«Проповедник лучшей жизни» Короленко

Заповеди добра в произведениях оглашал.

Нас к добру он личным примером призывал.

Познавая нашу землю,

Классикам безбрежно внемлю.

О Короленко я сейчас

Поведу же свой рассказ.

В Житомире родился он,

В семье судьи.

И нравственная чистота

Была ему присущая черта.

Володя же отца лишился рано.

Но многому успел он научиться

От идеального бескорыстного отца.

Тяжёлая нужда настигла их семью.

Энтузиазм и труд помог ей выжить

Москва Любил учиться он.

Академия знания давала,

Но прошение студентов осмелился подать,

И наказаниялучше б их не знать.

Вятская губерния первым местом ссылки стала.

Впервые Короленко увидел Казань летом 1880 года, когда проезжал через неё в далёкую сибирскую ссылку. А возвращаясь из Якутии в 1884 году, он опять встретился с ней. Отсюда по совету своих казанских друзей Короленко отправился в Нижний Новгород, где поступил в пароходную кампанию «Зенит» - сначала кассиром, а затем управляющим пристанью.

В Казани в то время издавалась одна из лучших провинциальных газет прогрессивного направления «Волжский вестник». В ней печатались Глеб Успенский, Мамин-Сибиряк , Гарин-Михайловский. С 1885 года сотрудником газеты стал и Владимир Галактионович. Ежемесячно в среднем он давал в неё около 1000 строчек. В «Волжском вестнике» напечатаны несколько рассказов Короленко: «В ночь под светлый праздник», «Старый звонарь», «Море», «Глушь», «На станке». Некоторые из них не перечитывались и в собрание сочинений писателя не вошли.

Как журналист и публицист, Короленко с живейшим интересом откликался на общественно-политические события своего времени. Так, в результате поездок в село «Павловские очерки». Короленко едет в Пермь - и в «Волжском вестнике» мы находим его корреспонденцию оттуда. Деятельное участие писатель принимал в борьбе с голодом в Поволжье, что нашло отражение и на газетных страницах. Статьи и корреспонденции были «партизанской войной» Короленко против различного вида правительственного произвола, против самых русской жизни восьмидесятых годов.

В июне 1887 года, возвращаясь из Саратовской губернии, Владимир Галактионович посетил в селе Красновидово своего товарища по якутской ссылке, друга Максима горького, Михаила Антоновича Ромася. Незаурядная личность этого человека интересовала писателя, и он даже сделал попытку отобразить его в лице мещанина Романыча в рассказе «Художник Алымов».

Здесь Короленко записал услышанное от лодочника сказание об атамане, жившем некогда на большой горе. Вот эта запись:«Гора-то, вишь, высокая. Взойдёт, бывало, на самый взлобок – тут ему далеко видно. Кама видна до самого Лаишева. А кверху - до самого Лаишева. а к верху - до самого Услону до Верхнего. Вот он, бывало, станет тут с подзорной трубкой и смотрит. Сверху ли, снизу ли суда-те идут,- он, как, бывало, узорит- и сейчас с горы спущаться с друзьями». « Я смотрю на гору, на взлобок,- пи- шет Короленко, - и воображение рисует мне на крутизне, над обрывом, у подошвы которого сверкает полоса воды, могучую фигуру атамана». Заканчивается эта запись таким наблюдением писателя: «Волжская скука охватывает меня опять, и я понимаю теперь, что это такое: на фоне этого бессодержательного, и как будто томительного ожидания, так же, как и над этой заснувшей в знойном безмолвии рекой, носятся неясные тени и непонятной».

В августе 1888 года Короленко с группой нижегородских сотрудников приезжал в Казань для организации общества писателей и журналистов Поволжья. Но общество не было разрешено полицией.

В 1895 году Владимир Галактионович посетил Чистополь и Елабугу. Эта его поездка была связана с нашумевшим на всю страну судебным, так называемым «мултанским жертвоприношением». благородная роль Владимира Галактионовича в этом процессе как нельзя лучше отражает гуманизм, постоянную готовность писателя выступить на защиту угнетённых народностей царской России. Не случайно Максим Горький в статье «В. Г. Короленко» писал о нём: «Среди русских культурных людей я не встречал человека с такой неутомимой жаждою «правды - справедливости», человек, который проникновенно чувствовал бы необходимость воплощения это правды в жизнь».

