Культура  ->  Литература  | Автор: | Добавлено: 2015-05-28

Художественные особенности языка романа «Тихий Дон» М. А. Шолохова

Изучение языка «Тихого Дона» как важная проблема исследования творчества М. А. Шолохова, мастерства в написании данного произведения, изучение языковых особенностей углубляют понимание идейного содержания романа. Естественно, эта проблема должна быть рассмотрена учителем на уроках по творчеству Шолохова, и, следовательно, вызвать интерес у старшеклассников, поэтому необходимо подробнее исследовать язык романа.

Влияние классиков на народность языка «Тихого Дона» М. Шолохова

Своеобразие языка «Тихого Дона» определяется не только дарованием Шолохова, богатством и объемом его словаря, особенностью говора донских казаков, изображенных в романе. Своеобразие языка романа Шолохова определяется также условиями периода 20-х годов, когда складывался замысел романа и были созданы первые его части. Это было время поисков путей в практике литературного творчества, развития лучших традиций русской классической литературы XIX века, переоценки языковых норм, связанной с демократизацией языка. Задачи эти решали многие писатели в 20-е годы, в том числе и Шолохов. Стремление к новаторству в области языка нередко уводило писателей в сторону от правильного понимания того, каким должен быть литературный язык.

Со времен Пушкина художественный язык, как и вообще наша культура, приобрел прочную основу. Способы выражения мысли, построение словесных образов стали соотноситься с определяющим признаком – соответствуют ли они духу народности. Пушкинские строки, запечатлевшие красоту поэтической речи, стали эстетической нормой языка, но ним учились познавать магическое действие образного слова, простоту при очень сложном содержании, музыкальную стихию. Собирание слов, изучение склада народной речи становилось не просто любопытным занятием, но и необходимостью. Записные книжки Гоголя испещрены словесными находками. Войдя в стихию народной речи, он говорил: «Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук – то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и право, иное названье еще драгоценнее самой вещи».

Это «хождение в народ» за словом связано с расширением познавательной роли искусства, и язык, развиваясь и отражая потребность общественной жизни, открывал в себе все новые и новые выразительные возможности. Народное слово получало у Л. Н. Толстого не только восторженное признание, но становилось определяющей эстетической категорией. «Язык, которым говорит народ и в котором есть звуки для выражения всего, что только может сказать поэт, мне мил, - признавался он. – Люблю определенное, ясное и красивое, и умеренное, - и все это нахожу в народной поэзии и языке, жизни».

Народная языковая основа у русских классиков присутствует всюду, где есть мысль, образ и чувство. Вот почему Максим Горький решительно выступал против стилистических извращений – безжизненной символики, мраморной красоты холодной формы, психоза декадентского творчества, словесных вывертов, натурализма, серости и просто малограмотности. Читатель же искал в литературе и искусстве утвержденного классикой единство формы и содержания, когда слово как бы исчезает, не замечается, а все то, чему оно служит выражением, захватывает полностью и безраздельно.

Таким художником и становится Шолохов. Он сразу же определил для себя путь писателя из народа, от земли, русских просторов, безбрежных степей, по которым с грохотом и огнем прокатывалась не раз история народа. Шолохов знал невыдуманные жизненные коллизии. У него свой огромный мир, своя мысль, свое видение, своя тема гражданская устремленность, поэтому он не мог равнодушно относиться к той большой дискуссии 30-х годом о языке, которая была начата Горьким. В «Тихом Доне» писатель шел по пути сочетания лучших литературно-языковых традиций русской классической литературы и элементов народного (преимущественно казачье-крестьянского) говора.

М. И. Калинин сказал в 1934 году о Шолохове как авторе «Тихого Дона»: « по языку чувствуется, что он много учился и никакие журналы для начинающих ему не помогли».

Естественно, что Шолохов учился у классиков. В языке первых частей «Тихого Дона» встречаются следы влияния Л. Толстого и М. Горького. Творческое использование опыта Л. Н. Толстого, мастера художественной фразы, глубоко раскрывающей душевное состояние героев, сказалось, например, в изображении самочувствия Дуняшки Мелеховой в одном из эпизодов «Тихого Дона»: лицо Дуняшки «веселое, тронутое загаром и у переносицы веснушками, словно говорило: «мне весело и хорошо оттого, что день, подсиненный безоблачным небом, тоже весел и хорош; оттого, что на душе вот такой же синий покой и чистота. Мне радостно и больше я ничего не хочу».

Здесь даже строй фразы, сама методика ее напоминают язык романа Л. Толстого. Изобилие определений в языке некоторых глав первых частей романа напоминает изобилие определений в ранних рассказах Горького. Щедрое введение в роман таких определений, не выходя за рамки художественной меры, давало Шолохову возможность многосторонне и впечатляюще определить сущность изображаемых явлений. Однако язык III части «Тихого Дона», где зрелость таланта писателя проявилась наиболее полно, свободен от следов каких-либо литературных влияний. Продолжая традиции, Шолохов смело обогащая литературный язык народными элементами. «Художественное произведение, - говорил писатель, - должно быть доходчиво, как в отношении простого малообразованного читателя, так и высококвалифицированного». И дальше: «Народные элементы, обогащая литературный язык, в то же время не снижают его литературного достоинства».

Эпический характер повествования и лирические особенности языка романа

«Тихий Дон» М. Шолохова – это роман прежде всего о народе, о его социально-политическом развитии в годы революции и гражданской войны. Естественно, что видное место в романе занимает язык эпического повествования. Эпический характер языка в романе создается разными средствами. Шолохов умеет передавать сложное содержание простыми языковыми формами. Рассказывая о казачьем быте, об империалистической войне, о сложных перипетиях социальной борьбы на Дону, Шолохов пользуется обычно простыми (короткими и распространенными) и сложно-сочиненными предложениями: «Зима легла не сразу. После покрова растаял выпавший снег, и табуны снова выгнали на подножный. С неделю тянул южный ветер, теплело, отходила земля, ярко доцветало в степи поздняя мшистая зеленка». Сама конструкция этого типичного для романа абзаца, переход от простого предложения в начале абзаца к сложносочиненному в его конце, как бы выражает эпическую плавность все усиливающегося потепления.

