Мотив превращения и языковые средства его воплощения в повести Н. В. Гоголя «Вий»

На уроках литературы мы познакомились с замечательным писателем Николаем Васильевичем Гоголем, узнали о его детстве, о том мире поверий, преданий, легенд, который его окружал и дал темы для многих произведений.

Нам предложили прочитать не только «Ночь перед Рождеством», которая есть в учебнике, но и другие повести Н. В. Гоголя: «Майская ночь, или Утопленница», «Пропавшая грамота», «Заколдованное место», «Страшная месть».

Моё внимание привлекла повесть «Вий». Это загадочное и фантастическое произведение. Мне захотелось разобраться, проникнуть в смысл прочитанного. Особое внимание я уделил образу панночки.

- Какое место в композиции произведения занимает ведьма?

- Как изображается превращение панночки-ведьмы?

- Какими лексическими средствами достигается это превращение?

В своей работе я постараюсь ответить на все эти вопросы.

«Вий» - философское произведение о познании мира

«Вий» - одно из самых загадочных и противоречивых созданий Н. В. Гоголя. В этом произведении объединены реалистическое и фантастическое, бытовое и символическое.

«Вий» - повествование о страшной мести ведьмы убившему её бурсаку и одновременно трагический и возвышенный рассказ о судьбе философа, изображённой Гоголем в символических образах нескольких дней и ночей. В этом смысле «Вий» - философское произведение о познании мира, о жизни и смерти, о Хаосе, о власти вселенских тёмных сил над человеческой судьбой. Одиночество человека в мире, Страх, Хаос, Смерть как постоянные спутники человеческого бытия – вот основные проблемы, поставленные Гоголем в повести.

Язычники считали, что мир двуедин: прозаический, будничный, материальный и ночной, мир без времени и конца, мир бездны, пустоты, вечной смерти и вечной жизни. Именно гибельный ночной мир, со всеми чудовищами и красотами, изображается Гоголем как то высшее, что пробуждает в герое религиозные, спасительные чувства. Если в обыденном мире счастье и горе, жизнь и смерть, красота и уродство являются антонимами, то в мире ночного Хаоса они синонимы, слиты воедино.

Двуединство образа панночки

Образ панночки двуедин: это красавица-панночка и старуха-ведьма, внешняя и внутренняя личина человека. Абсолютная красота и уродство слиты в одном существе. Гоголевская ведьма – это

Красавица, какая когда-либо бывала на земле. Казалось, никогда ещё черты лица не были образованы в такой резкой и вместе гармоничной красоте.

И она же – уродливый, позеленевший, посиневший труп.

Труп опять поднялся из гроба, синий, позеленевший.

Мотив превращения является одним из центральных сюжетных элементов гоголевской повести: на наших глазах панночка превращается из старухи в красавицу, а позднее – в живого мертвеца. Эта метаморфоза, соединяющая молодость и старость, красоту и уродство, жизнь и смерть, постепенно разворачиваясь, вносит в произведение сказочный элемент, опирающийся на мифологию. Образы хаоса оборачиваются своими противоположными сторонами. В самой ведьме всё изменчиво. Даже её женская суть подвергается сомнению – о ведьме говорится то в женском, то в мужском роде:

Труп уже стоял перед ним и вперил в него мёртвые, позеленевшие глаза. Ведьма – символ иного мира: вечно старая и вечно юная, отталкивающая и манящая.

Языковые средства, отражающие идею превращения

Изображение превращения происходит в основном за счёт лексических языковых средств. Слова, используемые автором для именования панночки-ведьмы, если их выписать в порядке появления, образуют следующий ряд: старуха – ведьма – красавица – дочь сотника – панночка – умершая – покойница – мёртвая – усопшая – труп – мертвец.

В этом ряду, отражающем идею превращения, особый интерес представляют слова, связанные с понятием смерти – одним из главных понятий мифологической картины мира.

Обратимся к тексту повести. Первоначально при описании мёртвой панночки автор использует эмоционально-нейтральные слова мёртвая, умершая.

В углу, под образами, на высоком столе лежало тело умершей, на одеяле из синего бархата Лицо умершей было заслонено от него безутешным отцом Когда солнце стало садиться, мёртвую понесли в церковь

Обратившись к «Толковому словарю русского языка» С. И. Ожегова, я сравнил толкования слов мертвец, умерший, усопший и не обнаружил никаких различий в значении этих слов.

Всего один раз в повести употребляется существительное покойница:

А ну, пан Хома! Теперь и нам пора идти к покойнице,- сказал седой казак, обратившись к философу

Существительное покойница обладает смысловым оттенком покоя, сна. Видимо, не случайно далее в тексте Гоголь избегает этого слова: всё то, что дальше произойдёт с панночкой позже, имеет мало общего с покоем.

Собственно превращения начинаются в эпизоде первой ночи в церкви. «Пробуждение»умершей подготавливает резкий контраст жизни и смерти в облике мёртвой панночки. Смерть действительно обращается в некое подобие жизни:

Она приподняла голову Она встала идёт по церкви с закрытыми глазами Она идёт прямо к нему.

Кажется, что автор, не может найти наименования этому странному существу, поэтому использует местоимения.

Продолжающееся превращение показывает, что перед нами уже не просто мёртвая девушка, а бездушное тело, направляемое злой силой. Это превращение подчёркивается употреблением слова труп:

Гроб грянулся на середине церкви и остался неподвижным. Труп опять поднялся из него

Слово труп вызывает представление лишь о телесной оболочке, и может быть употреблено как по отношению к человеку, так и по отношению к животному.

Эффект превращения усиливается заменой местоимения женского рода она на существительное мужского рода труп. Если местоимение она соотносится со словами панночка, покойница, которые являются существительными женского рода, то у слова труп категория рода полностью исключена. Таким образом, употребление данного существительного знаменует собой очередную ступень превращения панночки, постепенно утрачивающей не только женственность, но и человеческий облик.

В эпизоде второй ночи, которая характеризуется ещё большим эмоциональным накалом, сохраняется смысловое напряжение между мужским и женским родом:

Труп уже стоял перед ним на самой черте и вперил на него мёртвые, позеленевшие глаза Но, покосивши слегка одним глазом, увидел Хома, что труп не там ловил его, где он стоял, и, как видно, не мог видеть его. Глухо стала ворчать она и начала выговаривать мёртвыми устами страшные слова.

В завершающей сцене третьей ночи, которая является кульминационной, напряжение достигает наивысшей точки, превращение панночки завершается. В этом эпизоде употребляется слово мертвец, а также местоимение мужского рода он:

Вдругсреди тишиныс треском лопнула железная крышка гроба, и поднялся мертвец. Ещё страшнее был он, чем в первый раз «Приведите Вия! Ступайте за Вием!»- раздались слова мертвеца.

У слова мертвец наряду со значением безжизненности появляется и смысловой оттенок враждебности, зла, мистической силы. Возможно, этот смысл закрепился под влиянием народных легенд о мертвецах, вредящих живым. В повести панночка мстит философу за свою смерть.

Итак, мотив превращения в повести «Вий» раскрывается через лексику, смысловые оттенки слов – названия умерших. Развитие сюжета опирается на лексический ряд – старуха – ведьма – красавица – дочь сотника – панночка – умершая – покойница – мёртвая – усопшая – труп – мертвец.

Перед нами изображается фольклорная, мифологическая картина мира многих поколений, и образ панночки играет здесь очень важную роль. Повесть Н. В. Гоголя «Вий» приобщает к столетиями складывающемуся представлению народа о жизни и смерти – тайне человеческого бытия.