НАТО; история, мнения, отношения с Россией

В настоящее время проблема расширения НАТО занимаем, пожалуй, одно из первых мест в российской внешнеполитической повестке дня. И, что самое интересное, по этой проблеме наблюдается единство практически всех сил отечественного политического спектра: правительственных и оппозиционных, <<левых>> и <<правых>>, <<красных>> и <<белых>>, <<голубей>> и <<ястребов>>. Позиции этих сил, конечно, могут иметь различия и, порой, весьма существенных. Но по проблеме расширения НАТО - чего нельзя сказать о многих других внешнеполитических проблемах, не говоря уже о внутренней политики и экономике, - существует все-таки некий национальный консенсус, наименьший общий знаменатель, заключающийся в том, что это опасно для России этого допустить нельзя.

Однако разброс взглядов и аргументации отличается тем, что не менее, изрядным плюрализмом: от умеренно-озабоченных до откровенно алармистских, хочется сказать - панических. Анализируя последние, иногда можно прийти к выводу, что татаро-монгольское нашествие, Смутное время, вторжение <<двунадесяти языков>> Наполеона и 22 июня 1941 г. просто бледнеют перед тем, что может произойти, если НАТО расширится за счет государств бывшего Варшавского договора, а потом и Прибалтики или, не дай Бог, Украины.

В течении нескольких десятилетий НАТО представляла собой угрозу для россиян, и для преодоления этого стереотипа потребуется время и предложения по сотрудничеству со странами Запада. Россия занята осуществлением грандиозных реформ одновременно в политической, экономической и социальных областях, что порождает страдания, потоки беженцев, и отнимает у людей веру в завтрашний день. Распад советской империи сопровождается не только потерей многих клиентов из числа стран третьего мира и союзников по Варшавскому договору, но и территорий, ранее прочно входивших в СССР. Для многих россиян такие перегрузки оказались невыносимыми. Некоторые посчитали, что Горбачев и Ельцин предали СССР угоду Запада. Реальность опровергала первоначальные ожидания больших объемов западной помощи на поддержку процесса реформ в России, где общественность также выражает недовольство тем, что Запад не считает более Россию великой державой.

Таким образом, протесты со стороны российских лидеров против расширения НАТО на восток представляют собой не какую-то игра, а отражают реалии страны, успевший пережить горечь потери территории и статуса, страны, запечатлевший в коллективной памяти бесчисленные вторжения враждебных держав. Празднование Дня Победы должно было бы показать западным лидерам, что память о 20 миллионах советских граждан, погибших во второй мировой войне, до сих пор остается важным элементом современного российского сознания. Асмус, Кюглер и Ларраби утверждают, что расширение НАТО на восток надо вспоминать как шаг Запада навстречу России, а не против нее. В контексте недавних исторических событий как можно ожидать, что россияне поверят этому?

Одно из двух: или западные лидеры серьезно настроены на создание и посторонние конструктивных отношений с новой Россией, или же они вовсе не намерены делать это. Если они хотят избежать возобновления конфронтации, то должны поменять бессмысленность продолжения курса на расширение НАТО могло бы быть оптимальной стратегией только в случае неизбежности неудачного исхода российских реформ. Все дискуссии такого рода должны быть отложены на несколько лет.

В то же время приоритетным направлением в настоящее время являются развитие двухсторонних отношений между государствами Северо-Восточной Азии. В этом смысле роль Китая для России будет критически важной в наступающем веке. Это - наиболее населенная страна мира, один из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, обладающим правом вето; Китай располагает ядерным оружием и межконтинентальными баллистическими ракетами. Он также переживает беспрецедентный экономический бум и станет доминирующей экономической державой в начале следующего столетия. Будущее России в XXI в. в значительной мере будет определяться успехами российской дипломатии на азиатском направлении, поскольку XXI век - это век бескрайнего Азиатского - тихоокеанского региона. аполеона и 22 июня 1941 г. ти к выводу, что татаро-монгольское нашествие, Смутное время, вторжение "панических. существует ските Эти проблемы внутренней и внешней политики России определяют актуальность данной работы.

Что мы хотели узнать, исследуя этот вопрос? Во-первых, историю возникновения и развития военно - политической организации НАТО. Во0вторых, узнать различные точки зрения на проблему расширения НАТО: европейских, российских и американских политиков военных. В-третьих, к каким последствиям для России может привести расширение НАТО.

История возникновения НАТО

НАТО (англ. North Atlantic Treaty Organization, NATO) - организация североатлантического договора.

Военно - политический союз стран Европы и Северной Америки, созданный на основе подписанного в Вашингтоне в апреле 1949 г. Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами, Люксембургом, Канадой, Италией, Португалией, Норвегией, Данией, Исландией и США Североатлантического договора. В 1952 г. к НАТО присоединились Турция и Греция, 1955 г. ФРГ, в 1982 г. Испания, в 1992 г. Польша, Венгрия и Чехия, что довело численность стран-членов НАТО до 19. в военную организацию альянса не входит Испания. В 1966 г. из нее вышла Франция, а в 1974 г. Греция (в 1980 г. Греция вернулась в военную организацию НАТО).

Изначально НАТО создавалось в качестве противовесу Советскому Союзу и его союзникам для обеспечения своей безопасности от советской угрозы. Страны, входящие в НАТО, оказывают друг другу экономическую и техническую помощь. Инициатором создания организации выступили США, которые играли доминирующую роль в определении задач, тактики и стратегии НАТО.

Высший политический орган альянса - Североатлантический Совет (САС), который заседает раз в неделю на уровне постоянных представителей или послов, но при необходимости Совет может собираться и чаще или быть созван в любое время. Дважды в год САС заседает на уровне министров иностранных дел, а в случае необходимости устанавливается встреча на уровне глав государств и правительств. Важную роль в определении политики НАТО играют Комитет планирования обороны и Группа ядерного планирования.

Высший орган НАТО - Военный комитет - заведует военной структурой альянса. В рамках НАТО создано также объединенное военное командование вооруженными силами. Вооруженные силы НАТО - это многонациональный контингент, который сформулирован из войск, представляемых государствами - участниками НАТО на добровольной основе.

После завершения <<холодной войны>> и распада Организации Варшавского договора (ОВД) НАТО превратилась из региональной военно-политической организации в блок наиболее развитых и могущественных стран мира, претендующий на роль мирового жандарма. Подтверждением тому может служить операция против Югославии в 1999 г. , осуществленная, несмотря на то, что в соответствии с уставом НАТО подобные операции на территории стран, не входящих в альянс, не входят в компетенцию Североатлантического блока.

В 1990-х гг. НАТО осуществило внутреннюю реорганизацию, позволившую приспособиться к новым политическим реалиям. В рамках НАТО создан совет североатлантического сотрудничества (ССАС), программа Партнерства ради мира (ПРМ) и Совет Евроатлантического партнерства (СЕАП). Эти программы открыли для альянса новые возможности сотрудничества с другими странами (в т. ч. и с Россией). НАТО имеет огромное влияние на большинство важнейших политических процессов в мире, но между его членами усилились противоречия, например, в связи с кризисом вокруг Ирака в 2002-2003 гг. А. С.

О причинах и возможных последствиях расширения НАТО

ВОПРОС о расширении НАТО был поставлен на официальном уровне в конце 1993 года и с тех пор не сходил со станиц дипломатического календаря. Об этом свидетельствует проходившие в начале июне в Берлине сессия Совета Североатлантического союза, заседание Совета североатлантического сотрудничества и встреча министра иностранных дел России Е. Примакова со своими коллегами из стран НАТО.

Для оценки и выяснения содержания данной проблемы следовало бы ее рассмотреть, во-первых, с точки зрения того, имелись ли реальные предпосылки для ее выражения; во-вторых, как обстоят дела с ней в настоящее время; в-третьих, какова может быть ее судьба в будущем.

НАЧАЛО 90-х годов вошло в историю как период глубоких позитивных перемен, окончание конфронтации и раскола Европы. Одним из основополагающих документов, призванных заложить основы нового мирного порядка на континенте, стал Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии от 12 сентября 1990 года. Важнейшим его положением была статья 5 , согласно которой иностранные войска, ядерное оружие и его носители не будут размещаться в восточной части Германии и развеваться там. Иначе говоря, восточная Германия получала особый военно-политический статус, который исключал всякую возможность расширения НАТО на Восток. Это обязательство гарантировало интересы безопасности всех государств - участников хельсинского процесса и создавало необходимые условия для создания справедливого и надежного мирного устройства в Европе, являлось одной из важных предпосылок ее безопасности, в том числе и для стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и Прибалтики. По сути, это положение статьи договора означало, что не должно быть расширения НАТО на Восток.

Отдав себе отчет о необходимости соблюдения этого коренного условия европейской безопасности, руководители государств Запада и Востока Европы в ряде дипломатических документов и официальных заявлений в 1990-1992 годах отмечали, что следует не расширять НАТО, а , наоборот, приступить к <<радикальному преобразованию>> союза.

В начале 1990 года, будучи министром иностранных дел и вице-канцлером ФРГ. Ганс - Дитрих Геншер говорил о несовместимости расширения НАТО на Восток и объединения Германии. Он считал, что гарантией безопасности должна стать линия раздела между вооруженными силами НАТО и Россией, проходящая через территорию бывшей ГДР. 5 июля 1990 года сессия Совета НАТО в верхах в Лондоне приняла декларацию о преобразовании Североатлантического союза, в которой говорилось о предложении переговоров о сокращении вооруженных сил в Европе в том же составе и с тем же мандатом. Это означало намерение не расширять НАТО. Позднее сессия Совета НАТО в Копенгагене (6-7 апреля 1991 года) заявила, что <<преобразованный Североатлантический союз представляет собой важный элемент новой архитектуры неразделенной Европы>> В << Парижских тезисах>> министров иностранных дел ФРГ и Чехословакии от 11 апреля 1991 года подчеркивалось, что граница, которая разделяла Европу, не должна быть перемещена на Западную границу СССР>>.

Бывший канцлер ФРГ Г. Шмидт четко сформулировал существо вопроса: странам ЦВЕ нет необходимости вступать в НАТО по двум причинам; во-первых, войска НАТО не могут развертываться как на их территории, так и на территории Восточной Германии в силу Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии; во-вторых, такой шаг рассматривался бы в России как провокация.

В ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ 1993 года США придерживались мнения, что созданием Совета североатлантического сотрудничества и взятием курса на <<Партнерство ради мира>> исключается рассмотрение каких-либо соображений о расширении НАТО. Такой же точки зрения придерживались другие члены НАТО, в частности Великобритания и Франция. Однако в мае 1993 года федеральный министр обороны ФРг Ф. Рюе на парламентской сессии Североатлантической ассамблеи в Берлине выступил за прием в НАТО стран ЦВЕ. Хотя эта инициатива шла как бы не от США, но основные причины появления досье о расширении НАТО, писал французский профессор Ж. -Ф. Гуилодус, следует искать в Вашингтоне, в их стремлении использовать как можно быстрее ослабление России как <<противника>> и сохранение НАТО как инструмента США в Европе, и не только в Европе.

