Имя Пушкина на карте Башкортостана

Добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству, завершившееся в 1557 году, открыло широкие возможности для общения башкирского народа с русским, сблизило и положило начало великой дружбе русских и башкир. После присоединения к России в Башкирии побывало много русских учёных, путешественников, писателей. Обширный, неизведанный край привлекал внимание своими необъятными просторами, богатыми недрами и интересным местоположением – на границе Европы и Азии.

В разное время посетили наш край многие известные русские писатели: А. С. Пушкин, С. Т. Аксаков, Салтыков-Щедрин, Радищев, Успенский, А. П. Чехов, Л. Н. Толстой, А. Фадеев, А. Гайдар и многие другие. Башкирия и её народ воспеты многими писателями и поэтами.

«Написав сто тысяч строк, он не написал ни одной, которая могла бы обидеть какое-либо племя», - эту примечательную фразу о Пушкине высказал башкирский просветитель Мухаметсалим Уметбаев, один из первых в тюркоязычной литературе, кто взялся за перевод его произведений.

Мухаметсалим Уметбаев своей фразой метко подметил важную особенность мировоззрения и творчества великого поэта: Александр Сергеевич не написал ни одной строки, которая могла бы оскорбить какой-нибудь народ. Более того, он стремился понять образ жизни, историю и современность, а также проблемы и справедливые требования каждого народа.

В пору юности Пушкин мог иметь о башкирах весьма смутное представление. Возможно оно было почерпнуто из книги с экзотическим названием «Куз-Курпяч, башкирская повесть, писанная на башкирском языке одним курайчем и переведенная на российский в долинах гор Рифейских, 1809 года», изданной в 1812 году и романтически рисующей легендарные подвиги мужественных башкирских батыров. Это первое печатное произведение на русском зыке, своеобразными эпическими красками рисующее стародавний патриархальный быт башкир, их нравы, обычаи, а также прекрасную природу их края. Как известно, в ту пору отечественной литературы было издано не так уж и много, и едва ли Пушкин-лицеист, отличавшийся большой любознательностью и необычайной широтой литературных интересов, мог оставить без внимания эпическое произведение о жизни мало известного народа.

В связи с упоминанием в неоконченной юношеской поэме Пушкина «Братья разбойники» о «диких сынах степей – калмыке и башкирце безобразном», примкнувших к шайке разбойников, можно, видимо, предположить, что романтически настроенный поэт ограничился лишь одним броским художественным штрихом, чтобы тем самым как бы символизировать смелость и вольнолюбие всех народов, в том числе, разумеется, и «диких азиатов» - кочевников, калмыков и башкир.

Как видно, поклоннику эллинской красоты Пушкину внешний облик башкир представлялся недостаточно эстетичным, но, как мы знаем из «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки», этически поэт их ценил и уважал: во всяком случае, пугачевцев-башкир ставил выше, чем жестоких царских карателей. Любопытно, что в юности (в ту же пору, когда создавалась поэма «Братья разбойники») Пушкин шутливо называл себя тоже, как и «башкирца», «безобразным». Так, в одном из посланий «Юрьеву»(1821) поэт, в частности, писал о себе:

А я повеса вечно праздный,

Потомок негров безобразный,

Взращенный в дикой простоте

Запоминающиеся образы башкир-борцов за свободу и независимость Пушкин создал в середине 30-х годов в замечательных произведениях – «Истории Пугачева» и «Капитанской дочке», посвященных изображению Крестьянской войны 1773-1775 годов. Увлеченно изучая отечественную историю, поэт особо интересовался «беспокойными» ее периодами, отмеченными бурным движением народных масс.

Молчит поэт, летит кибитка вскачь,

Стучат колеса новенькие глухо.

Башкирские мелодии, как плач,

Мерещатся внимательному слуху.

Порой мелькнет улыбка средь полей

Красавицы башкирки чернобровой.

А то в шубейке заячьей своей

Сам Пугачев появится суровый.

Вот падает с подкошенным конем

Джигит, смертельной мукою объятый.

Играя ослепительным огнем,

Юлаи скачут в бой и Салаваты.

