Разносторонняя, многогранная личность известного поэта Серебряного века

Почему я выбрала эту тему? Во-первых, «в судьбе Гумилёва можно увидеть преломление светлой и трагической судьбы российской интеллигенции». Много лет стихи и биография поэта замалчивались, а если он и упоминался в критике, то лишь как «участник контрреволюционного заговора», расстрелянный по нелепому обвинению.

Во-вторых, мне близко мироощущение Гумилёва, которому, по его словам, было вечно тринадцать лет. В. Ф. Ходасевич заметил: «Он всегда казался мне ребёнком. Было что-то ребяческое в его под машинку стриженной голове, в его выправке, скорее гимназической, чем военной. То же ребячество прорывалось в его увлечении Африкой, войной» Эта подростковая увлечённость, однако, не была пустой забавой. Поэт много успел сделать за недолгие 35 лет. Поэт, путешественник, воин – в каждой из этих ипостасей Гумилёв проявил себя незаурядным человеком.

Прежде всего Николай Степанович Гумилёв был поэтом, ярким, талантливым. Но он, по мнению Ст. Рассадина, «поздно созрел для стихотворений того уровня, который можно назвать великим. Как раз к тому часу, когда его и настигла чекистская пуля».

Только змеи сбрасывают кожи,

Чтоб душа старела и росла,

Мы, увы, со змеями не схожи,

Мы меняем души, не тела.

Стихотворение «Память» – биография взрослевшей и повзрослевшей души, одно из по-настоящему зрелых произведений.

Да, Гумилёв был прежде всего поэтом, а война и путешествия дали пищу для его литературного творчества. Все стороны деятельности этого человека были взаимосвязаны, и отразить их, представить целостную картину жизни и творчества Н. С. Гумилёва – цель моей работы.

Поэт

Будущий поэт родился 3(15) апреля 1886года в Кронштадте, во время сильной бури. «Бурная будет у него жизнь», – предположила повивальная бабка и оказалась права. Недолгая жизнь Гумилёва действительно оказалась наполненной событиями, он многое успел сделать, во многом поучаствовать.

Истоки поэтического дара кроются в детстве. Николай был слабым и болезненным ребёнком, но постепенно, исподволь, изменял и формировал себя.

«Вопреки застенчивости старался быть раскрепощённым.

Вопреки слабостям и болезням верховодил, завоёвывая право на первенство в мальчишеских играх.

Вопреки неуверенности в себе

Вопреки неуклюжести и некрасивости

Вопреки, вопреки, вопреки»

Чем же ещё примечательно детство Гумилёва? Он к пяти годам умел читать и писать, пытался сочинять стихи и басни. А. А. Ахматова прочитала П. Н. Лукницкому, биографу Н. С. Гумилёва, отрывок из стихотворения шестилетнего Коли:

Живала Ниагара

Близ озера Дели,

Любовью к Ниагаре

Вожди все летели

Будущий поэт следил за маршрутом по карте, когда дома читали о путешествиях, любил географию и зоологию, заботился о мелких домашних животных. Учась в гимназии, сначала в Царском Селе, потом в Петербурге, он вместе с одноклассниками зачитывался Майн Ридом и Жюлем Верном, увлёк товарищей оловянными солдатиками, организовал «тайное общество». Его члены искали сокровища, тайные ходы, устраивали собрания при свечах, в самой конспиративной обстановке.

Летом, в имении Гумилёвых Поповке, Николай играл с товарищами в индейцев, в пиратов, в ковбоев. У каждого участника игр была лошадь, и им легко было воображать себя ковбоями или индейцами. Гумилёв носился и на осёдланных, и на неосёдланных лошадях, смелостью своей вызывал восторг товарищей. С детских лет он был болезненно самолюбив. «Я хотел всё делать лучше других, всегда быть первым. Во всём. Мне это, при моей слабости, было нелегкоЯ был очень смелый. Смелость заменяла мне силу и ловкость».

Самый первый: некрасив и тонок,

Полюбивший только сумрак рощ,

Лист опавший, колдовской ребёнок,

Словом останавливавший дождь

Дерево да рыжая собака,

Вот кого он взял себе в друзья,

Память, Память, ты не сыщешь знака,

Не уверишь мир, что то был я.

Приключенческая литература, книги об истории географических открытий, рассказы отца, бывшего корабельного врача – всё это переплавлялось не только в детские игры, но и в первые, пока несовершенные, литературные опыты. Николай писал стихи и прозу, в рукописном гимназическом журнале поместил свой рассказ.

