О людях, что ушли, не долюбив, не докурив последней папиросы

«Пусть память верную хранят и наших внуков внуки. »

Шестьдесят лет прошло с тех памятных в истории человечества дней, когда смолкли последние выстрелы Великой Отечественной Войны, когда завершился разгром гитлеровского фашизма. Вторая мировая война уже отделена от нашего времени длительным историческим периодом, насыщенным событиями огромного значения. За эти годы в жизнь вступило два новых поколения; очевидцев второй мировой войны и её участников остаётся всё меньше - большая часть современного человечества родилась уже после её окончания. Все это люди, для которых величайшая драма человеческой истории осталась за гранью лет. Но и сегодня тема Великой Отечественной Войны очень актуальна. В лучших произведениях о войне, раскрывающих конфликты и проблемы того времени, мы находим ключ к решению проблем сегодняшнего дня и прежде всего проблем нравственных. Именно поэтому в своей работе я обратилась к теме подвига человека в годы Великой Отечественной Войны. Актуальность и злободневность военной темы проявляются и в том, что она, по словам В. Щербины, «является предметом острой идейной борьбы. Значение этой темы далеко выходит за пределы самой войны, органически связано с основными политическими проблемами нашего времени».

«Никто не забыт, и ничто не забыто» - этот девиз, некогда сформулированный Ольгой Берггольц, имеет широкий, всеобъемлющий смысл. Он относится не только к бесконечно разнообразным проявлениям героизма, о которых должны знать все, не только к безмерным страданиям миллионов людей, которые не должны уйти из народной памяти; он относится и к тем, кто не сумел выдержать испытания истории, и к тем, кто с первых дней служил палачам.

Рассказать правду о войне, сделать так, чтобы никто не был забыт и ничто не забыто. Задача, которую ставили перед собой авторы книг о войне, естественно, неизмеримо больше. Вместе со стремлением к исторической правде во всех этих книгах на первый план подчёркнуто выдвигались образы рядовых советских людей, тех, кто вынес на своих плечах тяжесть самой кровопролитной в истории человечества войны, закончив её своей великой победой. В центре книг становился тот самый простой советский человек. Стремление глубже раскрыть его моральный облик, его превосходство над солдатом захватнической армии, правдиво передать его судьбу, судьбу человека, спасшего мир от фашистской чумы,- вот что в первую очередь определило замыслы книг о войне. Вполне объяснимо и закономерно, что наша литература, обращаясь к нестареющей, всегда злободневной теме народного подвига в Великой Отечественной Войне, пыталась внимательнее вглядеться в рядового участника войны, рядового творца победы.

Писатели ищут ответа на вопрос о герое войны, характере советского воина и ставят его в такие условия, где его нравственная сила, его моральная стойкость проверялась на наибольшем напряжении. Так возникают книги, созданные бывшими фронтовиками, адресованные эмоционально, прежде всего, молодым читателям (каким я и являюсь) и рисующие крупным планом кровавые бои и не показной героизм тех, кто их вёл.

«Человек на войне, - говорил П. Павленко, - это зрелище исторически поучительно для потомков. Жизнь в предельном напряжении, нравственном и физическом, беспрестанные лишения, постоянная угроза смерти и сама смерть - неотвратимая, слепая, многоликая, неисчислимые разрушения, опасность, нависшая над родными и близкими, над привычными устоями, над самим существованием народным -вот атмосфера войны. »

Именно поэтому память о войне не стирается, не тускнеет с годами. Но это не только память отдельных людей или одного поколения. Это Память Народа, навечно врубленная в его историю, в его настоящее и будущее. Нелёгкой была схватка с фашизмом. Но даже в самые тяжёлые дни войны, в самые критические её минуты не покидала советского человека уверенность в победе.

И ради победы простые солдаты шли на подвиг. Что заставляло их? В чём истоки народного подвига? Кого можно назвать настоящим героем? Каким должен быть памятник настоящим героям?

Именно на эти вопросы я хочу найти ответы, прочитав повести Б. Васильева «А зори здесь тихие», В. Кондратьева «Сашка», К. Воробьёва «Убиты под Москвой».

Обращаясь в своей работе к теме народного подвига, я хочу напомнить всем живущим, что война ещё слишком близка нам, несмотря на пройденные годы; она ещё не ушла в прошлое, ещё представляет собой живую, хватающую за сердце часть нашей жизни - идёт ли речь о безмерных жертвах, страдании, горе, которые пришлось пережить народам, идёт ли речь о стойкости, мужестве духа, великом массовом героизме на пути к победе. Фашизм - это самое чудовищное порождение 20 века. И сегодняшний день, и наше будущее во многом обусловлено маем 1945 года.

к оглавлению

Тема подвига в повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие»

Многие писатели обращались к теме подвига человека в годы Великой Отечественной Войны. Но я выбрала произведение Б. Васильева, потому что оно с этой точки зрения не совсем обычно. В нём открываются новые грани подвига, происходит столкновение женщины и войны.

«А зори здесь тихие» - лирическая повесть о героизме советских людей на фронте в годы Великой Отечественной Войны. Писатель Борис Васильев создал запоминающиеся образы юных девушек-красноармейцев, задержавших гитлеровский десант на глухом северном разъезде. Идея повести – трагическое, противоестественное сочетание «женщина и война». Повесть покоряет удивительной чистотой нравственного чувства, проникновенным гуманизмом.