Героический эпос 20-30-х годов сосредотачивал свое внимание, главным образом, на раскрытии процессов общественной жизни. Семейная жизнь героев, быт сравнительно мало или совсем не занимали внимание писателей. Романтика подвига заслоняла собой все другие стороны человеческой жизни. Шолохов в «Тихом Доне» делает шаг вперед. Наряду с изображением общественно-социальных явлений, автор погружает читателя и в социальный мир Мелеховых, Коршуновых, Астаховых, Листницких и др. , подробно воссоздает быт, нравы, уклад казаков. А индивидуальное, частное способствует лучшему пониманию величественности, эпичности изображаемого.

В бытописи Шолохов также пользуется простыми и сложносочиненными предложениями, чередуя их, и лишь изредка употребляя сложноподчиненные в их наиболее простых формах. В этом смысле характерным для языка эпического повествования в «Тихом Доне» является следующий абзац: «Пантелей Прокофьевич вернулся со схода и прямо прошел в боковушку, комнату, которую он занимал со старухой. Ильинична в эти дни прихварывала. На водянисто-пухлом лице ее виднелись усталость и боль. Она лежала на высоко взбитой перине, привалясь спиной к подушке, поставленной торчмя. На звук знакомых ей шагов повернула голову, с давнишней, прижившейся на ее лице суровостью глянула на мужа, остановила взгляд на мокрых от дыхания завитках бороды, теснивших рот Прокофьевича, на слежалых, влитых в бороду влажных усах, двинула ноздрями, но от старика несло морозом, кислым душком овчины». Во всем абзаце одно сложноподчиненное, два простых коротких, одно простое распространенное и одно сложносочиненное предложения в виде длинного периода, передающего плавную эпичность течения жизни Мелеховых.

Впечатление эпичности достигается в романе также особой эпической конструкцией фразы, придающей повествованию плавность: «Сергей Платонович издалека ведет свою родословную», «стекли неторопливые годы», «старое, как водится, старилось, молодое росло зеленями». Стремление отражать жизнь и ее опыт в лаконических и точных языковых формулировках приводит Шолохова к афористической форме выражения, - отсюда обилие в романе пословиц, поговорок или близких к ним форм авторского языка и языка персонажей: «Одна земля, а соки разные высасывает трава», «Не лазоревым алым цветом, а собачьей бесилой, дурнопьяном придорожным цветет поздняя бабья любовь», «Молодые ехали поневоле, старые – по ретивой охоте».

Эпическая величавость повествования достигается и инверсией (подлежащие становится в конце предложения): «По утрам легкие ледозвонили заморозки». «Погожее обещало быть утро». «Блестели отлакированные росой рельсы». «По подмостьям, храпя, сходили из вагонов лошади». Инверсия позволяет перенести смысловое ударение с предмета или явления на их свойства: важно не то, что были заморозки, а то, что они «ледозвонили», что отлакированные росой рельсы «блестели», что лошади сходили по подмостьям из вагонов – «храпя». Инверсия в данном случае не только придает эпический характер повествованию, но и позволяет показать эпические картины в их чувственной ощутимости. Напряженность в эпическом повествовании достигается также инверсией: «Первая цвинькнула где-то высоко пуля», «Дверь, пропустив Наталью, притворила Аксинья» и т. д.

Эпический характер речи в «Тихом Доне» иногда романтически окрашен. Характерно в этом смысле изображение романтического порыва Григория, узнавшего о начале казачьего восстания. Восстание воспламенило у Григория надежду на автономию Донской области, и он спешит принять участие в борьбе с красными: «Пошел! Спаси Христос! – успел крикнуть он подошедшему к воротам хозяину и, падая на переднюю луку, весь клонясь к конской шее, поднял на улице белый смерчевой жгут снежной пыли, охаживая коня по обе стороны плетью, пуская его во весь мах. За ним оседало снежное курево, в стременах ходили, терлись о крылья седла занемевшие ноги. Под стременами стремительно строчили конские копыта. Он чувствовал такую лютую огромную радость, такой прилив сил и решимости, что помимо воли из его горла рвался повизгивающий хрип. В нем освободились плененные затаившиеся чувства. Ясен, казалось, был его путь отныне, как высветленный месяцем шлях».

Романтическая окраска языка здесь имеет реалистическую функцию: служит показу романтического порыва героя. Достигается это экспрессивными эпитетами, выражающими крайнее напряжение чувств героя и стремительность его езды (смерчевый, стремительно лютый, огромный, повизгивающий, клокочущий). В приведенной цитате мы находим также попытку передать с помощью звукописи ритм быстрого скока лошади: Под стременами стремительно строчили конские копыта». Этот пример характерен для звукописи, к которой Шолохов нередко прибегает в романе.

Иногда эпический характер языка в «Тихом Доне» удачно сочетается с иронией: Шолохов пользуется таким сочетанием преимущественно в разоблачительных целях: в главах о Козьме Крючкове, об атамане Краснове, о Митьке Коршунове: «Быть бы Митьке по его наружным достоинством лейб-гвардии атаманом, жить бы при дворце и охранять священную особу его императорского величества, если бы не революция».

Ирония достигается здесь сопоставлением настоящего положения Митьки-карателя и того положения, которое у Митьки могло бы быть (служба в лейб-гвардии); Шолохов пользуется при этом формой сложноподчиненного предложения, в котором условное придаточное противопоставляется главному («быть бы», «если бы не»).

