также привести закупочные цены на муку в губернии в соответствие с ее действительной стоимостью" [10]. ". Я стараюсь понизить справочную цену в пользу казны и так, чтобы и крестьяне имели свои выгоды от продажи хлеба, т. е. стараюсь, чтобы цены были около одного рубля за пуд", - писал декабрист брату Н. Н. Муравьеву-Карскому 21 октября 1833 г. [11]. В это же время управляющим губернией было начато расследование по поводу махинаций исправников на хлебных торгах. Пытаясь регулировать ценовую политику, А. Н. Муравьев, на основании циркуляра министра внутренних дел, распорядился собрать сведения о ценах на квартиры, дрова, свечи в городах Тобольской губернии [12]. Надо полагать, и от этой сферы деятельности управляющего губернией И. А. Вельяминов был не в восторге. Муравьев чересчур рьяно взялся за дело, будучи сам честен (это его неизменное жизненное кредо) пытался бороться со злоупотреблениями и мздоимством, искоренять порок, действуя по букве закона.

Особого внимания заслуживает борьба А. Н. Муравьева со злоупотреблениями в приказе о ссыльных и создание управляющим губернией специальной комиссии для контроля его деятельности [13]. Комиссия работала под личным руководством А. Н. Муравьева. Возможно, как раз из-за расследования "злоупотреблений, беспорядков, лихоимств и притеснений" по приказу о ссыльных и начался конфликт между Муравьевым и И. А. Вельяминовым: махинации чиновников учреждения прикрывались вмешательством Кованько, и когда управляющий губернией официально "донес" генерал-губернатору, что "застал членов оного" приказа "на самом деле преступления", то получил "за сие. от него" в высшей степени "оскорбительный ответ" [14]. Постепенно генерал-губернатор интригами и "предписаниями своими устранил управляющего губерниею даже от ревизии сего места" [15].

В ответ на это А. Н. Муравьев обратил особое внимание на деятельность судебных учреждений губернии, состояние полиции и содержание острогов. Практически на всех выделенных направлениях им были выявлены действия в обход законности, факты служебной пассивности и халатности. Тобольская полиция для А. Н. Муравьева была "недосягаема", так как полицмейстер Алексеев находился под особым покровительством Кованько и Вельяминова "вне и выше всякого суда и взыскания". Состояние тобольской полиции было "образцом" для всей губернии, кроме г. Кургана, и "стиль" работы стражей правопорядка был охарактеризован А. Н. Муравьевым следующим образом: "Потачка воровству и грабительству, распутное поведение полицейских чиновников, притеснение жителям, лихоимства, укрывательства беглых и несправедливости всякого рода, что свидетельствуется документами и событиями. " [16]. Не имея явной возможности вмешаться в дела тобольской полиции, Муравьев пытался навести законный порядок в Тюмени, способствовав смещению тамошнего городничего. Отмечая беспорядок и запутанность дел тюменской полиции, управляющий губернией высказал предложение о создании "особой комиссии" для разбора "хаотического смешения" делопроизводства учреждения, "особенно в отношении к денежным делам" [17]. Главной бедой деятельности судебных инстанций губернии А. Н. Муравьев считал "медленность", "отчего арестанты очень долгое время содержатся в острогах" [18]. Чуть позже, в Вятке и Симферополе, декабристу пришлось столкнуться с теми же самыми проблемами, и в 1836 г. он добивался от правительства общих энергичных мер по всей империи, целью которых должно было стать упорядочение и оперативное ускорение деятельности судебных инстанций. Заботясь об арестантах, годами ждущих своей участи, А. Н. Муравьев осуществлял постоянный надзор за состоянием тобольского тюремного замка и деятельностью его служащих [19].

Наметившаяся в начале 1833 г. позиция резкого неприятия генерал-губернатором своего недавнего протеже имела под собой веские основания. Уже в январе 1833 г. стало ясно, что А. Н. Муравьев не собирался мириться с царившими в губернии порядками. Вероятно, И. А. Вельяминов быстро осознал - новый чиновник не "впишется" в систему негласного порядка в управлении краем. Возможно, что одни из первых впечатлений о злоупотреблениях в губернии А. Н. Муравьев получил, занимаясь делами о положении государственных преступников. Ссыльные декабристы Тобольской губернии часто страдали от произвола местной администрации. Но если пострадавший пытался бороться за свои права, то немедленно попадал в немилость к генерал-губернатору. Так было с А. Ф. Фурманом, который после несправедливого доноса кондинского отдельного заседателя Албычева, будучи в совершенно униженном состоянии, осмелился поднять голос не только в свою, но и других обывателей Кондинска, защиту. А. Н. Муравьев наверняка знал об обстоятельствах этого дела и не мог не поддержать справедливость позиции Фурмана [20]. В январе 1833 г. В. К. Тизенгаузен, которого попытался ограбить местный обыватель, подал жалобу А. Н. Муравьеву по поводу злоупотреблений ялуторовской полиции "и на пристрастные действия городничего Смирнова с просьбою назначить следствие о поступках мещанина Филатова" [21]. Муравьев немедленно начал следствие, но, усилиями местных чиновников, оно зашло в тупик, справедливость так и не восторжествовала. Одной из причин исхода дела явилось то, что Смирнов пользовался расположением И. А. Вельяминова. Итак, попытки А. Н. Муравьева оградить невинно страдающих ссыльных декабристов и поддержать справедливость их требований и позиций перед лицом губернской администрации были обречены на неудачу [22].

С начала 1833 г. и вплоть до отъезда из Тобольска служба А. Н. Муравьева протекала в обстоятельствах жесткой конфронтации с И. А. Вельяминовым. Стремления генерал-губернатора были предельно ясны - любой ценой добиться удаления Муравьева из губернии и, если очень повезет, доставить ему более серьезные неприятности, чем простое перемещение по службе. Единственный короткий путь к этой цели лежал через обвинение А. Н. Муравьева в связях с государственными преступниками. Интересно, что Вельяминов в своих попытках "сбросить" Муравьева действовал в точности также, как и несколькими годами ранее иркутский архиепископ Ириней [23]. Возможно, и сам Муравьев, помня иркутский опыт, это понимал, поэтому, при всем человеческом сострадании к ссыльным декабристам , с зимы 1833 г. был особенно щепетилен при выполнении долга службы в данной области. Надо подчеркнуть, что Вельяминов недооценил противника, - хитроумия, умения "обходить" интриги и выстраивать ответные ходы А. Н. Муравьеву было не занимать.

3 июня 1833 г. И. А. Вельяминов предпринял попытку компрометации А. Н. Муравьева, приписав ему в своем официальном отношении в III Отделение мнимое ходатайство по поводу перевода декабриста А. Ф. Бриггена из Пелыма в Курган [24]. (В 1831 г. Бриггену было отказано в просьбе перемещаться по губернии, что А. Н. Муравьев прекрасно знал и не стал бы нарушать инструкцию). Данный факт скрывал сложную комбинацию, направленную не только на удаление Муравьева с губернаторского поста, но и на доставление ему более суровых неприятностей. Летом 1833 г. в крае начались аресты по "Омскому делу" - заговору поляков, когда под арестом оказался не только ссыльный по делу декабристов О. В. Грабе-Горский, но даже исполняющий обязанности начальника Омской области полковник Ф. П. Маркевич, имевший положительную служебную биографию и личную доверенность императора [25]. Почему бы не впутать в это дело и Муравьева? Масла в огонь подлила скептическая реакция А. Н. Муравьева на донос И. Высоцкого, по которому был арестован Горский. Сам Вельяминов отнесся к доносу очень серьезно и был раздражен мнением Муравьева. Впрочем, в расчетах генерал-губернатора такой расклад был достаточно выгоден - своей позицией Муравьев мог как нельзя лучше "вписаться" в обвинение по "Омскому делу". После июньского отношения Вельяминова А. Н. Муравьеву пришлось вступить в личные письменные объяснения с А. Х. Бенкендорфом, сочувственно относившимся к его служебным проблемам - в итоге попытка И. А. Вельяминова сместить неугодного чиновника в связи с "Омским делом" не удалась

Тем временем конфликт Муравьева с генерал-губернатором стремительно развивался. Если при вступлении в должность А. Н. Муравьев в письмах к брату генерал-адъютанту Н. Н. Муравьеву-Карскому выражал явное расположение своему новому начальнику, то через несколько месяцев его оценки резко меняются. В послании от 1 июня 1833 г. А. Н. Муравьев сообщал, что "много терпит" от Вельяминова, как и томский губернатор Ковалевский [26]. Административные качества генерал-губернатора А. Н. Муравьев характеризовал так: ". Совершенно выпустил из рук бразды правления Западной Сибири. Управлять не есть наука, - но дар с небес. Не многие получают оный!" [27]. Подобные оценки были даны не из каких-либо личных побуждений - благодаря активной служебной практике А. Н. Муравьев собственными глазами увидел все беспорядки и беззакония вверенной ему губернии. В июне А. Н. Муравьев предпринял вторую ревизию, целью которой была Тара. В августе он ревизовал Тюменский, Ялуторовский, Курганский и Туринский округа [28]. Эти ревизии состоялись уже в "эпоху" жесткой конфронтации с И. А. Вельяминовым. Во время последней ревизии за Муравьевым следовал специальный "соглядатай". "Я ездил обозревать несколько округов губернии. - За мною секретно послан человек, чтобы наблюдать за моими действиями и за теми, кто мне жаловаться будет", - писал декабрист Н. Н. Муравьеву-Карскому [29]. Но, несмотря на изменившиеся обстоятельства службы, А. Н. Муравьев по-прежнему принимал жалобы и стремился не оставить безнаказанным ни одного "злоупотребления".

После шестилетнего пребывания на службе в Восточной Сибири А. Н. Муравьев был поражен размахом коррупции и широтой антизаконной практики в административном аппарате Тобольской губернии как в центре, так и в небольших населенных пунктах. Обладая твердым и решительным характером, он не побоялся в одиночку выступить против местных порядков. Муравьев начал, в том числе и используя свои связи в Петербурге, отважную борьбу с нарушениями закона, "тем более, что такое состояние не совместно с волею. государя, который непременно хочет, чтобы правосудие и законы служили основанием благосостоянию подданных его" [30]. Совершая поездки по губернии, занимаясь делами службы в Тобольске , Муравьев постоянно сталкивался с вопиющими злоупотреблениями и беззакониями. Пытаясь их искоренять, управляющий губернией вступал в явное и тайное противоборство с местным чиновничеством, которому покровительствовал И. А. Вельяминов. Результатом пребывания А. Н. Муравьева в Тобольске явилась уже упомянутая служебная записка от 12 декабря 1833 г. "О злоупотреблениях и злоупотребителях Тобольской губернии", получившая одобрение ревизовавшего губернию жандармского полковника А. П. Маслова и переданная им А. Х. Бенкендорфу [31]. Как подчеркивает А. В. Ремнев, Маслов поддерживал все инициативы управляющего губернией, полностью одобряя его борьбу с чиновничьим произволом [32]. Одновременно экземпляр "Записки. " через Н. Н. Муравьева-Карского был отправлен министру внутренних дел Д. Н. Блудову. Впрочем, последнее обстоятельство было больше ответным ударом, - примерно в середине декабря 1833 г. И. А. Вельяминов, возмущенный принципиальной позицией А. Н. Муравьева, послал в столицу его формуляр с отрицательным отзывом о службе на имя того же Блудова [33]. Формальным поводом к "замаранию" формуляра была бурная сцена 6 декабря с выяснением отношений между генерал-губернатором и А. Н. Муравьевым, подробности которой, как иллюстрации нравов той эпохи, к сожалению, пока скрыты от нас за толщей времени [34]. Отсылка формуляра с отрицательной служебной характеристикой была вторым шагом в целях компрометации А. Н. Муравьева после неудавшейся попытки впутать его в "Омское дело".