15 сентября 1993 года Президент России Б. Ельцин направил письма Президенту США Клинтону и другим западным лидерам, в которых возражал против возможного вступления стран ЦВЕ в НАТО, что также противоречило бы Договору об окончательном урегулировании в отношении Германии. В письмах была выражена готовность России вместе с НАТО предложить официальные гарантии безопасности странам ЦВЕ, что устраняло бы всякие опасения относительно появления <<вакуума безопасности>> в этой части Европы.

Однако обстоятельственного обмена мнениями по этим проблемам не произошло. 13 октября 1993 года в Праге была организована встреча Президента Клинтона с главами государств Вышеградской четверки, в ходе которой он заявил: вопрос состоит не в том, будет НАТО расширяться или нет, а лишь в том, <<когда>> это произойдет. Заявление выглядело по форме и тону как диктат в отношении России. Оно не было также согласовано с союзниками по НАТО, в том числе Великобританией и Францией, которые в то время не разделяли мнения о расширении НАТО. Франция внесла проект Пакта стабильности, принятие которого сделало бы беспредметным представление о странах ЦВЕ как о некоей <<серой зоне>>.

С трибуны встречи в Будапеште серьезным предупреждением об опасности погружения мирового сообщества в <<холодный мир>> 5 декабря 1994 года прозвучало и выступление Президента России Б. Ельцина. Было отмечено, что планы расширения НАТО сеют семена недоверия, создают новые полосы размежевания и тем самым противоречат налаживанию подлинного партнерства и формированию единой демократической Европы.

В декабре 1994 года на Будапештской встречи СБСЕ на высшем уровне была принята компромиссная формула: государства-участники смогут стать участниками союзных договоров лишь <<по мере из эволюции>>. Если исходить из принципов ОБСЕ и положений Заключительного акта, Парижской хартии, Хельсинского документа 1992 года и Будапештского документа 1994 года, то содержанием такой эволюции является трансформация Североатлантического союза из военно-политической группировки в инструмент обеспечения мира и безопасности.

Но этого потока не происходит. Тем самым имеет место произвольный разрыв между созданием предварительных условий, какими являются осуществление радикального преобразования НАТО, и последующими шагами в направлении ее расширения.

Таким образом, трансформация Североатлантического союза подменяется лишь его расширением. Подобные действия не отвечают нормам ответственного политического поведения в области безопасности; они являются неправомерными, нарушают обязательства, принятые как в рамках хельсинского процесса, так и в стенах самого Североатлантического союза в начале 90-х годов.

1995 году появились сообщения, из которых следует, что мотивы у сторонников расширения НАТО различные. США, будучи инициатором этой акции, рассматривали ее как средство сохранения НАТО с ее прежней структурой, без трансформации. Они опасались, что рассмотрение вопроса об эволюции союза может привести к его ослаблению. Одновременно Вашингтон рассчитывал путем расширения НАТО утвердить свое лидерство в Европе и за ее пределами.

Франция в 1995 году радикально изменила свою позицию: от возражения против приема в НАТО стран ЦАЕ до требования ускорения такого решения.

В результате расширения для участников союза возникает проблема изыскания дополнительных расходов. Называют цифры от 60 до 125 миллиардов долларов. Из них на США падает около 19 миллиардов, а на страны Вышеградской группы - около 52 миллиардов долларов. Это потребует от России принятия ответственных мер, что может привести к новому витку гонки вооружений.

Хотя, как видно, мотивы государств, стремящихся к изменению и расширению блока НАТО, неодинаковы, но они имеют общий знаменатель - рецидив блоковой политики с позиций силы.

Такой поворот вызывал критику даже у тех, кто выступал за сохранения НАТО путем ее адаптации к меняющимся реальностям международной жизни. Один из руководителей Фонда Конрада Аденауэра К. -Х. Камп в журнале <<Форин полиси>> в статье <<Безрассудство быстро расширения НАТО>> высказывает мнение, что какое решение содержит <<три ловушки>>: 1) непонимание теми, кто стремиться быстро присоединиться к НАТО, сколько это будет <<реально стоить>> для их стран; 2) подрыв значения <<Партнерства ради мира>>, которое необходимо в условиях продолжающихся измерений в мире; 3) игнорирование <<фундаментальной проблемы>> мира в Европе, которая означает не безопасность <<от России>>, а, наоборот, обеспечение безопасности <<совместно с Россией>>.

Негативные оценки отказа от трансформации НАТО были даны во французской прессе. В журнале <<Дефанс настональ>> подчеркивалось, что расширение НАТО, осуществляемое против России, <<весьма опасно>>. Оно отбросит Европу назад - <<к расколу и милитаризации, в конечном счете, к кризису более крупного масштаба, чем кризис в бывшей Югославии. Журнал разделяет точку зрения известного французского историка Тьерри де Монбриаля, который назвал переход США на позицию баланса сил <<американской безответственностью>>. Был сделан вывод. Что безопасность в Европе не может быть обеспечена <<устрашением посредством союзов, путем равновесия сил и ядерного оружия>>.

Для оправдания расширения НАТО утверждается, что Североатлантический союз остается главной опорой безопасности в Европе. Помощник госсекретаря США Р. Холбрук писал, что НАТО является <<центральной опорой новой архитектуры безопасности>>. Для подкрепления такого заявления был придуман тезис о том, что хельсинский процесс якобы <<исчерпал себя>>. И вызывает удивления, что даже некоторые наши политологи и журналисты поверили в этот миф, заявляя, что ОБСЕ не может превратиться во всеобъемлющую систему безопасности и остается, лишь присутствовать на ее <<поминках>>.

В этой связи хотелось бы напомнить, что в 80-е годы некоторые влиятельные политические деятели уже пытались похоронить хельсинский процесс, используя возникший кризис на Мадридской встрече СБСЕ. Однако продвижение по пути Хельсинки, отвечающему в равной степени национальным интересам всех его участников по обеспечению их безопасности, оказалось сильнее, чем воля и желание его противников. Кризис в Мадриде был преодолен, а хельсинский процесс поднялся на качественно новую, высшую ступень развития. Видимо, и на этот раз можно ожидать аналогичного разворота событий.

Попытка же превратить НАТО в основной инструмент поддержания безопасности таит в себе также опасность затруднения. Если не блокирования, раскрытия потенциала миротворческих функций ООН и ОБСЕ. Заместитель статс-секретаря по иностранным делам Австрии Е. Сухарипа на конференции, проходившей в начале мая 1993 года в Вашингтоне, справедливо сказал, что НАТО не сможет обеспечить эффективные гарантии безопасности. Для этого существует лишь одна альтернатива - <<дальнейшее динамическое усиление структуры безопасности СБСЕ, а также осуществление раздела труда>> с другими международными организациями, как это определено в Хельсинском документе СБСЕ 1992 года.

С точки зрения широкой историческое перспективы, которая была определена в Будапештском документе ОБСЕ 1994 года как задача <<нахождения ответов на новые вызовы и опасности>>, постановка расширения НАТО вряд ли уместна и оправдана. НАТО ориентирована на отражение угроз извне. Однако в настоящее время произошло существенное изменение в самом содержании понятия безопасности.

Угроза безопасности не столько из развития отношений между государствами, сколько из совокупности экологического, демографического, энергетического, продовольственного и иных кризисов глобального масштаба, а также из экономических потрясений, социальной напряженности, возникновения конфликтов на этнической и религиозной основе в результате грубого нарушения прав человека внутри стран. Для установления указанных угроз необходимо применение мер прежде всего политического, правового, экономического, гуманитарного порядка.

Решение о расширении НАТО нельзя аргументировать и ссылкой на право каждого государства-участника выбирать способы обеспечения своей безопасности включая союзные договоры. Это право поистине можно назвать <<историческим>>, поскольку оно, как и возникновение противостоящих военных блоков, было порождено условиями холодной войны. Потому в хельсинском Заключительном акте это право было зафиксировано в совокупности с другими правилами: не быть участником союзных договоров и сохранять нейтралитет. Перечисление этих взаимно исключающих друг друга прав отражало историческую специфику 70-х годов: противостояние двух военно-политических союзов - НАТО и ОВД.

Преходящий характер права на присоединение к союзным договорам был определен обязательством государств-участников предпринимать усилия <<к преодолению противостояния, проистекающего из характера их отношений в прошлом>>. Осуществление этого обязательства означало бы либо роспуск противостоящих военно-политических союзов, либо их трансформацию в региональные организации по обеспечению безопасности и развитию сотрудничества. Именно это имелось в виду, когда в 1990 году был заключен Договор об обычных вооруженных силах в Европе, в котором стороны обязались <<заменить военную конфронтацию новым характером отношений безопасности между всеми государствами-участниками>> для преодоления раздела Европы.

Перечисление доводов сторонников расширения НАТО свидетельствует о неубедительности их позиций, которые представляют собой не что иное, как оперирование софизмами.

Расширение НАТО создает новую геополитическую ситуацию, которая приведет к отрицательным последствиям, затрагивающим интересы безопасности всех государств, в том числе и стран - членов Североатлантического блока.

По существу, стратегия расширения НАТО поворачивает стрелки позитивной политики партнерства в обратном направлении. Если в 90-е годы утверждалось, что <<Партнерство ради мира>> и создание ССАС представляли собой <<вежливый отказ! От приема в НАТО стран Восточной Европы, то теперь, наоборот, заговорили о том, что ПРМ и ССАС представляли собой якобы только переходную ступень для включения в НАТО новых членов. Такой поворот в политике может свернуть на нет предпринятые в последние годы усилия по превращению ССАС в организацию по сотрудничеству в области миротворчества.

Одновременно <<Партнерство ради мира>> действительно станет <<преждевременным>>. Вместо партнерства между странами возникнет кризис доверия, достигнутого в последнее время ценой огромных усилий. Будет подрываться самая сильная гарантия мира и безопасности, которой является доверие и солидарность между народами. В связи с этим ряд известных политических деятелей, в том числе и в США, высказываются в том смысле, что приближение военной инфраструктуры НАТО к границам России и СНГ может вызвать рецидив новой холодной войны.

Действительно, при расширении НАТО потребуется пересмотр двусторонних и многосторонних договоренностей в области разоружения. Речь идет о Договоре об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2). Видимо, России придется оставить на боевом дежурстве дополнительное число ядерных боеголовок.

Это относиться и к Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ОВСЕ), который был заключен на основе равной безопасности и в принципе паритета двух групп государств (НАТО и ОВД).

Критика скоропалительного расширения НАТО, конечно, не означает, что НАТО не может стать одним из важных звеньев новой модели безопасности, но только после трансформации, как это было зафиксировано в решении Совета НАТО в начале 90-х годов.