Шолоховское слово получает предельно весомое смысловое наполнение и такую внешнюю оформленность, которая свойственна лучшим образцам. Эпос дал ему возможность раскрыть на широчайшем материале красоту языка, продемонстрировать стилистические варианты, свойственные жизненным ситуациям, социальным и профессиональным оттенкам.

Ясно выражен в «Тихом Доне» лирический характер языка; мы найдем его преимущественно в лирических отступлениях романа. Шолохов добивается эмоциональной выразительности языка в лирических отступлениях: «И сколько ни будут простоволосые казачки выбегать на проулке и глядеть из-под ладоней, - не дождаться милых сердцу! Сколько ни будет из опухших и выцветших глаз ручьиться слез, - не замыть тоски! Сколько ни голосить в дни годовщины и поминок, - не донесет восточный ветер криков их до Галиции и Восточной Пруссии, до осевших холмиков братских могил!».

Лиризм достигается здесь трехкратным повторением восклицательных предложений; каждое из них содержит эмоционально-выразительные глаголы в отрицательном и усилительном значении (не дождаться, не замыть, ни голосить, не донесет), и эпитеты (простоволосые, милых, опухших, выцветших, братских).

Отношения Григория и Аксиньи изображены также лирически: «Во сне он ходил с Аксиньей по высоким шуршащим хлебам: Аксинья на руках бережно несла ребенка, сбоку мерцала на Григория стерегущим взглядом. А Григорий слышал биение своего сердца, певучий шорох колосьев, видел сказочный расшив трав на меже, щемящую глубину небес. В нем цвело, бродило чувство, он любил Аксинью прежней изнуряющей любовью, он ощущал это всем телом, каждым толчком сердца и в то же время сознавал, что не явь, что мертвое зияет перед его глазами, что это сон».

Лиризм здесь достигается при помощи эмоционально-насыщенных эпитетов (певучий, сказочный, щемящий) и существительных-определений (биение сердца, голубизна небес). Существенную роль играет также мелодичная напевность языка, достигаемая перечислением ощущений Григория в ритмически-удлиненных фразах. Приведенные выше примеры не исчерпывают приемов, с помощью которых создается в «Тихом Доне» эпический и лирический характер языка. Однако примеры и их анализ позволяют установить, что эпический и лирический характер языка в романе создает впечатление реалистической полноты и поэтичности картин изображаемой действительности.

Место и роль лексики различных стилистических пластов

Противоречивость социальных отношений в период революции и гражданской войны, сложность социально-психологической жизни различных классов, прежде всего крестьянства, на пути к революции и советской власти, обреченность царизма, «белоказачья Вандея» на Дону и ее разгром, а также другие события периода революции и гражданской войны – все это требовало исключительного разнообразия выразительных и изобразительных средств, лексического богатства языка, гибкости полифонического поэтического строя.

Мы находим в «Тихом Доне» различные лексические стили: публицистический, эпистолярный, ораторский, канцелярски-деловой. Описание военных действий на фронтах империалистической и гражданской войн, а также некоторые документы, вставленные в текст романа (например, отрывки газетных статей), отличаются ярко выраженной публицистичностью. В XXXII главе IV части романа ход белоказачьего восстания изложен в форме историко-публицистического описания: «Были образованы в станицах и хуторах советы и, как ни странно, остались в обиходе даже некогда ругательное слово «товарищ» и т. п.

Вся ХХ глава VII части написана в форме военно-публицистической статьи о соотношении сил на фронтах, о ходе военных операций и их результатах: «Контратака, предпринятая частями 10 армии, была отбита. Смело маневрировавшая Кубанско-Терская конная дивизия грозила обходом левого фланга, вследствие чего командование 10 армии отвело части на фронт Безенково – Латышево -Красный Яр – Каменка - Банное» и т. д. Военно-публицистическая лексика (контратака, дивизия, фланг) определяет здесь военно-публицистический стиль языка.

Эпистолярный стиль языка характерен для включенного в роман дневника любовника Лизы Моховой, для многочисленных писем Григория, Натальи, Пантелея Прокофьевича, Петра Мелехова, Е. Листницкого. Показательно письмо Натальи к Григорию: «Григорий Пантелеевич! Пропиши мне, как мне жить и вовсе, или нет, потерянная моя жизнь. Ты ушел из дому и не сказал мне ни одного словца. Я тебя ничем не оскорбила, и я ждала, что ты мне развяжешь руки и скажешь, что ты ушел навсегда, а ты отроился от хутора и молчишь, как мертвый». Непосредственность лаконически выраженных чувств и мыслей, искренний и интимный характер лексики и определяют эпистолярный стиль языка.

Встречающийся в «Тихом Доне» ораторский стиль языка, как и эпистолярный, неоднократно применялся в произведениях русских классиков. Особенно показателен литературный опыт Лермонтова. По свидетельству В. В. Виноградова, Лермонтов, стремясь «приспособить русский литературный язык к выражению сложных психических коллизий сильной рефлектирующей личности, к передаче ее внутренней исповеди, ее политического протеста и общественных стремлений и идеалов, сложных мотивов ее недовольства и борьбы с современным обществом», - «работая над созданием внушительного и действенного ораторского стиля, свободного от литературных архаизмов». Главный герой «Тихого Дона» Григорий Мелехов также является сильной рефлектирующей личностью. Речь идет здесь не о содержании рефлексии, а о стиле ее. И Шолохов неоднократно пользуется ораторским стилем языка для выражения сильных душевных порывов Григория Мелехова, его рефлексии. Приведем внутренний монолог Григория в XXVIII главе VII части романа: « Будто и не было за его плечами дней поисков правды, шатаний, переходов и тяжелой внутренней борьбы. Тенью от тучи проклубились те дни, и теперь казались ему его искания зряшными и пустыми. О чем было думать? Зачем металась душа, - как зафлаженный не облаве волк – в поисках выхода, в разрешении противоречий?» И дальше: «Пути казачества скрестились с путями безземельной мужичьей Руси, с путями фабричного люда. Биться с ними! Насмерть рвать у них из-под ног тучную донскую, казачьей кровью политую землю. Гнать их, как татар, из пределов области! Тряхнуть Москвой, навязать ей постыдный мир!».