Сущность «мултанского жертвоприношения» в следующем. Зимой 1894 г. 10 вотяков (дореволюционное название удмуртов) из села Старый Мултан были переданы суду в г. Малмыже, причём трое подсудимых были отправлены, а семь признаны виновны - ми в ритуальном убийстве нищего из Мамадышского уезда Казанской губернии. Так как защитник подсудимых подал кассацию, то 1 октября 1895 года состоялся новый разбор дела в Елабуге. И вновь присяжные заседатели вынесли обвиняемым обвинительный приговор. К счастью для подсудимых, на суде присутствовал В. Г. Короленко, твёрдо убеждённый в невиновности крестьян. Вместе с двумя газетными корреспондентами - А. Н. Барановым и В. И. Суходоевым- он активно вмешался в судебный произвол. Он посетил село Старый Мултан, сфотографировал место убийства, расспросил окрестных жителей обо всех дета- лях происшествия и о методах допросов обвиняемых в местных полицейских участках. Через нижегородскую газету Короленко ознакомил общественность всей страны с истинным положением дела, выразив свои сомнения в правильности двукратного обвинительного приговора. Он призвал передовых юристов, врачей, представителей печати в выяснении истинных обстоятельств.

На третьем раздирательном мултанского дела, происходившем в Мамадыше, Короленко лично выступил в качестве защитника вотяков. В письме жене он сообщает: «Во время перерыва из публики многие пожимали мне руки. Вообще публика почти вся на нашей стороне, - но перед нами 12 сфинксов присяжных

Два раза, по внезапному вдохновению, мне удалось предложить вопросы в самую центру. Вообще, говорят, в допросах я не путаю, только горячусь. Дело продолжится ещё не менее трёх дней. Сегодня с утра мы очень торжествовали (полицию уложили в лоск)».

Суд в Мамадыше вынес оправдательный приговор семи подсудимым. Благодаря активному вмешательству Короленко, известного всей России писателя, процесс получил очень широкую огласку. Сенат вынужден был утвердить оправдательный приговор крестьянам. При этом он даже сделал замечание членам малмыжской и елабужской судебных комиссий (правда, весьма скромное).

Девятнадцатый век подходил к концу.

В Старом Мултане встречали весну.

Но в этом селе и случилась беда:

Убит был крестьянин кем-то тогда.

Слух о язычестве кто-то пустил:

Якобы в жертву он приносим.

Четыре года следствие шло.

Обвинение было оглашено.

Вечная каторга несчастных ждала

А жизнь человека только одна.

В борьбу за невинных включился писатель.

Он страстно стремился их оправдать,

Произвол полицейских обуздать.

Передовую общественность смог подключить.

По всей России суть огласить.

Дважды суд обвинение вынес.

Вся Россия смотрела на них -

Невинно убиваемых, несчастных семерых.

Третий раз слушание процесса в Мамадыше проходили.

Двадцать пять только иностранных корреспондентов

Сей случай строго судили.

Писатель Короленко в Вятской губернии

Когда-то ссылку отбывал,

Быт и жизнь удмуртов он досконально знал.

Царский произвол он гневно осуждал.

Сама история на помощь тут пришла

За сто лет ни одного случая о жертвоприношениях

В полицейских отчётах не привела.

Короленко в мае речь в суде держал:

Семерых удмуртов пылко защищал.

И победу в деле одержал

Оправданы! Оправданы! Весь зал рыдал.

Лично для самого Короленко напряжённая борьба за спасение мултанских крестьян стоила, по его собственному признанию, нервного расстройства в результате переутомления. Писатель- гуманист не щадил себя в борьбе за правду, за счастье других людей.

Сохранился ряд писем Короленко, адресованных им в Казань. Часть из них опубликована, как, например, письмо к Агафонову (автограф хранится в научной библиотеке КГУ), к Н. П. Загоскину - редактору «Волжского вестника». Известны письма его к Вере Алексеевне Геркен. В одном из них Короленко просит передать привет всем казанцам, которые его помнят.

Замечательный русский писатель был истинным патриотом своей родины и своего волжского края. На Волге он оставил о себе добрый след. Казань, Татарстан по праву можно считать его своим земляком.

Конечно, люди созданы для счастья.

Гуманность, чуткость, доброта души

Для нас всех нормой быть должны.

Хорошей и здоровой нормой жизни.

Не это ль счастье!

Когда живёшь со всеми

И для всех!