Для этого необходимо определить критерии для преобразования НАТО в региональную организацию в соответствии с главой VIII Устава ООН. Исходные моменты поисков критериев для того, чтобы заново определить цели и потребности союза, можно взять из известного доклада <<Комитета трех>> о невоенном сотрудничестве в рамках НАТО от13 декабря 1956 года, из доклада Совета НАТО <<Будущие задачи Союза>> (<<План Армеля>>) от 14 декабря 1967 года, а также из решений Совета НАТО за 1990-1992 годы. Эту тему следовало бы рассматривать совместно с Россией, а не против нее, поскольку вопрос о эволюции союзов включен в Будапештские решения. МИД России приглашает осуществить реально работающее разделение труда между СНГ, НАТО, ССАС, Европейским союзом, ЗЕС, Советом Европы на основе партнерства при координирующей роли ОБСЕ.

Расширение Североатлантического союза при одновременном раздвижении географических рамок его возможных действий может втянуть участников блока в вооруженные конфликты за пределами Европы. Это вызывает подозрение в других регионах мира, в частности в Азии. В ходе визита Президента России Б. Ельцина в КНР Пекин поддержал его негативную позицию в отношении расширений НАТО на Восток.

Одним из путей выхода из тупика было бы: сохранение существующих партнерских отношений между ОБСЕ, НАТО, ССАС, ЕС, ЗЕС, И СНГ; заключение между ними соответствующих соглашений; объявление своего рода моратория на географические передвижки НАТО до завершения ее трансформации в одну из основ новой архитектуры безопасности в Европе Э(первым, хотя и компромиссным, шагом в направлении радикального преобразования Североатлантического союза могли бы быть официально зафиксированные договоренности о натовских гарантиях странам ЦВЕ при условии, что военная инфраструктура блока не будет приближаться к границам России и СНГ); сосредоточение усилий на превращении ОБСЕ в эффективную систему общей и всеобъемлющей безопасности и сотрудничества от Ванкувера до Владивостока.

Современная антикризисная стратегия НАТО и ее влияние на взаимоотношения с Россией

Совокупность концептуальных разработок и оперативно-тактических нововведений, базирующихся на десятилетнем опыте участия в решении конфликтов и кризисов 90-х гг. , составила основу современной антикризисной стратегии НАТО. Она сформулирована в новой Стратегической концепции блока, принято на юбилейном саммите альянса в апреле 1999г.

В новой стратегической концепции подчеркивается, что НАТО <<стремиться обеспечить справедливый и устойчивый порядок в Европе, опираясь на ценности демократии, права человека на законность>>. Прежняя концепция НАТО базировалась на признании стратегического баланса сил между США и СССР, что в свое время являлось ядром блоковой философии. Ныне подобный баланс отсутствует, налицо огромное превосходство Запада и НАТО по всем параметрам.

Изменились лишь приоритеты блоковой стратегии - такие, в частности, как оборона стран участниц. Хотя данная задача для альянса не исчезла, при отсутствии сопоставимого по силам противника она перестала быть актуальной. Поэтому вовсе не случайно, что документы, разработанные в Вашингтоне, в корне меняют стратегию блока, намечая новое направление трансформации - создание <<глобальной НАТО>>, т. е. такого военного союза, который распространят сферу своей ответственности на весь мир. В Вашингтоне и Брюсселе это планы называют <<глобализацией структур евроатлантической безопасности>>. При этом принятие новой стратегии альянса оправдывается проявлением многочисленных локальных конфликтов, новых ракетных и ядерных держав, а также государств, потенциально опасных в плане разработки и применения химического и бактериологического оружия.

В начале 1999 г. США, вносит очередной вклад в развитие тенденции трансформации, официально выдвинули идею расширения толкования роли альянса в Европе и мире. Они предложили менять <<кризисное реагирование>> одной из важнейших функций НАТО, убеждая своих союзников заменить принцип защиты <<общей территории>> принципом защиты <<общих интересов>>. Уже в 1995 г. В официальном справочнике НАТО утверждалось, что <<Североатлантический союз всегда представлял политическое сообщество, призванное способствовать защите общих интересов>>. В новой Стратегической концепции также подчеркивается, что <<союз должен обеспечивать соблюдение общих интересов безопасности в меняющейся и зачастую непредсказуемой обстановке>>. Несомненно, одной из целей глобальной стратегии блока является защита коллективных интересов США и государств блока. Однако само понятие <<интересы>> достаточно неопределенно. Неясно, например, идет ли в данном случае речь об интересах блока или семе интересов государств-участников. Подобная неопределенности понятийного аппарата способствует расширению зоны ответственности НАТО, а также возможности сохранения свободы действий альянса в критических ситуациях.

В Концепции произошла также смена понятий <<Атлантический регион>>, <<Атлантический мир>>, что указывает на еще одно направление трансформации. Вместо них используются понятия <<Евроатлантический регион>>, <<Евроатлантический мир>>. Прежняя формулировка четко подразумевала только территорию государств-членов НАТО, Северную Атлантику и Средиземноморье. Новое определение предполагает возможность угроз со стороны определенных НАТО европейских государств и фактически включает в себя, по крайней мере, всю Европу, а не только членов альянса. И хотя данное определение не означает распространения на эти государства действия ст. 5 Вашингтонского договора о коллективной обороне, но развитие косовского конфликта демонстрирует, что государства, входящие в расширенную зону Евроатлантического региона (при этом совсем не обязательно связанные соглашениями о партнерстве с НАТО), теперь составляют сферу интересов, сферу безопасности и сферу ответственности альянса.

В венном новая стратегическая концепция закрепляет победу над Организацией Варшавского договора и Советским Союзом в <<холодной войне>>, поддерживает изменения сфер влияния от Атлантики до Северного Востока, освоение новых сухопутных и морских театров военных действий.

Закрепляется право блока на осуществление силовых акций за пределами зоны его ответственности. В данном контексте НАТО присваивает себе функции своего рода <<военного трибунала>>, на рассмотрение которого могут выносить вопросы о наказании провинившихся государств и решение о приведении приговора в исполнение с помощью угрозы применения крылатых ракет, военно-морских сил и сухопутных войск. Но поскольку не все страны альянса готовы согласиться с какими радикальными мерами, в новой концепции заложены формулировки, позволяющие более <<расширительные толкования>>.

Так, в концепции дается стандартная для альянса формулировка о верности НАТО международному праву и о <<главной ответственности СБ ООН за поддержание международного мира и безопасности>>. Тем не менее вопрос о монополии СБ ООН на решения о применении силы в концепции обойден. Одновременно в документ включена формулировка о пределах участия НАТО в миротворческих операциях, говорится о готовности блока оказывать поддержку миротворческим операциям, проводимой под эгидой СБ ООН и ОБСЕ. Одновременно устанавливается, что решение вопроса о применении силы в ходе таких операций альянс оставляет на свое усмотрение.

Таким образом НАТО, вторгаясь в компетенцию ООН и ОБСЕ, в то же время, маневрируя, связывает себя серьезными обязательствами перед ними. Более того, претендуя на наделение альянса функцией альянса главного миротворца, американцы по сути препятствуют укреплению миротворческого потенциала ООН и ОБСЕ, который они практически игнорируют. Такой подход искусственно сужает сферу компетенции ОБСЕ, ограничивает ее возможности.

Среди европейских государств усиленно пропагандируется идея о целесообразности отказа от консенсуса при решении проблем безопасности в интересах <<повышения эффективности>> ОБСЕ. В Брюсселе все более настойчиво подчеркивается необходимость силового, в обход Совета Безопасности ООН, разрешение кризисов как в Европе, так и за ее пределами. Особенно это заметно после очередного расширения альянса при формировании идеологии трансформации НАТО. За НАТО резервируется право осуществлять <<активные меры>>, предусматривающие возможность нанесения ударов по объектам в третьих странах. При этом в руководящих кругах блока считают, что решения ООН и ОБСЕ не следует квалифицировать как налагающие ограничения на деятельность блока.

Подобная трактовка представляет собой принципиальное новшество, ставящее НАТО над нормами международного права. Такой подход фактически является пересмотром основополагающей статьи и Вашингтонского договора о создании НАТО, которая гласит:>>Договаривающиеся стороны обязуются, в соответствии с Уставом ООН, мирно решать все международные споры, не ставя при этом под угрозу международный мир, безопасность и справедливость, а также воздерживаться от любого применения силы или угрозы ее применения>>. Тем самым концепция, обосновывающая <<право>> НАТО использовать вооруженную силу где угодно и против кого угодно по собственному усмотрению, противоречит и Вашингтонскому договору. Разумеется, государства-члены НАТО вправе вносить изменения в Договор - при условии, что они соответствуют Уставу ООН. Однако новая концепция не расценивается ее создателями как поправка к Североатлантическому договору.

Новая Стратегическая концепция вступает в противоречие и с Уставом ООН, особенно со ст. 103 Устава ООН, предусматривающий, что в случае противоречия обязательства членов ООН, вытекающих из ее Устава, обязательствам по какому-либо другому международному соглашению, преимущественную силу имеют обязательства по Уставу.

Еще одним показателем стремления НАТО усилить политическую составляющую трансформации является попытка включения положение о расширении своей зоны ответственности путем ее пространственного расширения за счет включения в нее новых членов, на которых распространяются гарантии и обязательства по Вашингтонскому договору 1949 г. , в том числе и ядерные гарантии США своим союзникам.

По вопросу о принятии новой Стратегической концепции в сочетании с поддержанием многими европейскими союзниками идей расширения <<зоны ответственности>> в альянсе сложился относительный консенсус. Тем самым НАТО на первом этапе расширения превращается в инструмент защиты и продвижения <<общих ценностей, принципов и интересов>>. Те, кто не разделяют эти принципы, не могут, согласно новой концепции, быть приняты в блок. Тех, кто их нарушает <<в новой зоне ответственности>>, ждут карательные санкции.

На примере новой Стратегической концепции особенно четко просматриваются стоящие перед альянсом проблемы в области отражения угроз, связанных с локально-региональными этнопологическими конфликтами. В то же время, в стратегических документах НАТО недооценивается специфика операций невоенного типа. Составляющих основу <<кризисного реагирования>>.

Концепция подразделяет формирования альянса в зависимости от степени их боеготовности мобильности, при этом отказываясь от классификации сил блока в соответствии с поставленными перед ними задачами (коллективная оборона или антикризисные и миротворческие операции). Согласно документу, для успешного предотвращения конфликтов и реагирования на кризисы требуются в основном те же военно0политические ресурсы и возможности, что и для обеспечения <<коллективной обороны>>. Это полностью соответствует взятому союзу курсу на отрицание принципиального различия между полномасштабными военными действиями и <<операциями невоенного типа>>, на объединение <<солдата и миротворца в одном лице>> и т. д.

