Есть память, которой не будет забвения

Дети воины – это целая героическая легенда, неотъемлемая от великой народной эпопеи Великой Отечественной войны 1941–1945г. г. Мы не можем, не должны о них забывать. И мы не можем, не должны обойти памятью их поколение1.

Считается, что современных детей с их «клиповым» восприятием и мечтой о новой машине просто невозможно повернуть в сторону другого образа детства – барачного, окопного, голодного, босоногого. Но не к возврату я зову, а к пониманию, уважению, к состраданию и, что самое святое, к пробуждению чувства родства со всеми, кто предшествовал их появлению на свет. К корням своей семьи, к корням того огромного, могучего, великого древа, которое зовется Родиной.

С чего начинается Родина?

С картинки в твоем букваре,

С хороших и верных товарищей,

Живущих в соседнем дворе.

А может, она начинается

С той песни, что пела мне мать,

С того, что в любых испытаниях

У нас никому не отнять2

Мне представляется, что очень точны эти строки. Лучше не скажешь.

«Дети и война – нет более ужасного сближения противоположных вещей на свете». Так сказал А. Твардовский, видевший это немыслимое «сближение» собственными глазами. Нормальное человеческое сознание не может смириться с уничтожением будущего – детства. Чудовищно то, что делает с детством война. Страшна смерть детей (во время второй мировой войны их погибло около 13 млн. ). Но страшны и те зловещие следы – раны, которые оставляет она в испепеленных душах чудом выживших.

На этой войне дети становились героями. Всем известны имена пионеров-героев – Марат Казей, Леня Голиков, Зина Портнова, Валя Котик. Но были и дети, которые не совершали геройских подвигов, но они вместе с взрослыми пережили эту войну. На сегодняшний день они – сейчас бабушки и дедушки – последние свидетели этой войны. Их воспоминания надо услышать, чтобы исключить войну из будущей истории человечества. Об их судьбах надо помнить.

Я поставила перед собой цель узнать, как дети воспринимают военные события, какой след оставила война в их душе; собрать по крупинкам воспоминания живых очевидцев; осуществить и запечатлеть связь времен поколений между прошлым и будущим.

Я встречалась с некоторыми детьми войны, жившими в период оккупации в г. Георгиевске, сейчас это уже пожилые люди.

Итак, Валентина Ивановна Буркова, 67-летняя пенсионерка , проживающая по адресу: г. Георгиевск, ул. Мира 10, кв. 9, вспоминает, что страшное слово война она впервые услышала в конце 1939 года, когда началась советско-финская война. А было ей в то время четыре года. Тогда, конечно, значения данного слова она не понимала, но запомнила тревожное состояние окружающих людей.

Со временем это слово забылось, но, как оказалось, ненадолго. Оно снова ворвалась в ее жизнь в конце лета 1941 года. Дети тогда, конечно, знали, что где-то идет война с немцами, и даже играли в войну. Валентина Ивановна говорит, что никто из детей не хотел быть немцем.

В один из солнечных дней 1942г, когда они играли в войну во дворе, она (7-летняя девочка) услышала, что к соседнему двору подъехала подвода. Открыв калитку, девочка увидела двуколку, а в ней папу Володи Шкроба (соседского мальчика) и позвала друга. А когда Володиному отцу помогали сойти на землю, Валя увидела, что у него нет ноги и, спускаясь, он опирается на костыли. Это так потрясло девочку, что она не помнит, что было дальше. И тогда дети, друзья Володи, поняли, что в дом Шкробовых пришла беда.

Вторым потрясением для Валентины Дмитриевны был день, когда немецкие самолеты начали бомбить город Георгиевск. Буркова В. И. вспоминает, что это произошло ранним солнечным утром. Мамы дома не было, и она вместе с двумя братьями собиралась что-то варить. И, вдруг в далеком синем небе услышали страшный гул. Подняв голову вверх, Валя увидела самолеты. Они казались такими маленькими, а на их крыльях четко просматривались желтые кресты. И вдруг раздался жуткий вой, свист с голубого неба.

Это летели сброшенные с немецких самолетов бомбы, и вскоре раздались взрывы, совсем - совсем рядом.

Валентина Ивановна вспомнила, как они с младшим братом Володей по команде старшего брата (ему было 12 лет) прижались к стене, испуганные этим страшным свистом, воем летящих бомб и взрывами.

После бомбежек в городе стояла гнетущая тишина, на улице никого. Но малышня, несмотря на страх, лазила всюду, где только можно было. Буркова В. И. рассказала, что, когда немцы вошли в город, они заняли здание школы № 3 и, вскоре здесь расположился немецкий госпиталь. Дети видели через забор, как немцы выбрасывали библиотечные книги, блестящие металлические шары, колбочки разные и др. И позже с другими ребятишками, проникнув во двор школы, выбирали книжки с картинками, эти шары. Они ещё долго были для них игрушками.