Так писал башкирский поэт Гилемдар Рамазанов о путешествии Пушкина в Оренбург через башкирскую степь.

18-19 августа 1833 года он побывал в Оренбурге и его окрестностях. Путь поэта пролегал по тракту Оренбург-Самара, по тому самому, по которому вместе со своими семьями прошли сосланные на каторжные работы сотни, тысячи башкир, пытавшихся вооруженным путем отстаивать свои права, попранные царским самодержавием.

Неполных два дня пребывания поэта в Оренбурге были насыщены до предела. Вместе с Далем он внимательно осмотрел достопримечательные места Оренбурга – остатки старых укреплений, зауральскую рощу, поместье Форштадт, Выжженное некогда по распоряжению оренбургского коменданта Рейнсдорпа, Ге6оргиевскую церковь, с паперти и колокольни которой Пугачев вел артиллерийский обстрел крепости. Знакомился поэт и архивными материалами. По предположению новейшего исследователя, «занятия Пушкина в оренбургском архиве ограничились, очевидно, беглым просмотром «пугачевских» книг. Наиболее ценные документы Оренбургского архива доминировали материалы Военной коллегии, изученные и законспектированные Пушкиным В Петербурге еще до поездки в Оренбург. Некоторые материалы, освещающие частные подробности борьбы с повстанцами, не могли заинтересовать его. Не исключено и то, что при спешном просмотре дел мимо внимания поэта могли пройти и более интересные источники. Кратковременность пребывания в Оренбурге не позволило Пушкину более внимательно изучить местный архив и извлечь из него некоторые ценные документы, которые он мог бы, наряду с рассказами очевидцев и местными фольклорными материалами, использовать при доработке «Истории Пугачева».

Пушкин внимательно прислушивался к воспоминаниям старожилов и легендам, песням жителей Оренбуржья о Пугачеве, его сподвижниках и той грозной эпохе. Самой интересной для Пушкина была беседа со старухой казачкой Бунтовой. « В деревне Берды, где Пугачев простоял шесть месяцев, имел я удачу – нашел 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобой помним 1830 год», - писал об этой встрече Пушкин жене.

Казачка Ирина Афанасьевна Бунтова, лично видевшая Пугачева, рассказала Пушкину ряд ярких эпизодов, богатых образами и бытовыми подробностями, в частности о взятии пугачевцами Нижнее-Озерной крепости, откуда сама была родом. Хорошо помнила старая казачка и самого Пугачева.

Рассказы Бунтовой почти полностью вошли в текст «Истории Пугачева». В «Капитанской дочке» также нашли широкое отражение впечатления этого памятного дня. Так, «дворец» Пугачева без рассказов очевидцев и личных наблюдений едва ли был бы описан с детальной достоверностью. Несколько народных песен, помещенных как эпиграфы к отдельным главам повести и в ее тексте, по предположению известного пушкиноведа XIX века академика Л. Н. Майкова, « быть может, из числа тех, которые пела та же бердинская знакомка». Посещение мест, где проходило народное восстание, сильно действовало на воображение поэта. По утверждению того же ученого, «сюжет «Капитанской дочки» был взят из анекдота, который был рассказан ему в Оренбургском крае».

В «Капитанской дочке», провозвестником грозных событий, потрясших затем Российскую империю, является старик-башкир. В тихую жизнь Белогорской крепости, расположенной в Оренбургских степях, он врывается как дуновение ветра, предвещающего страшную бурю.