Обилие в этом монологе риторических вопросов и восклицаний, патетическая интонация, экспрессивные эпитеты (тяжелой, зафлаженный, безземельный, тучная, постыдный) создают ораторский стиль языка, романтически окрашенный.

Во II главе IV части романа целиком дана революционная листовка для солдат, начинающаяся словами: «Товарищи, солдаты!. » В XVIII главе IV части романа Бунчук выступает с речью перед казаками: «Товарищи, казаки! Я послан к вам петроградскими рабочими и солдатами. Вас ведут на братоубийственную войну, на разгром революции» и т. д. Ораторский стиль языка придает фразе характер политической агитации.

Канцелярски-деловой стиль языка встречается в романе преимущественно в различных документах: в приказах командования, в донесениях, в официальных письмах и т. п.

В ХХ главе III части в художественный текст введена «Выписка из приказа»: «За спасение жизни командира 9-го драгунского полка Густава Грозберга казак 12-го донского казачьего полка Мелехов Григорий производится в приказные и представляется к Георгиевскому кресту 4-й степени». Канцелярски-деловой стиль языка характерен для ультиматума военно-революционного казачьего комитета правительству Каледина: «Вся власть в области Войска Донского над войсковыми частями в ведении военных операций от сего 10 января 1918 года переходит от войскового атамана к Донскому казачьему военно-революционному комитету».

Приведенные выше примеры канцелярски-делового стиля языка романа включают в себя военно-административную фразеологию («производится в приказные», «представляется к Георгиевскому крессу», «ведение военных операций»).

Иногда в изображении военной среды Шолохов пользуется военно-технической терминологией. В V главе IV части говорится, как Бунчук показывал рабочим «правила наводки, прицела, объяснял меры деривации по траектории, предельную досягаемость в полете пули». Реалистическая функция этой терминологии очевидна: Шолохов стремится к наиболее полному изображению действительности, пользуясь точными специальными терминами.

Анализ языка романа приводит к мысли о его сложности. Но при всей своей языковой сложности «Тихий Дон» вполне доступен для понимания самых широких слоев читателей. Это объясняется, прежде всего, отчетливо выраженными в языке романа народными тенденциями, народным характером выразительных и изобразительных средств.

Народные черты речи персонажей и употребление диалектизмов в «Тихом Доне»

Критик В. Розанов справедливо писал о Шолохове: «Со страниц его произведения заговорил народ своими собственными устами на собственном языке. Эту важнейшую особенность творчества писателя очень быстро почувствовал читатель».

Оценивая стихотворение Кольцова, Добролюбов писал: «Его язык совершенно простой, народный. Редко-редко можно встретить в его стихах книжное выражение, да и то, большей частью, в слабых его пьесах. Выражения народные встречаются у него часто, но формы везде почти правильные, принятые в литературе». То же можно сказать о народных чертах языка «Тихого Дона».

Обогащение литературного языка элементами народной разговорной речи характерно для выдающихся русских писателей XIX века. По мнению В. В. Виноградова, «Гоголь вслед за Пушкиным сближает литературный язык с живой устно-народной речью, свойственной обществу неаристократического круга». «Лермонтов также широко вовлекает в строй повествования живую разговорную русскую речь, бытовое просторечие».

Особенно много сделали в смысле обогащения литературного языка элементами народной лексики Чернышевский, Помяловский, Некрасов. Шолохов еще смелее насыщает литературную речь элементами разговорного, народного (преимущественно казачье-крестьянского) языка; писатель пользуется народными оборотами речи, диалектной лексикой, когда показывает действительность в восприятии персонажей из народной среды: « в тине взвернул и бухнул по воде омахом охотящийся на мелочь сом»; «хутор прижух в поганеньком выжиданьице: придет Степан – узелок развяжет»; «от скрипа саней вскочит, с белым подпузником, заяц и пойдет щелкать целиной».

Характерно, что в языке VII части «Тихого Дона» оборотов казачьей разговорной речи меньше, в языке VIII части их нет совсем. Объясняется это прежде всего отсутствием в VIII части романа казачьей массы. Нужно указать также на то, что к концу романа Шолохов более сдержанно вводил в авторский язык элементы донского казачьего говора. Диалектизмы встречаются не только в языке персонажей («отсель зачинать», кричит Пантелей Прокофьевич), но и в авторской речи, особенно в первых частях романа. «Тонкое «чувство языка», тщательный отбор дали Шолохову возможность ввести в «Тихий Дон» только здоровые по смыслу слова из казачьего диалекта».

« признано, - писал Горький в связи с дискуссией о языке, - что народный русский язык, особенно в его конкретных глагольных формах, обладает отличной образностью». Местный говор донских казаков настолько выразителен, что введенный в роман с чувством меры, он не только «не портит» авторского языка, но придает ему своеобразный колорит.

В. Г. Ветвицкий в статье «Диалектизмы как средство создания местного колорита в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон» употребление писателем диалектизмов объясняет так: «События, изображаемые в романе М. А. Шолохова «Тихий Дон», происходят, согласно замыслу автора, в точно обозначенной местности. Совершенно закономерным поэтому является употребление писателем диалектно-локальных слов для воспроизведения местного колорита».

Для нас важно выявить роль диалектизмов в романе Шолохова как элементов языка героев, которая свидетельствует о степени их духовно развития, об уровне культуры их мышления и речи.

В речи Григория Мелехова: «А ить иные бабы ажник рады, как мужей проводют»; «У меня дитё, об чем гутарить?» Теперича уж не прилепишься».