В январе 1834 г. А. Н. Муравьева переводят на службу в Вятку. Но его отъезд не означал поражения в "поединке" с генерал-губернатором, вскоре и И. А. Вельяминов потерял свой пост, хотя одной из причин удаления Муравьева из губернии являлся именно неразрешимый конфликт с непосредственным начальником. Оценивая общую практику административной политики николаевского царствования, О. В. Морякова пишет: ". Правительство чаще всего не находило нужным защищать губернаторов и вставать на их сторону" [35]. Впрочем, заслуживает внимания тот факт, что назначенный после Вельяминова новый генерал-губернатор Западной Сибири Н. С. Сулима в конце 1834 г. выразил желание возвратить А. Н. Муравьева в Тобольск на прежнюю губернаторскую должность.

В 1856 году ссылка декабристов подошла к концу. Но <<царской милостью>> смогли воспользоваться немногие. На старом Завальном кладбище, на главной аллее, остались семь дорогих тоболякам могил: С. Г. Краснокутский, А. П. Барятинский, В. К. Кюхельбекер, С. М. Семенов, А. М. Муравьев, Ф. Б. ,Вольф, Ф. М. , Башмаков. Могилы декабристов , расположенные по левую и правую стороны центральной аллеи, являются главной достопримечательностью кладбища, также как и могилы П. П. Ершова, И. П. Менделеева, М. С. Знаменского, П. А. Словцова, П. А. Грабовского.

Идут годы, но память о людях, <<сознательно вышедших на явную гибель>>, живет в старинном Тобольске. И всегда будут современны слова Д. И. Менделеева, сказавшего: <<Тут жили почтенные и всеми уважаемые декабристы Фонвизины, здесь Анненковы, тут Муравьевы, близкие нашей семье. Уже нет никого из тех в живых, и можно говорить, что семьи декабристов придавали тобольской жизни особый отпечаток, наделив ее светлыми воспоминаниями. Память о них до сих пор живет в Тобольске >>.

И говоря об уважении и любви россиян к этим людям, вспомним слова поэтессы XIX века Е. П. Ростопчиной: <<Их памятник в сердцах Отечества сынов>>.

В 30-х годах XIX века на поселении в Тобольске проживало 15 декабристов , многие жёны которых похоронены на Завальном кладбище города.

Памятник жёнам декабристов , находившимся в ссылке вместе с мужьями расположен в сквере близ исторического Завального кладбища в г. Тобольске. Установлен в 2008 году.

Кюхельбекер Вильгельм Карлович (10. 6. 1797 - 11. 8. 1846)

Отставной коллежский асессор, литератор.

Родился в Петербурге. Отец - статский советник Карл Кюхельбекер (28. 12. 1784 - 6. 3. 1809), саксонский дворянин, агроном, первый директор Павловска (1781 - 1789), был близок к Павлу I в последние годы его жизни; мать - Юстина Яковлевна Ломен (Lohmen, 20. 3. 1757 - 26. 3. 1841, в 1836 находилась во Вдовьем доме). До 1808 жил в пожалованном отцу Павлом I эстляндском имении Авинорм, в 1808 по рекомендации дальнего родственника М. Б. Барклая-де-Толли определен в частный пансион Бринкмана при уездном училище г. Верро в Лифляндии, а в 1811 в Царскосельский лицей, окончил его с чином IХ класса (1-й выпуск, Кюхля) - 10. 6. 1817.

Кюхельбекер Вильгельм Карлович

Зачислен вместе с Пушкиным в Коллегию иностранных дел, одновременно преподавал русский и латинский языки в Благородном пансионе при Главном Педагогическом институте (впоследствии 1 гимназия), вышел в отставку - 9. 8. 1820, выехал из Петербурга за границу секретарем при обер-камергере А. Л. Нарышкине (рекомендован А. А. Дельвигом) - 8. 9. После пребывания в Германии и Южной Франции в марте 1821 приехал в Париж, где в антимонархическом обществе <<Атеней>> читал публичные лекции о славянском языке и русской литературе, их содержание вызвало неудовольствие правительства, и Кюхельбекеру было предложено немедленно возвратиться в Россию (По Тынянову, в Париже встречался с Сильвестром Броглио, который предлагал присоедениться к освободительному движению в Греции. Кюхельбекер согласился, но обстоятельства сложились против и он был вынужден вернуться в Россию - С. А. ). В конце 1821 назначен на Кавказ чиновником особых поручений при А. П. Ермолове с чином коллежского асессора, оставался в этой должности лишь до мая 1822 (в это аремя был очень дружен с А. С. Грибоедовым, находившемся там же - С. А. ), когда после дуэли с Похвисневым вынужден был выйти в отставку и покинуть Тифлис. Год жил в имении своей сестры Ю. К. Глинки - с. Закупе Духовщинского уезда Смоленской губернии, с 30. 7. 1823 поселился в Москве, где преподавал в Университетском пансионе и давал уроки в частных домах, занимаясь одновременно литературной деятельностью, в 1824 - 1825 издавал с кн. В. Ф. Одоевским сборник <<Мнемозина>>, с апреля 1825 жил в Петербурге, сперва у брата М. К. Кюхельбекера (в казармах - С. А. ), а с октября - с декабристом кн. А. И. Одоевским. Крестьян не имел. Член Вольного общества любителей российской словесности (сотрудник - 10. 11. 1819, действительный член - 3. 1. 1820).

Член преддекабристской организации <<Священная артель>> и Северного общества (ноябрь - декабрь 1825). Активный участник восстания на Сенатской площади.

После разгрома восстания бежал из Петербурга, арестован при въезде в предместье Варшавы унтер-офицером Григорьевым - 19. 1. 1826, привезен в Петербург закованным - 25. 1, помещен в Петропавловскую крепость (<<можно Кюхельбекера расковать. 26. 1. 1826>>; <<присылаемого Кюхельбекера посадить и содержать по-прежнему. 26. 1. 1826>>) в №12 Алексеевского равелина. С ним был арестован его крепостной слуга Семен Балашов, который был закован в железа, снятые с него 30. 4. 1826.

Осужден по I разряду и по конфирмации 10. 7. 1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет, переведен в Кексгольмскую крепость - 27. 7. 1826, срок сокращен до 15 лет - 22. 8. 1826, доставлен в Шлиссельбургскую крепость - 30. 4. 1827. По высочайшему повелению вместо Сибири отправлен в арестантские роты при Динабургской крепости - 12. 10. 1827 (приметы: рост 2 аршина 9 4/8 вершков, <<лицом бел, чист, волосом черн, глаза карие, нос продолговат с горбиною>>), прибыл туда - 17. 10. 1827, разрешено время от времени извещать мать письмами о себе - 5. 8. 1829, по высочайшему повелению (сообщено III отделению дежурным генералом Главного штаба 10. 4. 1831) отправлен под строжайшим присмотром через Ригу в Ревель - 15. 4. 1831 (прибыл туда - 19. 4), где содержался в Вышгородском замке, откуда по распоряжению Главного штаба (27. 4. 1831) отправлен водою в Свеаборг в арестантские роты - 7. 10. 1831, прибыл туда - 14. 10. 1831. По указу 14. 12. 1835 освобожден из крепости и обращен на поселение в г. Баргузин Иркутской губернии, куда доставлен 20. 1. 1836, по собственному ходатайству переведен в Акшинскую крепость - 16. 9. 1839, где давал уроки дочерям майора А. И. Разгильдеева (выехал из Баргузина в январе 1840), разрешен перевод в д. Смолино Курганского округа - 9. 6. 1844, выехал из Акши - 2. 9. 1844, прибыл в Курган (где и жил до отъезда в Тобольск) - 25. 3. 1845, разрешено на время отправиться в Тобольск для лечения - 28. 1. 1846, прибыл в Тобольск - 7. 3. 1846. Умер в Тобольске, похоронен на Завальном кладбище.

Могила В. К. Кюхельбекера в Тобольске

Жена (с 15. 1. 1837) - Дросида Ивановна Артенова (1817 - 1886), дочь мещанина, баргузинского почтмейстера. Дети: Федор (род. мертвым - 12. 6. 1838), Михаил (28. 7. 1839 - 22. 12. 1879), Иван (21. 12. 1840 - 27. 3. 1842) и Юстина (Устинья, р. 6. 3. 1843) в замужестве Косова. По всеподданнейшему докладу гр. А. Ф. Орлова Ю. К. Глинке разрешено взять к себе на воспитание оставшихся после смерти ее брата малолетних детей Михаила и Юстину с тем, чтобы они именовались не по фамилии отца, а Васильевыми - 8. 4. 1847. Михаил под этой фамилией определен в Ларинскую гимназию - 1850, по окончании ее поступил в Петербургский университет на юридический факультет - 1855, в 1863 прапорщик Царскосельского стрелкового батальона. По манифесту об амнистии 26. 8. 1856 детям дарованы права дворянства и возвращена фамилия отца. Вдова Кюхельбекера жила в Иркутске, получая от казны пособие в 114 руб. 28 коп. серебром в год, по ходатайствам генерал-губернатора Восточной Сибири М. С. Корсакова и чиновника особых поручений при нем А. Макарова ей с 1863 выдавалось еще пособие от Литературного фонда по 180 руб. в год. В сентябре 1879 она выехала в Казань, а затем в Петербург, после смерти сына возбудила ходатайство о восстановлении прежней пенсии, которая выплачивалась ей до отъезда из Сибири, ходатайство удовлетворено - 24. 6. 1881. На ее похороны выдано по ходатайству кн. М. С. Волконского, сына декабриста, 150 рублей - 19. 5. 1886. Сестры: Юстина (12. 7. 1784 - 15. 7. 1871), замужем за Г. А. Глинкой, братом В. А. Глинки; Юлия (ок. 1789 - после 1845), классная дама Екатерининского института; брат: Михаил.

До восстания у Кюхельбеккера была невеста, которая ждала его все годы заключения в крепостях. После выхода на поселение связь прервалась по обоюдному согласию. Возможно, что они пришли к выводу, что за годы разлуки стали совершенно чужими людьми.

Поэзия Вильгельма Карловича Кюхельбекера

Декабрист , поэт, товарищ А. С. Пушкина по Царскосельскому лицею, брат декабриста М. К. Кюхельбекера. Стихи В. К. Кюхельбекера печатались в журналах "Сын Отечества", "Амфион". Наиболее известные произведения: трагедии "Аргивяне", "Ижорский", "Прокофий Ляпунов", поэмы "Вечный жид", "Кассандра", "Сирота", повесть "Последняя Колонна", воспоминания "Тень Рылеева", "Памяти Грибоедова".

В 1825 году В. К. Кюхельбекер вошел в круг декабристов , принял самое активное участие в событиях на Сенатской площади, стрелял в брата царя (великого князя Михаила Павловича). После поражения восставших пытался бежать за границу, но был опознан в Варшаве и арестован. Приговорён к смертной казни, которую заменили на двадцать лет каторги. Десять лет провёл в одиночном заключении, затем сослан в Сибирь.

Скончался В. К. Кюхельбекер 11 августа 1846 года, в Тобольске, похоронен в Тобольске на Завальном кладбище.

