Тема Дона и казачества в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон» и в лирике XIX века

Тема Дона и казачества в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон» и лирике XIX века

В истории мировой культуры есть имена, известные людям во всех уголках нашей планеты. Среди них имя Михаила Шолохова, великого русского писателя, нашего земляка.

М. А. Шолохов родился 24 мая 1905 года в хуторе Кружилине станицы Вешенской, бывшей Области Войска Донского, теперь Ростовской области.

Каждый год на день рождения на родине писателя собираются почитатели его таланта. Это праздник для всех, кто любит слово, любит книгу. Это праздник для тех, кто любит наш край.

2010 год – особенный, юбилейный

Снова и снова мы возвращаемся к его книгам, перечитываем страницы воспоминаний о нем, пытаясь глубже понять этого человека, раскрыть загадку его таланта.

«Певец земли, певец мощных характеров, живущих всей полнотой человеческих чувств»,- так называют М. А. Шолохова в литературе. Для него жизнь людей и природы - единое проявление вечно творящего потока жизни. Отсюда вытекает одна из главных особенностей поэтической мысли художника слова: переживания, чувства людей находят свое выражение в сходных явлениях жизни природы, а жизнь природы нередко получает воплощение в явлениях, сходных с чувствами и переживаниями людей.

Донская земля органично вошла в произведения М. А. Шолохова своим щедрым теплом и высоким небом, сдержанной красотой южно - русских степей. Природа, среди которой прошло детство писателя, первые и самые сильные впечатления от общения с ней способствовали пробуждению в писателе эстетического чувства. Мне кажется, именно поэтому Шолохов любил русскую лирику, знал наизусть сотни стихов самых разных поэтов: А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, А. А. Фета и Ф. И. Тютчева, И. И. Бунина

«Сам никогда не писал (за исключением шутливых «посланий» детям или жене), но к поэзии относился трепетно, каждый раз, как будто удивляясь ее красоте, певучести, глубокой мысли, чему-то очень сокровенному, свойственному лирике русских поэтов»1,- пишет во вступительной статье, посвященной подборке любимых стихов М. А. Шолохова П. Китайкин.

Михаил Александрович очень сожалел, что он, прозаик, не может рассказать о своих думах, изобразить родной пейзаж, выразить все оттенки чувств так, как поэт, « столь лаконично, но так, что до боли защемит сердце».

На мой взгляд, Шолохов преуменьшал значение своего творчества, ведь именно он вошел в литературу и как певец земли донской, и как певец мощных казачьих характеров, живущих в неразрывной связи с родной природой всей полнотой человеческих чувств.

Южный степной край по-разному отражен в судьбе и творчестве русских писателей и поэтов: для А. П. Чехова, М. А. Шолохова, Б. В. Изюмского, Д. И. Петрова – эта их малая родина, с нею они связали свое творчество; другие побывали проездом и посвятили Дону и Предкавказью немало ярких страниц. И это не случайно, ведь население «нашего края никогда не существовало, изолировано от остального народа многонациональной России и жило одними думами и настроениями со всей страной, идеи и образы писателей – земляков, несмотря на своеобразие и особый, местный колорит произведений, переплетаются с идеями и образами, как принято говорить, большой литературы»1. Достаточно, на мой взгляд, отметить, что о Тихом Доне писали А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Л. Н. Толстой и другие поэты и писатели-классики.

А роман М. А. Шолохова «Тихий Дон», по мнению современных исследователей творчества писателя, отличает два системообразующих смысловых признака: вовлеченность в проблемное поле катаклизмов ХХ века (войны, революции) и связь с традициями русской классики Х1Х столетия.

В работе я попытаюсь проследить связь романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» и лирики Х1Х века, посвященной Дону и казачеству; рассмотреть, как переживания и чувства людей находят своё выражение в сходных явлениях природы.

Почему именно лирика Х1Х века?

Во-первых, потому что Шолохов любил стихи классического периода русской поэзии.

Во-вторых, потому, что нельзя не восхищаться поразительным многообразием тем и проблем, которые затрагивали в своих произведениях «русские поэты, стремившиеся в проникновенно-глубоких эмоционально-взволнованных стихотворениях сохранить и утвердить веру в вечные духовные ценности».

И, наконец, потому что светская литература с самого начала Х1Х века вновь и вновь обращается к теме Дона и казачества, именно от неё «тянутся ниточки традиций» через весь Х1Х век к роману М. А. Шолохова «Тихий Дон» и далее, к литературе наших дней.

Человек и природа. Их сложное взаимодействие

Станица Вёшенская - реальность и легенда в судьбе М. А. Шолохова.