Здесь война всей своей тяжестью обрушивается на пять молоденьких девушек, никак не приспособленных к «мужскому» её ремеслу. Все они гибнут, и все они умирают, сражаясь, и это справедливо даже по отношению к тем из них, кто не сумел по той или иной причине внести ощутимый вклад в победу. Они не просто жертвы, они - солдаты войны. Они герои в этой трагедии.

В отличие от многих книг, посвящённых событиям войны, которые вышли в свет на рубеже шестидесятых и семидесятых годов, повесть Б. Васильева не сталкивает обнаженно два времени - сегодняшнее и вчерашнее. Она вся замкнута в нескольких днях мая 1942 года.

Событие, описанное в повести, и в самом деле «малая капля» войны. В далёком тылу наших войск, где нет, и не предвидится никаких боёв, в должности коменданта несёт службу старшина Васков, определённый сюда после ранения; здесь же расположена зенитная батарея и при ней два отделения зенитчиц. Когда в районе были обнаружены двое немцев, Васков получил приказ с пятью зенитчицами прочесать местность. Уже в ходе операции выяснилось, что немцев не двое, как предполагалось, а шестнадцать, что это до зубов вооружённые диверсанты, идущие взрывать железную дорогу, что связи с начальством у Васкова никакой нет, и что смехотворный с военной точки зрения его отряд и есть единственная сила, которая должна задержать и обезвредить противника. Дальнейшее содержание повести, с точки зрения военной, можно было бы вместить в одну фразу: отряд несмотря ни на что сумел выполнить задачу, но в живых остался один только тяжело раненый старшина Васков.

В чём же своеобразие характера каждой из пяти девушек - зенитчиц? Можно ли назвать героической смерть каждой из девушек? Как изменяется на протяжении повести характер старшины Васкова?

Именно над этими вопросами я и хочу поразмышлять.

к оглавлению

Образ женщины на войне

Своеобразие характера Жени Комельковой - это яркая красота, которой восхищаются и мужчины, и женщины, друзья и даже враги. Своеобразие облика Риты Осяниной - в ярко выраженном чувстве долга. Соне Гурвич присущи поэтичность в сочетании с хрупкостью и незащищённостью, которые вызывают желание уберечь, оградить. Главное в Лизе Бричкиной - это её близость к природе, открытая сердечность, а особинка Галки Четвертак в её способности преображать действительность, в неуёмности фантазии.

Из неповторимых характеров пяти девушек зенитчиц в повести незаметно вырастает ёмкий собирательный образ советской женщины, женщины - патриотки, защитницы своей Родины. По сути, каждая из пяти героинь становится носительницей одного из существенных качеств этого собирательного образа.

На страницах повести «А зори здесь тихие» поэтизируется женственность и обаяние молодых героинь. С юмором изображаются будни зенитной батареи, быт девичьего подразделения, даже то, как девушки чисто по-женски налаживают отношения между собой, порой нарушая субординацию, единодушно пытаются «саботировать» распоряжения «сухаря» Васкова. С горечью пишет Борис Васильев о том, как суровая действительность войны вступает в непримиримые противоречия с присущими женщине жизнелюбием, нежностью, добротой. Подтверждение этому сцена, когда Рита Осянина убивает своего первого немца. Потрясение от убийства, хотя оно и является справедливым возмездием, настолько велико, что на поздравление девчат «она улыбалась наклеенной улыбкой. Всю ночь её трясло». Такие же чувства испытывает и Женя Комелькова в рукопашном бою, когда впервые должна убить врага прикладом «по живой голове». И это притом, что и у Риты, и у Женьки есть свой, и немалый, счёт к фашистам. Объединяет всех героинь повести и готовность без колебаний вступить в бой с врагами. Против целой диверсионной группы специально обученных убийц, вооружённых до зубов, встали в обнимку с трёхлинейками пять девушек. Но сейчас они, не требуя никаких скидок для себя и не думая даже о них, делают всё, чтобы остановить врага. И ради этого они не жалеют жизней своих.

Читая повесть, мы понимаем, насколько несовместима война с женщиной, «в которой самой природой ненависть к убийству заложена». Подвиг каждой из героинь произведения становится особенно весомым и значительным от того, что они, женщины, исполненные любви к людям, предназначенные самой природой дарить и продолжать жизнь на Земле, нежные и хрупкие, взваливают на себя груз ратных забот, вступают в беспощадную схватку с жестокими захватчиками и погибают, защищая ценой своих едва только начавшихся жизней свободу и будущее своей Родины. Но исследование темы подвига на этом не кончается. Оно продолжается в работе над образом старшины Васкова, центрального героя повести.

к оглавлению

Гуманистическая сущность подвига старшины Васкова

Прошлое старшины много объясняет в нём сегодняшнем. Прежде всего, считая «большой помехой, что человек он почти без образования», хоть и не его в этом была вина. И стал он с 14 лет «и кормильцем, и поильцем, и добытчиком» в семье. «Сроду Васков себя старше, чем был». А это объясняет, в свою очередь, почему в армии он старшиной был не только по званию, а по своей «старшинской сути», которая стала своеобразной чертой его мироощущения. В старшинстве Васкова автор видит своего рода символ. Символ опорной, коренной роли таких людей, как Васков, добросовестных работников, трудяг во всей жизни - и в военной тоже. В качестве «старшого» он опекает бойцов, заботится о порядке, добивается неукоснительного выполнения задания. Но педантичная приверженность каждой букве устава выдаёт ограниченность кругозора старшины, ставит его нередко в смешное положение.