Стихотворение В. К. Кюхельбекера

Ужель и неба лучшие дары

В подлунном мире только сновиденье?

Ужель по тверди только до поры

Свершают звезды дивное теченье?

Должно ли ведать гнев враждебных лет,

Душа души, святое вдохновенье,

Должно ли опадать в одно мгновенье,

Как в осень сорванный со стебля цвет?

Увы мне! с часу на час реже, реже

Живительным огнем согрет мой дух!

И тот же мир, и впечатленья те же,

Но прежних песней не уловит слух,

Но я не тот; - уж нет живого чувства,

Которым средь свободных, смелых дум

Бывал отважный окрыляем ум:

Я робкий раб холодного искусства;

Седеет волос, в осень скорбных лет,

Ни жару, ни цветов весенних нет.

Поэзия Вильгельма Карловича Кюхельбекера (1799-1846) отличалась тяжеловесным, шероховатым, несколько архаичным языком - результат стремления придать национальной поэзии весомое, значительное содержание. По мнению В. К. Кюхельбекера поэзия не обязательно должна быть сладкозвучной, гладкой, текучей и плавной, но должна быть такой, где всё "парит, гремит, блещет, порабощает слух и душу читателя" ("О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие"). Основной темой, которой Кюхельбекер "порабощал" читателей, была тема поэта и поэзии. В его программном стихотворении "Поэты" (1820) есть такие стихи:

В священных, огненных стихах

Народы слышат прорицанья

Сокрытых для толпы судеб,

Открытых взору дарованья!

Предназначение поэта, по Кюхельбекеру, не просто услаждать читателя, а напоминать ему об "отчизне" и направлять жизненный путь народа. Поэт обладает способностью убеждать людей и это делает его влиятельной общественной силой, вот почему появляется образ поэта-гражданина. Героическое и прекрасное сливаются в одно целое, понятие поэтического включает в себя и высокие идеалы политической борьбы, реальные поступки. Понимание поэта как пророка окрашивает некоторые стихи Кюхельбекера восточным - ветхозаветным - колоритом ("Пророчество", 1823; "К богу", 1824; "Жребий поэта", 1823-1824), понимание необходимости для поэта участвовать в самых сложных коллизиях народной жизни приводит в поэзию Кюхельбекера образы поэтов с трагической судьбой - Дж. Мильтона, Т. Тассо, В. А. Озерова, а затем А. С. Грибоедова, А. А. Дельвига, А. С. Пушкина, Н. И. Гнедича, К. Ф. Рылеева, М. Ю. Лермонтова, А. И. Одоевского. Итогом размышлений Кюхельбекера над темой поэта и поэзии стало стихотворение "Участь русских поэтов" (1845):

Горька судьба поэтов всех племён;

Тяжеле всех судьба казнит Россию:

Для славы и Рылеев был рождён;

Но юноша в свободу был влюблён.

Стянула петля дерзостную выю.

Не он один; другие вслед ему,

Прекрасной обольщенные мечтою,

Пожалися годиной роковою.

Бог дал огонь их сердцу, свет уму.

Да! чувства в них восторженны и пылки:

Что ж? их бросают в чёрную тюрьму,

Морят морозом безнадежной ссылки.

Или болезнь наводит ночь и мглу

На очи прозорливцев вдохновенных;

Или рука презренников презренных

Шлёт пулю их священному челу <.>

Но пессимистические выводы Кюхельбекера не так безнадёжны:

Забудут заблужденья человека,

Но воспомянут чистый глас певца,

И отзовутся на него сердца

И дев и юношей иного века.

("Моей матери", 1823)

Батеньков Гавриил Степанович (1793- 1801)

Батеньков Г. С.

О деятельности и судьбе декабристов в Сибири книг и статей написано немало, но об их отношении к инородческому населению, в общественно-политической литературе говорится скупо.

Вспомним нашего земляка, патриота Гаврила Степановича Батенькова, уроженца г. Тобольска, много сделавшего для развития Сибири, проведшего 20 лет в каземате Петропавловской крепости и сохранившего верность своим демократическим идеалам.

Г. С. Батеньков в движении декабристов занимает видное место. Он герой Отечественной войны 1812 г. , храбрый офицер-артиллерист, друг и соратник генерал-губернатора Сибири М. М. Сперанского. Дружеские связи с братьями Бестужевыми, К. Ф. Рылеевым и другими декабристами привели Батенькова в ноябре 1825 г. в Северное общество, где он примкнул к демократическому крылу. Кроме дел инженера, капитана проектов железнодорожного транспорта Батенькова занимали вопросы общественно-политические, проблемы управления многонациональным населением Сибирского края, разработка российского законодательства и др.

При осуществлении реформы в деле управления Сибирью Сперанский и Батеньков исходили из того, что все беды в общественно-государственных делах - беспорядки, самовластие, множество злоупотреблений, воеводский произвол - происходили из-за отсутствия контроля, правильной системы управления, отсутствия законности. Как отмечали исследователи, "нигде чиновник не пользуется такой властью, как в Сибири, располагая имуществом и состоянием людей, нигде не существует менее обеспечения и гарантии для личности. Вековой административный гнет до Сперанского стоил крепостного права". "Известный ученый-писатель и общественный деятель, автор крупных трудов о Сибири Н. М. Ядринцев писал: "Особенно было печально положение инородцев, обреченных на притеснения, бедствия и, наконец, вымирание. Инородческий быт представляет самую мрачную картину местной жизни, и борьба администрации против угнетения инородца до последнего времени была бессильна".

Примечательно, что Батеньков является одним из авторов "Устава об управлении инородцев", законодательного акта российского правительства. Интересный своей широтой и демократизмом, этот документ, принятый в 1822 г. (хотя и не был окончательно совершенным и реализованным), определил основные принципы и систему управления нерусскими народами Сибири сообразно их быту, обычаям, степени их развития, служил проводником политики царского правительства в течение столетия, обеспечив жизнедеятельность нерусского населения Сибирского края. Ведь именно в то время в инородческом управлении возникал все резче вопрос административно-политический, касающийся гражданского полноправия нерусского населения и гарантий закона в применении к ним.

В работе над сибирской реформой Батеньков, еще не будучи членом тайного общества, как многие декабристы, проявил себя сторонником сближения коренных жителей Сибири с русским народом. Он выступил множеством статей против реакционной политики царизма, рассматривавшего народы Сибири как "низшие", "неполноценные".

Сущность и значение реформы 1822 г. в Сибири отображены ученым-краеведом П. Словцовым еще в 1834 г. в работе "Прогулки вокруг Тобольска" и другими историками, такими, как М. П. Алексеев, Б. О. Долгих, С. С. Шашков, Н. М. Ядринцев и др.

Для того, чтобы доказать необходимость разработки сибирских законов, основанных на истории, этнографии, климатологии края, Батеньков проводил серьезные статистические исследования. Результатом его работы стала "Табель населения Сибири по климатам". Поэтому Батенькова можно считать одним из основателей сибирской статистики. Правда, как утверждают некоторые исследователи, эти сведения двадцатых годов XIX в. по Сибири были приблизительными.

Сибирь давала Батенькову все новые факты для размышлений. Скрупулезно отбирал он данные о заселении земель за Уралом. Углублялся в историю родной страны, чтобы делать выводы, вполне современные для своего века. Ведь до "Устава об управлении инородцев" сибирские жители - самоеды (ненцы), татары, вогулы, остяки, юраки, буряты, карагасы, якуты, тунгусы, юкагиры, лапуты, коряки, олюторы, камчадалы, курильцы, а также иные - и в XIX в. жили по установленной для коренных сибиряков атаманом Ермаком в 1580 г. присяге: ". быть им под царскою рукой до веку, пока мест изволит бог вселенной стояти, и ясак им давать государю по все лета бесповоротно, а на русских людей зла никакого не мыслить и не творить, а которые похотят в его государскую службу, и тем бы его государственную службу служить прямо, недругам его государским не спускать. и самим им не изменять. и в иные улусы не отъехать, и во всем правом постоянстве стоять крепко и непоколемо до века".

Административный произвол и злоупотребления воевод и чиновников по отношению к местному населению были такими вопиющими, что, проезжая по Сибири с ревизией управления, Сперанский писал Столыпину: "Если бы в Тобольске я отдал всех под суд, что можно было сделать, то здесь (в Иркутске) оставалось бы уже всех повесить".

В Тобольской губернии уже с 1823 г. началась практическая работа по реализации положений Устава об инородцах. Нерусское население распределяли не только по вероисповеданию, но и по разрядам в соответствии с параграфами Устава. Татары, бухарцы и оброчные чувальщики были отнесены к разряду оседлых и обложены крестьянскими окладами, как у русских.

Хотя реформа до конца не достигла своей цели и была мало реализована, трудно переоценить значение инородческих волостных управлений в жизнедеятельности нерусского населения Сибирского края, созданных на основе реформы - Устава об инородцах, которые функционировали до установления советской власти. К моменту 10-й ревизии (1858 г. ) в результате укрупнения в Тобольском уезде было 9 инородческих волостей, в Тюменском уезде - 5 волостей, в Тарском уезде - 5 и в Ялуторовском уезде - 2 волости. Даже в первые годы советской власти (до районирования в конце 1923 г. ) в Тобольском уезде функционировало 6 татарских волостей, в Тюменском уезде - 5 и в Ялуторовском уезде - 2 волости.

После освобождения из тюремных застенков и ссылки Батеньков много путешествовал. Он ездил в Москву, Петербург, Варшаву. Многие современники находили в старом декабристе глубокий и острый ум, сказывавшиеся в его суждениях на разные темы. Полувековая творческая активность Батенькова, несмотря на все вставшие перед ним препятствия и постигшие его неудачи, не была бесплодной. Он оставил капитальные труды в разных областях знания (точные науки, этнография, языкознание и др. ).

Серьезным вкладом Батенькова в российское законодательство являются также его проекты законов о сибирской ссылке - уставы о ссыльных и этапах и подготовленные к ним материалы. Самым серьезным материалом для составления уставов были "Записки о населении Сибири". В проектах законов, разработанных Батеньковым, заложены самые прогрессивные идеи управления государством без злоупотреблений и коррупции.

Хотя имя Батенькова несправедливо не включено в блистательный ряд имен крупнейших поэтов-декабристов, он был незаурядным поэтом и автором многих критических статей. Его гуманизм и бескорыстие к окружению, стремление помочь благими делами своим землякам-инородцам отражены в его письмах и поэзии:

Подай мне сердце непорочно,

Исполнено любви к другим,

Чтобы ревностно, всегда и точно

К делам стремилося благим!

Чтоб трудности не опасался

Я в нужде ближним помогать,

Их счастьем бы восхищался,

Умел доброт их цену знать!

Семенов Степан Михайлович (27. 12. 1789-10. 06. 1852)

Семенов Степан Михайлович (27. 12. 1789-10. 06. 1852) воспитывался в Орловской духовной семинарии, учился в Московском университете. В 1825 - титулярный советник, экспедитор Гражданской канцелярии московского военного генерал-губернатора.

Член Союза благоденствия (с 1818), Северного общества (с в2есны 1821).

Арестован в Москве 29. 12. 1825, доставлен в Петербург, заключен в Петропавловскую крепость.

15. 06. 1826 высочайше повелено, продержав еще четыре месяца в крепости, отправить в Сибирь на службу. Служил в Омске, Усть-Каменогорске, Туринске и Тобольске.