Его первой серьёзной публикацией было стихотворение «Я в лес бежал из городов», напечатанное в газете «Тифлисский листок» в 1902 году. В Тифлис на некоторое время переехала семья Гумилёвых, чтобы подлечить Дмитрия, старшего брата, у которого обнаружили туберкулёз.

В 1903 году Николай Гумилёв вернулся в Царское Село и продолжил обучение в Николаевской гимназии, директором которой был известный поэт-символист Иннокентий Анненский. Его Гумилёв безгранично уважал и подарил ему свою первую книгу «Путь конквистадоров», вышедшую в 1905 году, когда её автор заканчивал гимназию.

Этот сборник считается ученическим, подражательным. Даже сам Гумилёв больше не переиздавал его. Но Валерий Брюсов отметил в своей рецензии «несколько прекрасных стихов и удачных образов», пригласил молодого поэта к сотрудничеству в журнал «Весы». Брюсов на несколько лет стал учителем Гумилёва, вёл активную переписку с молодым поэтом, разбирая его стихи в своих письмах.

В «Пути конквистадоров» Гумилёв создал образ, маску сильного, мужественного покорителя, идеал, к которому он стремился.

Я конквистадор в панцире железном,

Я весело преследую звезду

Этот сборник – результат поэтической тренировки: в то время Гумилёв считал, что поэтом можно стать, хорошо изучив технику стиха, стиль, приёмы; что это своего рода ремесло, поддающееся изучению.

И второй Любил он ветер с юга,

В каждом шуме слышал звоны лир,

Говорил, что жизнь – его подруга,

Коврик под его ногами – мир.

Он совсем не нравился мне, это

Он хотел стать богом и царём.

Он повесил вывеску поэта

Над дверьми в мой молчаливый дом.

Молодой поэт решил совершенствоваться дальше. После окончания гимназии он уехал в Париж, учился в Сорбонне, с головой окунулся в культурную жизнь столицы. Гумилёв пытался издавать журнал «Сириус» (вышло 3 номера), встречался с русскими и французскими художниками и поэтами, издал книгу стихов «Романтические цветы».

Этот сборник тоже подвергся критике, далеко не всегда справедливой, хотя автор считал, что достаточно преуспел в овладении мастерством. Наиболее уважаемые Гумилёвым поэты И. Анненский и В. Брюсов, однако, отметили достижения автора. «Стихи Н. Гумилёва теперь красивы, изящны и большей частью интересны по форме; теперь он резко и определённо очерчивает свои образы и с большой продуманностью и изысканностью выбирает эпитеты» – писал Брюсов.

Книга наполнена экзотикой, ароматами далёких стран. В ней напечатаны такие изысканные стихотворения, как «Сады души» и «Жираф».

Сады моей души всегда узорны,

В них ветры так свежи и тиховейны,

В них золотой песок и мрамор чёрный,

Глубокие, прозрачные бассейны.

В это время (1908-10 годы) Гумилёв путешествовал, сначала по Египту, а затем по Эфиопии, женился на А. А. Ахматовой, публиковался как автор стихов, рассказов, рецензий в журналах и газетах.

«Со временем отказавшись от маски конквистадора, он всё же никогда не отказывался от внутреннего конквистадорства. Романтика прекрасно уживалась в нём с трезвым отношением к поэзии, ибо одно было формой существования, а второе – делом жизни, и в личности этого человека они являли собой единый сплав».

Весной 1910 года вышла третья его поэтическая книга – «Жемчуга», которая приобрела широкую известность. Этот сборник отобразил новый, не похожий на предыдущий, путь автора, в нём исследуется мир души, а не внешних проявлений; здесь мощна философская струя: «Волшебная скрипка», «Христос», «Завещание», «Ворота рая».

Изменились и поэтические предпочтения Гумилёва: он отошёл от Вячеслава Иванова и Валерия Брюсова, решив создать своё направление в литературе.

Так в 1911 году появился «Цех поэтов». Гумилёв дал объединению это название, так как считал, что писать стихи может любой, если его этому обучить. Он встал во главе «Цеха» и разделил его членов на «синдиков» (он сам и С. Городецкий), «мастеров» и «подмастерьев», которые должны были работать над «вещью» по заданию «мастера» и подчиняться ему. Такие порядки устроили не всех, и некоторые поэты вышли из объединения. Но Гумилёв, и в этом его заслуга, создал при «Цехе» журнал и издательство «Гиперборей» и разработал новое течение – акмеизм. В феврале 1912 года Гумилёв и Городецкий объявили о нём и опубликовали манифесты своей школы.