Взаимоотношения старшины и зенитчиц на первых парах складываются трудно именно оттого, что, с точки зрения Васкова, девушки постоянно нарушают устав, а с точки зрения девушек оттого, что Васков слепо следует уставу, не в состоянии учитывать живую жизнь, которая никак не укладывается в уставные параграфы.

Смертельный бой с диверсантами стал тем испытанием, в котором глубже раскрывается, вызревает характер Васкова. Необходимость поддерживать бодрость духа в своём маленьком отряде заставляет скупого на проявление чувств старшину «улыбку изо всех сил к губам прилаживать». Узнавая девушек - бойцов, он проникает тёплым сочувствием к горю каждой из них. Сроднившись с этими девчатами общей бедой, общими утратами, общим желанием победить, отстоять свою землю, он говорит: «Да какой я вам старшина, сестрёнки? Я теперь вроде как брат». Так в бою наполняется живой благотворной человечностью, расправляется душа сурового Васкова, а девушки проникают уважением к Васкову, доверяя его жизненному опыту - военному, трудовому.

Но ещё более существенно другое изменение в характере героя. Та ситуация, в которой он оказался, потребовала от него умения самостоятельно принимать решения, догадываться о замыслах врага, предупреждать их. И, преодолевая первоначальную растерянность, опаску, Васков приобретает решительность, инициативность. И делает всё, что действительно могло быть в его положении единственно правильным, необходимым и возможным.

Борис Васильев видит основу такого духовного преображения старшины в его исконно нравственных качествах, прежде всего в неискоренимом чувстве ответственности «за всё на свете»: за порядок на разъезде и за сохранность казённого имущества, за настроение подчинённых и за соблюдение ими уставных требований. Так в повести «А зори здесь тихие» раскрывается связь между добросовестностью, рачительностью советского труженика и его способностью к высокой гражданской активности.

В конце повести автор поднимает своего героя на высоту осознанного героизма и патриотизма. Единый подвиг - защита Родины уравнивает старшину Васкова и пятерых девчат, которые «держат свой фронт, свою Россию» на Синюхиной гряде. Так возникает ещё один мотив повести: каждый на своём участке фронта должен сделать возможное и невозможное для победы, для того, чтобы зори были тихие. Это и есть мера героического по Васильеву.

Эту мысль доказывает и тот факт, что автор в полном смысле слова отрезает Васкова и его малочисленный отряд от всей армии и всей страны. Васков только один раз недобрым словом вспоминает майора, который по телефону отдал приказ, кажущийся ему теперь неправильным. Свести завязку к ошибочному - или даже преступно неверному - приказу вышестоящего начальника автор не хочет, его замысел другой, шире. Поэтому Васков принимает ситуацию такой, какая она сложилась, ни на кого не перекладывая свалившуюся на него ответственность; ни он, ни его бойцы ни разу не вспоминают о возможности иной судьбы, чем та, что выпала на их долю.

«Война - это ведь не просто кто кого перестреляет. Война - это кто кого передумает». Эта мысль вносит особую ноту в повесть Бориса Васильева. Для замысла автора важно, что Васков и пять девушек - это маленькая, но действующая воинская часть. Замыслам опытных, специально обученных диверсантов противостоит не менее опытное военное мышление, и победа достигается не просто мобилизацией всех человеческих сил, не просто жертвами, но и умением.

В бою Васкову приходится призвать на помощь весь свой опыт разведчика и охотника; схватка идёт на уничтожение, кровавая и страшная. Для многих книг на Западе обычной считается мысль, согласно которой на современной войне человек может выжить, только если он будет бороться за свою жизнь с ожесточением дикого зверя. И автор как будто идёт навстречу такому толкованию; он подчёркивает, что на войне «на первый жизненный срез вновь выходит первобытный смысл существования уцелеть». Но «уцелеть» для Васкова - это значит не спасти себя, а выполнить задачу.

Но, кажется, не было ещё в советской литературе книги, в которой бы рукопашная схватка один на один была бы описана в такой «натуральности», как в повести Б. Васильева. Найдя Соню, одну из своих девушек, убитой ударом ножа в сердце, старшина Васков проникает ненавистью не к врагу вообще, а к конкретным убийцам. Он мог бы застрелить двух гитлеровцев, идущих дозором, но решает прирезать их так, как они убили Соню. Сцены гибели Сони мы не видели, автор показал нам только две узкие дырочки на липкой от крови рубашке. Сцена отмщения, наоборот, дана во всей натуральной жёсткости, но мы не воспринимаем действия старшины как жестокие, а только - как справедливые. Гитлеровские солдаты «не люди. не человеки, не звери даже - фашисты». Эти слова Васкова не остаются для нас умозрительным лозунгом, мы не только разумом, но сердцем ощущаем их справедливость. Удалось автору и точно рассчитать, где и когда «высокие» слова будут в его повести на месте. Старшина и два последних его бойца принимают решительный бой. Они уже знают, что помощи не будет и бой этот, который три советских человека ведут одни в бескрайних лесах, судя по всему, будет их последним боем.

Именно после этого боя автор не побоялся «в лоб», может быть нарушая жизненное правдоподобие, выявить идею повести.