Немцы поселились в доме Бурковых, и семья обитала в основном в погребе. Днем были во дворе, а ночью спали в холодном погребе. За ночь так замерзали, что утром, выбравшись на свет, долго не могли согреться. Это было ужасно.

Мне стало интересно, чем же питались дети войны. В ответ услышала, что Валентина Ивановна не помнит ничего кроме нескольких плиток шоколада и банки тушенки, которыми однажды немцы угостили.

В январе 1943 года в город вошли советские войска. И в третьей школе снова разместился госпиталь, только теперь для наших военных. В детской памяти осталось, как в школьном дворе на двух больших столбах было натянуто большое белое полотно – экран. Для раненых показывали фильмы. И дети, сидя на заборе (в то время был плетень), смотрели кино. Это были фильмы о войне, где побеждали советские солдаты. Валентине Ивановне запомнился высокий русский мужчина с огромным мечом в руках и слова, произнесенные им: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет».

Это было ее первое знакомство с кино. И только учась в техникуме, вновь увидела этот фильм, который назывался «Александр Невский». Осенью 1944 года она пошла в школу, в 1 класс.

Совершенно по-другому сложилась судьба у Веры Александровны Кавериной , проживающая по адресу: г. Георгиевск, ул. Советская, дом № 89. Она воспитывалась в детском доме. Когда началась война, ей было 13 лет3.

В 1939 году в стране был введен обязательный минимум трудодней колхозников. С началом войны этот минимум должны были отрабатывать и дети, начиная с 12-летнего возраста.

В 1941 году младших детдомовцев по колхозам распределили. Вера попала в незлобненский колхоз «Красное знамя». Здесь работала как все. В 1942 году, когда в станицу вошли немцы, взрослые разошлись с поля по домам, а дети – сироты там остались. Попытались, было в станицу пробраться, да под вражеский самолетный обстрел попали – чудом спаслись, затаившись в подсолнухах.

Оттуда, с поля, и забрали их немцы. Привезли в Георгиевск, где в здании госбанка (ныне ЗАГСа) располагалась комиссия по отправке в Германию

Еще одна комиссия, более обстоятельная, была уже в Кракове, куда доставили детей в телячьих вагонах. Примечательно, что немцы невольников не трогали, а вот от поляков досталось – били швабрами, невзирая на возраст

В Германию приехали ночью. Из распределительного лагеря тех, кто постарше был, в бордели отправили, а Вера попала в Бремен, в лагерь для военнопленных. Из лагеря на трамвае возили работать на завод – чистить торпеды. Наученные взрослыми военнопленными, дети забивали в торпеды солидол, чтобы не взрывались Узнав об этом, немцы детей расстрелять хотели, но, сочтя потом, что для вредительства такого они слишком малы, ограничились переводом в другой лагерь.

Здесь они работали на производстве асбестовых труб. И тоже «вредили» - пробивали дыры в последних, за что получали нещадные побои. Не от немцев, нет, от «своих», русских полицаев. А немцы вновь ограничились очередным переводом в другой Бременский лагерь, откуда Вера попадает в Тичин, а далее – во Фрайзенбутоль – в частное владение одной из местных семей – работницей.

Ее пребывание в доме почтенного многодетного немецкого семейства (из четверых детей – одна сирота удочеренная) станет самой светлой полосой в жизни Веры. Всегда сыта и хорошо одета (сама хозяйка ей одежды шила) . Из деловых поездок хозяин всегда с гостинцами возвращался. Последних Вере больше всех перепадало – так хозяева отмечали ее как главную свою помощницу (их дети были младше Веры, соответственно, не работали).

Помнится, однажды, вернувшись из очередной поездки, хозяин зазвал: «Вера! Я тебе сталинский шоколад привез!». Она подбежала, а он ей кулек с семечками протянул

Немецкому языку Вера быстро обучилась. Разучивала и песни немецкие с хозяйскими детьми, а те распевали с нею: «Кипучая, могучая, никем непобедимая, страна моя». Работа Веру изнуряла, конечно (по 20 коров доила на день!), но не угнетала. Потому, как и хозяева трудились, не покладая рук

Но как ни хорошо ей было на чужбине (достаточно сказать, что хозяев своих она мамой и папой называла, чему те несказанно рады были), а в победный год засобиралась домой. «Не уезжай», - молили хозяева, рыдая. Но Веру Родина звала.