В «Капитанской дочке» Александр Сергеевич Пушкин описал не героя, а простого участника одного из многих башкирских восстаний, но этот образ создан с такой художественной мощью, что заставил читателей всего мира почувствовать трагедию и в то же время силу духа народа, не желающего быть порабощенным. Когда над его родной землей сгущаются тучи, сгорбленный старик снова раскрывает крылья, превращается в воина. Когда была захвачена Белогорская крепость, по приказу Пугачева «Подхватили старого капитана и потащили к виселице. На ее перекладине верхом очутился изувеченный башкирец, которого допрашивали мы накануне. Он держал в руке веревку, и через минуту увидел я бедного Ивана Кузьмича, вздернутого на воздух». В этом эпизоде старик-башкирец может показаться кому-то безжалостным палачом. Но Пушкин остается верен исторической правде, он понимает глубинные мотивы этой жестокости. И он указывает на них в «Истории Пугачева», описывая кровавые подавления башкирского восстания сороковых годов восемнадцатого столетия: «Казни, проведенные в Башкирии генералом князем Урусовым, невероятны. Около 130 человек были умерщвлены посреди всевозможных мучений. «Остальных, человек до тысячи, (пишет Рычков) простили, отрезав им носы и уши». Многие из сих прощенных должны были быть живы во время Пугачевского бунта».

Сохранилась карта окрестностей Уфы, сделанная рукой А. С. Пушкина. На ней обозначены Уфа и Табынск, реки Белая и Уфа, Казанская дорога, а также селения, где проходило восстание пугачевцев под руководством И. Н. Зарубина-Чики с карателями подполковника И. И. Михельсона. на карте есть деревни Арово, Жуково, Третьяково, Зубовка Уфа обозначена схематическим рисунком соборной церкви с двумя приделами, Табынск – рисунком церкви с одним приделом, Чесноковка – кружком, увенчанным крестом, деревни помельче простыми кружками.

Фотокопия этого интересного документа, необходимого писателю для работы над «Историей Пугачева» воспроизведена в девятом томе Полного собрания сочинений А. С. Пушкина.

Автор «Капитанской дочки», приехавший летом 1833 года в Оренбургскую губернию, нарисовал башкирку в письме, высланном Наталье Гончаровой-Пушкиной. Нарисованный наспех на полях портрет башкирки с широким ясным лицом, соответствует полушутливому тону письма поэта: « Как я хорошо веду себя! Как бы ты была мной довольна! – пишет А. С. Пушкин жене. - За барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю – и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: на чужой сторонке и старушка божий дар. То-то жена. Бери с меня пример».

Известно, что за несколько лет до данного путешествия великий русский поэт, проезжая через калмыкские степи на Кавказ, так же нарисовал портрет «К калмычке» в дневниковую запись.

Поэт был влюблен в эту девушку и написал вдобавок замечательное стихотворение «К калмычке».

Кто знает, может быть, А. С. Пушкин в 1833 году, путешествуя по башкирским степям Оренбургской губернии, увидев башкирскую девушку и по памяти нарисовав ее портрет, также был влюблен в нее. Возможно, это запечатлено и на бумаге. Во всяком случае, рисунок добавляет новый штрих в башкирскую тематику его творчества.

Сегодня, спустя 170 лет со дня смерти великого русского поэта, Пушкин не забыт нашим народом. Ныне многие произведения гениального поэта башкиры, как и другие народы и народности нашей страны, имеют возможность читать на своем родном языке. «Читают тебя с упоением в глазах башкир и туркмен, Белорус и казах», - писал Джамбул. Вот уже более полувека, как бессмертное пушкинское слово звонко звучит на башкирском языке, среди переводчиков народные поэты Башкирии Сайфи Кудаш и Рашит Нигмати, известные поэты Галимов Салям, Муслим Марат, Ханиф Карим, Гайнан Амири и многие другие.

В 1937 году, когда широко отмечалось столетие со дня смерти поэта, Сайфи Кудаш в своем стихотворении «Пушкин» сказал от имени башкирского народа:

Он, вестник грядущего мира,

Писал, что за вольное слово

Был вырван язык у башкира –

Повстанца времен Пугачева.

Мы правнуки этого деда,

Погибшего в тяжких увечьях,

Читаем и славим поэта

На всех языках и наречьях.

Свое уважение к Пушкину башкирский народ сумел выразить не только на страницах печати. О подлинной любви нашего народа к великому русскому поэту ярко свидетельствует следующий факт: во время Гражданской войны бойцы Отдельной башкирской бригады, оборонявшие Петроград от Юденича, сумели найти силы и время для того, чтобы очистить и привести в порядок могилу Александра Сергеевича Пушкина в Святогорском монастыре, а также заново отстроить дом его няни Арины Родионовны в Михайловском.