В 1912 году вышел поэтический сборник «Чужое небо».

«Из довоенных книг Николая Гумилёва «Чужое небо», безусловно, наиболее значительная. Поэт представлен в этом сборнике многогранно, всесторонне – как лирик, эпик, переводчик, драматург. Пора ученичества миновала; на сей раз читателю было явлено высокое самостоятельное мастерство, запечатлённое как в эмоциональной любовной лирике, так и в рациональном манифесте («Искусство»), как в экзотическом («Абиссинские тени»), так и в бытовом («Из логова змиева») пластах. Эта книга напрочь лишена «конквистадорской» напыщенности, умышленной красивости». (3, с. 19. )

А дальше – поездка в Абиссинию, «Африканский дневник», где подробно рассказывалось о деталях тяжёлой экспедиции, о местах, где не ступала нога европейца, о людях, встреченных на долгом и полном неожиданностей пути.

1914 год, Первая Мировая война.

Гумилёв, попав на войну, отважно сражается и успевает писать. Это были «Записки кавалериста», которые выходили в «Биржевых ведомостях» с начала 1915 года. Было двенадцать публикаций, печатавшихся почти целый год.

«Люди узнавали будничную, обыкновенную жизнь на фронте – где не было громких патриотических фраз, раздирающих душу кошмаров кровавой бойни, захватывающих приключений разведчиков – ничего этого не было, но люди узнавали подённый серый труд войны, иссушающий душу. Как бы свято ни было чувство долга, Гумилёв – честный, храбрый солдат – боялся войны, боялся греха убийства Гумилёвские корреспонденции, простые и человечные, напоминают солдатские письма с фронта».

В конце 1915 года вышел сборник «Колчан». Он объединил самые разные произведения: и стихи, передающие состояние человека на войне(«Война», «Наступление», «Смерть», «Пятистопные ямбы»), и любовную, и философскую лирику.

Очень важен духовный мир героя, на котором автор всё чаще и чаще останавливает свой пристальный взор. В «Колчане» можно наблюдать осмысление жизни духа, движение души, раздумья о предназначении поэта:

И, символ горнего величья,

Как некий благостный завет,

Высокое косноязычье

Тебе даруется, поэт.

В 1918 году Гумилёв вернулся из-за границы, после недолгого пребывания в Лондоне и Париже, в Россию, двигаясь навстречу первой волне эмиграции. Трудно сказать, как бы сложилась судьба поэта, если бы он остался за рубежом; возможно, для русской поэзии он сделал так много потому, что вернулся.

После отъезда Гумилёва в армию, в1914 году, распались и «Цех поэтов», и «Гиперборей». Во время коротких отлучек в Петербург поэт встречался со своими собратьями по перу, но сам он ощущал себя прежде всего воином, и другие воспринимали его так же.

В 1918 году Гумилёв активно включился в литературную жизнь Петрограда. В течение этого года он создал новый «Цех поэтов», издал поэму «Мик», новые сборники «Фарфоровый павильон», «Костёр», переиздал «Романтические цветы» и «Жемчуга». Гумилёв стал одним из редакторов поэтической серии издательства «Всемирная литература», созданного Горьким.

Как много сделал поэт за 1918 –1921 годы! Надо было ещё и физически выживать, заботиться о семье (Гумилёв женился на А. Н. Энгельгардт , и в 1919 году у них родилась дочь). Поэт использовал любую возможность заработать: он занимался переводами, читал лекции в поэтических студиях и объединениях, участвовал в организации Дома Поэтов, Дома искусств. Он стал одним из самых значительных литературных авторитетов в Петрограде.

По свидетельствам современников, Гумилёв был очень независим в своих суждениях и даже во враждебно настроенных аудиториях говорил то, что думал, не искал благоприятной атмосферы для выражения своих идей.

Он называл себя «аполитичным», «монархистом», его не волновала большая политика; только литература была для него священной.