Борис Васильев заканчивает повесть «благополучно», подчёркивая тем самым, что трагедия, разыгравшаяся в этих бескрайних лесах, не была напрасной. Вне себя от горя и тоски, вымотанный до предела напряжением прошедших дней и непереносимой «зубной болью» в раненой руке, но не потерявший ни умения, ни сноровки, старшина Васков убивает ножом часового и, вооружённый гранатой без взрывателя, заставляет четырёх оставшихся в живых немцев сдаться в плен. С военной точки зрения здесь нет ничего невозможного. Спящие немцы, напуганные предыдущими боями, в которых они потеряли двенадцать человек из шестнадцати, увидев ворвавшегося к ним красноармейца с криком «Хенде Хох!» и с гранатой в руке, вряд ли могли предположить, что это не граната, а кусок железа, а красноармеец - один-одинёшенек на десятке вёрст вокруг. Для гитлеровских солдат, прекрасно обученных, но привыкших воевать по шаблону, в этом было что-то неправдоподобное - «не вмещалось это понятие в фашистские их мозги».

Таким образом, подвиг старшины венчает подвиг всего погибшего отряда. И всё же есть в этом нечто не обязательное по художественной логике повести. Дело, конечно, не в том, что старшина Васков должен был погибнуть: жизнь или смерть героя в книге о войне зависит, как уже говорилось, только от замысла писателя и конкретной описанной ситуации, но как это ни кажется странным, после гибели девушек для нас уже не играет решающей роли, кем и как были задержаны оставшиеся диверсанты. И тот сегодняшний юноша из «Эпилога», который всю красоту этого края тихих зорь увидел только после того, как понял, что ещё до того, как он родился, в этих местах шла война и умирали люди, увидел бы её, думается, и без заключительного победного аккорда.

Центр тяжести повести лежит всё же в судьбах девушек, тех жертв войны в самом непосредственном смысле этого слова, которые не просто жертвы, но и её герои, человечность которых не тускнеет, а светит ярче оттого, что им приходится жить и действовать, проливая кровь.

Художественное исследование, говоря условно, «силы слабых» было, само собой разумеется, не единственной темой рассказов и повестей о войне, появившихся в 60-е годы, но она наглядно демонстрирует то заострение нравственной проблематики, которое свойственно литературе этого времени.

к оглавлению

Нравственные истоки подвига человека в повести В. Кондратьева «Сашка»

Обращаясь к теме подвига человека, нельзя не сказать о повести В. Кондратьева «Сашка», написанной в 1979 году.

Автор повести - Кондратьев Вячеслав Леонидович -из интеллигентной семьи. Детство и юность провёл в Москве. В 1939г с первого курса института был призван в армию, служил в железнодорожных войсках на Дальнем Востоке. В декабре 1941 г после соответствующего рапорта отправлен в действующую армию. Воевал в качестве командира взвода под Ржевом на Калининском фронте. В феврале 1942г был тяжело ранен. После отпуска по ранению служил в железнодорожных войсках, в октябре 1943 г под Невелом второе тяжёлое ранение. В марте 1944г уволен из армии как инвалид войны. После войны учился в Московском полиграфическом институте (1947-1953) и до того, как начал печататься в 1979г, работал художником-графиком. Тягу к литературному творчеству испытывал с юных лет, но первые серьёзные, хотя ещё «домашние», без расчёта на публикацию, опыты были рождены стремлением рассказать о пережитом на фронте, о своей войне. «О своей войне, - писал он, - рассказать могу только я сам. И я должен рассказать. Не расскажу - какая-то страничка останется нераскрытой».

«Сашка» - первая повесть Кондратьева. Она увидела свет в 1979г - во многом благодаря поддержке К. М. Симонова -и стала заметным литературным событием, составила автору имя. Она имела не только большой успех у читателей, её высоко ценили уже известные тогда писатели фронтового поколения: В. П. Некрасов, В. В. Быков, В. П. Астафьев, Г. Я. Бакланов, А. М. Адамович и др. Повесть, судя по всему, была задумана много раньше. Мысль о чистоте рук советского солдата, защищающего Родину, выразилась в ней необычайно органично, благодаря силе нравственного начала. Герой этой повести - главная удача автора. Созданный им образ молодого человека из народной гущи, воплотившего лучшие черты своего поколения, который нёс в себе и глубину, и сложность, и значительность, был подлинным открытием Кондратьева. Пытливый ум и простодушие Сашки, его жизнестойкость и деятельная доброта, скромность и чувство собственного достоинства, его отношение к пленному немцу, в котором он видит не врага, а человека, были чертами, если воспользоваться формулой Ф. М. Достоевского современного «положительного типа».

А для В. Кондратьева так важна эта обыденная, страшная, святая и грешная, полная боли и памяти, правда солдатской жизни, и именно ради неё привёл он нас к Овсянниковскому оврагу, к заснеженной, насквозь простреливаемой роще, где воюют лейтенант и его рота - 16 человек.

Сашка - крестьянский парень, молодой, но уже побывавший во многих фронтовых переделках, опытный солдат; автор не подчёркивает его «детскость», противопоставляя её контрастно «опытности», как это было во многих книгах шестидесятых годов, но всемерно подчёркивает непосредственность и естественность его нравственного чувства. Сашка готов помочь товарищам, услужить ротному не ради корысти, а чтобы помочь тому, кому всего труднее, он прост и ясен в своих мыслях и поступках. В рукопашном единоборстве с немцем, в смертном бою - это центральная сцена первой части повести - он безжалостен и даже жесток, не ради спасения своей жизни, а ради того, чтобы взять так необходимого для командования «языка». А Сашка, захвативший немца в коротком бою, не испытывает особого торжества - устал очень. Вот с этого и начинается такая негероическая война в повести В. Кондратьева. Несколько дней фронтовой жизни. Быт войны. Но в глубине этого незаурядного, неяркого быта живёт душа, требует своего совесть, принимаются безвестные решения. Это тяжёлый быт. Нет ни прошлого, ни будущего, одно только настоящее, сливающее в какое-то единое, словно остановившееся время: пережить утренний минный обстрел, раздобыть махорки, похлебать жидкой пшёнки, отметив, что на пачке концентрата, полученного в апреле, стоит штамп: сделано в марте - видно, и в тылу не сладко, последнее доскребают.