Умер в Тобольске.

Вольф Фердинанд Богданович (1797-1854)

Вольф Фердинанд Богданович

Вольф Фердинанд Богданович (1797-1854) - декабрист : состоял в "Южном обществе"; на 14 декабря 1925 г. был штаб-лекарем. По приговору суда лишен чинов и дворянства, отбывал наказание в Сибири - 20 лет каторги; с декабря 1835 г. на поселении. Врачевал.

Вольф Фердинанд (Христиан-Фердинанд) Богданович (Бернгардович) (1796/7 - 24. 12. 1854). Коллежский асессор, доктор при полевом генерал-штаб-докторе 2 армии (штабс-лекарь при главной квартире 2-й армии).

Родился в Москве. Лютеранин. Отец - титулярный советник, аптекарь Богдан Христианович Вольф (в 1827 ему 80 лет). Воспитывался в частном пансионе при новой лютеранской церкви в Москве, в 1810 из вольноопределяющихся определен в число волонтеров по медицинской части в московское отделение Медико-хирургической академии, во время Отечественной войны 1812 <<добровольно находился для помощи раненым в касимовском военно-временном госпитале>>, выпущен кандидатом по медицинской части с награждением серебряной медалью - 25. 8. 1814, определен в Ковельский военный госпиталь - 17. 9. 1814, после его уничтожения переведен в Луцкий военный госпиталь - 16. 12. 1814, произведен в лекари 1 отделения и помещен на оклад младшего лекаря 2 класса - 15. 9. 1815, определен в 45 егерский полк - 20. 6. 1816, переведен в 28 егерском полку - 10. 3. 1817, помещен на оклад младшего лекаря 1 класса - 4. 10. 1817, определен на вакансию старшего лекаря 2 класса в 16 артиллерийскую бригаду - 16. 10. 1818, за выслугу лет произведен в штаб-лекари с старшинством с 15. 9. 1818 - 15. 1. 1819, <<за усердную службу>> награжден орденом Владимира 4 ст. - 13. 7. 1821, назначен доктором при полевом генерал-штаб-докторе 2 армии - 22. 8. 1822, коллежский асессор - 17. 1. 1824.

Член Союза благоденствия (1820) и Южного общества.

Приказ об аресте - 30. 12. 1825, арестован 6. 1. 1826 во 2 армии, доставлен в Петербург полевым жандармским унтер-офицером Холмышевым на главную гауптвахту - 14. 1. 1826, оттуда переведен в Петропавловскую крепость в №31 Кронверкской куртины - 15. 1 (<<посадить по усмотрению>>).

Осужден по II разряду и по конфирмации 10. 7. 1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет, срок сокращен до 15 лет - 22. 8. 1826. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь - 21. 1. 1827 (приметы: рост 2 аршина 7 7/8 вершков, <<лицо чистое, смугловатое, продолговатое, глаза темнокарие, нос средний, остр, волосы на голове и бровях темнорусые, на левой щеке подле носу родимое небольшое пятнышко>>), доставлен в Читинский острог - 7. 3. 1827, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830, срок сокращен до 10 лет - 8. 11. 1832. По отбытии срока указом 14. 12. 1835 обращен на поселение в с. Урик Иркутской губернии, по представлению генерал-губернатора Восточной Сибири Броневского ему было разрешено ввиду недостатка в крае медицинских чиновников заниматься врачебной практикой - 25. 12. 1836, разрешено перевести в Тобольск - 1. 2. 1845, отправлен туда из Иркутска - 20. 5. 1845, высочайше разрешено назначить исправляющим должность врача при больнице Тобольского тюремного замка - 25. 12. 1852. Умер в Тобольске, похоронен на Завальном кладбище рядом с А. М. Муравьевым; оставшееся после него духовное завещание, по которому душеприказчиком был И. А. Анненков, утверждено к исполнению 2. 12. 1855.

У Вольфа две сестры, одна в Туле (штаб-лекарша Екатерина Толь), другая в Москве (1835).

Свистунов Петр Николаевич (27. 7. 1803 - 15. 2. 1889

Свистунов Петр Николаевич (27. 7. 1803 - 15. 2. 1889).

Корнет л. -гв. Кавалергардского полка.

Родился в Петербурге. Отец - действительный камергер Николай Петрович Свистунов (ум. 1815), мать - Мария Алексеевна Ржевская (перешла в католичество, ум. 1866 в Париже). За семьей до 5 тысяч душ в разных губерниях и каменный дом в Петербурге. Воспитывался в иезуитском пансионе и пансионе барона Шабо, затем в Пажеском корпусе, выпущен из камер-пажей корнетом в л. -гв. Кавалергардский полк - 20. 4. 1823.

Член петербургской ячейки Южного общества (1823), участвовал в деятельности Северного общества.

Приказ об аресте - 19. 12. 1825, арестован в Москве в ночь на 21. 12, 23. 12 доставлен в Петропавловскую крепость (<<посадить в Алексеевский равелин, дав бумагу и содержа строго, но снабжая всем, что пожелает, т. е. чаем>>) в №1 офицерского дома. В июне 1826 пытался покончить жизнь самоубийством.

Осужден по II разряду и по конфирмации 10. 7. 1826 приговорен в каторжную работу на 20 лет, срок сокращен до 15 лет - 22. 8. 1826. Отправлен из Петропавловской крепости в Сибирь - 18. 1. 1827 (приметы: рост 2 аршина 6 вершков, <<лицо белое, продолговатое, глаза серые, нос большой с маленькою горбинкою, волосы на голове и бровях светлорусые, на левой стороне шеи родимое небольшое пятнышко>>), доставлен в Читинский острог - 3. 3. 1827, прибыл в Петровский завод в сентябре 1830, срок сокращен до 10 лет - 8. 11. 1832. По указу 14. 12. 1835 обращен на поселение в с. Идинское (Каменку) Иркутской губернии, по ходатайству мужа сестры генерал-майора гр. Бальмена разрешено перевести в г. Курган Тобольской губернии - 17. 8. 1837, отправлен туда - 4. 12. 1837, прибыл - 21. 1. 1838, купил в Кургане дом (за 3320 рублей), принадлежавший декабристу М. А. Назимову - 1838.

По просьбе брата, А. Н. Свистунова , разрешено (не в пример другим) вступить на службу в одно из присутственных мест г. Тобольска - 30. 9. 1841, определен канцелярским служителем в тобольское общее губернское управление - 23. 11. 1841, сверх того, был письмоводителем тобольского губернского административно-статистического комитета с 27. 10. 1844 по 21. 1. 1847, прикомандирован для письмоводства в Комитет для рассмотрения проекта законов для бродячих и кочевых инородцев Тобольской губернии - 11. 10. 1847, за отличие по высочайшему повелению произведен в коллежские регистраторы - 17. 3. 1849, а затем по выслуге лет в губернские секретари.

Дом Свистунова в Тобольске

По манифесту об амнистии 26. 8. 1856 ему и детям, рожденным после приговора, дарованы права потомственного дворянства, прибыл с семьей в Москву - 10. 3. 1857, выехал в Калугу - 16. 3, высочайше разрешено выехать за границу на 6 недель для свидания с матерью - 1. 4. 1857, с высочайшего разрешения (15. 11. 1857) получил от своего брата, А. Н. Свистунова , часть отцовского наследства - имение в Лихвинском и Козельском уездах Калужской губернии при с. Салтановском с деревнями и в с. Мишневе и д. Алешне (733 души). Избран в члены Калужского губернского комитета по устройству быта помещичьих крестьян - 1859, разрешено пребывание в столицах, но под надзором - 27. 5. 1860, состоял членом от правительства в Калужском по крестьянским делам присутствии, вице-президент губернского статистического комитета, преподавал французскую литературу в калужской женской гимназии (1862). В 1863 - 1889 жил в Москве, где и умер. Похоронен в Алексеевском монастыре (в 1929 прах перенесен в Донской монастырь). Мемуарист.

Жена (с 25. 1. 1842) - Татьяна Александровна Неугодникова (ум. 1875), приемная дочь смотрителя курганского уездного училища Александра Ивановича Дуранова, отец ее - курганский квартальный надзиратель Степан Елисеевич Неугодников. Дети: Магдалина (р. 11. 6. 1848), Николай (р. и ум. 1850), Иван (р. 3. 10. 1851) и Екатерина (17. 5. 1853 - 1878) в замужестве Масленникова; Варвара (р. 1867). Брат - Алексей (1808 - 1872), в 1826 юнкер л. -гв. Конного полка; сестры: Александра, замужем за французским консулом бароном де Мальвирад; Глафира, в замужестве де Бальмен; Варвара.

Педагогическая деятельность

"Цвет всего того, что было образованного, истинно благородного в России, отправились закованные на каторгу, в почти необитаемый угол Сибири. Умственная температура в России понизилась. и надолго", - писал А. И. Герцен, характеризуя состояние русского общества после расправы Николая I над декабристами. А вот Сибирь, напротив, получила целый отряд наиболее образованных и наиболее деятельных, передовых представителей, "лучших людей из дворян".

Являясь образованнейшими людьми своего времени, декабристы были в курсе новейших открытий русской и мировой науки. Они хорошо знали европейскую политическую, экономическую и философскую литературу. Идеи европейского просвещения декабристы связывали с идеями просвещения в России, видными представителями которой, были М. В. Ломоносов, А. Н. Радищев, И. Пнин, Н. И. Новиков, А. Ф. Бестужев - отец четырех декабристов.

Педагогическое воззрение имело философскую методологическую основу. Хотя по своим философским воззрениям декабристы не представляли единого лагеря, но в мировоззрении большинства доминировала материалистическая тенденция.

В статьях и записках в период сибирской ссылки декабристы ставили вопрос о содержании, принципах и методах преподавания, придавая большое значение наглядности обучения. Наблюдение и эксперимент, указывали декабристы , способствует прочному усвоению учебного материала, вырабатывают определенные дидактические приемы, содействуют образованию у учащихся навыков самостоятельной работы.

Во второй четверти XIX века в Сибири существовало всего три гимназии, из которых Иркутская в 1825 году насчитывала 47 учащихся; Тобольская в 1827 году - 40 и Томская в 1838 - 78 человек. Женского и высшего образования не было совсем.

Поэтому смелая, многосторонняя педагогическая деятельность декабристов в Сибири заслуживает особого внимания. Анализ работ декабристов в открытых ими школах в Петровском Заводе, Чите, Селенгинске, Минусинске, Ялуторовске, Тобольске , Красноярске, селах Олонки, Урик, Оек, Смоленщина и других показывает, что они использовали лучшее, что было в русской и мировой педагогической литературе, всемерно стремились приложить и совместить активные методы преподавания в своей практике.

В свои учебные программы декабристы вводили произведения А. С. Пушкина, К. Ф. Рылеева, И. Крылова, М. Ю. Лермонтова. Из мировой литературы - Шекспира, Байрона, Вольтера, Руссо. Учителя расширяли познавательный кругозор, развивая самостоятельность мысли и независимость убеждений. Они раскрывали глубокую познавательную ценность произведений, хорошо понимали нравственно-воспитательный характер литературы и ее значение в формировании мировоззрения молодежи.

Широкую деятельность по образованию народа в Сибири по выходе на поселение развернули Бестужевы, Горбачевский, Д. И. Завалишин, Юшневский, бритья Борисовывы, Поджио, Торсон, Кюхельбекер, Беляевы, Матвей Муравьев-Апостол, Батеньков, сосланный в Томск после двадцатилетнего заключения в Петропавловской крепости, и первый декабрист В. Ф. Раевский.