При кажущихся преимуществах такого подхода он мало, что дает с точки зрения выработки стратегии реагирования на невоенные вызовы безопасности, создаваемые современными локально-региональными конфликтами, и в плане увеличения эффективности антикризисных операций Североатлантического союза. Военно0политический блок НАТО, несмотря на новые декларируемые принципы, не способен обеспечить весь комплекс мероприятий, связанных с реализацией мирного урегулирования.

Как известно, наиболее эффективным методом <<управления кризисами>> является их профилактика, предотвращение, это подчеркивается и в новой Стратегической концепции НАТО. Однако доктринальная и практическая сосредоточенность альянса на <<кризисном реагировании>> не позволяет уделить адекватное внимание этому важному направлению миротворческой деятельности. Более того, в отдельных случаях вмешательство НАТО в острейшие этнопологические конфликты, в том числе на ранней стадии, оказывает дестабилизирующее влияние и порой скорее служит средством обострения конфликтов, чем способствует их урегулированию. В этом смысле фундаментальной для альянса является способность противостоять угрозам, связанным со сложнейшими этнопологическими конфликтами, урегулирование которых требует международного вмешательства на долговременной или постоянной основе методами <<кризисного реагирования>>. Между тем, как показывает опыт, логика <<кризисного реагирования>> не предполагает приоритетного учета не только долгосрочных последствий вмешательства извне, но и объективных требований мирного урегулирования конфликта, а поэтому в лучшем случае оборачивается весьма ограниченным успехом. Таким образом, налицо проблема неадекватности стратегии <<кризисного реагирования>> НАТО новым вызовам современного локально-регионального конфликта, порождающая неопределенность в подходах и их толковании российской стороной и странами НАТО.

Это чревато тем, что Россия предпримет адекватные защитные меры, направленные на повышение боеготовности, создание новых военных союзов, поиск новых союзников и возрождение идеологии создания противостоящих блоков. Представляется, что такой путь может привести лишь к дальнейшей конфронтации, вопреки усиленно декларируемым сторонам намерения о взаимопомощи и сотрудничестве. Поскольку, как показал югославский опыт, такие договоренности рассыпаются, когда на первый план выходят глобальные интересы различных сторон.

В сложившихся условиях России и НАТО начали постепенно вновь искать компромиссы и сближать позиции. Состоялись две встречи между Президентами России и США, итогом которых стало наметившееся потепление в отношениях между Россией и НАТО. Возможно, этот процесс шел бы гораздо дольше, если бы не события 11 сентября 2001 г. , когда Америка, никогда не воевавшая на своей территории, подверглась террористическому нападению, испытав ужас такой войны. Россия первой предложила помощь Америки в борьбе против мирного терроризма и реально оказала ее. С этого момента отношения между Россией и США, а также с альянсом стали развиваться намного активнее.

Террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне привели к изменению ситуациях между Россией и ведущими Западными странами, в первую очередь США.

Россия давно говорила об угрозе международного терроризма, прежде всего в связи с войной в Чечне. Борьба с терроризмом была объявлена приоритетом в Концепции национальной безопасности Российской Федерации 2000 г. и Концепции внешней политики Российской Федерации 2000 года. Однако западные страны длительное время отвергали трактовку Чеченской войны как антитеррористической акции и, признавая право России на защиту своего суверенитета и территориальной целостности, осуждали методы действия российских войск на территории Чечни.

Но после того как сами Соединенные Штаты объявили борьбу с международным терроризмом главным приоритетом своей внешней политики, в отношениях России с Западом наметились качественные перемены. Определенную роль сыграло и резкое осуждение Россией терактов с США, что встретило положительный отклик в кругах американской общественности, а также подтверждение Россией своей приверженности общеевропейским ценностям. Важные значения имели и заявления России о роли, которую она может и должна играть в деле развития партнерства с Западом, а ровно о ее поддержке глобальной антитеррористической коалиции. Одновременно российское руководство высказало более тесно сотрудничать с НАТО в деле противодействия общим угрозам и вызовам современного мира.

Геополитическая стратегия России: выбор оптимального варианта

В ходе научных и общественно-политических дискуссий об основных направлениях и способах реализации геополитической стратегии современной России в 90-е годы XX в. сформировались три пути решения этой проблемы: антикризисный курс, стратегия геополитического балансирования и партнерство с Западом.

Первая альтернатива исходит из императива возрождения России на основе отказа от западной модели развития, утверждения судьбоносной роли нашей страны в мире. Внешнеполитический курс 90-х годов рассматривается его сторонниками (в основном теоретиками национал-патриотического направления) как череда ничем не оправданных уступок российским антагонистам - США и союзникам, <<оскорбление национального достоинства>>, низведение РФ до уровня второразрядной державы, экономически, политически и в военном плане зависимой от западных стран. Участие в евроатлантических институтах представляется адептом данного подхода <<предательством национальных интересов России, капитуляцией перед Западом. Вместо этого следует восстановить позиции России как великой державы или даже начать экспансию по всем азимутам.

Оценивая первый вариант, следует сказать, что в современных международных и внутрироссийских условиях он не только не оптимален, но и сама его реализация маловероятна. Можно согласиться со сторонниками либерально-прозападного политического курса в том, что антизападная внешняя политика лишь обострит проблемы экономической, технологической модернизации в России, обеспечение ее внешней безопасности, безопасности в Европе, затруднит борьбу с распространением ракетных технологий и международным терроризмом. Эвентуальный конфликт с Западом (Европой, США, или их союзом НАТО) вряд ли завершится положительно для России, военные, дипломатические и экономические возможности которой значительно снизились после распада СССР.

За партнерство с ЕС, его лидерами и США выступает исследователь мировой политики и международных отношений А. Д. Богатуров. Он полагает, что этот внешнеполитический курс способствовал бы модернизации российской экономики, подключению России к западным структурам безопасности, преодолению российской слабости в целом. Что касается стратегии равноудаленности, то Богатуров считает, что представление о многообразии выбора, которая дает данная альтернатива, иллюзорно: существуют лишь два полюса, которыми Россия может взаимодействовать, - США и КНР, имеющие друг с другом тесные экономические и научно-технические контакты. Попытки прийти к балансу сил путем усиления одного из указанных полюсов - КНР - поставками вооружений и военной техники на фоне собственной военной слабости могут обернуться в будущем российско-китайскими проблемами в военно-стратегическом плане. Примером такого итога отношений с Китаем является внешняя политика Советского Союза 50-70-х годов. Кроме того, КНР несет опасность демографической экспансии, вообще жестокого геополитического соперничества, подобного борьбе с татаро-монгольским игом. В лучшем случае усиление партнерства с КНР заменит одну зависимость России - от США на другую - от Китая.

По уже упомянутым причинам новое партнерство с Западом обладает позитивным смыслом. Однако в позднесоветский период и первое десятилетие российской независимости возникла и существует раздражающая зависимость России дворянского рода: от спроса на ее товары и услуги со стороны Запада и от предложения западных товаров и услуг в России. По мнению адептов данного внешнеполитического курса, новое партнерство должно сгладить эту зависимость, а России следует научиться отстаивать свои интересы не в конфликте, а в диалоге с Западом. Такой внешнеполитический курс представляется более разумным, но пока нереализованным.

О возможности применения в 90-е годы <<геополитического балансирования>>, часто отождествляемой с <<балансирующей равноудаленностью>> и политикой <<баланса сил>>, говориться в работах С. В. Кортунова, и К. Э. Сорокина, Г. А. Зюганова и других теоретиков внешней политики; ее отдельные элементы нашли применение во внешнеполитическом курсе Е. М. Примакова. Начиная с 2007 г. , эта тема вновь становиться предметом обсуждения.

Так, целесообразность принятия российским руководством стратегии геополитического балансирования обосновывает известный геополитик и военный исследователь, французский генерал П. Галлуа. В противоположность позиции Богатурова, он считает, что в нынешнем веке в условиях противоборства США и Китая Россия обретает возможность быть геополитическим арбитром, контролирующим экономические ресурсы, необходимые для экономического развития обеих упомянутых выше великих держав. Смотря на факт, что в США потребляют ежедневно 20 миллионов баррелей нефти, из них только 5 или 6 миллионов производятся в самих Штатах. Они понимают, что зависят от внешних источников, нуждаются в импорте нефти. Этим объясняется их вторжение в Ирак. Но эта операция потерпела полный крах. Теперь всем понятно, что им не установить порядка ни в Багдаде, ни в других частях страны. Взятие заложников иракским сопротивлением резко усугубляет и осложняет дело. Россия же производит 9 миллионов баррелей нефти в день, что позволяет ей легко покрывать собственные нужды и экспортировать избыток. Это огромный козырь, и поэтому США пытаются склонить нашу страну на свою сторону. Если добавить еще и ваш природный газ, то вы русские, получаете в свои руки колоссальный инструмент влияния. На мой взгляд, вместо того, чтобы ориентироваться на Европу, вам следует обратить внимание ни Китай. Россия сегодня держит в руках ключи от единственной мировой гипердержавы - США и от возможности дальнейшего бурного развития Китая. Такое положение дал надо умело использовать. Это продлиться еще 50 лет, а дальше ученые, наверное, что-то изобретут>>.

Столкновение позиций по столь актуальному вопросу порождает теоретическую проблему влияния тех внешних условий и ресурсов государства, при которых возможны реализация стратегии геополитического балансирования, наличие в настоящее время у России факторов для претворения этой политики в жизнь.

Прежде всего следует отметить тот факт, что геополитическое балансирование часто и не всегда оправданно отожествляют с другой, близкой по содержанию категорией - политикой равновесия сил. Как геополитическое балансирование, так и политика равновесия сил могут быть, на наш взгляд, объединены концептом>> политика баланса сил>> и выступать двумя его типами, разновидностями. По существу политика равновесия сил и геополитическое балансирование являются геополитическими стратегиями разных по своей мощи, ролям и интересам держав - участниц одной системы баланса сил.

"В нарушение ранее достигнутых договоренностей и рядом с нашими границами наращиваются военные ресурсы отдельных государств и стран - членов альянса НАТО, - заявил Путин генералам в ходе встречи, которую транслировало государственное телевидение. - Мы не можем позволить себе оставаться безучастными к очевидному накачиванию мускулов".

Путин обрушился на НАТО менее чем за две недели до парламентских выборов в России, обращает внимание издание. Очевидно, отчасти его угрозы призваны принести очки, необходимые во внутриполитической борьбе, но Кремль действительно обеспокоен, что НАТО, по его мнению, плетет заговор с целью сдержать Россию.

Путин решительно усиливает давление на Североатлантический альянс, стремясь вызвать раскол среди европейских государств в связи с планами США разместить объекты противоракетного щита в Польше и Чехии. Кроме того, Кремль озлоблен возможностью расширения НАТО за счет бывших советских республик, таких как Грузия, Украина и Азербайджан: в этом случае силы альянса окажутся размещены вдоль большей части западных границ России.