Изначально, соотечественники загнали таких как Вера в общий лагерь, обустроенный там же, на территории Германии, для прохождения армейской службы. А осенью отправили на Эльбу, где, избивая прикладами, грабили (было что – американцы во время армейской службы много вещей хороших навезли бывшим германским невольникам). О, сколько людей тогда бросалось в холодные воды Эльбы, в надежде доплыть до Америки!4

А Вера добралась, как могла до страны родной, где ее никто не ждал, и, устроившись в том же колхозе «Красное знамя», работала и свинаркой, и телятницей, и конюхом. Приютила ее незнакомая женщина, в доме которой и жила до самого замужества, после чего, в 1947 году, перебралась в Георгиевск, где живет и поныне.

Я встречалась и с Котляровой Еленой Григорьевной, проживающая по адресу: г. Георгиевск, ул. Калинина 133, кв. 1. В 1942 году, когда немцы вошли в Георгиевск, ей было 12 лет. Она рассказала, что захватчики в городе расстреливали евреев. Когда гнали их в лесополосы, то староста заранее ходил по улицам и предупреждал, «Закрывайте окна и не выходите из домов», чтобы не видели, кого гонят.

После ухода немцев были разрушены здания школ. А какие уцелели – были без стекол. Дети из дома приносили фанерки и обломки стекол, чтобы закрыть окна. Учились в холодных классах. На переменках грелись в актовом зале: бегали, танцевали.

Елена Григорьевна говорит: «Мы, дети войны, свято верили в победу. Так и получилось. Пусть никогда не повторится тот ужас, который мы пережили».

Лесняк Любовь Григорьевна, проживающая по адресу: г. Георгиевск, ул. Сеченова, дом №3, которой во время войны было 6 лет, вспоминала, что фашисты стремились все уничтожить: бомбили город днем и ночью. Зарево пожаров освещало весь город, пахло гарью, голодные люди старались унести уцелевшие продукты и часто не возвращались. Немцы травили людей водкой, грабили и убивали.

Весь этот ужас видели дети. Голод, холод, руины, разруха – все осталось в памяти и отразилось на здоровье. Но дети дружили, выручали друг друга во всем.

Любовь Григорьевна говорит, что они рано повзрослели: ухаживали за детьми и стариками, больными. Самое ужасное для нее, когда стала свидетелем взрыва состава, в котором везли людей в Германию. Крик и стоны были слышны всю ночь, немцы не пускали людей, чтобы помочь раненым.

Лесняк Л. Г. говорит: «Закончилась война. Отец пришел с фронта в 1944 году инвалидом. Он служил в десантных войсках. Их сбросили в болото, были заморозки, и все они сильно простыли. Отец сильно заболел туберкулезом и в июне 1946 года умер. Это она, проклятая война, оставила меня в детстве без отца».

Людмиле Никитичне Мельниковой, проживающая по адресу: г. Георгиевск, ул. Тронина 10, кв. 9, было 12 лет, когда фашисты вошли в город Георгиевск. Немцы разместились у них в доме, а их семья из 6 человек (5 детей) – в подвале, в кухне жили две молодые девушки, Галя и Наташа – беженки. Город бомбили часто. Ей запомнилось, когда бомбы попали в баки маслозавода, и постное масло текло ручейком по снегу до села Краснокумского. 10 января 1943 года Красная Армия освободила город от немецко-фашистских захватчиков. Людмила с другими жителями радовалась приходу наших войск. Через несколько дней она с другими детьми пошла в центр города и стала свидетелем, как из подвала углового здания книжного магазина выносили окоченевшие трупы расстрелянных мирных жителей. Особенно врезался в память окоченевший труп женщины с ребенком на руках, насквозь простреленный пулями.

Мельникова Л. Н. рассказывает: «Когда к нашему дому подъехала машина с военными, командир встретил девчат – квартиранток, он их обнимал, целовал и радовался, что они живы. Галя и Наташа были разведчицами, и командир благодарил маму за то, что она сберегла разведчиц. О работе девушек мама догадывалась, потому что по ночам работала рация. Маме вручили продовольственный паек и благодарственное письмо . Командир сказал: «Если бы немцы обнаружили этих разведчиц, то расстреляли бы всех вас».