В одной из глав «Тихого Дона» писатель сдержанно повествует о неповторимой зрительно - акустической среде своего детства и многолетнего обитания: «На пологом песчаном левобережье, над Доном, лежит станица Вёшенская, старейшая из верховных станиц Вехой была когда-то по большому водному пути Воронеж - Азов. Против станицы выгибается Дон и кабаржиной татарского сагайдака, будто заворачивает вправо, и возле хутора Базки вновь величаво прямится, несет зеленоватые, просвечивающиеся голубизной воды мимо меловых отрогов правобережных гор»1.

Величавая картина предстает перед нами, читателями. Не менее величавый образ Дона можно увидеть у А. С. Пушкина в одноименном стихотворении:

Блеща средь полей широких,

Вот он льется!. Здравствуй, Дон!2

Донской след проходит через все периоды творчества поэта (только слова «казак», согласно «Словаря языка А. С. Пушкина», встречается в его произведениях 317 раз)3. Донцам посвящены стихотворения «Казак» », Делибаш», «Дон», «Был и я среди донцов»

Не раз перекликались пути – дороги А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова на Дону и Кавказе, правда, в пространстве, а не во времени. Музу Лермонтова, как и Пушкина, влекли Дон, донцы и казачьи атаманы-лидеры народных движений.

Казаков Лермонтов изображает уже в юношеских поэмах «Черкесы» и «Кавказский пленник».

Черкесы побеждены мчатся,

Преследоваемы толпой

Сынов неустрашимых Дона,

Которых Рейн, Лоар и Рона

Видали на своих брегах4,- читаем в поэме «Черкесы».

Пушкинской колеёй не раз проедет Лермонтов на Кавказ и с Кавказа через донские степи. Их облик неоднократно послужил фоном развивающихся сюжетных линий лермонтовских стихотворений; воспоминаниями о Приазовье навеяна заставка «Двух соколов»:

Степь, синяя, расстилалась

У азовских берегов;

Запад гас, и ночь спускалась;

Вихрь скользил между холмов.

И, встряхнувшись, в поле диком

Серый сокол тихо сел;

И к нему ответным криком

Брат стрелою прилетел1.

Сама форма построения стихотворения (заставка, философский диалог) традиционна для донского песенного фольклора

По преданию, стихотворение «Казачья колыбельная песня» написано «под впечатлением «баюшной» песни казачки, которую Лермонтов слышал в станице Червленной на Тереке (по другим данным – в станице Старомышастовской на Кубани).

Картины природы и родной жизни составляют главное содержание поэзии А. В. Кольцова. Не обошла вниманием его муза и батюшку Дон (см. стихотворение «Косарь», «По над Доном сад цветет», «В степи»).

В стихотворении «Косарь» мы видим апофеоз слияния человека - труженика со степью. Поэт-реалист не только восхищается красотою степного раздолья, но отображает «экономический уклад казачьего края, когда заправляет хозяйством женщина: нанимая работников, ведёт расчет с ними, пока муж находится на царевой службе»2:

Степь раздольная

Далеко вокруг.

Широко лежит,

Ковылой – травой

Расстилается!.

Нагребу копен,

Намечу стогов;

Даст казачка мне

Денег пригоршни3.

Мастерски написаны картины донской степи и в романе «Тихий Дон».

Стихотворением в прозе, как мне кажется, можно назвать лирический этюд о донских просторах в третьей книге романа: «Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и жеребцов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько – соленый запах, жует шелковистыми губами и ржет, чувствуя на них привкус ветра и солнца. Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок, суходолов, красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского копыта, курганы, в мудром молчании берегущие закрытую казачью славу Низко кланяюсь и по-сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью политая степь!»1

Исстари так повелось, что сенокос в степи – праздник. Гимн труду косаря звучит в стихотворении Кольцова:

Раззудись, плечо!

Размахнись, рука!

Ты пахни в лицо

Ветер с полудня!.

Зажужжи коса,

Как пчелиный рой!

Молоньей, коса

Засверкай, кругом!

Зашуми, трава,

Подкошенная;

Поклонись, цветы,

Головой земле!2

И одевались на покос, как на праздник: «с самого утра зацвело займище праздничными бабьими юбками, ярким шитьем занавесок, красками платков От дона до дальних ольховых зарослей шевелился и вздыхал под косами опустошаемый луг»3.

Шолохов рассказывает о том, что на покос отправлялись рано утром. Выезжали всей семьей. Во время косьбы «саженое полукружье смакнутой травы» ложилось под ноги, «скошенная трава вяла и сохла, излучая тягучий дурманящий аромат».