Сашка и его товарищи обвыклись в этом быту, насколько силы позволяют. «Жить можно», - задумчиво говорит один. Жить можно, хотя от мин и снарядов их снеговые бугорки да ветки прикрывают: не было сил долбить землю зимой, весной любую ямку водою заливало, а сейчас, «когда пообсохло малость, силёнок уже нет, выдохлись начисто». Греются они у костров, которые разводят в подобранных касках. Но есть слова, которые объясняют всё: надо. Надо жить и воевать.

Как далёк Сашка от того героя, который, не дрогнув героическим лицом, героически геройствует, подбивая танки, сжигая мосты и сбивая самолёты! Он и немцев-то, идущих в разведку, заметит раньше других не потому, что горит желанием биться с коварным врагом,не щадя себя день и ночь, а потому, что впереди роты, на ничейную землю за валенками полез - очень уж хороши были валенки на убитом немце!

Но это «надо», по которому живёт Сашка, не заставляет его в себе что-то преодолевать, разве что усталость. Что-то очень важное в нём самом заставляет его поступать именно так, а не иначе.

Но когда ему приказывают без суда и следствия расстрелять взятого им безоружного пленного, он физически не в состоянии сделать это, хотя описанная в повести ситуация полна фактов, тяжело ложащихся на чашу весов правосудия обвинением и против гитлеровцев вообще, и против этого конкретного пленного немца в частности. «Стреляй, Сашка, скорее, пока комбат не подойдёт, ведь уже отдан приказ, твоя совесть чиста, не ты убьёшь воля командира, стреляй!» А Сашка медлит - и так и не поднимает автомат. Приказ этот Сашка получил в ближнем тылу от капитана, к которому он сам доставил пленного; капитан, только что похоронивший любимого человека, был «не в себе» от горя и ненависти. Но в чём бы ни был виновен стоящий перед ним немецкий солдат, его «язык», это был безоружный пленный, и расстрел его в тылу, где никто не стрелял, по приказу человека - пусть командира, - находящегося в невменяемом состоянии, был для Сашки невозможен.

Кондратьев беспощаден в этой ситуации: нет выхода, никто не отменит приказа командира батальона, а за неподчинение приказу ответ один - смерть. А смерть уже стоит рядом: у немца умирали глаза. Но на себя Сашка посмотреть не может, и только догадываемся мы, что с ним, а не с немцем происходит, потому что от деревни уже шагает комбат проверить, как выполнен приказ. И в слабости телесной прислонился Сашка к полуобгорелой стене, но «в душе нарастало: не буду, не буду! И Сашка ждёт, что вытащит комбат пистолет, ждёт смерти, но упорно смотрит на своего командира, утвердилось, окрепло в нём чувство собственной правоты. Он ходил в атаки, часто безнадёжные и поэтому смертельно опасные, отбивал нападения немецкой разведки, бился один на один с немцем, видел смерть, но самый памятный день - это тот, когда он не убил немца. Не убил, чтобы остаться человеком. Кондратьев знает, как велика выравнивающая, пригибающая людей сила обстоятельств, но верит в способность противостоять этой силе. Причём писатель прекрасно понимает, что нет в Сашке непротивления, слабости. Не убитый им немец - это сила души, борющаяся с таким победоносным, таким могучим злом. И Кондратьев убеждает, что мы победили не потому, что были сильнее, а потому, что были выше. Духовнее. Чище.

Можно ли представить себе ситуацию, созданную в повести В. Кондратьева, в реальной жизни в годы войны - то есть мог ли солдат так прямо ослушаться капитана и отказаться выполнить приказ? Можно ли представить себе солдата, подвергающего себя опасности суда трибунала и тем самым расстрела из-за немца, который его только что чуть не убил и который никак не вызывает у него симпатии?

Великая Отечественная Война - это такое огромное море приведённых в движение человеческих судеб, что самые неожиданные ситуации, которые кажутся невозможными, были на деле вполне возможны. Поведение Сашки вытекает из его характера, в котором живёт необоримая стойкость в чём-то основном, глубинном. Именно эта стойкость делает для него невозможным преступить некий нравственный порог.

Сашка остаётся таким же на протяжении всего повествования, вплоть до последних страниц, когда он добирается до самой Москвы. Тем самым автор проводит своего героя через всю воюющую страну - от самого переднего края фронта до столицы, рисуя его во всех ситуациях самим собой, несмотря на те по истине исключительные, жестокие обстоятельства, в которых ему, пареньку из далёкого села, приходилось жить и действовать. В таком настроении есть своя художественная логика - Сашка вырастает в характер солдата Великой Отечественной Войны.