Романенко Виктору Александровичу , проживающий по адресу: г. Георгиевск, ул. Кочубея 7, кв. 1, было 5 лет. Он нам рассказал, что «22 июня 1941 года было воскресенье, для Георгиевска это был базарный день. На базаре началась паника, она передалась всем животным передвижного зверинца, который уже начали увозить с базара на телегах. Эта огромная вереница двигалась по нашей улице Молотова. Я выскочил за калитку, на улице был страшный дикий рев, было жутко. Казалось, что звери ощутили предчувствие беды. Потом прибежала с базара мама, вся бледная и в слезах. Стала обнимать и целовать меня, повторяя «папочка, Шурочка, родненький наш». Отец в это время был уже на сборах в г. Прохладном. 26 июля его отпустили всего на один час. Несколько дней все были подавлены, а потом наступила тоска. Когда от отца стали приходить письма, стало как-то легче. Это были замечательные письма, каждое слово согревало. Их читали все наши соседи и почему-то плакали. Все они заканчивались словами: «Нинулька, крепко всех вас целую и обнимаю. Береги квартиру. Победа будет за нами!» Последнее письмо закончилось словами: «Писем пока не пиши. У нас меняется полевая почта. Отходим в сторону Белой церкви, я потом напишу». Ждали долго-долго, но так и не дождались. Потом пришло извещение: «Пропал без вести»

В начале августа 1942 года мой родной город Георгиевск замер. Наши уже отступили, а немцы ещё не вошли. 6 августа наша бабушка Соня задумала испечь пышки для детей. Поставила на ночь тесто. Мать была против, но бабушка стояла на своём. 7 августа бабушка стала печь пышки. Я с сестрёнкой крутился во дворе. Неожиданно вся дворня пришла в движение. Крики: «Летят!» Я посмотрел на небо и увидел три немецких самолета. Какие силы перенесли нас в окоп, не знаю, но судьба есть! Весь день мы в окопе мертвецки спали от газов немецкой бомбы. Вечером на закате очнулись. У выхода крутилась почему-то рыжая лиса (как она очутилась в центре города, что её привело к людям?). Перед нами открылась жуткая картина - вместо дома - руины, а по середине целый стол, на котором стопка пышек, обвязанных белой марлей, а рядом - разорванная на куски бабушка Соня. Как бы далеко не уносили меня события нашей истории, я вспоминаю весь этот ужас всегда, как только слышу слово «война».

А ещё был День Победы. Яркий радостный праздник, но мы с сестрёнкой остались без отца. К детям из соседних селений, у которых погибли отцы, в День Победы приходили работники военкомата и приносили им подарки. Наш дом они обходили стороной потому, что наш отец пропал без вести. Никто не измерил мою боль и обиды, которая поселилась в моей душе».

Виктор Александрович рассказывал нам так ярко и волнующе, как будто всё это с ним происходило совсем недавно. А когда мы спросили его о том, какие качества в нём сформировали те события, он ответил не затрудняясь: «Твёрдость, выносливость и ещё особое чувство любви к Родине». На вопрос: « Смогли бы вы участвовать в военных действиях, став взрослым?» Его ответ был однозначным: «Нет! Я считаю, что все конфликты нужно решать только мирным путём. А людей, которые повинны в этих конфликтах, нужно судить»

В то время, когда воины Красной Армии вели кровопролитные бои с врагом на фронте, рабочие, крестьяне, интеллигенция упорно трудились в тылу. Они, знали, что исход борьбы решался не только на полях сражений, но и в развернувшейся по всей стране великой битве за металл, за боевую технику, за хлеб. Вся страна превратилась в огромный боевой лагерь, охваченный единым порывом разбить врага, изгнать его с родной земли, уничтожить фашизм.

С самого начала войны миллионы рабочих и служащих были призваны в Красную Армию. Чтобы их заменить, нужно было подготовить новые квалифицированные кадры. На заводы шли юноши и девушки, среди которых было много школьников 8-9 классов. Молодые патриоты становились к станкам, учились выполнять сложные производственные операции.

В январе 1943 года советские войска энергичным ударом выбивали гитлеровцев из Георгиевска и вели танковый бой в районе вокзала. Над городом пламенело багрово-черное зарево: горели заводы, школы, целые кварталы жилых домов. Подоспевшие саперные армейские части вступили в борьбу с огнем. Им помогало население. Двое суток шла борьба с пожаром на Арматурном заводе.

К человеку в военной шинели подбежала девочка. На ней была стеганка защитного цвета, на ногах – солдатские кирзовые сапоги, из-под шапки ушанки выбивались пряди черных волос. На бледном лице с заострившимися скулами горели вдохновенно большие выразительные глаза.

- Товарищ командир, - скороговоркой сказала она. Мы – пионеры. Пришли тушить пожар всей бригадой.

Начальник саперного отряда товарищ Подобед удивленно переспросил: - Какой такой бригадой?

- Нашей, пионерской, - указала девочка на группу мальчиков и девочек, стоявших с лопатами в руках.