Несомненно, картины очень похожи между собою: лирический герой стихотворения «Косарь» А. В. Кольцова, трудясь на сенокосе, думает о Груне;

Об Аксинье, неотступно думает и Григорий: «Полузакрыв глаза, мысленно целовал её, говорил ей откуда-то набредавшие на язык горячие и ласковые слова, потом отбрасывал это, шагая под счет – раз, два, три; память подсовывала отрезки воспоминаний: «Сидели под мокрой коннойв ендове свиристела турчелкамесяц над займищеми с куста в Лужину редкие капли вот так же - раз, два, триХорошо, ах, хорошо-то!. »

Впечатления, наблюдения своеобразного казачьего уклада жизни, традиций, исстари определяющих жизнь казака (верность воинскому долгу защиты донской природы, местная образная речь, искрящаяся юмором – все это нашло отображение в романе – эпопее «Тихий Дон».

Еще ребенком слышал М. Шолохов и казачьи песни, в которых звучали ноты особого достоинства, «независимости казачьей республики, культ свободы», «воля свою власть ставить», н6е кланяться Москве:

Но и горд наш Дон, тихий Дон, наш Батюшка,

Басурманину он не кланялся,

У Москвы как жить не спрашивался

Наверное, поэтому и роман М. Шолохова о жизни казаков назван «Тихий Дон». «Тихий» - величественный. Но это величие – внешнее спокойствие. Дон-батюшка – река, подобно человеческой истории, полная бурных перекатов и водоворотов.

Во многих главах романа можно встретить излюбленное выражение М. А. Шолохова «стремя тихого Дона», часто дополняющееся эпитетом «текучее» Издревле известно выражение: «В одну и ту же реку нельзя войти дважды» (вода уже не новая), и в тоже время – это все та же река с тем же истоком, устьем, теми же берегами, тем же названием – то есть, как бы не менялась жизнь, есть в ней что-то вечное, стабильное.

В эпизоде о смерти и похоронах Валета (конец второй книги «Тихого Дона») изображается картина бесконечно возрождающейся жизни: « И еще – в мае бились возле часовни стрепета, выбили в голубом полынке точок, примяли возле зеленый разлив зреющего пырея: бились за самку, за право на жизнь, на любовь, на размножение. А спустя немного тут же возле часовни, под кочкой, под лохматым покровом старухи полыни, положила самка стрепета девять дымчато-синих крапленых яиц и села на них, грея их теплом своего тела, защищая глянцево оперенным крылом».

Природа и человек в эпопее Шолохова находятся в сложном взаимодействии. Она на только колыбель человека, его безмолвная память о единстве людей, о законах, которые нарушать опасно

В эпизоде о конной атаке в дни Верхнедонского восстания казаков, М. А. Шолохов показывает Григория, завороженного вспыхнущей встречной стрельбой как костром, «в который подбросили сушняку: огромное, клубившееся на вешнем ветру белое облако на минуту закрыло солнце и, обгоняя Григория, с кажущейся медлительностью по бугру поплыла серая тень. Григорий переводил взгляд с приближающихся дворов Климовки на

Поймать луч на земле Обогнать тень И следом – кровавая рубка матросов. Покаяние героев, рыдание, истерический припадок: «Кого же рубил!. Братцы, нет мне прощения!. Зарубите ради бога в бога мать. Смерти предайте!. »

В лермонтовском «Кавказском пленнике» черкесские джигиты рассказывают о том, как пленный юноша, тоскуя по родине, часто смотрел, как в высоте холмов,

Блестят огни сторожевые

И как вокруг них казаки

Глядят на мутный ток реки,

Склоняясь на копья боевыя

И здесь свет притягивает героя, зачаровывает, будоражит мечты и зовет туда, где «он провел златую младость, где испытал и жизнь, и сладость».

Исторический аспект темы донского казачества, донского края присутствует в стихотворениях Майкова «Емшан» и «Стрибожьи внуки».

«Емшан» - поэтическая разработка легенды о половецком хане Отроке, изгнанном из предков Дикого поля дружинами Владимира Мономаха. Бежав, Отрок силой ума и оружия стал «владыкой надо всем Кавказом». Как ни пытается склонить его к возвращению в родные степи посланец брата Сырган, это ему не удается. Тогда посланец прибегает к последнему аргументу – пучку пахучей полыни, «емшана» (отсюда и название стихотворения), возымевшего действие на, казалось бы, забывшего родину предков беглого половецкого хана:

И взял пучок травы степной

Тогда певец и подал хану –

И смотрит хан - и, сам не свой,

Как бы почуя в сердце рану,

Наутро, чуть осел туманом

И озлатилась гор вершины,

В горах идет уж караван –

Отрок с немногою дружиной. Минуя гору за горой,

Все ждет он – сколь степь родная –

И вдаль глядит травы степной

Пучок из рук не выпуская

Как неразрывное звено в бесконечной цепи исторического развития воспринимается жизнь людей в романе М. Шолохова «Тихий Дон». Эпопея вмещает в себя целое десятилетие – с 1912 по 1922. Начало романа еще не предвещает грядущих бурь и потрясений.