Так зачем же Кондратьев так подробно выписывает этот убогий быт войны? Неужели только для того, чтобы рассказать о вечно мокрых ногах, голоде, о том, как перед атакой лопатку сапёрную за ремень засовывали - только бы не в живот пуля! - только для этих живых примет войны и писал Кондратьев?! И мы понимаем, что эта правда детали, быта выводит к той самой главной истине, ради которой живёт наша литература - к правде человека, решившегося остаться человеком даже в этой страшной войне, и Кондратьев верит в этих людей, и для него, и для нас это насущно необходимая вера, только ради неё стоит жить.

Героем повести Кондратьев избирает обычного, узнаваемого человека, да и имя у него разговорное, свойское, и это опять обещает ту конкретность, узнаваемость, которая даёт ощущение подлинности происходящего: был такой Сашка, и были ржевские деревеньки, и Овсянниковский овраг, и бой, и пленный. Мы даже не узнаём фамилию Сашки, потому что он один из тех безвестных рядовых войны, которые без громких слов и пламенных призывов добывали победу. Повесть о Сашке становится повестью о людях, мучимых войною, но сохраняющих своё человеческое лицо даже тогда, когда это кажется невозможным.

В «Сашке» Кондратьев выразил то, что можно назвать глубочайшим трагическим прозаизмом войны. И дело не в том, что писатель гениально сумел передать обыденную правду фронтового быта, жёсткую солдатскую правду. Да, враг напал, да, идут захватчики, и война стала, по словам Толстого, «страшной необходимостью», она освободительная, святая, но это не отменяет переживание человеком её главной сущности - убийства. Сашка вышел из этого испытания, он сумел устоять перед соблазном самооправдания, принял на свои плечи тяжесть решения, и мы навсегда поймём, что вместе с героизмом святого и вечного дела защиты Отечества есть героизм сопротивления злу, рвущемуся в твою душу, есть герой, решившийся пощадить, не убить врага. И в этом его подвиг, нравственный подвиг.

к оглавлению

Повесть К. Воробьёва «Убиты под Москвой» - литературный памятник всем погибшим молодым солдатам

Книги Константина Воробьёва это книги жизнеутверждающие. Он не мог не писать о том, что знал, что пережил, что непрестанно на протяжении многих лет волновало и тревожило его память: о погибших под Москвой мальчиках-курсантах, которым «уже никогда не придется носить ни кубарей в петлицах, ни орденов на груди». Не мог он не писать о тяжёлых и голодных тридцатых годах, о своих товарищах, как самое ценное носящих в душе память о войне и по ней сверяющих и собственные поступки, и поступки окружающих их людей, о человеческой доброте и теплоте.

Он не мог не писать потому, что за всем этим стояло то, без чего не бывает большого художника - правда жизни и собственная судьба, собственная нелёгкая биография.

Константин Воробьёв родился в глубинной России, на Курщине, в 1919 году. В 1934 году переехал в Москву. Работал рабочим на заводе, грузчиком. После окончания вечерней школы рабочей молодёжи поступил в педагогический институт, откуда в 1937 году был призван в ряды Красной Армии, а через год направлен в Кремлёвское военное училище. В 1941 году в составе роты курсантов ушёл на фронт. В конце того же года попал в плен, был в Ржевском, Каунасском, Саласпийском и Шяуляйском концентрационных лагерях. Дважды бежал. Командовал отдельной партизанской группой отряда «Кястутис» в Литве. В 1947 году демобилизовался и с этого времени стал серьёзно заниматься литературной работой.

От почти мальчишеского, наивного, восторженного восприятия войны через кровь и муки, через собственное страдание, которое он испил полной чашей, герой К. Воробьёва приходит к философскому осмыслению войны как огромного народного бедствия, к пониманию и осознанию всей огромности совершённого народом подвига. Часть этого пути буквально за несколько дней проходит герой повести «Убиты под Москвой» (1963г) - младший лейтенант Алексей Ястребов.

Действие повести разворачивается под Москвой в ноябре 1941 года.

Писатель не объясняет сложившейся ситуации, не даёт предварительных сведений о персонажах. Он как бы с ходу бросает их в действие, и читатель должен довольствоваться таким кратким - всего несколько дней - знакомством. Да ещё редкими и скупыми воспоминаниями.

И повествование своё Воробьёв начинает резко, без подготовки, сразу чётко определяя главное: «Учебная рота кремлёвских курсантов шла на фронт».

Такое резкое, определённое начало, кроме того, что наиболее полно отвечает основному замыслу произведения, сразу приковывает внимание, заставляет читателя с первых же строк напряжённо следить за происходящим.

Итак, ноябрь 1941 года. Подмосковье. Рота кремлёвских курсантов (двести сорок человек, и все одного роста - сто восемьдесят три сантиметра) идёт на фронт. «И оттого, - писал В. Астафьев,-что она не просто рота, трагедия её по-особому страшная, и хочется кричать от боли. В иных местах, читая повесть, хочется загородить собою этих молодых ребят, вооружённых «новейшими винтовками» СВТ, которые годны были лишь для парадов, и остановить самих курсантов, идущих на позиции с парадным, шапкозакидательским настроением».

Писатель то и дело останавливается, чтобы зафиксировать наше внимание то на согласном, молодцеватом шаге, почти как на параде идущей роты; то выхватывает из безликого множества одно, два весёлых лица, даёт услышать нам чей-то звонкий мальчишеский голос, и тогда сама рота -отвлечённая армейская единица - становится для нас живым организмом, полноправным и полнокровным действующим лицом повести; то остановит взгляд на главном герое - Алексее Ястребове, несущем в себе «какое-то неуёмное притаившееся счастье».