Военный взглянул в указанную сторону и встретился с десятками глаз подростков, горевших такой решимостью, отвагой, что скажи этим пионерам одно только слово – «вперед!», как они ринутся в огонь.

Весь день ребята усердно тушили очаги пожара, засыпая их песком и мокрым снегом. И на второй, и на третий, и на многие еще дни они в полном составе аккуратно приходили на завод, выполняли все то, что им поручалось.

Но вот в литейном цехе задули вагранку и отлили первые детали. И черноволосая пионерка Полина Баранкова стала на выбое отливок из форм.

Рядом с Полиной работали Мария Пшенинина, сестры Власенко, Раиса, Надежда, тут же трудились Александр Мантулин, Иван Бондаренко и самый маленький пионер Коля Зенкин.

Юные восстановители завода имени Ленина трудились в механическом цехе, где не хватало токарей, стояли станки.

За короткое время они изучили станки – им всем присвоили квалификацию токарей четвертого разряда5.

Был 1944 год. Еще шла Великая Отечественная война с фашистской Германией, но страна уже залечила раны в освобожденных районах. Георгиевский арматурный завод получал один за другим заказы Родины.

До конца выполнения заказа оставались считанные дни. На сборке деталей не хватало рабочих, назрел прорыв, невыполнения задания Совета Труда и Обороны.

Тогда комсомольцы бригад сестер Власенко, Полины Баранковой, Надежды Черненко объявили себя мобилизованными и, не уходя из цеха, работали по две смены подряд в течение десяти дней. Первую смену фронтовые бригады работали на своих станках, а вторую – на сборке. Во все дни боевой вахты молодые патриоты выполняли по две нормы: и на токарных станках, и на сборке.

Этот трудовой подвиг комсомольцев всколыхнул и зажег весь коллектив завода. Арматурщики досрочно на 48 часов выполнили правительственные задания6.

В разговоре с Раисой Алексеевной Поповой (Власенко), проживающая по адресу: г. Георгиевск ул. Ватутина, дом №47, я сказала, что горжусь ее подвигом. Она ответила:

- По твоему мнению, подвиг, а по моему, долг перед Родиной, народом.

Отдавали действительно все, что могли. Адресовали фронту составы с грузами, с любовью вышитые кисеты для бойцов, заботливо связанные варежки и носки. И там, на фронте, это не было мелочью. Солдаты знали: у них есть надежный тыл, там их любят и ждут. Дорого было это солдатам. Не потому ли до сих пор передают в краеведческий музей города Георгиевска ветераны свои кисеты и портсигары, варежки и зажигалки7.

В журнале «Преподавание истории в школе» я познакомилась с отрывком из сочинения пятиклассника Кирилла Коротина из Владивостока, озаглавленное «Портрет деда».

«У меня в комнате висит портрет деда. Я его никогда не видел. И мама тоже никогда не видела своего отца. Дед погиб в тот день, когда родилась моя мама, - 19 апреля 1945 года.

Я люблю смотреть на портрет и размышлять. Конечно, трудно назвать этого молодого, улыбающегося солдата дедом. Он погиб, когда ему было 20 лет. Что успел за эти годы? Вырастить хлеб, родить дочь и защитить свою землю. Деда нет. А мы его ростки, живем. Значит, и он жив. Его частичка в маме, в моем старшем брате и во мне.

Все мужчины в нашей семье прошли через войну. Дед – Великую Отечественную. Отец – Афганистан. Брат – Чечню. А что ждет меня? Я не хочу воевать! Я хочу любить людей, а не убивать их»8.

Комментарии, как говорится, излишни. Если моя работа поможет прийти к тем же выводам, к которым пришел и пятиклассник Кирилл, значит я на правильном пути.

Мы, дети XXI века, хотели знать, что пережили наши родные тогда, когда они были такими же, как мы сегодня, чтобы никто никогда не переживал подобного.

Для наших близких война 1941-1945 гг. – часть их жизни и судьбы.

Для нас, детей XXI века, война – страница истории семьи, истории страны.

Без исторической памяти не может быть уважения к своему народу, своим предкам.

Поставленной цели, думаю, достигла. Моя работа имеет практическое значение. Учителя истории, литературы, краеведения могут использовать ее на уроках и внеклассных мероприятиях.

Прошло много лет. Казалось – жизнь успокоилась, а слово война ушло в прошлое. Но война вернулась с новыми словами – терроризм, беженцы, Чечня. Невыносимо больно сознавать, что снова чье-то детство разрушено, проливается кровь детей и все это происходит в нашей стране. «Чечня и дети» - это тема моего дальнейшего исследования.