ДОВСЕ, подписанный в 1990 году, вводит ограничение на размещение танков и прочих сил в Европе. В 1999 году члены НАТО отказались ратифицировать дополненную версию договора, пока Россия не выведет войска с территории Грузии и Молдавии - государств, ранее входивших в состав Советского Союза.

Москва выступает против объединения этих вопросов в один. Как сказал Путин, Россия уважала ДОВСЕ, а члены НАТО в то же время продолжали наращивать свой военный потенциал. Путин сообщил, что Россия возобновит участие в ДОВСЕ лишь после того, как государства НАТО ратифицируют договор. Он призвал генералов искать "новые формы нейтрализации угроз безопасности России на ранних стадиях".

Кроме того, Путин высоко оценил военный потенциал Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), в которую входят Россия, Китай и четыре бывших среднеазиатских республики СССР, указывает The Times.

Испанская El Pais, приводя цитаты из выступления Путина, подчеркивает: Путин не только посетовал, что ни одна из стран НАТО не ратифицировала ДОВСЕ, но и обратил внимание на то, что некоторые государства его даже не подписали.

Россия ввела мораторий на действие договора, который вступит в силу 12 декабря, напоминает издание. Начиная с этого дня у России будут развязаны руки для увеличения численности своих вооруженных сил и вооружений на южных и западных границах. Начальник Генштаба Вооруженных сил РФ Юрий Балуевский вчера подтвердил, что Россия, вне всякого сомнения, приостановит членство в ДОВСЕ.

Еще одна мера, к которой может прибегнуть Кремль, - отказ от договора о ликвидации ракет меньшей и средней дальности (РСМД), которым он уже угрожал.

Австрийская Die Presse назвала редакционную статью "Путин угрожает НАТО". То, что из уст президента России Владимира Путина снова прозвучали военные угрозы, издание связывает с конфликтом вокруг противоракетного щита в Европе. Своими заявлениями, сделанными во вторник, Путин продолжил курс на ужесточение риторики. В октябре он сравнил конфликт вокруг запланированного американцами размещения системы ПРО в Европе с кубинским кризисом времен холодной войны.

Программа НАТО <<Партнерство ради мира>>

Изменение политической обстановки на Европейском континенте в начале 90-х годов было активно использовано военно-политическим руководством Североатлантического союза для расширения своего влияния в Центральной и Восточной Европе. В основу этой политики была заложена программа <<Партнерство ради мира>>, одобренная в январе 1994 года на зимней сессии совета НАТО на уровне глав государств и правительств стран- участниц. Она предусматривает новый подход к расширению отношений блока с европейскими государствами, входившими ранее в Варшавский Договор, а также с бывшими республиками СССР. По своему замыслу и содержанию данная программа фактически представляет собой переходный период в развитии военно-политического и военно-экономического сотрудничества с ними.

Несмотря на приглашение совета НАТО всем государством - членам организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) присоединиться к партнерству, механизм реализации программы не рекомендует допускать к участию в сотрудничестве те из них, где имеют место вооруженные конфликты и отсутствует четкая тенденция к реформированию государственных институтов. В их число руководство НАТО в 1993 году включило закавказские и среднеазиатские республики, входившие в СССР, а также некоторые республики Югославии. Их возможное участие в партнерстве с блоком ставилось в зависимость от стабилизации внутриполитической обстановки и должно было определяться специальными решениями совета НАТО.

Руководство блока считает, что программа <<Партнерство ради мира>> и разрабатываемые в ее рамках концепции имеют перспективу создания такого механизма взаимодействия, который обеспечил бы ОБСЕ возможность для осуществления акций по поддержанию мира. Вместе с тем просматривается стремление НАТО взять под контроль все аспекты политической в них процессы. Одновременно декларируется перспектива создания условий для расширения в будущем Североатлантического союза за счет приема некоторых государств. Считается, что эта программа позволит утвердить лидирующую роль НАТО в решении актуальных проблем современности и повысить значение альянса в качестве основной международной организации, способствующей укреплению стабильности и безопасности на Европейском континенте. Основ ее практического применения должно составить военное сотрудничество с заинтересованными странами. Программа рассматривается в НАТО в качестве одного из этапов сближения с государствами, находящимися к востоку от зоны его ответственности.

Будущим партнерам в качестве обязательных условий заключения соглашений с НАТО в ближайшей перспективе предлагалось:

* выполнить мероприятия по осуществлению гражданского контроля над военными ведомствами;

* ежегодно публиковать военные бюджеты;

* создать в рамках министерств национальной обороны органы для разработки планов действий стран в рамках программы и последующей координации деятельности военных ведомств с командованием ОВС НАТО в Европе;

* определить в военном бюджете размеры финансирования своего участия;

* достичь совместимости основных систем управления, связи, разведки и ПВО с аналогичными структурами ОВС НАТО;

* организовать процесс модернизации боевых систем под стандарты блока;

* разработать и утвердить в рамках национальных бюджетов долгосрочные программы закупок западного вооружения;

* увеличить численность офицеров и генералов среднего и высшего звена, обучавшихся в западных военных вузах;

* ввести в программы боевой подготовки обязательное изучение английского языка.

По мнению руководства Североатлантического союза, без выполнения подобного плана масштабных мероприятий, включая совместные учения, программа не принесет желаемых результатов. В течение 1994 ода, несмотря на высокие требования, предъявляемые к странам- партнерам, 23 государства выразили желание участвовать в программе, подписав при этом рамочный документ.

Хотя будущим странам- партнерам декларируется равные возможности при заключении договоров с НАТО о военном сотрудничестве, однако уже на этапе принятия программы просматривалась тенденция к разделению государств по приоритетности. Это характеризуется различиями в конечных целях такого сотрудничества и неравными финансовыми возможностями в выполнении обязательных условий при заключении соглашений с НАТО. В результате потенциальных партнеров, по мнению экспертов блока, целесообразно разделить на три основные группы. В первую включаются Венгрия, Чехия, Польша и Словакия (страны <<вишеградской группы>>), с которыми предполагается активное сотрудничество с целью подготовки их к вступлению в НАТО, вторую составляют Румыния, Болгария, Албания, страны Балтии, нейтральные государства и Украина, развитие отношений с которыми не предусматривает в ближайшей перспективе их интеграцию в НАТО. Российская Федерация и другие государства СНГ, кроме Украины,- это третья группа. По отношению к ним выдерживается линия на стратегическое сотрудничество в интересах сохранения мира, но принятие в состав блока пока не планируется.

Программа не предусматривает предоставления каких- либо гарантий безопасности своим партнерам, но, по мнению многих западных экспертов, в будущем НАТО может перейти от простых консультаций к оказанию им непосредственной помощи в случае возникновения конфликтных ситуаций или развязывания агрессии против них.

В целях большего вовлечения стран- партнеров в сферу миротворческой деятельности блока была принята концепция создания <<межнациональных оперативных сил>> (Combined Joint Task Forces). Она определяет порядок приведения в боевую готовность и использования в миротворческих операциях многонациональных формирований. В их состав, кроме контингентов войск стран НАТО, предусматривается включать части и подразделения вооруженных сил европейских государств, являющихся потенциальными партнерами. Основное предназначение <<межнациональных оперативных сил>> заключается в проведении миротворческих, гуманитарных, поисково-спасательных операций и операций по ликвидации последствий стихийных бедствий. При этом считается, что все мероприятия с участием этих сил будут проводиться под командованием или контролем НАТО.

В соответствии с решениями январской (1994) сессии совета НАТО к февралю того же года были уточнены процедурные вопросы и разработан механизм реализации программы <<Партнерство ради мира>>. Была также уточнена схема официального оформления. Страны, получившие приглашение на участие в партнерстве и изъявившие желание участвовать в нем, должны подписать в Брюсселе документ с изложением основных положений программы. В дальнейшем на основе консультаций между блоком и страной-кандидатом разрабатывается двухстороннее соглашение о взаимных обязательствах. В частности, в нем должны быть определены цели, задачи и содержание совместной деятельности, а также размеры выделяемых сторонами финансовых и материальных средств для осуществления совместных практических мероприятий.

Для комплексной реализации программы <<Партнерство ради мира>> и концепции <<межнациональных оперативных сил>> был создан ряд новых организационных структур при руководящих органах блока и министерствах обороны стран-партнеров. В частности, при совете НАТО в начале 1994 года был сформирован координирующий комитет. Его задачами являются определение общих стратегических направлений совместной деятельности, разработка приоритетных программ партнерства и их корректировка по мере расширения и углубления отношений с конкретными странами, а также организация и проведение консультаций по наиболее актуальным проблемам политического и военного сотрудничества.

При штабе верховного главнокомандующего ОВС НАТО в Европе в это же время была создана координационная ячейка партнерства, на которую возлагается планирование и реализация совместных мероприятий по строительству и подготовке вооруженных сил. При главных командованиях ОВС НАТО на европейских ТДВ намечено создать штабы <<межнациональных оперативных сил>> с возложением на них задач планирования и проведение совместных с вооруженными силами стран-партнеров операций в пределах своих зон ответственности.

В качестве одной из основных форм деятельности стран в рамках программы руководство блока рассматривает политические встречи. На уровне совета Североатлантического союза встречи могут проводиться по следующим формулам:

* <<Совет НАТО плюс партнеры>>,- в рамках заседаний совета для обсуждения общих вопросов с привлечением всех партнеров. Члены совета, не присоединившиеся к партнерству, могут присутствовать на этих в качестве наблюдателей.

* <<Совет НАТО плюс 1>> - с каждым партнером индивидуально, если возникнет такая необходимость, для обсуждения хода сотрудничества и его корректировки. Могут также обсуждаться конкретные мероприятия или действия в рамках программ сотрудничества и его корректировки.

На уровне координирующего комитета по партнерству встречи могут проводиться по следующим формулам (без обсуждения вопросов оперативного характера):

• <<16 плюс 1>> - для изучения вопросов, касающихся индивидуальных программ партнерства, а также для их пересмотра в случае необходимости.
• <<16 плюс партнеры>> - для обсуждения общих проблем партнерства и обеспечения необходимой открытости индивидуальных программ сотрудничества.
• <<16 плюс активные партнеры>> - для обмена информацией по военному планированию на основе взаимности. Такие встречи будут объединять ограниченное число партнеров, добившихся, по оценке руководства блока, наибольшего прогресса в осуществлении программ партнерства.

На уровне военного комитета НАТО:

• <<Военный комитет плюс партнеры>> - для рассмотрения военных аспектов сотрудничества в целом и связанных с ними текущих мероприятий.
• <<Военный комитет плюс 1>> - для индивидуальных консультаций по военным аспектам сотрудничества с отдельными странами.

Каждое государство - участник программы <<Партнерство ради мира>> должно создать при министерстве обороны специальный орган для разработки конкретного плана действий: определение размеров бюджетного финансирования участия страны в программах сотрудничества, организация процесса перехода вооруженных сил на стандарты НАТО, разработка и осуществление долгосрочных программ закупок западного вооружения, координация процесса подготовки национальных военных кадров в военных учебных заведениях блока.