Это переполняющее героев чувство радости и счастья всё больше усиливает открывающийся уже на первых страницах трагический контраст, резче обозначает два полюса - молодой, бьющей через край жизни и неизбежной - всего через несколько дней - смерти. Ведь мы-то знаем уже о том неумолимо страшном, о чём не знают ещё сами курсанты, что ждёт их там, впереди, куда так весело идут они сейчас. Знаем сразу, по одному названию уже, начинающемуся с жуткого в своей неизбежной определённости слова - убиты. Контраст становится ещё резче, а ощущения надвигающейся трагедии достигает осязаемой почти плотности, когда мы сталкиваемся с обескураживающей наивностью курсантов. Они оказывается, в сущности мальчишки ещё, одевшие военную форму и брошенные на фронт неумолимым законом военного времени. А сам фронт представляется им красочно-зримым и «величественным сооружением из железобетона, огня и человеческой плоти, и они шли не к нему, а в него, чтобы заселить и оживить один из его временно примолкнувших бастионов. »

Чеканным гвардейским шагом, перешагнув черту, отделяющую прошлое от настоящего, мир от войны, герои К. Воробьёва внутренне, существом своим остались там, за чертой, в такой далёкой уже и такой ещё недавней мирной жизни. Сознание их не перестроилось, не вместило - да и не могло сразу вместить - всего происходящего, всего, что обрушила на них вдруг жестокая действительность войны. Слишком отличалась она от привычных сложившихся представлений.

Эта «невероятная явь войны» явилась неожиданностью не только для молоденьких бойцов и лейтенантов, но и в значительной степени и для их командиров. Потому-то, видимо, и не смог до конца сориентироваться в сложившейся обстановке бравый и решительный капитан Рюмин - любимец и идеал курсантов, застрелившийся после гибели роты.

Многое, очень многое произойдёт за эти несколько дней, очень существенное и важное, что перевернёт, перепашет душу героев.

И всё это будет в первый раз. Первые погибшие товарищи и первый, убитый в рукопашной схватке, враг; первый бой и первый безумный, животный страх перед смертью; впервые испытанное чувство полного душевного опустошения после страшной гибели роты и после собственного малодушия и первый - один на один - бой с фашистским танком.

Эти эпизоды, как ступеньки, по которым К. Воробьёв крупными шагами ведёт своего героя Алексея Ястребова к тому моменту, когда уже сам он почувствует себя не просто повзрослевшим человеком, но и солдатом и гражданином, ответственным и за собственную судьбу, и за судьбу Родины. И всё время художник пристально следит за малейшими движениями души Алексея Ястребова, психологически очень точно фиксируя его меняющееся отношение к себе и к окружающему миру.

Истинное прозрение наступит гораздо позже. А предстоящий ночной бой видится курсантам пока в свете прежних их мальчишеских представлений о войне: внезапная лихая атака застанет врасплох растерянных, мятущихся «голых» фашистов.

И жизнь, кажется, не опровергла этих представлений. Всё случилось почти так, как мечталось. Правда, немцы не убегали, а упорно сопротивлялись. Но бой выигран, и командир второго взвода Гуляев кричит, не в силах сдержать бьющей через край мальчишеской радости: «Ну, Лёшк! - закричал Гуляев, увидев Алексея. - В пух разнесли! Понимаешь? Вдрызг! Видал?!» Он не мог говорить, упоённый бурной радостью первой победы, и, вскинув автомат, выпустил в небо длинную очередь.

И сразу за сценой этого боя следует другая - резко ей контрастная - сцена трагической гибели роты, написанная прозаиком поразительно сильно.

К. Воробьёв не даёт нам финала этой сцены. Да и вся она предстаёт перед нашими глазами как бы в общем плане, без подробностей и деталей. Но, не зная деталей, мы знаем главное - рота истреблена. И оттого, что произошло это где-то «за кадром» повествования, вся сцена - да и повесть в целом -выглядеть ещё трагичнее.

Я полностью согласна с мнением В. Астафьева, что повесть «Убиты под Москвой» не прочтёшь просто так, на сон грядущий, потому что от неё, как от самой войны, болит сердце, сжимаются кулаки и хочется единственного: чтобы никогда-никогда не повторялось то, что произошло с кремлёвскими курсантами, погибшими под Москвой.

Через всё то, страшное и трагичное, с чем в первые же дни столкнула его война, необходимо было пройти герою К. Воробьёва. Да и не только через это, но и через собственную стыдную слабость: когда танковый десант уничтожал останки роты, Алексей Ястребов, растерявшийся, подавленный и опустошённый, спрятался в воронке.

Именно здесь в полной мере выявляется лишь намеченное до этого трагическое несоответствие романтических представлений героев о войне (действие - то происходит в 1941 году), их внутренняя неподготовленность к ней - а ведь это молодые, специально обученные кадровые военные, что же говорить тогда о людях мирных профессий, -суровой реальной действительности.

Для героев повести, вернее, тех очень немногих из них, кто останется жив, это психологический рубеж в восприятии войны, в отношении к ней. Алексей Ястребов - не будем закрывать на это глаза -струсил, совершил непростительный по законам военного времени проступок. Недаром в финале повести, обуреваемый разноречивыми чувствами - «оторопелым удивлением перед тем, чему был свидетелем в эти пять дней», «тайной радостью тому, что остался жив». Но сразу, в первые минуты боя, он не осознает своего поступка, не сможет применить к себе те мерки, которыми как командир меряет поступки своих товарищей: «А ведь он дезертир! Он трус и изменник! - внезапно и жутко догадался Алексей, ничем ещё не связывая себя с курсантом. Там бой, а он. »

Но вот что интересно. Писатель не спешит строго осудить своего героя. К. Воробьёв даёт возможность Ястребову исправиться, искупить свою вину. Алексей же Ястребов судит себя. Судит судом собственной совести, самым строгим и нелицеприятным судом. И потому он находит в себе силы выстоять.