В речи Аксиньи: «Пущай утирки тебе вышивают, а на меня не заглядывайся»; «Гриша, у берега, кубыть, карша. Надоть обвесть»» «Кожать тебя буду, жалеть».

В речи Петра Мелехова: «Засосеняет – продадим!»; «По шляху кто-то вержи бегёт».

В речи Пантелея Прокофьевича: «Ворота возьмись поправь до стоянок на углу врой»; «Повечереяшь, а посля постереги быков»; «Ну, чего вы вскагакались? Цыцте»»; «Надысь ишо говорил: оглядите бредень».

Но по мере того, как казаки вовлеклись в социальную борьбу, в политическую жизнь, уровень культуры их мышления и речи естественно повышался. Этим и объясняется то, что в первых частях романа, где изображается действительность кануна и периода империалистической войны 1917 г. , диалектизмы встречаются нередко, в восьмой же части романа, где изображается действительность 1921-1922 гг. , их почти нет.

Устно-поэтическое богатство языка «Тихого Дона»

Демократизируя литературный язык, Шолохов нередко вводил в него обороты речи, свойственные устно-поэтическому народному творчеству. В авторский язык в XXX главе V части романа введен былинный оборот, придающий облику Кривошлыкова и Подтелкова величие народных богатырей: «Кривошлыков и Подтелков шагают в толпу, перед ними раздаются, стелют уличку». Начало IX главы IV части романа напоминает былинную запевку: «Словно покрыла Обдонье туча густым непросветно-черным крылом, распростерлась немо и страшно и вот-вот пригнет к земле тополя вихрем, полыхнет сухим трескучим раскатом грома и пойдет крутить и карежить белый лес за Доном, осыпать с меловых отрогов дикий камень, реветь погибельными голосами грозы».

В XIII главе VI части романа встречается характерный для фольклора параллелизм:

«Кто зайдет смерти наперед,

Кто разгадает конец человечьего пути?

Трудно шли кони от хутора,

Трудно рвали от спекшихся сердец

Казаки жалость к близким. »

Строки эти напоминают былинный строй речи.

В XIX главе VI части романа опять встречается характерный для фольклора параллелизм: «Иные уже и жалели, что не ушли за Донец, но сделанного не воротишь, уроненной слезы не поднимешь». Приведенные параллелизмы не только характеризуют фольклорные особенности языка Шолохова, но и могут служить примером поэтического ритма в его языке.

В XXV главе VII части романа в речь Прохора Зыкова вставлен обычный для сказок оборот: «Ну, сбегай, добудь, да чтобы на одной ноге обернулась».

Характерны для языка «Тихого Дона» фольклорные фразеологические сочетания (пословицы, поговорки). В XLVI главе VI чести романа Пантелей Прокофьевич, утешая казачонка, высеченного за озорной выстрел из винтовки, употребляет пословицу: «За битого двух небитых дают». Пословица эта выражает иронию персонажа.

В V главе VII части казаки, испытав презрительное отношение к себе белогвардейских офицеров и сравнивая их с царскими дореволюционными офицерами, приходят к выводу, который выражен в форме поговорки: «Хрен редьки не слаще». Поговорка придает ненависти казаков особую выразительность.

В XLVI главе VI части, рассказывая о том, как дезертировавшая с фронта полусотня старых казаков шли домой, Шолохов усиливает выразительность этого эпизода, придает ему иронический оттенок: «Ведь недаром же говорится в народной поговорке, что в хозяйстве и старичишка дюжей, чем молодица».

Поговорки и пословицы в «Тихом Доне» способствуют углубленному реалистическому изображению действительности, уступая в этой функции только песням.

Все это приближает язык романа к сказу: «Иногда «Тихий Дон» напоминает рассказ бывалого сказителя, пересыпающего речь устно-поэтическими оборотами, народными словами, крупной солью острых шуток, - так плавно и связно льется повествование, исполненное жизненной логики, живых мыслей и чувств».

Шолохов поднимается до высоты искусства живого народного сказания; литература и фольклор сливаются в «Тихом Доне» гармонично.

Впечатление непринужденного сказа вызывает начало VII главы IV части романа: «Многое перевидал Сергей Платонович на своем веку, в разных бывал передрягах. Давненько, когда работал еще по ссыпке, пришлось ему за гроши скупить у казаков хлеб» и т. п. Народные тенденции в авторском языке «Тихого Дона» проявляются также в употреблении просторечных форм, встречающихся в речевой практике самых различных слоев: «хромал Пантелей Прокофьевич, злой, как черт»; атаманец «зная, что у Григория отбил бабу Листницкий»; «заело у Пантелея Прокофьевича».

Новаторство писателя в использовании языковых средств в романе

Шолохов не только широко пользуется словами, оборотами речи, взятыми у богатого народного словаря, но нередко прибегает к словотворчеству; при этом новаторство писателя раскрывается в двух направлениях: в создании новых слов, в новом употреблении уже известных слов. В этом новаторстве Шолохова сказываются те же народные тенденции, какие характерны для языка романа в целом. Создавая новые слова, Шолохов стремится прежде всего к наиболее точному изображению людей, вещей, явлений жизни.

Называя, например, «ледок» «звонистым», писатель по-новому, более тонко и точно, раскрывает качество звонкости льда. Так же точно и впечатляюще он определяет словом «резучий» пронзительность «визга шрапнели». Появление в глазах персонажа выражения суровой твердости и холодности Шолохов метко определяет новым словом «насталил» («дед сурово насталил глаза»). Примеры эти показывают, что писатель прибегал к словотворчеству в тех случаях, когда в его богатом словаре не оказывалось слов, которыми можно было бы с наибольшей точностью раскрыть сущность явления.