Спокойно несет свои воды величавый тихий Дон, переливается разноцветными красками лазоревая степь. Мирно и спокойно течет жизнь казачьего хутора Татарский, прерывая разве что молвой о дерзкой связи замужней солдатки Аксиньи Астаховой с Гришкой Мелеховым. Страстное, всепоглощающее чувство вступает в противоречие с нравственными устоями казачьей старины.

Уже в начале романа мы видим заявку на самобытные, яркие характеры, сложные и тонкие отношения героев, их непростые судьбы. Именно в Григории и Аксинье наиболее полно и глубоко выразились характерные черты казачества, прошедшего долгий и мучительный путь испытаний и ошибок, прозрений и потерь.

Природа постоянно присутствует в действии романа как равноправный участник событий. Тихий Дон становится мрачными и бурным, камыши могут быть местом для детских игр или убежищем для воинов, степь далеко не всегда спокойна, она страшна во время пожарища.

Самой высокой поэзией отмечены в «Тихом Доне» развернутые сравнения, которые, словно музыкальный лейтмотив предваряют изображение судьбы героев, сопутствуют их поступкам и завершают повесть их трудной жизни.

Грозная, безмолвная снежная громада над обрывом, которая вот-вот низринется и сокрушит все, «стремительно влача за собой кипящий, вздымающийся к небу серебристый подол снежной пыли», поэтически готовит вторичный уход Аксиньи из дому и ее скитания по фронтовым дорогам. Задолго до смерти Аксиньи является перед читателями полный грусти и красоты образ найденного ею лесного ландыша: «Он рос тут же, под непроницаемо-тенистом кустом. Широкие, некогда зеленые листья все еще ревниво берегли от солнца низкорослый горбатенький стебелек, увенчанный снежно – белыми, пониклыми чашечками цветов. Но умирали покрытые росой и желтой ржавчиной листья, да и самого цветка уже коснулся смертный тлен: две нижние чашечки сморщились и почернели, лишь верхушка – вся в искрящихся слезинках росы – вдруг вспыхнула под солнцем слепящей пленительной белизной».

По-иному звучит гимн первоцвету в стихотворении любимого Шолоховым поэта А. А. Фета «Первый ландыш»:

О первый ландыш! Из-под снега

Ты просишь солнечных лучей

Какая девственная нега

В душистой чистоте своей.

Первая любовь еще не ясна, она тревожит девушку, которая в первый раз вздыхает –

О чем – неясно ей самой, -

И робкий вздох благоухает

Избытком жизни молодой.

Зарождающееся чувство чистое и нежное у Фета.

По-иному изображена любовь у Шолохова. Когда Гришка Мелехов, заигрывая, стал Аксинье поперек пути, с ужасом увидела она, что ее тянет к черному ласковому парню. Пугало это новое, заполнявшее ее чувство, и в мыслях шла ощупью, осторожно, как через Дон, по мартовскому ноздреватому льду. Любовь Аксиньи, ее девичий расцвет сравнивается с лазоревым цветком (так называют на Дону степной тюльпан). Позднюю бабью любовь писатель называет «собачьей бесилой, дурнопьяном придорожным»

Тесная связь жизни человека и природы – сквозная тема в русской литературе

Давая глубокий художественный анализ уклада, обычаев и нравов донцов, М. А. Шолохов постоянно обращает внимание на тесную связь жизни казаков с жизнью природы.

В романе можно увидеть и зависимость человека от природных катаклизмов (неурожаи, засухи, морозы, пожары и т. д. ), и устройство жизненного уклада на основе природного календаря (посевная, покос, рыбалка и т. п. ), то есть жизнь человека циклична. Однако, социальные катаклизмы, война нарушают истинную связь человека и природы. И тогда природа начинает жить независимо от человека, продолжая свое немудреное вечное движение.

В «Тихом Доне» это проявляется в мастерски написанных пейзажных зарисовках и в масштабных картинах природы, на фоне которых разворачивается сложная, драматическая жизнь казаков, по закону «психологического параллелизма» обнаруживающая неожиданные соответствия с процессами, происходящими в природе.

И Шолохов, и поэты Х1Х века, говоря об отношениях человека и природы, выражают свое понимание мира, своё представление миллионов людей разных поколений о жизни истинной, основанной на гармонии природы и человека.

Тема тесной взаимосвязи человека и природы нашла продолжение и в литературе наших дней. Например, казачий бард Александр Розенбаум написал песни «Казачья», «На Дону, на Доне», в которых трансформировались традиции песенного фольклора казаков Юга России.

Таким образом, тесная связь человека и природы – сквозная тема в русской литературе. Дон и донская природа по-прежнему вдохновляют поэтов и писателей на новые идеи, сюжеты и образы.