При этом можно видеть, что просветительство является главным и почти единственным занятием у тех декабристов , которые и после поражения восстания остались верными своим революционным идеалам (Якушкин, Пущин, Бестужевы, Горбачевский, Завалишин и другие).

Умеренно же настроенные декабристы сосредоточили в основном свои силы на хозяйственной деятельности (Беляевы, Розен, Муравьевы, Басаргин, Фаленберг, Фохт, Трубецкой и другие).

Постоянное нацеливание в декабристских школах на решение практических задач при обучении точным дисциплинам активизировало мышление учащихся, не допускала зубрежки, "механического исчисления".

С. П. Трубецкой, В. Ф. Раевский, Е. П. Оболенский, Д. И. Завалишин, В. Л. Давыдов считали детское чтение важнейшей частью воспитательно-образовательной работы семьи. Они понимали необходимость расширения круга понятий и знаний детей.

Хаптагаева указывает, что в своих школах декабристы пользовались таблицами, прописями, устным рассказом учителя, катехизической беседой, которые помогали "воспитывать дух свободомыслия", отстаивать независимость человеческой личности, развивать чувства подлинного патриотизма и любви к своему отечеству.

Декабристы-учителя смело шли по пути создания новых учебных программ и учебной литературы, в которой стремились отразить общественно-политические вопросы, связать обучение и воспитание с жизнью. Они широко применяли принцип воспитующего обучения, опираясь при этом на сознательность и активность мышления. Материал излагали на уровне науки своего времени. В их педагогической деятельности прослеживается также принцип прочности и доступности обучения. Этому способствовало как содержание обучения, так и методы, применяемые учителями.

Еще в каземате, избрав своим будущим занятием на поселении и обучение детей и просвещение населения, И. Д. Якушкин стал усиленно готовиться к своему новому поприщу. Пользуясь хорошо составленной казематской библиотекой, он пополнял свои знания по различным отраслям науки, занимался математикой, естественными науками, составлял учебник географии по особому плану и по новой изобретенной им методике. Первые годы по выходе на поселение эта работа была продолжена.

В тех неблагоприятных условиях, в которых находилась Сибирь, Якушкин хотел дать пример возможного подъема культурного уровня народных масс.

"В Ялуторовске, без всяких средств, он вздумал завести школу для бедного класса мальчиков и девиц, - вспоминал Басаргин, - и одною, своею настойчивостью, своей деятельностью и, можно сказать, сверхъестественными усилиями достиг цели".

С помощью декабристов Фонвизина, Пущина, Матвея Ивановича Муравьева-Апостола, Оболенского, Ентальцевой и других, в большей степени на их средства и при материальной поддержке местного купца Медведева, под покровом исполнения приказа Синода в целях "укрепления веры" поощрять устройство при церквах школ, Якушкину удалось в 1842 году открыть первую школу для народа в Западной Сибири.

Очень характерно, что в школе Якушкина кроме общеобразовательных предметов преподавалась механика, на изучение которой отводилось сравнительно большое количество времени - 101 урок. Большое внимание уделялось изучению края: ученики должны были самостоятельно вычертить карту Западной Сибири. С целью изучения флоры и фауны устраивались частые экскурсии в поле под непосредственным руководством самого Якушкина.

Цель обучения Якушкиным детей из народа заключалась в том, чтобы помочь им "осмыслить себя", развернуть в них способность мышления.

Беспокоясь за направление в их воспитании, он неоднократно говорил, что воспитатели его сыновей никогда не поймут "предназначения детей" и еще менее сумеют их "к нему приготовить". Чтобы дать детям правильное направление, по мнению Якушкина, нужно прежде всего полюбить их счастье".

Якушкин, человек глубоко убежденный в правоте дела декабристов и оставшийся до последних дней своей жизни верным идеалам молодости, говорил не о личном мещанском счастье для своих детей. Он мечтал о счастье детей всего русского народа, которое может придти только с уничтожением крепостного права и самодержавия. И. Якушкин в своей практической деятельности, безусловно, стремился дать это направление детям и приготовить их к выполнению выпавшего на их долю предназначения.

За 14 лет существования мужского училища (1842-1856) в него было принято 594 мальчика и окончили курс 531 человек.

В женское же училище за 1846-1856 годы принято 240 девочек, окончили курс 192.

Таким образом, за время деятельности II. Д. Якушкина получили первоначальное образование 723 человека, причем отдельные из них при помощи, товарищей Якушкина - декабристов , были определены в средние учебные заведения - Тобольскую и Иркутскую гимназии и др. , и часто содержались на средства декабристов.

Самоотверженно трудясь в своих училищах, Якушкин стремился сделать их образцовыми, на примере которых учились бы не только люди, работающие на поприще сибирского образования, но и все те, кто захотел бы последовать его примеру своим бескорыстным трудом принести пользу народу и целому сибирскому краю.

Организация школ в Тобольской губернии не была дебютом просветительской деятельности декабристов , поселенных в Западной Сибири. Первыми начали обучение детей грамоте в конце 20-х годов XIX века А. И. Шахерев, сосланный в Сургут и А. И. Чернасов в Березове. Обе попытки были неудачными. Первый умер в 1828 году, а второго городничий за проявленную "незаконную деятельность" отправил в тюрьму.

Только к 40-м годам с большим трудом удалось преодолеть сопротивление местной администрации. Поэтому почин И. Д. Якушкина как организатора в Западной Сибири мужской и женской общедоступных всесословных и бесплатных школ, первых не только в Сибири, но и во всей России имел неоспоримое значение.

Ялуторовские школы стали лучшими образцовыми в крае. В этом убеждает обращение к методической помощи И. Д. Якушкина ряда деятелей народного просвещения Тобольской губернии и декабристов , поселенных в соседних городах: Кургане, Тобольске и других.

Более существенных результатов удалось добиться декабристам в Тобольске , где сложилась наиболее многочисленная группа (15 человек). Открытие в 1852 году первого в городе и второго в губернии (после Ялуторовска) женского учебного заведения - девичьего приходского училища, преобразованного вскоре в Мариинскую женскую школу - получило широкий политический резонанс.

В открытие этой гимназии внесли большой вклад и декабристы. В состав комитета по учреждению женской школы вошел декабрист А. М. Муравьев, помимо его директор училищ Тобольской губегнии П. Н. Чигиринцев, учитель К. Н. Немолаев, купец Н. С. Пиленков (меценат) и другие.

Декабрист П. Н. Свистунов был участником подготовительных мер и последующего налаживания работы школы. 30 августа 1852 года школа была открыта. Поскольку не было специального помещения для занятий Александр Муравьев купил каменный дом для училища, отвечающий условиям учебного процесса.

Учитывая, что все расходы производились за счет общественной благотворительности, следует признать материальную помощь А. М. Муравьева, П. Н. Свистунова, М. А. Фонвизина, обстоятельством немаловажного значения.

Таким образом деятельность декабристов по развитию народного просвещения в Западной Сибири, в частности женского образования, развернувшееся по инициативе И. Д. Якушкина, вышло за пределы Ялуторовска. Открытие декабристами при поддержке местной общественности первой женской гимназии в Тобольске - являлось знаменательным событием в культурной жизни Западной Сибири.

Декабристы явились основоположниками женского образования в Сибири, эту их деятельность надо рассматривать как выдающееся явление передовой педагогической мысли и практики в России второй четверти и середине XIX века.

Став близко к крестьянству, узнав его трудолюбие, сметливость, сознание своего достоинства, декабристы поняли, что крестьянину, наравне с хлебом, нужна грамота. В лице декабристов крестьяне Сибири увидели первого народного учителя, который бескорыстно нес знания в темную народную массу.

Бескорыстно трудясь на поприще образования народа Сибири, декабристы стремились в тоже время положительно повлиять на людей, занимавшихся обучением и воспитанием юношества. И несмотря на то, что правительство принимало различные меры по изолированию их от местного общества, тем более от воспитания и обучения юношества, декабристы считали своим долгом бывать в учебных заведениях и своими осторожно высказанными мнениями, советами повлиять на дело улучшения образования в Сибири.

Кроме того, декабристы стремились выявить талантливых и способных сибиряков, оказывали им своевременную помощь, давали верное направление, подсказывали передовую идею и включали в общественную деятельность по культурному подъему Сибири.

Постоянной поддержкой и советом декабристов пользовался известный автор народной сказки "Конек Горбунок" П. П. Ершов, живший в Тобольске , где находились на поселении Фонвизины.

Несомненно декабристы способствовали складыванию прочных исторических, археологических и этнографических интересов к Сибири у своего воспитанника М. С. Знаменского, который в 70-80-х годах XIX века сделал много для популяризации исторических сведений об этом богатом и заброшенном крае и собирался писать подробную историю города Тобольска ".

Обратившись к изучению Сибири, он в своих произведениях дал не только реалистические зарисовки сибирского быта и природы, но, как правильно указывают исследователи Базанов, Сафронов, Набросал целую программу ее возможного преобразования: развития судостроения, путей сообщения, торговли, использования полезных ископаемых и т. д.

Педагогическая деятельность декабристов внесла большой вклад в развитие народного образования. Приемами обучения декабристы охотно делились с коллегами, многие ездили учиться их методическому мастерству. Учителя-сибиряки часто увозили с собой не только опыт организации школ и преподавания, но и вольнодумство, готовность к самопожертвованию во имя просвещения сибиряков.

Из среды учеников и друзей декабристов выросла сибирская интеллигенция, вышли ее общественные деятели: А. П. Першин - организатор и руководитель первой в истории русского рабочего движения забастовки забайкальских рабочих; организатор первого в России независимого рабоче-потребительского общества; М. Знаменский - учитель рисования, известный сибирский художник-карикатурист, краевед; А. П. Сазонович и О. Н. Балакшина - учительницы рукоделия ялуторской женской школы; Т. Н. Сайлотов-Крюков (сын декабриста Н. Крюкова) - учитель Минусинского городского училища. Последний много сделал для начального женского образования в городе. М. Кюхельбеккер (сын В. К. Кюхельбекера), получив юридическое образование, с 1876 года был директором общества для улучшения помещений рабочего и нуждающегося населения в Петербурге. Одна из дочерей М. Кюхельбекера (а их было семеро) занималась педагогической деятельностью а Екатеринбурге. Сын декабриста Волконского, Михаил был с 1872 года товарищем министерства народного просвещения в России. Мария Свистунова, Варвара Поджио и другие - прекрасные музыкальные династии декабристов. Сестры Мария и Вера Ивашевы явились пламенными проповедницами и организаторами кружков женского равноправия в России. Они энергично выступали в 60-х годах XIX века за свободу и права женщин.

Педагогическая деятельность декабристов внесла большой вклад в дальнейшее культурное развитие не только сибирского народа, но и всей России.

Культурно- просветительская деятельность декабристов в Тобольске

В связи с событиями 1825 года (восстание декабристов на Сенатской площади) в Тобольск прибыли декабристы : П. Сумароков, А. Пестель, Н. Сумароков, М. Фонвизин. Позднее прибыли В. Кюхельбекер. И. Анненков, Г. Батеньков, А. Муравьев, П. Свистунов.

Декабристы отводили театру значительную роль в воспитании масс. Еще до ссылки в литературном обществе "Зеленая лампа" они разрабатывали вопрос о назначении театра и актерского мастерства.