Это свидетельствует о стремлении Шолохова сделать язык романа наиболее доходчивым, впечатляющим. В этом смысле словотворчество писателя вызывалось такой же насущной потребностью, какой отличается словотворчество народа, отражающееся в его живом разговорном языке. К новым словам в языке романа нужно отнести: изломистый («изломистые крыши»); изморщиненный («изморщиненная зачерствелыми колеями дорога»); изрытвленный («изрытвленный снег»); изузоренный («изузоренные пылью молодые ребята»); насталенный («насталенный голос») и другие.

Новаторство Шолохова сказывается также в употреблении уже известных слов в новом значении: определение «дымящийся» употребляется по отношению к взгляду («дымящийся косой взгляд»); «парной» - по отношению к блеску глаз («парным блеском светились глаза Натальи»); «трухлявый» - по отношению к смеху («трухлявый смешок»).

Художественные тропы в романе «Тихий Дон»

Народные тенденции языка «Тихого Дона» определяются не только его составом, включающим различные элементы народного языка, но и его выразительной силой. «Выразительность языка достигается умением выбирать наиболее точные, ясные, сильные слова» (М. Горький). Шолохов обладает этим уменьем. Язык «Тихого Дона» отличается той «мускульной силой», о которой писал Горький. В изображении Шолохова Дон «кидал» на берег волны, молния «палила» небо, гром «давил» землю. Мишка Кошевой «всадил» взгляд в пол, пальцы руки Ивана Алексеевича «навылет» провоняли машинным маслом, лягушки «надсаживались» в заводях реки, удар в голову «вырвал» из-под ног Аксиньи землю. Энергия языка достигается здесь удачным подбором опорных по смыслу слов, с наибольшей силой выражающих сущность явлений.

В стремлении к реалистической выразительности Шолохов не только подбирает «энергичные» слова, обладающими огромной силой экспрессии, но и часто прибегает к уточнению сказанного. Такое уточнение дается обычно в скобках: «Штокман вышел на террасу моховского дома (у Сергея Платоновича всегда останавливалась начальство, минуя въездную)»; «Это через чего» - спросил отец, подрагивая нижней губой (первый признак недалекой вспышки бешенства)»; «Взводный урядник воткнул в подкладку фуражки иглу (он зашивал прохудившиеся шаровары)».

Для точности и выразительности изображения характеров и внутренней жизни персонажей, событий и природы Шолохов применяет сложные эпитеты. Часто он сдваивает эпитеты, усиливая этим их выразительную силу. Такого рода эпитеты можно разделить на две группы. К первой нужно отнести составные эпитеты, определяющие одно и то же свойство: «березово-белые ночи»; «казенно-строгие стены»; «водянисто-пухлое лицо»; «волнисто–изломанные шеренги»; «смугло-черная нога» и т. д. Ко второй группе можно отнести составные эпитеты, определяющие различные свойства: «иглисто-золотистая колючка»; «щупло-дрожащие пальцы»; «зверино-белый оскал»; «пухло-суставчатый палец»; «чугунно-глухой голос»; «масляно-смуглые лица» и т. п.

Характерно, что в VII и VIII частях «Тихого Дона» составных эпитетов меньше чем в первых частях романа. Объясняется это, по-видимому, тем, что с возрастанием художественного мастерства Шолохов становился более экономным в пользовании определениями. Экономное использование эпитетов в VII и VIII частях романа объясняется и другим. Сложные эпитеты позволяют выразительнее, полнокровнее изобразить цельность патриархального уклада жизни. Может быть, поэтому в первых частях «Тихого Дона», где изображается этот уклад жизни казачества, сложные эпитеты составляют характерную черту языка романа, свойственную, кстати сказать, былинам. Естественно, что в последних частях произведения, где изображается жизнь казачества, утратившая, вследствие классового расслоения, патриархальную цельность, у Шолохова не было необходимости пользоваться сложными эпитетами.

В применении различных средств раскрывается тонкое языковое мастерство Шолохова, его власть над словом. Средством поэтической выразительности языка «Тихого Дона» является гибкий его ритм. Шолохов умеет ритмом языка передавать быструю смену событий или медленное их течение.

В XIII главе I части романа ритм языка показывает напряжение в драке между Степаном Астаховым и Петром Мелеховым: Степан «кинулся на Петра, целил в голову, но промахнулся – в плечо попал. Сцепились. Упали в грязь».

В XVI главе I части ритм языка показывает быстроту бега Аксиньи, которая спешит на свидание к Григорию: «Стала, словно под ногами увидела глубокий яр, поглядела назад и – чуть не рысью по-над Доном – к займищу. Плетни, огороды. Желтая марь засматривающих солнцу в глаза подсолнухов. Зеленый в бледном цветении картофель».

Иногда авторский язык в «Тихом Доне» настолько ритмичен и музыкален, что напоминает белый стих. Такой поэтический ритм языка встречается в ХХХ главе V части романа:

Тучи обложили небо

Позванивал редкий дождь.

На край хутора густо валили казаки и бабы.

Еще более показателен поэтический ритм языка в следующем примере:

К Ростову в упор подходили

Обсемененные грозой дни.

Пахло обтаявшим черноземом.

Кровью близких боев пахло.

(XVII глава, V часть).

Функция поэтического ритма в эмоциональной подготовке читателей к насыщенным драматизмом событиям эпической широты: в первом случае приведенные строки являются началом главы о казни подтелковцев; во втором они предвосхищают бой за Ростов между красногвардейцами и белыми.

Средством поэтической выразительности языка является сочетание в нем контрастных элементов. Шолохов говорит о «ненавидящей любви» Степана к Аксинье; о том, что линии рта Анны Погудко «были мужественны и одновременно детски-нежны», о «сладковато-прогорклом запахе плесени» и т. д.

Не менее ценным средством поэтической выразительности языка «Тихого Дона» является его мастерская стилизация: так, например, в I главе II части романа Шолохов, излагая предысторию купца Мохова, стилизует свою речь под купеческую: «в чужом гаманце трудно деньгу считать», «широко, как трехрядную гармонь, развернул Сергей Платонович дело».