Об этом рассказал в 1937 году на страницах журнала «Смена» З. Х. Гареев, впоследствии полковник в отставке, кандидат военных наук.

После боев с Юдениче, весной 1920 года, Башкирская отдельная стрелковая бригада встала на охрану границ с буржуазной Латвией.

З. Х. Гареев был тогда начальником штаба бригады. Штаб находился в Святогорском монастыре, близ села Михайловского.

— На следующий день я поехал в Михайловское,- пишет З. Х. Гареев. - Подошли мы к какому-то полуразрушенному срубу. Это и был домик няни – все, что сохранилось от Михайловского. Я вошел в домик. Косяки сорваны, окна и двери тоже. Поднял голову – крыши нет: сквозь стропила виднеется небо. Стены прилежно исписаны курсистками и гимназистками. Приметил я и свежие следы разрушения.

Я собрал Михайловских старожилов.

—Вокруг вас лес, - сказал я им. – Зачем же вы громите здание? Знаете ли вы, кто здесь жил?

Я обязал всех круговой порукой не трогать домик няни.

С того момента судьба Михайловского не выходила у меня из головы

Как-то в штаб явился человек ученого вида. Он назвал себя пушкинистом Устиновичем и попросил нас огородить Михайловское от разрушения.

—Мы делаем все, что можем, - говорю я, - готовы даже реставрировать домик няни, да нет у нас для этого материалов.

И тогда Устинович положил на стол передо мной фотографии домика, его описания, зарисовки.

Сейчас же я вызвал начальника саперной группы Турченика и дал приказ:

—Саперной группе выступить в Михайловское и восстановить домик няни.

Саперы с помощью Устиновича за неделю домик няни восстановили. Какой это был праздник для всех нас!»

Реставрированный Башкирской бригадой домик няни Пушкина не сохранился. Его сожгли фашисты во время Великой Отечественной Войны. Домик сейчас восстановлен. И, как отмечала «Правда» 16 марта 1972 года, « экскурсанты с волнением слушают рассказ о том, как бойцы отдельной Башкирской бригады Красной армии в 1920 году любовно реставрировали домик няни в Михайловском».

Но имя Пушкина увековечено не только в посвященных ему башкирским народом произведениях. Одна из улиц нашей столицы гордо носит имя великого русского поэта.

Проходишь по утопающей в зелени широкой улице Пушкина, по тенистой аллее, посаженной в честь его памяти, и каждый раз, хоть не надолго, останавливаешься перед бюстом великого поэта.

Когда меня обуревают страсти

И гул тревог пророчит мне беду,

Я сердце в мир распахиваю настежь,

На Пушкинскую улицу иду.

Она влечет меня неясной тайной

Степенных лип и трепетом теней.

И каждый вечер, видно, неслучайно

Влюбленные встречаются на ней.

Да и сама она не нами грезит ли,

Даря покой, любовь и благодать?

На Пушкинскую улицу поэзии

Иду свои тревоги усмирять.

Суфиян Сафуанов

На этой улице, кстати, названной Пушкинской еще в 1889 году, в дни юбилея, посвященного 90-летию со дня рождения великого русского поэта, расположены Театр оперы и балета, на подмостках которого ставятся оперные и балетные спектакли по его бессмертным произведениям, Академия искусств, Авиационный и Медицинский университеты, величественное здание Дома актера, учреждения государственной власти Башкортостана.

Рассвет догорает, и шторы опущены,

Росинки стекают по черной коре.

Уфимские липы на улице Пушкина

В оконные рамы стучат на заре.

А. Филиппов

Везде и всюду мы встречаемся со свидетельствами дани великому русскому поэту, которые говорят о крепких узах, что связывает русского гения с нашим краем, с башкирским народом, со всеми народами нашей республики.

А. С. Пушкин близок и дорог людям всех национальностей тем, что как истинный художник-реалист и гуманист он не мог остаться равнодушным к судьбе больших и малочисленных народов, населявших Россию.

Уже давно сбылись пророческие слова поэта:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и фин, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык.