Производство  ->  Агропром  | Автор: | Добавлено: 2015-05-28

Новая экономическая политика в Костромской губернии

Мы живем в очень интересное время. Дух партийности, идеологии, через который рассматривалась и оценивалась наша история, остался в прошлом. Теперь мы можем с других позиций, исторически объективных, взглянуть на путь, который пройден нашим народом, изучить документы. Которые ранее были недоступны в архивах, прикоснуться к темам, закрытым для изучения в недавнем прошлом, по-новому взглянуть и оценить политику государства. Одной из таких тем, которая меня заинтересовала, является тема «Новая экономическая политика в Костромском крае». Эта тема мне кажется актуальной, поскольку не так давно, а именно в 90-е годы страна переживала такой же кризис, как и в 1920-е. Целью данной работы было исследование исторических материалов 1921-1926 годов, которые были представлены в сборниках статистических данных.

В начале 20-х годов ХХ века Россию поразил тяжелый кризис, выразившийся в политической несостоятельности диктатуры пролетариата, в спаде производства и сельского хозяйства, обнищании населения. Все это дало основание правительству изменить свою политику и найти выход из создавшейся ситуации. НЭП явилась единственно правильным решением этой проблемы. Новая экономическая политика была призвана оживить экономику страны, это выразилось в конкретных мероприятиях: на смену продразверстке был введен продналог, часть предприятий оказалась в частных руках, проведена денежная реформа, образовывались многочисленные профсоюзы, которым удавалось отстаивать свои интересы. В своей работе я попыталась рассмотреть, как проходила новая экономическая политика в нашей губернии. В исследовании, я опиралась на статистические данные. После того как В. И. Ленин признал необходимость допущения частного капитала, пусть временно, но была произведена замена продразверстки продналогом, в Российских губерниях начались стремительные преобразования. В Костромской губернии этот процесс шел сначала медленно, но затем стал набирать большие темпы. Теперь излишки не отнимаются у крестьян, а покупаются у них по твердым ценам с их добровольного согласия. На первый взгляд, благополучная картина, но нельзя забывать и о том, что налог тоже может быть обременительным для крестьян. И свидетельство этому можно найти в документах 1921 года. В связи с постановлением, присланным из центра, в июне в Костроме состоялся ХI Губернский съезд Советов, на котором обсуждались положительные и отрицательные стороны замены продразверстки продналогом. «В отношении нашей губернии налог на хлеб и картофель, масленичные семена, считая по губернии по данным Губстат бюро, 976,940 дес. Пашни, при среднем распределении ее по 0,8 дес. на едока, при урожае в различных районах от 30 до 40 пудов на дес. , считая все по основной единице налога (рожь), выразился в 502,966 пудов, что по отношению данных в прошлом году разверсток на хлеб, картофель в переводе их на рожь, составляющих 1250100 пудов, будет меньше на 747 пудов. Такие размеры налога не могут явиться обременительными». Да, налог на хлеб для Костромской губернии не был обременителен, т. к. она являлась хлебным районом, но что касается некоторых других налогов, то они были нереальны и не могли быть выполнены. Например, таким налогом являлся налог на яйца. Обложению подлежали все пахотные земли и хозяйства промышленного типа, не имевшие пашни при наличии не менее 20 кур. Нормы обложения птицеводческих хозяйств, промышленного типа устанавливались единообразные: 10 штук яиц с каждой курицы. Налог на хозяйства, имеющие пахотную землю, определялся в зависимости от количества пашни в хозяйстве и от районной нормы обложения данной губернии. Таких районных норм по республике устанавливалось пять. Костромская была отнесена к первой норме обложения по 2 яйца с десятины. Яйца, сданные по объявленной продразверстке 1921 года, засчитывались в налог. Общая цифра налога на нашу губернию составила 1953880 штук. По сравнению с разверсткой 1920 года в 2671000 штук, это будет меньше, но если сравнить с фактическим выполнением плана-1296734 штуки, больше на 657146 штук. Более благоприятно обстояли дела с налогом на льняное волокно. Размер налога для каждого хозяйства исчислялся по количеству десятин посева и по урожайности в данной местности. В этих целях устанавливалось 6 разрядов по урожаю. Налог на нашу губернию выразился в сумме 30000 пудов, что по отношению к разверстке 1920 года составляет 20%, а в отношении фактического выполнения разверстки -100%. Складывается благоприятная картина, чего нельзя сказать о налоге на шерсть. Выделялось 3 группы с различными нормами налога. Костромская губерния была отнесена к первой группе с обложением в размере ½ фунта шерсти весенней стрижки, 3/8 фунта осенней и 1/8 фунта поярок, всего 1 фунт с овцы. Налог взимался в два срока: к 15 июля и к 15 ноября. В нашей губернии налог составлял 5178, что составляет 63% разверстки прошедшего года -8119 пудов. По сравнению с выполненной разверсткой 2781 пудов, составлял почти вдвое больше. Таким же нереальным был налог на сено. Губернии разбивали на 8 групп с различными нормами обложения. Наша губерния была причислена к третьей группе с обложением с десятины лугов по 6 пудов и суходольных по 4 пуда. Исходя из этого норма обложения составляла12,5 пудов. Солома принималась взамен сена: паровая – 3 пуда за пуд, озимая- 5 пудов за пуд сена. В Костроме до 25% хозяйств, имеющих не более1/2 десятины естественного сенокоса, о обложения налогом освобождались. Этот налог не мог быть выполнен, т. к. наносил значительный ущерб хозяйству, составляя 1000000 пудов. Таким же обременительным был налог на молочные продукты. Он взимался как с отдельных владельцев коров, так и с хозяйств. Хозяйства, имеющие одну корову, освобождались от налога в размере части на каждого ребенка в возрасте до 5 лет. Костромская губерния отнесена к 3 группе по налогообложению. Налог должен был выполняться топленым маслом. Сдача производилась в два срока: к 1 августа – 75%, к 1 ноября – 25%. Налог на молочные продукты, также как и на сено, яйца, в отношении нашей губернии был чрезвычайно тяжелым. Это подтверждает опыт разверстки 1920 года, когда с применением всех мер воздействия в счет разверстки в 45000 пудов, топленого масла собрано только 16000. налог же составлял 31124 пуда масла. Ознакомившись с этими документами, можно ясно увидеть, что замена продразверстки продналогом не является глобальным преобразованием. Крестьяне по-прежнему бедствовали и не могли осилить немыслимые поборы, сдерживало развитие сельского хозяйства. Приведенные цифры позволяют сделать вывод о том, что продналог был облегчением доли крестьян только на «бумаге», а на деле он явился непосильным бременем. Это происходило из-за того, что высшие партийные чиновники не знали реального дела в губернии, не учли многие факторы, влияющие на сельское хозяйство. Это привело к ошибкам, которые могли повлечь за собой непоправимые беды. Составители продналога были также далеки от реальности, как и те, кто проводил указы о продразверстке. На примере сенного налога мы убедились, что зачастую продразверстка являлась легче продналога. Но, несмотря на недостатки и ошибки партийного руководства в начале НЭПа, она все-таки дала свои положительные результаты, и во многом этому способствовало разумное решение о замене одного налога другим. Был составлен целый перечень продуктов, которые могли быть внесены в качестве налога за I пуд хлеба: I пуд ржи = 35 фунтов гречихи, = 24 фунтам гороха = 50 фунтам овса = 50 фунтам проса, ячменя или полба, = 4 пуда картофеля = 80 фунтам кукурузы. I пуд масла = 5 пудов мяса = 25 пудов молока. I пуд мяса = 2 пуда сыра = 5 пудов молока. I пуд капусты = 12 фунтов лука = 20 фунтов моркови - 20 фунтам свеклы = 30 фунтам картофеля = 50 фунтов огурцов = 15 фунтов томатов = 30 фунтов арбузов = 8 фунтов стручкового перца.

Было принято постановление о продаже сельскохозяйственной техники в рассрочку. Крестьяне могли выкупить сложную технику в течение 2-3 лет, а простую - в течении I года. Все это способствовало скорейшему развитию частного капитала и экономики. С 1921 года начинается подъем крепких середняцких хозяйств, но вместе с тем растет и кулачество. Богатеют крестьяне, значительную часть своих накоплений они тратят на орудия труда.

В Костромской губернии было продано:

Приведенная таблица свидетельствует о росте сельского хозяйства и денежных средств у населения, а значит и о развитии экономики. В эти же годы были впервые использованы трактора марки "Фарзан". В 1924 году в Костромской губернии их было 5 штук, а в 1925 - уже 72, осенью 1925 - 31. Всего за годы НЭПа появилось 48 тракторов «Фарзан». Для аграрной и отсталой в сельском хозяйстве и промышленности до НЭПа губернии это был значительный шаг к будущему развитию. Кроме того применение трактора было выгодно и население предъявляло спрос.

В 1924-25 годах в Костромской губернии было 73 агронома. Были созданы крестьянские мелиоративные организации, это также говорит о высоком материальном уровне жизни сельских жителей. В 1927 году было осушено 5000 га болот и прорыто 66 км. каналов. Одним из существенных преобразований НЭПа, стало учреждение Сельхозбанка, который выдавал досрочные ссуды. К концу 1922 года торговля в Костроме достигла 25% оборота торговли 1916 года. «В 1924 году - посевная площадь достигла 92% довоенного уровня. А в 1926 году – 98%», что являлось ярким примером подъема сельского хозяйства, который произошел благодаря НЭПу. Вместе с тем увеличился посев картофеля и пшеницы восстановлены посевные площади для льна. «К 1924 году поголовье скота превысило довоенный уровень. » Это стало ярким свидетельством правильной государственной политики по отношению к крестьянам.

НЭП явился единственным правильным решением сложной, и, казалось, невозможной для своего решения задачи - подъема сельского хозяйства из руин, уничтожение голода и нищеты, становление крепких хозяйств на селе. Подъем экономики происходил не только благодаря замене продразверстки продналогом, но и из-за введения товарообмена, свободной продажи излишков труда и предоставление кооперации широких полномочий. Пятого мая 1921 года вышло постановление зам наркома Брюханова: «В связи с переходом на налог и установлением свободной продажи на рынках на основные продукты питания, предлагаем допустить свободную продажу на местных рынках овощей и меда урожая прошлого года». Как видно из этого постановления, внедрение новых экономических отношений шло постепенно, не сразу и во многом это было следствием осторожных действий местного руководства, которое справедливо полагало, что если сразу разрешить свободный рынок и его не контролировать, то возникнет кризис и огромные цены на товары, чтобы это предотвратить в начале НЭПа правительство пыталось сделать ставку на товарообмен через потребительские общества. Уже 20 мая 1921 года, избранная местными комитетами профсоюза, комиссия по организации потребительских объединений приступила к работе. Эта комиссия разрешила ряд вопросов.

1. Был определен членский взнос в сумме 1000 руб, и паевой в размере 10000 руб. , причем число паевых взносов не ограничивалось.

2. При записи в члены потребительского общества членский взнос вносился полностью и половина паевого, то есть 5000 руб. , а остальные деньги вносились не позднее 5 июля.

3. Регистрация потребительских обществ была поручена правлению Профсоюза.

Потребительские общества имели право самостоятельно закупать у сельских и городских производителей товары и продукты сельского хозяйства, а затем распространять их среди населения. Через потребительские общества происходил обмен между городом и деревней. Кроме того потребительские общества имели права организовывать предприятия по добыче и обработке продуктов, также устройство огородов, молочных ферм и других предприятий подобного рода. Во главе потребительского общества стоит правление и контрольно ревизионный орган, избираемый обычно общим собранием членов.

Так как правительство считало кооперацию сдерживающим фактором развития буржуазных отношений, то она и получила значительные льготы, в том числе и налоговые.

И как следствие этого возникает много желающих вступить в эту форму хозяйства. Уже 25 мая 1921 года было решено организовать местное отделение кооператива металлистов, для чего была созвана восьмая общегородская конференция металлистов. Восьмого мая был заложен фундамент на постройку желанного всеми рабочими кооператива, принят устав, выбрано правление, ассигнованы из суммы союза на организацию кооператива 400000 руб. А 26 мая состоялось первое заседание организационной комиссии по организации потребительского общества при союзе печати. Решено было дать наименование потребительскому обществу - "Друкарь". Решено было установить вступительный взнос в размере 10000 руб.

Но, не смотря на стремительное создание коопераций, в первые месяцы НЭПа положение рабочих и крестьян не улучшилось, по прежнему не хватало продуктов фабрично-заводского производства: соли, сахара, керосина, мыла, спичек, табака, кос, серпов и другой техники, необходимой сельскому жителю. Усугублялось это и ценами на рынках. «В апреле цены на ржаную муку колебались от 75 до 85 тысяч. К 9 мая эта цена была 80 тысяч рублей. Картофель на 13 апреля стоил 15000 руб. ; а на 9 мая - 18000, мясо коровье в апреле продавали по 35000, а в мае по 45000, масло топленое в апреле - 20000руб. , 9 мая - 18000 руб. » Цены на продукты по-прежнему остаются, малодоступны трудящемуся населению. Это происходило не только из-за сильного экономического кризиса, но и из-за еще одной ошибки правительства. В. И. Ленин считал, что кооперация станет объединением бедняцких хозяйств, и будет конкурировать с кулаками, но в начале НЭПа этот процесс не пошел так стремительно, как ожидали. Членские и паевые взносы были не посильны беднякам, а вот кулаки могли их заплатить. Таким образом, кооперация стала прикрытием для кулацких объединений, которые стремились ввести монополию на рынках, стала формой буржуазных объединений. Усугублялось это еще и спекуляцией от дельных членов кооперации. О чем свидетельствует статья в газете «Красный мир» от 27 апреля 1921 года: «О некоторых обычных явлениях в кооперации».

В ходе НЭПа правительству удалось учесть свои просчеты и в результате ряда показательных процессов над нарушителями, введения ограничений и новых, более целесообразных законов, удалось стабилизировать обстановку. Все больше стало поощряться использование Наркомпрода, как посредника между селом и городом: к 27 апреля 1921 года комиссией назначено наркомпроду авансом для товарообмена с сельским населением: «хлопчатобумажных тканей - 15 миллионов аршин, лаптей - 4 миллиона штук, соли -400 тыс. пудов, спичек - 300 тыс. ящиков, мелассы -200 тыс. пудов»

Таким образом, благодаря государственному контролю, связь между городом и деревней начинает развиваться через кооперацию, которая становится органом бедняцких объединений. Правительство все больше стремиться внедрить в руководство кооперацией коммунистов и работников партии, тем самым, создавая социалистическую базу для подавления буржуазных тенденций в экономике. К 1923 году это удалое» сделать. «Теперь мы вправе сказать, - писал В. И. Ленин, - что простой рост кооперации для нас тожественен. с ростом социализма. » Кооперация ограничивала эксплуатацию бедняков кулаками. В сборнике «Деревня на новых путях»; составленным по материалам обследования Андреевской волости, Костромского уезда, в 1925 году, приведены примеры борьбы кооперации с частным капиталом: «В селе Андреевском шла отчаянная борьба кооператива, начавшаяся с частным капиталом главным образом в 1923 году, в лице его представителя Комисарова, который занимается производством сыра, сбытом его, торговлей, до сих пор умело кредитует местное население под сыр, под молоко, приковывая этим главным образом бедноту. »

«92% крестьян Шунгинской волости Костромской губернии было кооперировано. Большую часть земель засеивала картофельная кооперация, научившая крестьян правильно возделывать эту культуру. Кооперативная организация приняла меры к тому, чтобы организовать его переработку. Кооператив добился того, что к ним перешли частные предприятия по переработке картофеля. В результате его технической переработки I десятина земли в Шунгинской волости давала такой же доход, как 20 десятин земли большей части районов Союза. »

Сельскохозяйственная кооперация набирала обороты. В 1924 году в губернии было 262 сельскохозяйственных кооператива. К 1927 году их стало 666, в них входило 71688 человек.

В 1926 году оборот всей потребительской системы в губернии составил 39,3 миллиона рублей.

Таким образом, за годы НЭПа произошло бурное развитие кооперации, это способствовало подъему сельского хозяйства, промышленности и торговли, а также повышению благосостояния народа.

Говоря о кооперации, нельзя забывать и о такой форме хозяйства, как кустари, тем более, что их ремесло было очень развито в Костроме и тесно взаимодействовало с кооперацией и партийными органами губернии, благодаря обилию госзаказов на продукцию частных ремесленников. Рост кустарной промышленности в первые годы НЭПа был связан еще и с тем, что значительную часть производимых товаров предприятия сдавали государству, и они не попадали на рынок. А деревня не имела ресурсов на приобретение промышленных товаров. Деревня в основном покупала предметы быта, которые производили кустари и мелкие ремесленники. Так как кустарное производство часть мелкотоварного уклада, то и политика Советского государства была по отношению к нему такой же как и к мелкому производителю. О чем было написано в декрете правительства от 28 мая 1921 года: "Свобода мелкой промышленности, свобода мелкого хозяйства распространяется также кроме земледельца и на кустарей и мелких предпринимателей. Свобода мелкого хозяйства означает дань нашей отсталости С постепенным развитием крупной промышленности и мелкая сама собой будет отмирать, поэтому все усилия будут направлены на крупную промышленность Крестьянин должен понимать, что товар, сработанный на крупной фабрике, он получает лучшего качества и гораздо дешевле»

Таким образом, позиция правительства по отношению к кустарям являлась положительной, но носила временный характер, конечной целью считалось отмирание личных кустарных отраслей и преобразование их в государственные предприятия. Именно такую направленность и имела, политика Костромского руководства по отношению к кустарям начиная с 1920 года. До конца 1920 года кустарная промышленность была предоставлена самой себе и начала возрождаться лишь с получением предписания Главлескома о необходимости заготовки тары, клепки, обручей, корзин и рогожи. В августе 1920 года Костромским Гублескомом был организован кустарный отдел и начал работу при помощи управления лесов в уездах, откомандировав для организации артелей четырех инструкторов из губернии. Работа началась без определенного заданиями лишь в декабре 192С года гублескомом получено было задание на заготовку бондарной тары, клепки, обручей. Заготовка клепки велась исключительно ручным способом, в следствии, неприспособленности заводов и отсутствия на них сырья для выработки этого полуфабриката. Гублеском должен был просить Губисполком о сокращении задания, выразившимся следующими цифрам:

Таким образом, Губисполком располагал к 15 апреля следующим числом кустарей по уездам:

В начале 1921 года кустарная профессия скрывалась из боязни попасть в категорию мобилизируемых для отправки за пределы губернии рабочих по обслуживанию того или иного государственного строительного мероприятия. И как только население убеждалось, что ему не грозит мобилизация, росли кустарные артели, которые контролировались Гублескомом. Причинами роста этих артелей являлось возможное привлечение к трудоповинности на лесозаготовках, и если кустарь по возрасту подлежал привлечению, то старался освободится от нее, так как кустарная работа несравненно легче лесозаготовок, если же он не подходил по возрасту, то шел в кустарную артель, чтобы избавится от повинности, так как несколько лошадей всегда освобождались для обслуживания артели.

С сентября 1920 года по 15 апреля 1921 года Гублескомом заготовлено по уездам следующее количество кустарных изделий: Приведенные ниже цифры показывают, что кустарь использован в среднем на 115,3 дня или 4,61 месяца в течении года, что является сезонным трудом, а значит может совмещаться с отходом кустарей в город на заработки, как и многих других крестьян. Отход крестьян на заработки в город возрождается с началом НЭПа, так как происходит подъем сельского хозяйства, экономики и увеличение числа как частных, так и государственных предприятий, которым необходима была рабочая сила. «В 1924 году отход крестьян составил 30% от уровня 1910 года, а в 1925 – 50%. В основном это были строительные рабочие: плотники, каменщики, маляры, столяры». Это было связано с необходимостью восстановления разрушенной за годы гражданской войны промышленности. Строительные рабочие прибывали в основном из Галического района, Чухломского, Солигалического. Старатели - из Кологрива, портные - из Буя. В основном преобладал весенне-летний отход, так как рабочих были строители, которые потом возвращались домой. В целом мелкая промышленность развивалась бурно и активно в первые годы НЭПа, но к 1925 году она стала снижать свой уровень, и постепенно пошла на убыль. Это происходило еще и потому, что значительная часть сырья шла к кустарям из деревни, они становились конкурентами городской государственной промышленности, так как фабрично-заводские изделия продевались в деревне дороже, чем в городе. И мелкая товарная промышленность тормозила развитие крупной, тем самым мешала осуществлению плана районного руководства. Но в городе торговля растет быстрее, чем в деревне. В деревне существовала нехватка инвентаря, скрытая эксплуатация кулаком бедняка. Частные предприятия и кустари были посредниками между кооперацией и крестьянством, но в то же время они составляли конкуренцию кооперации, что выявилось в стремлении последней, е поддержкой ее руководством, вести борьбу с частным капиталом. К осени 1923 года произошел сильный кризис сбыта, и частный капитал, под давлением правительства начал снижать свои темпы роста и к 1924 году постепенно умирает.

Если в 1922-23 годах ярмарки и базары были в руках частников, то к 1924 году они контролировали лишь 1/4 часть. Уничтожение частного капитала происходило и из-за законов, принятых правительством: 3 июля 1922 года сделки ростовщического и кабального характера объявлены недействительными, за нарушения была принята уголовная ответственность, аренда и наем рабочей силы подлежали обязательной регистрации. Увеличилось бремя налогов на крепкие хозяйства, а бедняцкие на оборот - освобождались от налогов. Это привело к снижению доли частного капитала в торговле. Если в 1922-23 было его 61%, то в 1924 - 38,5 %, а в 1925 уже -24,7%.

Таким образом, происходило постепенное отмирание частного капитала, и происходил переход к развитию крупной промышленности, как и было задумано партией.

1 июня 1921 года была опубликована речь В. И. Ленина «Естественная база социализма - крупная промышленность» В ней говорилось о том, что естественной базой для создания социалистического общества являлась крупная промышленность. «Для возрождения этой крупной промышленности мы создали план электрификации России. Наша основная цель остается неизменной - восстановление крупной промышленности. Для того, чтобы перейти к восстановлению крупной промышленности надо восстановить Донбасс, а пока у нас остается для топлива лес, что ставит нас в зависимость от мелкого хозяйства мы меняем нашу продовольственную политику для того, чтобы создать необходимый продовольственный фонд для нашей крупной промышленности. » Это заявление имело серьезные последствия: в Костромской губернии начинается восстановление промышленности и переход ее на новый экономический путь. В докладе Губсовнархоза от 13 июня говорилось о том, что система управления промышленностью базируется на одном принципе – «трестование» промышленности и управление ею в форме трестов. Это свидетельствует о стремительном изменении курса по отношению к частникам, которые пытались получить в аренду предприятия и поднять их производительность, восстановив производство.

К 14 июня 1921 году в Губсовнархозе было принято два заявления: от Николо-Боршинского товарищества о передаче ему завода Салова и предложении Забенко о передаче ему чугунно-литейного завода, владельцем которого он раньше состоял.

Это свидетельствует об активности населения, вере его в возможные преобразования НЭПа. Уже к 19 августа 1921 года Костромскими властями был сформулирован принцип, по которому должна была работать промышленность. Это был принцип безубыточной эксплуатации предприятий. Организация производства должна была быть поставлена так, чтобы рабочий получил надлежащую плату своего труда и был заинтересован в возможно большей выработке.

Губсовнархоз разработал план восстановления промышленности и ее эффективной работы. Был составлен перечень предприятий и отраслей промышленности, выход из кризиса которых был необходим для подъема экономики. Главное внимание уделялось химической промышленности, потому что фактически в Костромской губернии больше половины ее находилось в руках кустарей. В этом смысле химическая промышленность целиком осталась в руках артелей, а государство заключало с ними договора. Что же касается государственных предприятии в этой отрасли, то предполагалось пустить сначала мыловаренный завод бывшего Царевского в Костроме. За определенное количество сданного заводу сала крестьяне получали мыло. Кроме того предполагалось получить сырье и пустить целый ряд заводов по выгонке смолы и дегтя для крестьянских нужд. В области металлургии не была проявлена инициатива правительства, так как в Костромской губернии не было сырья. Что касается кожевенной промышленности, то учитывая топливный и сырьевой кризис, губсовнархоз вел работу по приспособлению целого ряда предприятий для обработки крестьянского сырья на основе товарообмена. Кожевенная промышленность на 19 августа 1921 года была представлена пятью заводами и двумя фабриками обуви. Госсырья (40 тыс. кож) хватало только для одного завода, ибо мощность заводов составляла 300 тыс. кож. Остальные заводы были приспособлены для обработки крестьянского сырья, оставшегося у крестьян после уплаты налога. За сырье (кожи) выдавался готовый фабрикат: сапоги, штиблеты, упряжи Точно также на товарообменных началах работал и завод крахмально-паточной промышленности. Крестьяне и кооперативы за готовый продукт сдавали заводу картофель. В более выгодном положении находились предприятия текстильной промышленности. Они были обеспечены топливом на пять месяцев и сырьем на два года, хотя и этого было не достаточно для дальнейшей нормальной деятельности предприятий. Введение С. Х. входили все предприятия Костромского и Ярославского районов. Заготовка льна велась путем приема льна у крестьян в обмен на полотно. 1 пуд льна с приплатой в виде 1/8 сажени дров получал завод с крестьянина, а за это должен ему дать 12 аршин полотна.

Проведение НЭПа в губернии характеризовалось не только подъемом государственной промышленности, но и сдачей в аренду частникам и кооперативам ряда предприятий. Уже к 23 августа 1921 года поступило 4 заявления от желающих арендовать предприятия:

1. На толоконный завод в Иконникове от бывшего владельца заводом, от Губсоюза и от кооператива служащих Губсовнархоза.

2. Губсовнархозом уже сдана в аренду мельница в Белых солях местному кооперативу, причем договор утвержден.

3. От Губсоюза и группы печатников поступило заявление о желании взять в аренду одну из типографией в Костроме

В целом в первые годы НЭПа работа и производительность костромских фабрик и заводов пошла на повышение.

Костромская промышленность работала в основном на дровяном и привозном жидком топливе. В. И. Ленин писал: "С истреблением дров фабриками цены на дрова за 7 лет поднялись вдвое. »

В 1922 году дрова были главным видом топлива. Но постепенно промышленность переводилась на торф. В 1923-24 годах торфа было добыто 91%, а в 1926-27 388% довоенного уровня. Это способствовало улучшению работы промышленности. Объем продукции в 1923 году превысил в 4 раза объем 1920 года. Проводилось восстановление изношенного оборудования. Число рабочих в промышленности в 1923-24 году превысил довоенный уровень 1913 года на 4,4%, а в 1926-27 - на 51,2%. С 1922 года возросло производство текстильных фабрик. Возобновился выпуск беленых тканей. Рост производства льняных фабрик сдерживался из-за старого оборудования, и из-за долгого получения топлива и льноволокна.

В 1924-25 году в цензовой промышленности было занято 18,6 тыс. рабочих. Средняя выработка на одного человека в день составляла 52,3%. Заметно поднялась зарплата военных и рабочих. В 1923-24 году рабочие получали на 9,3% больше чем в 1913 году, а в 1924-25 - на 20%, в 1925-26 - на 28%. Убыточность предприятий была ликвидирована. С 1924-25 года почти все предприятия стали работать с прибылью. В 1925-26 году все предприятия Губсовнархоза дали прибыль равную 1814,2 тыс. руб. Росло капиталовложение в промышленность. В 1923-24 году вложено 295 тыс. руб. , а в 1924-25 - 425 тыс. руб. , а в 1925-26 году - 664 тыс. руб. Всего до 2 миллионов руб. за 1925-26 года по всем промышленным предприятиям. В Костромской губернии был реконструирован завод молочно-кооперативной промышленности.

К 1924-25 году государство имело в своих руках 69,4/5 всей продукции, кооперативы - 9,7%, частные предприятия - 0,9 %.

Наряду с изменениями в экономике и политике России меняется и социальная сфера. Социальный состав городского населения в 1923 году существенно отличался от 1921 года:

С введением НЭПа, разрешением свободной торговли и допущением частного капитала произошла активизация буржуазии в городах и кулачества в деревнях. Перепись 1923 года дает возможность определить численность городской непмановской буржуазии и ее состав. Хозяева с наемными рабочими представляют торговую и промышленною буржуазию города. Это крупные предприниматели: фабриканты и заводчики, хозяева ремесленных заведений, крупные торговцы, подрядчики строительных работ. Но число их является не точным, так как из-за закона о труде принятом в 1923 году, хозяева заставляли своих рабочих получать патент на свои занятия, привязав их к себе кредитованием. Таким образом, неточной является еще и графа - хозяева одиночки, так как они были зависимы от буржуазии и фактически были наемной рабочей силой.