Дома декабристов становились центрами культуры: проводились литературные вечера, диспуты о роли театрального искусства в общественной жизни.

Декабристы помогали составлять репертуар, который воспитывал истинных патриотов, ненавидящих тиранию. В актерском искусстве поддерживали зарождающиеся реалистические традиции, ратовали за создание русской школы актерского мастерства.

Ставятся пьесы В. Кюхельбекера (1797-1846 г. г. ) "Иван, кузнецкий сын", "Аргивяне", где обнажается жестокая и слепая жажда наживы, губительная власть денег. Были поставлены пьесы "Гарибальди" и "Разбойники" Ф. Шиллера в переводе Вильгельма Кюхельбекера.

Уроженец Тобольска декабрист Г. С. Батеньков (1793-1863) трудился над своими сценическими призведениями, переводил В. Шекспира.

Декабрист П. Н. Свистунов, будучи музыкально образованным человеком, участвовал в музыкальных и театральных вечерах, возглавлял в Тобольске хор церковных певчих, создал оркестр, струнный квартет и фортепианные трио-коллективы. Квартет исполнял вариации на народные песни, которые соло пел П. Свистунов. Декабристы-музыканты выступали не только в губернаторском дворце, в клубах и собраниях, но и в тюрьмах. Благодаря их влиянию репертуар театра принял демократическое направление, на сцену все настойчивее проникают пьесы русских и зарубежных авторов.

Декабристы оказались оторванными от политической борьбы, разбросанные по малолюдным сибирским просторам и в новой для себя жизни остались верны идеалам юности, сохранили нравственные начала. Даже в условиях постоянного полицейского надзора и всевозможных ограничений декабристы два с половиной десятилетия влияли на жизнь губернского города и вносили особую свежесть в Тобольском обществе.

Пребывание декабристов оставило заметный след в истории города. Чиновничий Тобольск никогда не видел сразу столько блестяще образованных людей. И это не удивительно, если учесть, что <<цвет всего, что было образованного в России - отправлено в Сибирь>>, так писал Герцен, а Пушкин, говоря о пребывании декабристов за чертой Уральских гор, называл Сибирь <<страной умных людей>>.

Отстранение от участия в политической жизни, декабристы с энтузиазмом отдались просветительской деятельности в Сибири.

"Сохранившиеся архивные материалы, воспоминания сибиряков, эпистолярное наследие декабристов показывают, какую роль в общественной жизни Сибири и Тобольска играли ссыльные".

Существенный вклад в народное образование внес Иван Дмитриевич Якушкин и товарищи по ссылке. В городе Ялуторовске (Тюменской области) 1 июня 1846 года была открыта школа девочек и мальчиков, обучение в которой шло по Ланкастерскому методу.

А в городе Тобольске, продолжая традицию, заложенную в Ялуторовске Якушкиным, Тобольское общество при участии декабристов А. М. Муравьева и П. Н. Свистунова открыло в 1852 году женскую школу, позднее преобразованную в Мариинскую гимназию. Александр Михайлович Муравьев на свои средства приобрел для школы помещение, где занимал должность <<казначея и эконома>>.

Большой любовью жителей Тобольска пользовались декабристы-медики Ф. Б. Вольф и П. С. Бобрищев-Пушкин. Благодаря своим исключительно душевным качествам, бескорыстию и медицинским знаниям Фердинанд Богданович Вольф пользовался всеобщим уважением. Декабристы и жители Тобольска не раз благодарили судьбу за то, что среди них оказался этот замечательный врач.

Бесплатно лечил городских и сельских бедняков Павел Сергеевич Бобрищев- Пушкин.

Когда в 1848 году в Тобольске вспыхнула эпидемия холеры, унесшая за 40 дней 600 человеческих жизней, врачи-декабристы взяли на себя исполнение всех необходимых лечебных функций, они спасли 500 человек, а тогда в Тобольске проживало примерно 15 тыс. жителей. Врачам на помощь пришли семьи Фонвизиных, Муравьевых, Анненковых, Свистуновых, организовавшие в своих домах небольшие лазареты.

В 40-50 годы некоторые декабристы получили разрешение на государственную службу. Это была официальная и единственная форма деятельности ссыльных. В Тобольском губернском правлении в разные годы служили А. Н. Муравьев, С. И. Семенов, И. А. Анненков, А. М. Муравьев, П. Н. Свистунов. Поступив на службу, декабристы использовали все возможности для социальной защиты крестьян и бедноты, боролись с казнокрадством и взяточничеством. Будучи сами людьми принципиальными, морально чистыми, они выгодно отличались от сибирских чиновников.

Интеллектуальная жизнь сословных дворян в Тобольске была чрезвычайно активна и это не удивительно: здесь жили теоретики декабризма и философы М. А. Фонвизин, А. П. Барятинский, В. И. Штеингель, выступавшие за отмену крепостного права и в своих трудах критиковавшие недостатки государственного устройства России.

В Тобольске продолжала звучать поэтическая лира человеколюбия и сострадания декабристов- поэтов В. К. Кюхельбекера, Н. А. Чижова, П. С. Бобрищева-Пушкина. Нередки были литературные и музыкальные вечера, совместные чтения получаемых писем, обсуждения острых социальных произведений литературы, не менее острых социальных событий 1848 года в Европе и героической обороны Севастополя. Все это делало дома Фонвизиных, Муравьевых, Свистуновых центрами культурной и политической жизни города, где частыми гостями были и местные жители.

Александр Михайлович Муравьев создал театральную труппу и ставил в своем доме спектакли.

У Михаила Александровича Фонвизина и его жены Натальи Дмитриевны в доме по вечерам гости обсуждали проблемы теологии и философии. Михаил Александрович в Тобольске сам написал ряд философских работ.

Одаренный высокой музыкальной культурой Петр Николаевич Свистунов возглавил музыкальное учреждение города - хор певчих, кроме этого создал оркестр и струнный квартет, в котором играли три декабриста Михаил Фонвизин (скрипка), Петр Свистунов (виолончель), Евгений Оболенский (контрабас), четвертым был местный житель Челичеев (скрипка).

Декабристы были понятны и дороги своими человеческими ценностями, которые они передавали последующим поколениям. Им были присущи патриотизм и нетерпимость произволу, чувство гражданского долга и бескорыстного служения Отечеству, постоянная помощь обездоленным.

Струн вещих пламенные звуки

Одни считали их героями, другие - государственными преступниками, третьи - историческими неудачниками и горе-бунтовщиками. Мы читаем о них сухие фразы в учебниках, путаем фамилии и судьбы. А между тем это были особые люди, целое поколение в истории России.

Они были молоды, талантливы, благородны, дерзки, нетерпеливы. Юношами успели побывать в сражениях 1812 года и победно войти в Париж, увидеть процветание свободной Европы и вернуться в темную крепостническую Россию. Они мечтали служить своей стране и, как позднее писал в сибирских застенках Николай Бестужев, <<видели необходимость действовать, чувствовали необходимость пробудить Россию>>.

Сейчас их обвиняют во многом: в неразработанности действий, в посягательстве на царскую персону, в незнании народа и его нужд. Они и не могли их знать. Несмотря на поражение восстания, на неумелую подготовку, наивность и заблуждения, они навсегда останутся лучшими людьми своего времени, особым типом русского человека. Они сделали очень много. Но сейчас мы ценим, прежде всего, их роль в русской культуре. Участники декабрьского восстания вписали целые страницы в историю российской словесности и музыки; многие из них были талантливыми художниками, исследователями, переводчиками, учеными, этнографами, изобретателями, просветителями и учителями. Вопреки самой судьбе, воле императора они послужили России - и послужили славно, став одними их первых по-настоящему образованных людей на Урале и в Сибири. Конечно, участники восстания 14 декабря совсем не об этом мечтали на своих тайных собраниях, но в реальности сделали для целого региона даже больше того, что они планировали сделать для России.

В музее <<Литературная жизнь Урала XIX века>> есть раздел, посвященный декабристам. Целая комната рассказывает о культурной жизни Урала и России в конце XVIII - первой половине XIX века. Тускло поблескивают потемневшей позолотой истрепанные корешки книг конца <<века Екатерины>>. На этих книгах воспитывались лучшие дворяне России. Мебель и предметы эпохи помогают представить быт той поры. Гравюры с видами старого Екатеринбурга и Тобольска позволяют увидеть города такими, какими их увидели декабристы. Изображения писателей-декабристов и их окружения на Урале и в Сибири дополняют выдержки из писем, художественных произведений.

В литературном музее рассказ идет не столько о восстании и ссылке, сколько о судьбах известных писателей и поэтов, участников декабрьского восстания, о трудах просто любителей российской и зарубежной словесности из ряда заговорщиков, об их жизни в Сибири и на Урале, о культурных связях с центральной Россией.

Самое крупное на Урале поселение находилось в городе Туринске. Здесь жили семеро из ста девяти, отправленных в Сибирь на каторжные работы декабристов : Степан Михайлович Семенов, Николай Васильевич Басаргин, Василий Петрович Ивашев, Иван Иванович Пущин, Иван Александрович Анненков, Евгений Петрович Оболенский, Александр Федорович Бригген.

Воспитанник Царскосельского лицея, близкий друг Пушкина и Дельвига, Иван Пущин не был чужд литературных занятий. После каторги он поселился в Туринске и вскоре стал душой всей <<туринской компании>>. Он помогал своим друзьям, обучал их детей, вел переписку почти со всеми декабристами и считал это главнейшим своим делом. Мастер эпистолярного жанра в литературе, Пущин занимался и переводами. В ссылке и на поселении он перевел <<Мысли>> Паскаля. В Тобольске он свел знакомство с Петром Ершовым, автором <<Конька-Горбунка>>, и передал ему для публикации два прекрасных пушкинских стихотворения - <<Мой первый друг, мой друг бесценный>> и <<Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок>>.

До сих пор историю декабрьского восстания изучают по <<Запискам>> Николая Басаргина, проживавшего на поселении в Туринске. Именно с ним после амнистии 1856 года встречался и беседовал Лев Толстой, задумавший написать роман <<Декабристы>>.

Александр Бригген, участник войны 1812 года, слыл замечательным переводчиком, на поселении в Сибири он занимался литературной деятельностью - переводил римских авторов, изучал подробности ссылки Миниха и Бирона, государственных деятелей времен императрицы Анны Иоанновны. Служа в суде, он распутал одно сложное убийство, защитив невиновного. Из Туринска Бригген переписывался с другими декабристами, а в письмах к семье, совсем как герои эпистолярных романов XVIII столетия, умудрялся заниматься воспитанием своих троих детей, оставшихся в России. Декабрист Николай Тургенев через Жуковского отправлял Александру Федоровичу деньги. Помимо Туринска пришлось Бриггену жить в еще одном уральском городе - Кургане.

Мечты и стремления декабристов не прошли даром. Эти люди сделали для Урала и Сибири невозможное. Они открывали свои школы для простого народа, создавали кружки поэзии и живописи, занимались садоводством и огородничеством, познакомили с ним местное население и вывели множество новых сортов, хорошо переносящих суровый уральский и сибирский климат. В Туринске декабристы посадили первый в этом крае парк, сохранившийся до сих пор. Для простого народа не так были важны их политические взгляды и ошибки, как добрые дела, а также просвещение, которое они привнесли в народ.