Да, немало пришлось пережить и испытать героям К. Воробьёва, прежде чем открылось им это «неожиданное и незнакомое» явление мира. Жизнь безжалостно разрушала многое из того, что казалось таким дорогим, вечным и незабываемым. Но она же давала им нечто гораздо большее прозрение, глубокое осознание происходящего, давала единственно верные ответы на волновавшие их вопросы.

Один из таких вопросов, неотвязно мучивших пришедших на фронт юных лейтенантов, был связан с их естественным желанием узнать: кто он - враг?

Казалось, они знали о нем всё - из газет, из передачи радио, из политсообщений. Знали о том страшном, неподдающемся осознанию, что творилось на оккупированных территориях. Но всё это не укладывалось в их сознание. Они не могли так вот сразу отказать человеку в человеческом, «сердце упрямилось до конца поверить в тупую звериную жестокость этих самых фашистов». И герои К. Воробьёва мучительно желали собственными глазами увидеть, узнать их - настоящих, живых, а не нарисованных на полигонных щитах.

Жизнь предоставит им такую возможность. Действительность превзойдёт все ожидания, все самые страшные, казавшиеся нереальными представления. В плену, в лагерях герои К. Воробьёва, пройдя через муки, издевательства, не только узнают врага «в лицо», но всей душой почувствуют и осознают тупую, звериную сущность фашизма, делающего из людей послушных жестоких роботов, уничтожающих всё живое на своём пути.

Тот же Алексей Ястребов, готовясь к бою, к встрече лицом к лицу с врагом, не может отказать человеку в человеческом, не может думать о немцах «иначе, как о людях, которых он знал или не знал - безразлично. » И потому-то, оказавших свидетелем рукопашной схватки, в которой курсант убил фашиста штыком, Алексей ужаснулся случившемуся и почти возненавидел своего товарища. Ведь враг для него - пока что понятие абстрактное, а перешагнуть извечно человеческий закон «не убий» не так -то оказывается просто!

Жизнь и смерть. Родина и чужбина. Свобода и рабство. Гуманизм и жестокость. Порядочность и подлость. В произведениях К. Воробьёва эти полюса находятся в непримиримом противоборстве, в постоянном столкновении друг с другом. И из этого жесточайшего столкновения высекается искра неугасимой веры писателя в Человека, не потерявшего себя ни в трагических обстоятельствах войны, ни в сложных житейских перипетиях мирной жизни, глубоко убежденного в том,

Что недаром боролись

Мы за Родину - мать.

И как бы ни старалась смерть, уверен писатель, она не способна убить вечно обновляющуюся жизнь. Поэтому я и считаю, что эта повесть - достойный памятник всем сражавшимся в годы Великой Отечественной Войны.

к оглавлению

Литература вновь и вновь возвращает нас к событиям этой войны, к не знающему себе равных в истории подвигу народа.

Героизм это преодоление самого себя в самых тяжёлых, самых трагических обстоятельствах, когда при ежесекундном взгляде в лицо смерти всё обострено, всё сконцентрировано в человеческой душе, И здесь, среди крови и смерти, человек просто, незаметно делает обычное и святое дело защищает Родину. Нельзя не согласиться с

В. Кондратьевым, утверждавшим, что «одно нахождение тутявляется уже подвигом».

В такие дни и в такие минуты особо суровой мерой измеряется мужество и совесть человеческая. Кажется, ведь об этом никто не узнает, стоит чуть-чуть поберечь себя, и ты спасён. Но спасён ценою жизни других: кому-то нужно пройти эти страшные метры, а значит, погибнуть, потому что ещё ни один рубеж в мире не был взят без жертв.

Вдвойне подвигом. на мой взгляд. является способность не просто выжить в нечеловеческих условиях, но и сохранить в себе Человека. Образ героя, подвиги которого изумляют своей яркостью, образ героя «обычного», с чем чаще приходилось встречаться в дни войны (подобные подвиги вершили люди не исключительных возможностей и судеб, а массы) способен сильно повлиять на ум и сердце читателя, став примером для подражания.

Безгранично любя жизнь, эти самые обыкновенные, негероические люди тем не менее в течение четырёх долгих лет ежедневно рисковали ею, самоотверженно шли на подвиг, на смерть, чтобы только приблизить победу.

Годы Отечественной Войны не забудутся никогда.

Чем далее, тем всё живей и величественней развернуться они в нашей памяти, и не раз сердце наше захочет вновь пережить священный, тяжкий и героический эпос дней, когда страна воевала от мала до велика.

Великая Отечественная Война для русского народа навсегда останется в памяти. Её нельзя вычеркнуть из воспоминаний тех. кому довелось сражаться. Мы не видели войны, но знаем о ней, потому что мы должны помнить, «какой ценой завоёвано счастье». Русский народ спас и свою Родину, и всё человечество от фашизма. Бессмертен подвиг тех, кто боролся и победил это зло. Этот подвиг будет жить в наших сердцах вечно! к оглавлению