Уже на начальном этапе реализации программы наряду с формированием коалиционных и национальных структур, предназначенных для выработки основополагающих принципов партнерства, разработан комплекс мероприятий, предусматривающих поэтапное наращивание масштабов военного сотрудничества со странами-участницами. Основное внимание при этом было сосредоточено на проведении совместной учебно-боевой деятельности.

Непосредственная подготовка таких учений возлагается на главные командования ОВС НАТИ и ТДВ, в зоне ответственности которых намечается их проведение. Учения по национальным планам разрабатываются совместно с представителями вооруженных сил участвующих государств. При этом основные организационные функции возлагаются на органы НАТО, что специалисты аргументируют необходимость предварительного обучения офицерского состава вооруженных сил стран Центральной и Восточной Европы методам и стандартам, соответствующим программ подготовки ОВС блока. В этой связи на постоянную основу была поставлена подготовка в военных учебных заведениях НАТО и стран-участниц военнослужащих государств Центральной и Восточной Европы, которые в перспективе предназначаются для использования на руководящих должностях в аппаратах национальных министерств обороны и генеральных штабов. В 1994 году такую подготовку прошло около 150 офицеров, а в 1995-м - более 400.

<<Трансформация НАТО: век нынешний и век минувший>>

Серьезные преобразования в НАТО начались на рубеже 90-х годов прошлого века. Трансформация затронула все направления и сферы деятельности альянса. Радикально пересмотрены и продолжают меняться его концептуально-доктринальные основы, масштабы военных приготовлений и состав участников блока.

НАТО была создана для прямого жесткого военно-силового сдерживания не менее, если не более жесткого по своим замыслам и практическим действиям сталинского режима в СССР. Советский Союз еще долгие годы после смерти << великого кормчего>> шел проложенным им курсом. В течение почти полувека военное и политическое противостояние США и СССР, НАТО и ОВД решающим образом определяли весь международный климат, были стержнем глобальной и европейской политики в сфере безопасности. Резкие перемены в СССР - на всем постсоветском пространстве, оказали решающее воздействие на политику и стратегию НАТО, стали основным побудительным мотивом к радикальной трансформации блока.

Адаптация к изменившимся условиям приобрела для Североатлантического союза особое значение, так как в результате устранения << советской военной угрозы>> возник острый кризис идентичности самого альянса. НАТО оказалось перед необходимостью не только срочно обосновать свою роль, определить смысл своего дальнейшего существования, но и доказать саму его необходимость в новых геополитических реалиях.

В ноябре 1991 года на Римской сессии Совета НАТО была утверждена новая Стратегическая концепция блока. Однако уже к моменту ее принятия она во многом устарела. Да иначе и быть не могло, поскольку разработчики этого документа были просто не в состоянии предусмотреть последовавший вскоре распад СССР и связанные с этим события. В июле 1997 года Мадридская встреча на высшем уровне стран - членов НАТО приняла решение кардинально пересмотреть Стратегическую концепцию 1991 года, чтобы обеспечить ее соответствие развитию событий, которые произошли в Европе и в мире.

Стратегическая концепция 1999 года, одобренная на юбилейной сессии Совета НАТО в Вашингтоне, определяет цели и задачи союза, исследует перспективы его деятельности в свете развития стратегической обстановки, вызовов в сфере обеспечения безопасности и факторов риска и представляет подход НАТО к безопасности в ΧΧΙ в. Она содержит три фундаментальных элемента: a) подтверждение обязательства о коллективной обороне b) укрепление трансатлантических связей c) обеспечение большей приспособленности стратегии НАТО к вызовам нового столетия

В ней определяется роль НАТО в борьбе с терроризмом и организованной преступностью, напряженностью и конфликтами, возникающими на религиозной и этнической почве; в предотвращении региональной нестабильности и распространения оружия массового поражения (ОМП). При этом она сохраняет основные новшества концепции 1991 года, в которой, в частности, придавалось особое значение развитию сотрудничества НАТО с прежними противниками и предусматривалась возможность использования военного потенциала альянса для силового урегулирования конфликтов за пределами его <<зоны ответственности>>, установленной Североатлантическим договором. Своеобразное объяснение этому дал генеральный секретарь НАТО лорд Робертсон. На вопрос о возможных зонах военного вмешательства блока он ответил: << Не вижу, почему мы должны быть ограничены>> Уже с принятием Стратегической концепции 1999 г. Возникли все основания к тому, чтобы утверждать, что произошла радикальная трансформация концептуальной основы деятельности НАТО. С момента создания Организации и до начала 90-х годов ядром всех ее стратегических парадигм было жесткое военно-силовое противостояние по линии НАТО-СССР. После 1999 г. И особенно после сентября 2001 г. НАТО фактически поворачивается к своим истокам - принципам, сформулированным в Североатлантическом договоре, и имеет все шансы со временем превратиться из военного союза, нацеленного на конкретного противника, в систему коллективной безопасности, готовую по всем азимутам дать отпор угрозам и вызовам международной безопасности.

События 11 сентября 2001 г. в США стали поворотной точкой, с которой начался отсчет нового периода трансформации НАТО.

В первые же часы после трагедии возникла принципиально новая международная ситуация, беспрецедентно объединившая и сплотившая США, их союзников по НАТО и многие другие страны перед лицом новой угрозы международной безопасности, которой стал терроризм.

И на Западе и на Востоке очень быстро окрепло четкое понимание того, что в одиночку, без самого тесного международного сотрудничества справиться с этой угрозой будет очень сложно.

В этом смысле весьма показательно, что Президент России В. Путин был первым, кто позвонил американскому президенту после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне. А уже 13 сентября 2001 г. Совместный постоянный Совет Россия-НАТО осудил совершенные атаки террористов и пришел к единому мнению о необходимости сотрудничества между НАТО и Россией в борьбе с международным терроризмом. В дальнейшем выяснилось, что помощь, предоставленная Россией (оперативная и стратегическая разведывательная информация, посредничество в организации баз в Средней Азии, поставка вооружения и военной техники << Северному альянсу>>), была фактически более полезна США в ходе ведения боевых действий в Афганистане, чем все, что смогла предложить им НАТО.

Позиция, занятая Россией в этой ситуации была глубоко взвешенной и оправданной. Если бы она самоизолировалась в этих условиях, она оказалась бы вне объединения почти всего цивилизированного мира, выступившего против нового опаснейшего вызова безопасности. Попутно заметим, что Россия практически в полной мере воспользовалась представившейся ей возможностью укрепить и заметно повысить уровень партнерских отношений с США и НАТО. События 11 сентября убедили администрацию Буша-младшего, поначалу склонявшуюся к тому, чтобы игнорировать Россию, что хорошие рабочие отношения с Москвой могут отвечать ее более широким интересам, особенно в <<войне с террором>>. Плодами этой эволюции стали заметное улучшение и углубление российско-американских отношений и договор между НАТО и Россией, подписанный в Риме в конце мая 2002 г. , который стал хорошим эпилогом пятидесяти лет холодной войны. Россия наконец-то получила постоянное (хотя и ограниченное) представительство в альянсе, чтобы решать новые проблемы, связанные с угрозами безопасности. Это соглашение еще на шаг приблизило НАТО к осознанию своей новой роли.

Вместе с тем трагедия 11 сентября и последовавшие за ней события четко высветили многие <<болевые точки>> в деятельности НАТО.

После терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне европейские партнеры США поспешили выразить свои союзнические чувства. Впервые в 52-летней истории НАТО было единогласно решено ввести в действие ст. 5 Североатлантического договора. Как теперь стало ясно, это не до конца продуманное и несколько импульсивное решение было принято явно сгоряча. Несомненно, главное значение обращения к ст. 5 определяется тем, что была продемонстрирована политическая солидарность европейских членов альянса с американцами. Но, по иронии судьбы, решение прибегнуть к ст. 5 только подчеркнуло маргинальную роль европейских союзников США в сложившихся обстоятельствах.

Мало того, что США довольно демонстративно, а как многие говорят - высокомерно, отказались воспользоваться правом на получение военной помощи, прямо, тем самым, указав европейским партнерам на их военную несостоятельность. Так возникли еще и другие проблемы.

Как теперь выйти из этого форс-мажорного режима? Как известно, ст. 5 содержит прямое положение о том, что он может быть отменен только соответствующим решением СБ ООН, который, со своей стороны, опираясь на собственные полномочия и возможности, должен принять << меры, необходимые для восстановления и сохранения международного мира и безопасности>> Однако перспектива полной и окончательной победы над терроризмом в ближайшем будущем не просматривается. Фактически, вводя в действие ст. 5, НАТО предложила США неограниченное дипломатическое прикрытие любых военных действий, которые они захотят осуществить. На практике это означает, сто США сейчас в любой момент могут потребовать исполнения взятых обязательств, скажем, для осуществления массированной военной кампании против Ирака или других <<государств-изгоев>>, что вряд ли будет с энтузиазмом воспринято в европейских столицах.

Вскоре после 11 сентября, все противоречия между атлантическими партнерами, тихо <<тлевшие>> под спудом внешнего благополучия, вырвались на свободу.

США проявляет явное неудовольствие продолжающимся увеличением своего военно-технологического отрыва от Европы, непрекращающимися спорами по поводу неравномерного распределения военно-экономического бремени между членами альянса, нежеланием европейцев под предлогом общих экономических трудностей и бюджетных дефицитов тратить деньги на оборону и, в результате, практической невозможностью выступить единым фронтом по важным внешнеполитическим вопросам. Их откровенно раздражает несогласие европейцев (хотя и не единодушное) с новыми доктринальными инициативами Буша и планами по созданию национальной ПРО; тот факт, что европейские партнеры поддерживают отношения с такими странами, как Ливия и Иран, не вызывающими доверия США; поддержка Европой палестинцев; бурные события во Франции и Нидерландах (неожиданный успех Ле Пена и убийство Фортейна), которые в США все чаще интерпретируются как следствие эпидемии расизма, антисемитизма и ксенофобии, захлестнувшей континент.

В то же время у европейских политиков есть свои претензии к Америке.