Творчество декабристов - это целый пласт российской литературы. Сейчас в обществе раздаются голоса, предлагающие разрушать памятники декабристам, переименовывать улицы, носящие их имена, так как, по их мнению, декабристы стали той искрой, от которой вспыхнул пожар революции 1917 года, и Россия потеряла все, что имела, пошла путем духовного беззакония. Но разве можно выбросить из русской культуры резкие справедливые стихи и поэмы Кондратия Рылеева, тонкую лирику Вильгельма Кюхельбекера, поэзию Александра Одоевского, захватывающие повести Александра Бестужева-Марлинского?

Именно этим риторическим вопросом заканчивают сотрудники музея <<Литературная жизнь Урала XIX века>> часть экскурсии по экспозиции, посвященную участникам декабрьского восстания, и свои лекции <<Дум высокое стремленье: декабристы на Урале и в Сибири>> и <<Пока надеждою горим: декабристы и Пушкин>>. И это не случайно. Ведь главная задача музея - сохранить и донести до людей то, что обладает непреходящей ценностью. А именно таковым и является весь опыт жизни наших замечательных соотечественников, поставивших перед собой единственную цель - прожить во благо России.

Память. По следам декабристов в Западной Сибири и Урале

В самом центре г. Омска на углу улиц Интернациональной и Красного Пути стоит большой, каменный, строгой казарменной архитектуры дом. Он построен в 1833-1836 гг. по проекту архитектора Татаринова. Изначально здание было двухэтажным. Третий этаж был надстроен в годы советской власти. В 1839 году в нём было размещено Главное Управление Западной Сибири и Пограничное Управление сибирских киргизов. В числе служащих этих учреждений состояли и бывшие в Омске на поселении декабристы:

С. М. Семёнов и Н. В. Басаргин, о чём повествует текст мемориальной доски, установленной на фасаде здания.

Доска была установлена в 1975 году, к юбилею декабрьского восстания и, вероятно, поспешив отрапортовать о проделанной работе, областные чиновники не удосужились сверить текст доски с архивными документами. В результате чего получилась накладка. Впрочем, заметна она только мне. Омичи имеют весьма смутное представление о декабристах.

В тексте говорится: <<В этом здании в Главном Управлении Западной Сибири в 1826-1841 гг. работали декабристы С. М. Семёнов, Н. А. Чижов, Н. В. Басаргин>>. Это ж сколько выпили омские краеведы, что за десять лет до окончания постройки здания разместили там декабристов. Более того, Главное Управление Западной Сибири было переведено из Тобольска в Омск только в 1837 году! Уж эту дату стыдно не знать. Декабрист С. М. Семёнов действительно проживал в Омске с 1826 года, но приступить к обязанностям столоначальника канцелярии именно в этом здании он смог только в 1837 году. Что касается декабриста Н. В. Басаргина, так он вообще был переведён в Омск из Кургана 14 мая 1846 года и на следующий день был зачислен в штат Пограничного Управления сибирских киргизов писцом 3 разряда. В этой должности он прослужил до 7 февраля 1848 года, после чего был переведён на службу в Ялуторовский земский суд.

Ну, а что касается декабриста Н. А. Чижова, так в Главном Управлении он вообще не служил. Переведённый из Тобольска в 1837 году он состоял при штабе Сибирского корпуса. После производства 15 февраля 1840 года в прапорщики, Чижов был назначен помощником начальника продовольственного отряда при Штабе, там же и квартировал вплоть до увольнения от службы. Получив четырёхмесячный отпуск, 12 июня 1842 года, декабрист выехал из Омска в Тульскую губернию и больше сюда не возвращался. Таким образом, памятником пребывания Н. А. Чижова в Омске может служить восстановленное в 1995-1997 гг. компанией <<Юкос>> здание бывшего штаба Сибирского корпуса. Оно располагается на современной улице Таубе, 7а.

А доску со здания бывшего Главного Управления Западной Сибири лучше бы снять. Чтобы не позориться.

И ещё. Не мешало бы установить памятный знак на месте захоронения декабриста О. В. Горского на бывшем иноверческом кладбище (ныне Сквер борцов революции). Он этого достоин больше, как герой Отечественной войны 1812 года, нежели кровавые большевики!

Город Ялуторовск Тюменской области в этом году отмечает своё 350-летие. Вот уж где поистине благоговеют перед памятью о декабристах. Я бы даже сказал, что в городе существует культ декабристов. Любой школьник вам ответит, где находится Музей памяти декабристов и дом И. Д. Якушкина.

Двери двухэтажного деревянного дома, где 16 сентября 1836 года поселился декабрист Якушкин, открыты для всех, кому интересна и дорога история своего Отечества. В доме-памятнике федерального значения размещена экспозиция, повествующая о жизни и деятельности декабриста в Ялуторовске.

Иван Дмитриевич снимал две комнаты на втором этаже у местной мещанки Федосьи Родионовны Трапезниковой. <<Хозяйка стряпает мне тарелку щей к обеду, печёт хлеб вкусный и душистый>>, - писал Якушкин М. А. Фонвизину.

На первом этаже дома, где жила хозяйка, в настоящее время воссоздан мещанский интерьер горницы XIX века. В ней особенно почитаемым местом считается передний угол. Здесь принимали гостей, совершали семейные обряды, благословляли на брак.

Неотъемлемыми предметами мещанской горницы являлись кровать, горка (шкаф для посуды), сундуки и коробья для хранения вещей. Зеркало, украшенное домотканым полотенцем, традиционно находилось в противоположной стороне от двери.

В сенях хранились предметы, необходимые для ведения домашнего хозяйства, такие как ступа, жернов, подойник, лагун, посуда из металла и дерева.

Интерьер кабинета декабриста воссоздан по рисунку 1848 года. Обстановка комнат очень скромна, поскольку И. Д. Якушкин был аскетом.

В Ялуторовске Иван Дмитриевич внёс большой вклад в развитие образования: по его инициативе и при помощи местного священника С. Я. Знаменского в 1842 году открылась школа для мальчиков, а в 1846 году - первое в Сибири училище для девиц. В 2003 году школа отреставрирована, в памятнике федерального значения размещена экспозиция <<Ланкастерский класс декабриста>>.

Дом русского дворянина, декабриста Матвея Ивановича Муравьёва-Апостола является главным экспонатом историко-мемориального музея. Он стоит на том же месте, на котором был построен местным купцом Белоусовым в конце XVIII века. М. И. Муравьёв-Апостол поселился в нём в 1836 году и прожил до амнистии 1856 года с женой Марией Константиновной и двумя девочками, взятыми в Ялуторовске на воспитание, - Гутенькой и Аннушкой.

При завершении реставрации дома, которая проводилаь в 1990-1994 годах, были воссозданы три мемориальные комнаты - гостиная, зала и кабинет. В гостиной по воскресным дням собирались декабристы , также находившиеся на поселении в Ялуторовске , приезжали и из других сибирских городов - Кургана, Туринска, Тобольска. Приходили местные купцы - Н. Я. Балакшин и И. Ф. Мамонтов.

В зале дома память о прошлом хранит мебель, портреты ялуторовских декабристов, предметы, принадлежавшие им.

Кабинет рассказывает о М. И. Муравьёве-Апостоле - участнике войны 1812 года, декабристе, человеке, который оставил о себе блестящую память. Старинная мебель, гравюры, книги, портреты помогают понять нам хозяина дома, его вкусы и интересы.

Он любил красивые вещи, много читал, вёл дневниковые записи наблюдений о погоде, часто гулял по окрестностям Ялуторовска.

В наши дни, добрые традиции, заложенные декабристами, живут и развиваются. В дом Муравьёва-Апостола приезжают многочисленные экскурсанты со всех концов России и из-за рубежа, бывают потомки декабристов.

Ялуторовчане полюбили салоны, вечера встреч у камина, детские утренники, которые традиционно проводятся в музее. Всё это позволяет сберечь лучшие традиции русской дворянской культуры XIX столетия и передать их молодому поколению.

И последнее. К юбилею города, чаяниями руководства Ялуторовска , воссоздан утраченный в 1930-е года Сретенский собор, прихожанами которого были в своё время и декабристы. Рядом реконструирован фрагмент острога с караульными башнями и поставлен камень в честь первых дворянских революционеров, память о которых так свято чтут ялуторовчане.

О Тобольске, либо хорошо, либо ничего. Несмотря на то, что в городе находилась на поселении внушительная колония декабристов, память о них стёрлась под напором культа насаждаемого Русской православной церковью. Параллельно с реставрацией многочисленных храмов, идёт полное уничтожение памятников, связанных с именами сибирских изгнанников. Снесли добротный дом декабриста П. Н. Свистунова, находившийся на ул. Ленина (№38). Уничтожили усадьбу А. М. Муравьёва. На этом месте (ул. Семакова, 65), нынче засранный барак. Добрались до дома декабриста

М. А. Фонвизина (ул. Октябрьская, 4). Его лет пять тому назад разобрали, под предлогом реконструкции, а собрать почему-то не удосужились. <<Ломать - не строить>>, - гласит народная мудрость.

Единственным памятным островком служат могилы семерых <<лучших из дворян>>, каким-то чудом сохранившиеся на Завальном кладбище. И всё! Простите нас.

В г. Кургане, дела, касаемые памяти декабристов обстоят гораздо лучше, но всё же. Ещё в середине 1980-х годов упала и разбилась мемориальная доска с дома барона А. Е. Розена. До сих пор никому и в голову не пришло её восстановить. Да и само здание, где ныне расположена детская школа искусств №1, нуждается в капитальном ремонте.

Пару лет тому назад вандалы похитили чугунные плиты с места предполагаемого захоронения декабристов И. Ф. Фохта и И. С. Повало-Швейковского. Местные власти не нашли ничего лучше, как сохранившиеся бетонные основания перенести в ограду церкви Александра Невского, чем повергли в шок служителей культа. Мало того, что теперь на территории храма стоит непонятно что, так ещё и попы ропщут: <<Не хватало нам здесь ещё памятников антихристам>>. Я поинтересовался: <<А почему вы считаете декабристов антихристами? Ведь они были православные и регулярно посещали храм>>. На что попик с козлиной бородкой, выпучив глаза мне зашикал: <<Так они покусились на жизнь императора, помазанника божьего!>>. Вона как запели. А ведь и 20-ти лет не прошло как их выпустили из подполья.

В дом-музей В. К. Кюхельбекера я не попал. Его закрыли на два часа раньше положенного времени. Ну не тянет курганцев к историческим памятникам. Зато в Музей декабристов, расположенный в бывшем доме М. М. Нарышкина (ул. Климова, 80а) нескончаемый поток. брачующихся. Дирекция музея, дабы поправить финансовые дела сдаёт в аренду залы новобрачным. Они там гуляют, пьют, устраивают танцульки. В общем, для курганских аборигенов это экзотика. А дирекции музея и местным чинушам - позор несмываемый.

Кстати, директор музея, узнав, что приехал столичный журналюга, так ко мне и не вышла.

А вот в г. Туринске Свердловской области, моё сердце, ожесточившееся после посещения Тобольска и Кургана несколько оттаяло.

Туринск был основан в 1600 году, по указу царя Бориса Годунова на месте крепости Епанчин-юрт. Со дня основания он становится городом, открывающим ворота в Сибирь. Необходимость в его строительстве была вызвана устройством Бабиновской дороги, связавшей Европейскую часть России и Сибирь. Туринск обеспечивал охрану дороги в среднем течении реки Туры от набегов враждебных кочевников, давал возможность завести хлебопашество вдоль тракта, являлся важным остановочным пунктом для ямщиков на пути в Сибирь и обратно.