Особенно значительным средством поэтической выразительности языка романа является насыщенность его различными формами сравнений и метафор. Одним из основных источников метафоричности языка Шолохова является индивидуальное поэтическое видение писателем явлений жизни. приведенные ниже сравнения характеризуют своеобразие этого художественного видения: « в вышине, в небесной крепи, плавал месяц, как полнозрелый цветок кувшинки в заросшем осокой пруду»; «из ярко-белого подола тучи сыпался и сек землю косой дождь с градом, перепоясанный цветастым кушаком радуги»; «в небольших заводях желанной девичьей улыбкой сияла ряска». Поэтическая индивидуальность Шолохова в приведенных примерах заключается в его уменьи тонко поэтически нарисовать месяц, радугу, дождь, траву ряску, показать их свежесть, их радующий глаза вид с такой непосредственностью, с какой ни один писатель никогда их не показывал.

В характере сравнений и метафор и в их роли в «Тихом Доне» с большой экспрессией выражаются народные тенденции языка романа. Можно наметить несколько основных групп сравнений в романе. Прежде всего нужно сказать о развернутых сравнениях, отличающихся эпической широтой. Шолохов пользуется ими в тех случаях, когда хочет подчеркнуть особую значительность чувств и мыслей персонажей, явлений жизни. Так, он изображает страдания и тоску Аксиньи после того, как Григорий оттолкнул ее грубым предложением «прикончить любовь»: «Всходит остролистая зеленая пшеница, растет; через полтора месяца грач хоронится в ней с головой и не видно; сосет из земли соки, выколосится, набухнет зерно пахучим сладким молоком. Потом зацветет, золотая пыль кроет колос. Выйдет хозяин в степь – глядит, не нарадуется. Откуда ни возьмись, забрел в хлеба табун скота: ископытили, в пахоть затолочили грузные колосья. Там, где валялись круговины примятого хлеба, дико и горько глядеть. Так и с Аксиньей: на вызревшее в золотом цветении чувство наступил Гришка тяжелым сыромятным чириком. Испепелил, испоганил, - и все».

В основе этого сравнения лежит параллелизм, являющийся, как известно, одной из особенностей поэтического стиля былин. В этом смысле развернутые сравнения в форме параллелизмов, способствующие эпически глубокому изображению жизни, свидетельствуют о развитии в «Тихом Доне» традиции, идущей от фольклора, в частности, от былин.

В L главе VI части романа развернутое сравнение в форме широкого сопоставления двух картин (чувство Аксиньи к Григорию сопоставляется со «снежной громадиной, нависшей над обрывом и рухнувшей от порыва весеннего ветра). Многолетнему чувству Аксиньи, копившемуся подобно снежному наносу, нужен был самый малый толчок. И толчком послужила встреча с Григорием, его ласковое «Здравствуй, Аксинья дорогая». Он ли не был ей дорог? Не о нем ли все эти годы вспоминала она ежедневно. И о чем бы ни думала, что бы ни делала, всегда неизменно в думках своих была около Григория». Это поэтическое эпически – широко развернутое сравнение, где чистота и сила чувства героини подчеркивается сравнением с сахарно искрящейся на солнце «снежной громадиной», завершается дополнительным сравнением: постоянные думы Аксиньи о Григории ассоциируются с хождением слепой лошади в чигире. Так глубоко раскрывается в романе не только потенциальная сила чувства Аксиньи, но и его постоянство.

Иногда сравнения в «Тихом Доне» превращаются в сложные и чрезвычайно красочные картины, в которых искусно сочетаются метафоры и эпитеты: «ветер под звездами хищно налетал на белоперую тучу (так сокол, настигнув, бьет лебедя крутовыгнутой грудью) и на присмиревшую землю, волнисто качаясь, слетали белые перышки – перья, покрывали хутор, скрестившиеся шляхи, степь, людской и звериный след».

Сравнение это по содержанию явно фольклорного типа, однако оно могло быть вызвано и характером восприятия явлений природы в условиях социальной борьбы на Дону в период гражданской войны.

К фольклорному типу следует отнести отрицательные сравнения в «Тихом Доне», в основе которых лежит отрицательный параллелизм: «не лазоревым алым цветом, а собачьей бесилой, дурнопьяном придорожным цветет поздняя бабья любовь». Народность сравнений в смысле их впечатляющей выразительности определяется не только их формой, но и содержанием. Большинство сравнений и метафор в романе взято из обихода казачьей жизни. Даже природа часто отражается в сравнениях, как привычная для казаков обстановка жизни: : «Вся в румяном цвету Дуняшка ласточкой чертила баз от стряпки к куреню»; «в ушах у Григория раздольными бубенцами раздавались звоны»; «наборным казачьим поясом-чеканом лежал нарядно-перепоясавший небо млечный путь»; «стручками вызревшей акации лопались выстрелы».

Отношение казака к природе определялось чувством единства с нею; природа, в частности – земля, вызывала у него жажду труда. Солнце играло немалую роль в созревании хлеба. Сравнения, взятые из области отношений казака-труженика к природе, выражая его отношения к ней, подчеркивали целостность его восприятия окружающей действительности, давали возможность изобразить особенности патриархально-собственнического сознания казачества.

Народный юмор – один из элементов реализма Шолохова – проявляется и в сравнениях и усиливает их экспрессию. Некоторые сравнения в «Тихом Доне» даны в форме юмористических гипербол: Прохор «съел широкого, как печной заслон, чебака»; Пантелей Прокофьевич «полуведерный чугун постных щей словно за себя кинул, а потом навалился на пшеничную кашу».