К непмановской буржуазии принадлежит и часть хозяев, работающих с членами семьи - торговцы, эксплуатирующие членов семьи, рантье, живущие на доход от домов, спекуляции товарами и проценты от вложенных денег. Они более многочисленны, чем крупная буржуазия. О составе интеллигенции судить трудно, так как они относятся к лицам свободных профессий. Расслоение городского населения было очень разнообразно и не имело четких границ, а вот расслоение общества в деревнях имело четкий характер и в основном составляло три слоя:

1. Кулаки - крепкие хозяева, имеющие большие посевные наделы и много крупного рогатого скота.

2. Середняки.

3. Беднота.

В годы НЭПа идет укрепление середняцкой группы крестьян, за счет повышения благосостояния бедняков. Это говорит об экономическом росте и подъеме сельского хозяйства.

По данным статистической переписи 1927 года бедняки составляли 27,5%, середняки - 66,9%, кулаки - 5,6%. Середняки стали основные стержнем деревни. Но кулаки обладали в деревне гораздо, большим влиянием. Батраков в губернии было 12000 человек, середняки нанимали батраков на 29 дней в году, а 46,1% кулаков нанимали их на 129 дней в году.

В Костроме земля и скот не были основой роста числа кулаков в деревне, хотя рост крупного рогатого скота у населения за период НЭПа наблюдался значительный, сократилось число бесхозных хозяйств.

Не зависел рост кулаков и от количества посевной площади, хотя она стремительно увеличивалась. И к 1927 году средние посевные хозяйства имели примерно по 3 десятины.

Это обуславливалось, прежде всего тем, что Костромская губерния находится в нечерноземной зоне земледелия и скотоводства ей тоже не подходит, так как является убыточным в условиях высокого продналога на мясо и молоко. Основой роста кулаков в деревне являлась торговля и эксплуатация других крестьян, кустарные и отхожие промыслы.

Новая экономическая политика, проводимая правительством нашей страны, явилась важным этапом становления молодого государства. Именно благодаря проведенным реформам страна могла выйти из кризиса.

Во многом этому способствовал жесткий контроль партии над проводимыми реформами.

Я считаю, что НЭП был единственным правильным решением, необходимым для выхода из кризиса, возникшего после гражданской войны, хотя и имел ряд недочетов и ошибок.

Положительной стороной Н. Э. Па было то, что после замены продразверстки продналогом у крестьян появилась личная заинтересованность в получении хорошего урожая, расширении посевов и стабилизации экономики. Как следствие этого происходит подъем сельского хозяйства.

Но нельзя забывать и о том, что в ряде губерний, в том числе и Костромской, продналог являлся не только облегчением, но и новым бременем, так как зачастую его размеры превышали даже продразверстку.

Это происходило из-за того, что правительственные чиновники, устанавливавшие суммы продналога, не имели ни малейшего представления о том, что же творится в губернии на самом деле.

Но несмотря на это, допущенные ошибки были вскоре исправлены, и у крестьян появились излишки продуктов труда, которые необходимо было сбывать и в связи с этим растет роль кооперации. Она становится главным посредником между городом и деревней. Из-за высоких взносов, в кооперации оказываются середняки и кулаки, что ограничивает доступ бедняков в кооперативное движение. И хотя в целом по России наблюдалась именно такая картина, тем не менее, в Костромской губернии это явление преобладала бедняцкая кооперация.

Что же касается промышленности, то наряду с развитием тяжелой промышленности в целом по России, в Костромском крае происходил подъем легкой и обрабатывающей. Это было связано с ее специализацией и наличием в основном аграрного населения, а также тем, что Кострома не имеет сырьевой базы для тяжелой промышленности, доставка его экономически не выгодна.

С введением НЭПа в стране меняется и социальная сфера, так как происходит подъем сельского хозяйства, допущены частные накопления и разрешена частная собственность, то растет и благосостояние людей. Постепенно многие их потребности увеличиваются от необходимости достать пропитание, до жажды духовной пищи. Возрождается кино, театр, нравственные ценности. Люди начинают стремиться разобраться в политике, осознать свой смысл в жизни. Вместе с тем воскресает надежда на лучшее будущее, в котором будут удовлетворены все потребности населения и материальные, и духовные, и политические.

Таким образом, мы видим, что население страны созрело для дальнейших перемен. И возможно, если бы не была свернута политика НЭПа, то страна постепенно перешла на демократический путь развития. Это могло произойти само собой, так как изменения в экономике неизбежно влекут за собой и изменения в политике.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)