Многие из них с беспокойством рассматривают новую доктрину в национальной стратегии безопасности США (доктрина <<упреждающих ударов>>), которая, видимо, станет радикальным отходом от традиционной политики устрашения и сдерживания, добавляя к ним такие понятия, как <<превентивные меры>> и <<оборонительная интервенция>>. Впервые президент США Буш сформулировал новую доктрину в своем выступлении в военной академии США Вест-Пойнт 1 июня 2002 г. В соответствии с ней, допускается нанесение первого удара, который может использоваться, в том числе, и в качестве <<крайнего средства>> для уничтожения объектов биологического оружия (они лучше всего поражаются в результате длительного теплового воздействия ядерного взрыва). Вообще поиск новых путей и способов обнаружения и уничтожения арсеналов и, особенно, средств доставки ОМП находится сейчас в центре внимания военных. С этой целью Пентагон изучает возможность осуществления <<рейдов без предупреждения>>, которые идут значительно дальше внезапных воздушных налетов. Главным инструментом таких внезапных рейдов станет <<Объединенная скрытая тактическая группа>> - новое тактическое формирование, включающее в себя наиболее труднообнаруживаемые элементы всех видов вооруженных сил (войска специального назначения, летательные аппараты, способные избегать радиолокационного обнаружения, и переоборудованные в войсковые транспорты ПЛАРБ, имеющие на вооружении крылатые ракеты). При этом министр обороны США Дональд Рамсфельд продвигает план, направленный на повышение роли и расширение возможностей подразделений специального назначения, согласно которому они будут проводить операции даже в тех странах, где США не ведут открытых войн, а в ряде случаев - и без уведомления правительств тех государств, в которых эти подразделения начнут свои действия.

Смешанные чувства вызывает у европейцев и активно реализуемая так называемая доктрина Буша (<<война с терроризмом>> и изоляция <<государств-изгоев>>, входящих в <<ось зла>>). Она предполагает, и из этого не делается никакого секрета, что в более широкой войне с терроризмом США займутся созданием << коалиций желающих>>, подключая к участию в них страны, выражающие готовность оказать поддержку. Это означает возможность возникновения временных альянсов с партнерами, которые привлекаются в зависимости от развития обстановки. В результате, есть вероятность того, что НАТО окажется для США лишь <<полезной>> в ряду других партнеров, но не <<жизненно важной>>.

Европа в целом критически относится к произраильской позиции США, которую они занимают в отношении ближневосточного конфликта; возможности войны с Ираком; разногласиям по поводу договоров о биологическом и химическом оружии; нежеланию США ратифицировать Киотские протоколы и принимать участие в Международном суде; дискриминационным торговым правилам (таким, как тарифы на столь); приверженности США к смертной казни.

Разумеется, в любых взаимоотношениях бывают непростые периоды - это относится и к взаимоотношениям Европы и США. В конечном счете по обе стороны Атлантики никто всерьез не подвергает сомнению чрезвычайную важность и необходимость сохранения близких связей во всех сферах деятельности. Тем не менее, хотя США и Европа по-прежнему в целом едины в оценках основных вызовов и угроз безопасности, череда конфликтов между ними позволяет говорить об определенной эрозии системы атлантизма. НАТО перестала быть святая святых западного мира.

В последнее время на Западе появляется все больше публикаций, авторы которых отмечают массу проблем, способствующих естественному ослаблению альянса. Это и резкое отставание европейских вооруженных сил от армии США по научно-техническим и организационным параметрам, и набирающая силу практика самостоятельного проведения США военных операций без привлечения союзников, и сложность оперативного управления военной машиной блока в связи с возрастающей за бюрократичностью процесса принятия решений и увеличением числа стран-членов, и многое другое. Наиболее радикальные в своих оценках комментаторы заговорили о практически неминуемой, едва ли уже не состоявшейся или весьма близкой <<смерти>>, ненужности, бесперспективности НАТО, как реальной военной организации. Менее жесткие критики предрекают, как минимум, скорое вырождение альянса в политический дискуссионный клуб содействия стабилизации Балкан, демократизации остальной Европы, адаптации Кавказа и Средней Азии к западным нормам, привязки России к Западу. Но все сходятся во мнении, что НАТО переживает после 11 сентября новый острый кризис своего развития.

Со своей стороны, под градом обвинений в том что она становится ненужной, НАТО заявляет, что хочет стать гибкой военной силой, способной защищаться от террористических группировок, ОМП и других <<асимметричных угроз>>. Как заявил генеральный секретарь НАТО лорд Робертсон: <<После холодной войны НАТО преобразовалась с целью обеспечения нового типа безопасности на всем европейском континенте. Она преобразовалась еще раз, чтобы преодолеть нестабильность на Балканах. Теперь она вновь должна измениться для противодействия угрозам нового столетия>>.

В числе основных руководящих принципов трансформации НАТО в ближайшем будущем, призванных способствовать преодолению кризиса идентичности альянса, сейчас называются:

* адаптация сил и средств стран-членов НАТО для противодействия новым угрозам безопасности, прежде всего - терроризму и распространению и применению всех видом ОМП;

* дальнейшее расширение числа членов блока не основе реализации Плана действий по подготовке к членству в НАТО;

* развитие отношений с Россией в рамках созданного в мае 2002 г. Совета Россия - НАТО, нового органа, который будет <<действовать по принципу консенсуса>>, что позволит членам НАТО и России работать <<как равным партнерам в областях, представляющих общий интерес, при сохранении прерогативы НАТО действовать независимо>>;

* усиление сотрудничества НАТО со странами-партнерами в рамках Совета евроатлантического партнерства (СЕАП) и со странами, участвующими в Средиземноморском диалоге, придание большей гибкости ПРМ в связи со следующим раундом расширения НАТО;

* укрепление стратегического партнерства между НАТО и ЕС, развитие более тесного сотрудничества НАТО и ЕС по противодействию терроризму и новым угрозам безопасности.

Судя по всему, сейчас НАТО близка к тому, чтобы коренным образом пересмотреть свои цели, структуру и возможности, понимая, что механическое инерционное расширение без нового анализа задач существования альянса сделает его как с политической, так и с военной точек зрения бессмысленным.

Три мнения о расширение НАТО

<<Самая роковая ошибка>>

Джордж Ф. Кеннан (профессор Принстонского института перспективных исследований, дипломат и бывший посол США в СССР):

На карту сейчас поставлен вопрос, имеющий чрезвычайное значение. Наверное, все же еще не поздно высказать свое суждение. И это мнение, я уверен, не только мое, оно разделяется многими другими людьми с богатым и в большинстве самым свежим опытом в российских делах. Оно заключается вкратце в том, что расширение НАТО будет самой роковой ошибкой американской политики за все годы после окончания холодной войны.

Можно ожидать, что такое решение возбудит националистические, антизападные и милитаристские тенденции в российском общественном мнении, будет иметь отрицательное воздействие на развитие демократии в России, восстановит атмосферу холодной войны во взаимоотношениях между Востоком и Западом и подтолкнет российскую внешнюю политику в направлении, которое нам никак не понравится. И наконец, что совсем немаловажно, такое решение очень сильно затруднит или даже сделает невозможными ратификацию Государственной Думой России Договора СНВ-2 и достижение дальнейших сокращений ядерных вооружений.

Конечно, достойно большого сожаления, что России приходится сталкиваться с таким вызовом в тот момент, когда ее исполнительная власть находится в состоянии очевидной неопределенности и почти полного паралича. И это тем более необходимость в таком решении о расширении.

Почему при появлении столь многих, дающих надежду возможностей, порожденных окончанием холодной войны, отношения между Востоком и Западом должны сводиться к вопросу о том, с кем должен вступить в союз, и следовательно, в союз против кого в каком-то будущем военном конфликте - фантастическом, совершенно немыслимом и невероятном?

Мне, конечно известно, что НАТО ведет переговоры с российским и властями в надежде сделать идею расширения приемлемой и удобоваримой для России. В нынешних обстоятельствах можно только пожелать успеха этим усилиям.

На русских не производят большого впечатления американские заверения в том, что расширение не свидетельствует о враждебных намерениях. Они видят в этом лишь ущемление престижа ( что, по русскому образу мышления, имеет главное значение ) и интересов своей безопасности.

У них, конечно, не будет иного выбора, кроме как принять расширение в качестве свершившегося факта, но они будут по-прежнему расценивать его как оскорбление со стороны Запада и будут скорее всего добиваться гарантий надежного и уверенного будущего для себя.

Очевидно, нелегко будет изменить решение, уже принятое или практически согласованное между шестнадцатью странами - членами союза.

<<Не стоит драматизировать ситуацию>>

Джек Ф. Мэтлок (бывший посол в Москве, ученый и историк):

Я уже два года выражаю мнение о том, что прием новых членов в НАТО нежелателен. Но хотя наши взгляды с Кенноном в основном совпадают, мотивы возражений против расширения НАТО у нас различные. Я считаю, что НАТО очень нужна для стабильности в Европе и для будущего мира. В свое время, когда этот союз создавался, один англичанин так сформулировал три его основные задачи: <<Русских не впускать, немцев подавлять, американцев поддерживать>>. Конечно, сейчас, когда СССР распался, Россия не представляет угрозы для Европы. Но не следует забывать наш опыт в ХХ в. , когда мы воевали два раза с Германией. Ясно, что объединенная Германия в военном союзе с другими европейскими государствами может снова стать в будущем угрозой. Особенно, если США не будут присутствовать в Европе. США могут уравновесить любую из европейских стран, а именно в этом были причины двух мировых войн. Это первое.

Во-вторых, я не считаю, что НАТО представляет угрозу для России. Это оборонительный союз. Любое действие требует согласия всех 16 стран - членов, и если их будет больше, начать войну будет сложнее. Невозможно не только юридически, но и практически, чтобы Североатлантический союз в будущем стал угрозой другим странам. Более того, по моему мнению, НАТО не разделяет Европу ни сейчас, ни в будущем, когда появятся, как считают некоторые, новые члены. Возьмем, например, Скандинавию. Норвегия - член НАТО, а Швеция - нет. Разве существуют какие-то барьеры между Норвегией и Швецией? Ну, конечно, нет. Другой пример - Греция и Турция. Только членство в НАТО заставляет их не воевать друг с другом. НАТО - гарант стабильности для этих стран, и это выгодно всем. Вот почему я говорю, что важно сохранить эту организацию. Ее расширение будет означать вне сомнения, на мой взгляд, ослабление этой роли.

Я считаю, что сейчас нет военной угрозы восточноевропейским странам, и им лучше присоединиться к Европейскому Союзу, потому что они получат экономические преимущества. Некоторые западные страны, в частности Франция и, возможно, Германия, выступают за расширение НАТО, чтобы отложить прием этих стран в ЕС из-за опасений конкуренции, в особенности со стороны Польши. Мне кажется, что западноевропейские страны хотят, приняв некоторые восточноевропейские страны в НАТО, показать, что они что-то для них сделали, а экономические вопросы могут и подождать.

Я думаю, сто всякое расширение НАТО при отсутствии военной угрозы будет вести к ослаблению союза, но, по-моему, это расширение не направлено против интересов России. Если русские рассматривают его как враждебный шаг, это может очень навредить будущим отношениям России и с Европой, и с США. Поэтому я бы предпочел, чтобы мы отложили этот вопрос и чтобы американское правительство заявило, что не может быть стабильности и безопасности в Европе без участия России и поэтому необходимо постараться строить новую архитектуру безопасности в Европе, чтобы она включала и Россию. Россия как одно из крупных государств в Европе имеет свои интересы, которые надо учитывать.

Вместе с тем нельзя требовать больше, чем возможно. Российские политики утверждают: расширение НАТО неприемлемо. А что значит неприемлемо? Если произойдет, с этим надо жить.