В «Тихом Доне» близки к форме непосредственного сравнения метафорические обороты: «белый обглоданный мосол высокой колокольни»; «черной паутиной раскинулись с того дня нити большого заговора»; «колонна белогвардейских войск протянулась через Дон «жирной черной гадюкой». Метафорические обороты эти в данном случае отражают социальные сдвиги в сознании передовых слоев казачьей массы, изменявшей в ходе гражданской войны свое отношение к религии, к белогвардейскому движению, собственности.

В XVI главе III части романа, где изображена печаль осиротевшего Дона после ухода казаков на империалистическую войну, Шолохов употребляет такие метафоры: «по-вдовьему усмехалась обескровленное солнце»; «за Доном тронутый желтизной горюнился лес». Эти метафоры близки к олицетворениям. Обилие в «Тихом Доне» изобразительных средств придает языку романа красочность, а то, что многие из них взяты из обихода казачьего быта, с новой стороны раскрывает народные тенденции в языке романа.

Раскрытие образов персонажей романа через их речевую характеристику

Высокой художественной культурой, тонкой выразительностью отличается и язык персонажей в романе. «Творчество живых художественных образов, - писал В. В. Виноградов, - которые войдут в галерею русских национальных типов, невозможно вне их выразительных речевых характеристик». Язык персонажей в «Тихом Доне» выполняет преимущественно характерологическую функцию: в нем раскрывается социальный облик и характер персонажей, их взгляды на жизнь и отношение к событиям, их национальность, возраст, профессия. В этом смысле язык персонажей является средством их художественной индивидуализации.

Язык персонажей «Тихого Дона» окрашен эмоционально, выражая различные состояния их души. Тонкое художественное чувство слова дало Шолохову возможность из множества вариантов речи того или иного героя в каждом из эпизодов выбрать такие, какие с наибольшей полнотой и эмоциональной силой выражают сущность переживания и настроений этих героев. Григорий Мелехов говорит Наталье: « у меня вот тут сосет и сосет, кровоточит все время Неправильный у жизни ход, и я в этом виноватый Зараз бы с красными надо замириться и на кадетов. А как? Кто нас сведет с советской властью? Как нашим общим обидам счет произвесть? Половина казаков за Донцом, а какие тут остались, землю под собой грызут».

В речи Аксиньи ярко раскрывается ее страсть к Григорию: «Из-му-чи-лась! Изболелась вся! Гришенька! Кровинушка моя!». Крайняя степень напряжения чувства достигается здесь не только разрывом предложения, обилием восклицаний, но и разрывом слова.

Язык персонажей в романе отличается пластической изменчивостью: в нем ясно выражаются изменения в характере, в моральном и идеологическом облике персонажей, вызванные различными условиями жизни. У возвратившегося из немецкого плена Степана изменилось не только внешность, у него изменилась и речь. На вопрос Мишки Кошевого, не скучал ли он в чужой стороне, Степан, речь которого была насыщена раньше диалектизмами, отвечает чистым литературным языком: «Вначале скучал, а потом привык. Мне хорошо жилось. Хотел совсем остаться в Германии, в подданство перейти, но вот домой потянуло – бросил все и поехал».

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что и в языке персонажей «Тихого Дона» проявилось свойственное Шолохову тонкое художественное чувство слова, искусство отбора, строгая взыскательность художника. Язык героев романа помогает раскрытию их душевного состояния в различные периоды жизни.

Искусство отбора языковых средств при создании народной эпопеи «Тихий Дон». Проблема мастерства М. А. Шолохова

Изучение языка «Тихого Дона» углубляет понимание идейного содержания этого романа, его народности. Оно также раскрывает его особенность: художественную демократизацию языка за счет обогащения его лучшими элементами народной речи. Различные стили и лексические средства органически сплавлены в одно сложное и вместе с этим стройное художественное целое, отличающееся поэтическим полифонизмом, глубоко и с большой экспрессией раскрывающим идейное содержание произведения. В работе Шолохова над языком романа проявилось тонкое мастерство писателя: оно сказалось и в искусстве отбора, и в умении художественно обрабатывать «сырой» народный язык, придавать ему наибольшую реалистическую точность и поэтичность.

Анализ языка «Тихого Дона» приводит к следующим выводам:

1. Развивая в работе над языком романа лучшие традиции русской классической литературы, Шолохов много сделал для демократизации языка. Писатель смело насыщает его народными оборотами речи, включая диалектизмы, элементы фольклора. Все это придало языку романа своеобразный колорит и характерные народные черты.

2. Народные тенденции в языке романа выражаются не только в его составе, но и в его доходчивости, способности донести до сознания любого читателя сложное идейное содержание. Это достигается многосторонней выразительностью (точность, ясность, ритмика, звукопись). Большинство изобразительных средств взято из казачье-крестьянского обихода.

3. Сложный по своему составу язык «Тихого Дона» является могучим средством реалистического изображения действительности, воспроизводящим ее во всей полноте и многообразии.

4. В языке проявляется новаторство Шолохова как в создании новых слов, так и в новом применении уже известных.

5. Язык последних частей романа отличается наибольшим совершенством в сравнении с первыми частями; объясняется это возрастающим с годами художественным мастерством писателя.

Таким образом, в данной работе мы рассмотрели, какое место занимает проблема изучения языка в анализе художественного произведения, каковы основные особенности употребления языковых средств писателем – реалистом.

М. А. Шолохов развивает в работе над языком «Тихого Дона» лучшие традиции русской классической литературы. Сложный по своему составу язык романа, богатый различными оттенками, является могучим, всеохватывающим и гибким средством реалистического изображения действительности.

В ходе исследования были использованы следующие методы:

- чтение художественного произведения;

- подбор цитат;

- анализ критической литературы по проблеме исследования;

- обобщение полученных в ходе исследования материалов.

Рассматриваемая в работе проблема является актуальной, так как целостное понимание художественного произведения невозможно без учета его языковых особенностей. Собранный исследовательский материал может использоваться учителем на уроках литературы по творчеству М. А. Шолохова.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)