На протяжении всей истории Российской империи Туринск являлся городом, с которого начиналась <<Сибирская темница>>, местом, выбранным государством для ссылки неугодных ему людей. Пожалуй, этим и прославился более всего город в дореволюционной истории России. С лёгкой руки императора Александра II, Туринск, самый западный город Сибири, нередко именовали как <<место, не столь отдалённое от столицы>>.

Первый ссыльный появился здесь в 1618 году. Это был князь П. И. Пронский, не угодивший Михаилу Романову. Есть сведения, что в город ссылали уцелевших бунтовщиков из отрядов Ивана Болотникова, Степана Разина и Емельяна Пугачёва. За три столетия через Туринск прошли десятки тысяч политических заключённых. Более же всего память о себе оставили семь декабристов, отбывавших здесь послекаторжную ссылку.

Бережно хранят туринцы память об этих людях. Их именами названы улицы города, сохраняются в надлежащем виде дома, где они жили. В доме декабриста Н. В. Басаргина ныне Дом традиционных промыслов и ремёсел, в доме, где жил С. М. Семёнов - Краеведческий музей, а в особняке Ивашевых, разместился Музей декабристов.

Экспозиция этого мемориального музея расположена в подлинном особняке, построенном декабристом В. П. Ивашевым. Одноэтажный деревянный дом на каменном цоколе, с высоким чердачным окном, прекрасно сохранился до наших дней.

По словам сотрудников музея, дух Ивашевых витает здесь до сих пор. Некоторые сторожа отказываются проводить в доме ночь. Говорят, что слышат шаги, разговоры, женский и детский смех.

Я хоть человек и не суеверный, но в справедливость этих рассказов поверил. На протяжении всех полутора часов, проведённых в доме Ивашевых, меня не покидало чувство, что кроме меня и сотрудников музея здесь ещё кто-то есть и незримо за нами наблюдает. Ивашевы ведь и умерли здесь. Здесь, очевидно и остались их души, не пожелавшие расстаться с местом, где несмотря на все превратности судьбы они были по-настоящему счастливы.

В отличие от блескучего и помпезного антуража курганского дома Нарышкиных, где ни одна вещь, ни один предмет не имеет ничего общего с реалиями и обозначена лишь условно, в семейном гнезде Ивашевых всё подлинное. Пусть интерьер бедноват, но зато каждая половица помнит лёгкую поступь Камиллы Петровны, а каждая полочка или ширма - прикосновение её руки.

<<Окна вот пришлось заменить - сетует сотрудница музея. - Старые рамы прогнили малость. А новые зиму только простояли и уже повело их>>. <<Да, - подхватывает разговор пожилая техничка, - были раньше мастера, не чета нынешним.>> 2009 г.

Памятные места пребывания декабристов на территории Западной Сибири и Урала п. Берёзово (ныне Ханты-Мансийский автономный округ Тюменской области)

Горский О. В. (апрель 1827 г. - апрель 1831 г. )

Ентальцев А. В. (июнь 1828 г. - июль 1830 г. )

Фохт И. Ф. (январь 1828 г. - ноябрь 1829 г. )

Черкасов А. И. (апрель 1828 г. - декабрь 1832 г. ) г. Екатеринбург

Вишневский Ф. Г. (март 1838 г. - январь 1842 г)

Глинка В. А. (1837 г. - 1852 г. )

Пфейлицер-Франк Е. Е. (июль 1826 г. - март 1832 г. ) г. Ишим (ныне Тюменской области)

Одоевский А. И. (октябрь 1836 г. - октябрь 1837 г. )

Штейнгейль В. И. (11 марта 1837 г. - январь 1840 г. ) п. Кондинск (ныне посёлок Октябрьское Ханты-Мансийского автономного округа Тюменской области)

Лихарев В. Н. (апрель 1828 г. - май 1830 г. )

Фурман А. Н. (март 1827 г. - 8 марта 1835 г. , скончался и похоронен) г. Курган

Басаргин Н. В. (15 марта 1842 г. - май 1846 г. )

Башмаков Ф. М. (февраль 1838 г. - март 1853 г. )

Бриген. А. Ф. (январь 1838 г. - июнь 1850 г. ; март 1855 г. - 12 июня 1857 г. )

Кюхельбекер В. К. (25 марта 1845 г. - март 1846 г. )

Лихарев В. Н. (май 1830 г. - 31 марта 1837 г. )

Лорер Н. И. (1833 г. - 21 августа 1837 г. )

Назимов М. А. (27 августа 1830 г. - 21 августа 1837 г. )

Нарышкин М. М. (1833 г. - 21 августа 1837 г. )

Повало-Швейковский И. С. (1839 г. - 10 мая 1845 г. , скончался и похоронен)

Розен А. Е. (19 сентября 1832 г. - 6 сентября 1837 г. )

Свистунов П. Н. (21 января 1838 г. - октябрь 1841 г. )

Фохт И. Ф. ноябрь 1829 г. - 1 февраля 1842 г. , скончался и похоронен)

Щепин-Ростовский Д. А. (15 октября 1842 г. - декабрь 1856 г. ) г. Нарым (ныне Томской области)

Выгодовский (Дунцов) П. Ф. (3 июня 1828 г. - 1854 г. )

Мозгалевский Н. О. (август 1826 г. - май 1836 г. ) г. Омск

Басаргин Н. В. (14 мая 1846 г. - февраль 1848 г. )

Вронский Л. И. (июль 1827 г. )

Высоцкий И. С. (июль 1827 г. )

Горский О. В. (1834 г. - 7 июля 1848 г. , скончался и похоронен)

Ордынский К. В. (июль 1827 г. 1829 г. )

Ордынский Ф. В. (июль 1827 г. - 1829 г. )

Семёнов С. М. (октябрь 1826 г. - февраль 1828 г. ; 17 октября 1832 г. - 1843 г. )

Титов П. П. (7 июля 1826 г. - 14 апреля 1827 г. )

Угричич-Требинский А. М. (27 мая 1827 г. - 7 июня 1832 г. )

Чижов Н. А. (1837 г. - июнь 1842 г. ) п. Пелым (ныне Свердловской области)

Бриген А. Ф. (23 июля 1828 г. - январь 1838 г. )

Враницкий В. И. (сентябрь 1826 г. - сентябрь 1830 г. ) д. Рыбинская (Рыбино) (ныне посёлок Большие Уки, районный центр Омской области)

Башмаков Ф. М. (24 августа - декабрь 1828 г. ) г. Сургут (ныне Ханты-мансийского автономного округа Тюменской области)

Тизенгаузен В. К. (апрель 1828 г. - апрель 1829 г. )

Шахирёв А. В. (август 1826 г. - 17 мая 1828 г. , скончался и похоронен) г. Тара (ныне районный центр Омской области)

Башмаков Ф. М. (декабрь 1828 г. - февраль 1838 г. )

Горский О. В. (апрель 1831 г. - 1834 г. )

Штейнгейль В. И. (сентябрь 1843 г. - февраль 1852 г. ) г. Тобольск (ныне Тюменской области)

Анненков И. А. (июнь 1841 г. - июнь 1857 г. )

Барятинский А. П. (декабрь 1839 г. - 19 августа 1844 г. , скончался и похоронен)

Башмаков Ф. М. (март 1853 г. - 21 сентября 1859 г. , скончался и похоронен)

Бобрищев-Пушкин Н. С. (февраль 1840 г. - 1 февраля 1856 г. )

Вольф Ф. Б. (17 июля 1845 г. - 24 декабря 1854 г. , скончался и похоронен)

Краснокутский С. Г. (7 июля 1838 г. - 3 февраля 1840 г. , скончался и похоронен)

Кюхельбекер В. К. (7 марта 1846 г. - 11 августа 1846 г. , скончался и похоронен)

Муравьёв А. М. (17 июля 1845 г. - 24 ноября 1853 г. , скончался и похоронен)

Муравьёв А. Н. (28 октября 1832 г. - декабрь 1833г. )

Свистунов П. Н. (ноябрь 1841 г. - январь 1857 г. )

Семёнов С. М. (1843 г. - 10 июля 1852 г. , скончался и похоронен)

Фонвизин М. А. (6 августа 1838 г. - 15 апреля 1853 г. )

Чижов Н. А. (25 ноября 1833 г. - 1837 г. )

Штейнгейль В. И. (январь 1840 г. - сентябрь 1843 г. ; февраль 1852 г. - сентябрь 1856 г. ) г. Томск

Батеньков Г. С. (9 марта 1846 г. - 1856 г. )

Выгодовский (Дунцов) П. Ф. (1854 г. - июнь 1855 г. )

Окулов Н. П. (20 августа 1826 г. - 8 марта 1827 г. ) г. Туринск (ныне Свердловской области)

Анненков И. А. (28 января 1839 г. - июнь 1841 г. )

Басаргин Н. В. (сентябрь 1836 г. - март 1842 г. )

Бриген А. Ф. (июнь 1850 г. - март 1855 г. )

Ивашев В. П. (1836 г. - 28 декабря 1840 г. , скончался и похоронен)

Оболенский Е. П. (27 февраля 1842 г. - 19 июля 1843 г. )

Пущин И. И. (17 октября 1839 г. - июль 1843 г. )

Семёнов С. М. (29 марта 1830 г. - 17 октября 1832 г. ) г. Ялуторовск (ныне Тюменской области)

Басаргин Н. В. (февраль 1848 г. - 21 февраля 1857 г. )

Враницкий В. И. (сентябрь 1830 г. - 2 декабря 1832 г. , скончался и похоронен)

Ентальцев А. В. (июль 1830 г. - 27 января 1845 г. , скончался и похоронен)

Муравьёв-Апостол М. И. (1 октября 1836 г. - 1856 г. )

Оболенский Е. П. (20 августа 1843 г. - 11 ноября 1856 г. )

Пущин И. И. (19 июля 1843 г. - 1856 г. )

Тизенгаузен В. К. (июль 1829 г. - май 1853 г. )

Черкасов А. И. (декабрь 1832 г. - июль 1837 г. )

Якушкин И. Д. (16 сентября 1836 г. - 1856 г. )

Ссыльные декабристы принесли немалую пользу Сибири и ее жителям. Они сделались лекарями и правозащитниками, ходатаями за обиженных и притесняемых. Они способствовали изучению истории и природных богатств края, занимались просвещением, распространением новых сельскохозяйственных культур. Кто-то из них завел здесь семью, выбрав жену среди сибирячек, воспитывал детей. Сибирь, где прошла значительная часть их молодости, их жизни, стала для них второй родиной. И, несмотря на все пережитые здесь тяготы, нужду, преследования, покидая ее, они отдавали ей дань благодарности и предрекали светлое будущее.

Многое из того, что вводили в своей учебно-воспитательной работе декабристы , нашло отражение и дальнейшее развитие в советской, а затем и российской педагогической практики.

Они первыми приступили к созданию публичных библиотек и библиотек при начальных училищах, где их ранее не существовало. Открыв женские школы на территории Сибири, они фактически первыми в России положили начало вовлечению женщин в сферу умственного труда. Вся их деятельность была посвящена будущим социально - экономическим, политическим и культурным преобразованиям общества, независимо от того, касалось ли это врачебной помощи местному населению, или шла речь о пропаганде музыки, живописи и т. п.

Декабристы сделали бы значительно больше для развития просвещения Сибири, если бы их прогрессивным начинаниям не противодействовали представители царских властей. Но и то, что им удалось, дает основание датировать с начала ссылки декабристов в Сибирь новый этап в культурной жизни края.