Россия не просила о членстве в НАТО, речь шла о договоре, о политическом и военном сотрудничестве с Россией. И Россия приняла в конце концов это предложение. НАТО готова сотрудничать в разных областях с Россией, готова принять Россию в политический союз. Это очень много. Военные силы России могут сотрудничать с военными силами НАТО в той степени, в которой они хотят. Парадокс в том, что Россия до сих пор не хочет стать членом НАТО.

Какое место хочет Россия занять в будущем мире? Это не совсем ясно. Трудно сказать, хорошо для России быть полноправным членом НАТО или нет. Сейчас Россия стремится иметь дело с Соединенными Штатами как сверхдержава, хотя она утратила многие черты сверхдержавы. Конечно, она - сверхдержава в том смысле, что обладает огромным количеством ядерного оружия, но это не решает ее экономических и других проблем. Мне кажется, что возможность заключить хороший договор с НАТО для России сейчас очень важна, и не следует драматизировать вопрос о расширении НАТО.

Единственная угроза для России, как мне кажется , - психологического свойства: россияне считают, что Европа не принимает их. По-моему, такое мнение ошибочно, но оно существует, и это еще не одна причина, по которой я считаю нежелательным расширение НАТО. Это вредно сказывается на политическом здоровье Европы. Мы все - и американцы, и европейцы, и весь мир - заинтересованы в демократическом, здоровом будущем России. Поэтому все, что в конечном счете ослабляет Россию, невыгодно не только для России, но и для нас. Однако я не считаю, что расширение НАТО может оказаться такой уж роковой ошибкой, как считает Кеннан. По-моему, он чересчур драматизирует ситуацию.

<<Россию выталкивают из Европы>>

В. В. Журкин (академик, директор Института Европы РАН)

Я не согласен с двумя крайними точками зрения. Одна восторженная, говорящая о прорыве, другая - сугубо пессимистическая. Последняя принадлежит тем, кто считает, что в Хельсинки был довольно пустой разговор. Мне кажется, что разговор не был пустым, что встреча была очень содержательной. Ведь европейская безопасность не сводится только к вопросам расширения НАТО и борьбы России против этого расширения. На нескольких направлениях европейской безопасности, мне кажется, есть вполне серьезные подвижки. Поэтому я отношусь к итогам встречи со спокойным оптимизмом.

В одном из документов зафиксировано, что определяющую роль в обеспечении безопасности и стабильности в Европе должна играть Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Некоторые расценивают это как очень важный политический успех.

И это тем более приятно, что Россия в этом вопросе вела себя очень последовательно, постоянно добиваясь, чтобы ОБСЕ играла ключевую роль в системе европейской безопасности. Но, к моему большому сожалению, она эту роль не играет. По многим причинам. Прежде всего ОБСЕ была создана для того, чтобы смягчать противостояние двух блоков и решить целый ряд вопросов. Для нашей стороны главным было зафиксировать нерушимость границ, для западной стороны защиту прав человека. Сейчас ситуация изменилась, и мне кажется, что эта организация не смогла быстро приспособиться к изменившейся ситуации. Правда, лично я считаю, что практически ни одна организация не сумела быстро приспособиться к изменившимся условиям. НАТО, например, первой начала процесс приспособления, но затем свела все к расширению на восток. А это трудно назвать приспособлением к европейским реальностям.

Возвращаясь к ОБСЕ, я хотел бы отметить, что, видимо, наша страна захотела, чтобы за короткий срок свершилось слишком многое. А в европейской политике так не происходит. Эволюцию этой организации, я думаю, надо мерить не годами, а более длительными отрезками времени. Я уверен, что она имеет большое будущее. Но, наверное, надо меньше проявлять нетерпения. Кстати, сейчас мы сталкиваемся с конкретным опытом в Албании, где миротворческая акция будет проходить под эгидой ОБСЕ. Посмотрим, как она себя проявит.

Американская сторона сказала достаточно четко, что она стоит за расширение НАТО, но и российская сторона в жесткой форме дала понять, что выступает против расширения НАТО.

Однако на всех сложных проблемах, связанных с расширением НАТО, при всей их огромной власти и при большом негативном потенциале, мир не кончается. Есть масса других важных проблем европейской безопасности, которые надо решать. Например, сотрудничество с Европейским Союзом, а возможно, и с Западноевропейским союзом. И известно, что политика есть искусство возможного, значит, надо добиваться максимум возможного, чтобы минимизировать негативные для нашей страны последствия расширения НАТО на восток.

В чем заключаются эти негативные последствия? Почему Россия должна, как она это делает сейчас, выступать против расширения НАТО на восток и впредь?

Прежде всего потому, что образуются новые линии раскола в Европе. Возникает угроза, что Россию будут пытаться вытолкнуть из европейского пространства безопасности. Приближение натовских военных структур или ядерного оружия к границам России, вплотную к Калининградской области. Создает угрозу независимо от намерений НАТО, пусть даже самых миролюбивых, хотя у НАТО бывают разные намерения. Именно поэтому весьма важным я считаю то, что президент Клинтон в Хельсинки вновь повторил уже известные натовские решения (мне лично кажется, что даже в несколько более категоричной форме, чем раньше), а именно: не будет продвижения на восток ядерного оружия и не будет продвижения на восток постоянных вооруженных сил.

В свое время были сформулированы три основные цели НАТО: <<Русских не отпускать, немцев подавлять, американцев - поддерживать>>.

Я должен сказать, что мы как-то всегда упрощаем западные подходы к расширению НАТО, и мажем всем какой-то одной краской. На самом деле внутри практически всех западных стран, да и между ними, существуют значительные нюансы и значительные различия в подходе к расширению НАТО. Когда будет принято решение о расширении и начнется ратификация его 16-ю парламентами стран-членов НАТО, вот тогда мы увидим, какая существуют масса расхождений. Мы увидим, что есть довольно серьезные силы, которые выступают против расширения этого союза, но, несомненно, есть и антироссийские силы, которые видят расширение НАТО как выталкивание России из Европы. Поэтому, среди прочего, это нас так и возмущает. В то же время есть круги, которые считают, что Россия должна играть свою роль в Европе, и они пытаются найти какие-то выходы из сложившейся ситуации. Будут эти выходы найдены или нет? Хотелось бы, чтобы они были найдены.

Что касается Германии, то она усвоила, что многих своих целей - экономических, политических - ей легче добиться мирным средствами, причем мирные средства могут быть более агрессивными, нежели военные средства, особенно сейчас, в условиях, когда существует ядерное оружие, и вообще когда мы живем в конце ХХ - начале XXI в. Поэтому мне лично, что Германия сегодня стремится и дальше будет стремиться реализовывать себя, как европейская держава через Европейский Союз, а как держава атлантическая - через НАТО. Иногда говорят, что мнение, которое я излагаю, относится к первым послевоенным поколениям немцев, а вот когда в XXI в. начнут проходить к власти нынешние молодые люди, которые давно уже забыли ( если вообще помнят) о второй мировой войне и о том, что Германия натворила в тот период, может опять начаться всплеск национализма, шовинизма и т. д. Эту возможность, очевидно, надо иметь в виду, но лично мне она кажется менее вероятной.

Если проанализировать последние три - четыре года, то мы увидим, как сторонники усиления европейской опоры НАТО, некоторого потеснения ( но не полного вытеснения) Соединенных Штатов в Европе начали довольно быстро менять свою позицию после выборов 1994 г. в США, когда в конгрессе получили большинство республиканцы, многие из которых стоят на позициях изоляционизма, и когда действительно возникло опасение, что США начнут сворачивать свое присутствие в Европе. Это, мне, кажется, произвело шоковое впечатление на сторонников чисто европейской линии. Поэтому, стремясь несколько ограничить роль США, сторонники такой чисто европейской линии ведут все-таки себя весьма осторожно, несмотря на существующие разногласия, которые будут углубляться и, может быть, усилятся.

Во-первых, США продолжают оставаться главной лидирующей державой в НАТО. Они несут очень большое финансовое бремя в союзе, и как ни пытаются переложить это бремя не европейцев, как правило, это им не удается. Во-вторых, существует определенная цивилизационная солидарность. Западной Европы с Соединенными Штатами. Может быть, солидарность - слишком громкое слово, но определенное стремление полагаться друг на друга и опираться друг на друга налицо. Не пережимать в случае возникновения противоречий - это стремление совершенно отчетливо заметно в политике и главных западноевропейских стран, и Соединенных Штатов.

После распада Варшавского договора НАТО начала искать, так сказать, новый смысл своего существования, другие концептуальные основы для своего существования - в виде усиления каких-то антикризисных миротворческих функций, расширения невоенной роли. Пока все эти поиски осуществляются недостаточно широко, хотя какие-то подвижки в этом направлении имеются.

Очень важным является то, что в международном документе зафиксировано обязательство НАТО, сформулированное президентом Клинтоном, в том, что соглашение России с НАТО будет обязывающим международном документом, принятом на самом высоком уровне.

Изучив большой объем литературы, посвященной данному вопросу, мы пришли к следующим выводам.

В России, находящейся перед выбором стратегии цивилизационного развития, как никогда остро стоит вопрос о его направлении, зависящем от цивилизационных интересов, имеющихся ресурсов и сложившихся внешних условий существования страны. Очевидно, что эта стратегия должна быть долгосрочной, реализующей исторические перспективы России в новом тысячелетии. Развитие должно происходить таким образом, чтобы, не разрушая в новых условиях глобального мира прежний цивилизационный потенциал, создавать новое. В контексте системных изменений мироустройства, целей развития и смысла жизнедеятельности человека России предстоит значительно реорганизоваться изнутри, перестроив свою социокультурную систему, четче определив контуры новой внутренней и внешней политики. От того, какими будут законодательство, образование, культура, социально-политические отношения общественная мораль, зависит, в сущности, сохранится ли наша национальная цивилизация в XXI столетии, найдет ли она достойное место в мировом сообществе цивилизаций.

На сегодняшний день Запад не предлагает России вступить в блок. Ни США, ни ведущие европейские государства в этом не заинтересованы. Для США присоединение России к НАТО привело бы к ослаблению их стратегической связи с Европой. С другой стороны, это понизило бы и роль европейских стран, так как на первый план вновь вышли бы отношения двух военных сверхдержав. Помимо этого, находясь в НАТО, Россия могла бы парализовать нынешнюю систему принятия решений, превратив альянс в силу объективно различных интересов США И России в Евразии в неэффективную организацию.

Что касается России, то вступление в НАТО принесло бы ей дополнительные дивиденды, в корне изменив имидж страны в западном мире, а также позволило бы играть роль третейского судьи при << выяснении отношений>> между США и Европой. Кроме того, для России стал бы возможным выход на европейские рынки вооружений. Однако прорваться в НАТО, чтобы изменить ее изнутри, в обозримой перспективе вряд ли удастся.