Гумилёв с удовольствием вёл занятия в студиях, обучал молодёжь искусству стихосложения. «В разговоре с друзьями Гумилёв говорил, что работа в студии важна для него потому, что он учит своих слушателей быть счастливыми. В самые жестокие исторические времена поэзия, искусство помогают людям не ожесточиться, не растерять своё достоинство, не отчаяться»

« – Я вожусь с малодаровитой молодёжью, – говорил Гумилёв, – не потому, что хочу сделать их поэтами. Это, конечно, немыслимо – поэтами рождаются, – я хочу помочь им по-человечески. Разве стихи не облегчают, как будто сбросил с себя что-то. Надо, чтобы все могли лечить себя писанием стихов»

Однако Гумилёв был требователен к своим ученикам, держался с ними строго, оценивал стихи безапелляционно. Студийцам эта манера импонировала, они чувствовали, что их руководитель – властный, волевой человек, что у него сильный и цельный характер, и охотно подчинялись ему.

В 1921 году Гумилёв стал председателем петроградского отделения Союза поэтов, сменив на этом посту Блока. Отношения двух гениальных поэтов были очень сложными, хотя они внимательно и серьёзно относились к творчеству друг друга. Из жизни и Блок, и Гумилёв ушли почти одновременно, и в этом есть некая трагическая символика.

В последний год жизни, буквально за месяц до гибели, Гумилёв успел напечатать в Севастополе книгу африканских стихов «Шатёр» и составить свой поистине вершинный сборник «Огненный столп», который ему уже не суждено было увидеть изданным.

Эта книга поражает свободой духа, мастерством слова и глубиной мысли. Поэт признаёт неповторимость человека во Вселенной, а творчество рассматривает как откровение и высшее проявление человеческого «я»:

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.

Завещанием поэта можно считать стихотворение «Мои читатели», грустное и мудрое. Вот заключительные строки:

Я научу их сразу припомнить

Всю жестокую, милую жизнь,

Всю родную, странную землю

И, представ перед ликом Бога

С простыми и мудрыми словами,

Ждать спокойно Его суда.

Замечательный поэт, известный путешественник, профессор Николай Гумилёв был арестован 3 августа 1921 года по подозрению в участии в таганцевском (по фамилии якобы руководителя, В. Н. Таганцева) заговоре.

29 августа петроградская Губчека примет постановление о расстреле 61 человека, проходившего по этому «делу».

1 сентября «Петроградская правда» опубликует сообщение «О раскрытии в Петрограде заговора против Советской власти»

Заговора, которого не было

Путешественник

Я люблю избранника свободы,

Мореплавателя и стрелка.

Ах, ему так звонко пели воды

И завидовали облака.

Высока была его палатка,

Мулы были резвы и сильны,

Как вино, впивал он воздух сладкий

Белому неведомой страны.

«Поэт и путешественник не боролись в этом человеке; они не только мирно уживались, но и были необходимы один другому, дополняли и взаимообогащали друг друга». (3, с. 17. )

В сентябре 1908 года Николай Гумилёв отправился в Египет и пробыл там шесть недель. Первое путешествие было обычным, почти туристическим, но оно отразилось в его ранних стихах.

«Несмотря на то, что реализовать поездку так полно, как мечтал Гумилёв, он не смог, тем не менее было потрясение от наконец-то увиденного, снившегося ему с детства и оказавшегося доступным, благодаря его целеустремлённости. Мечта сбылась. На смену явилась жажда Африки Вечная, никогда не утолимая жажда. И после каждой следующей поездки она всё больше обострялась».

В сентябре 1910 года Гумилёв отправился в Африку, а вернулся в Россию в марте 1911 года. Достигнув Африки, путешественник прошёл пустыню Черчер и добрался до Аддис-Абебы. Там он познакомился и подружился с русскими: миссионером, врачом, офицером; общался с европейскими коммерсантами, инженерами, служащими банка, встречал по-русски новый, 1911, год у миссионера, Б. А. Черемзина.

Из Аддис-Абебы Гумилёв шёл в Джибути опять через пустыню и с местным поэтом ато-Иосифом собирал абиссинские песни и предметы быта. Он вернулся в Царское Село в конце марта больным сильнейшей африканской лихорадкой.

«Гумилёв всегда был рад путешествиям – они давали новые силы для жизни, но на этот раз, видимо из-за болезни, то, что доставляло радость, что манило и притягивало в Африке – обыденность, незамысловатость обычаев, простота и естественность жизни, на этот раз не удовлетворило В этот раз – ни душевного спокойствия, ни стихов».

Поэт учился в университете, много работал и продолжал стремиться в Африку. В 1913 году ему повезло: Музей антропологии и этнографии хотел собрать африканскую коллекцию. «Гумилёв со своим племянником должны были отправиться в Абиссинию и Сомали: сначала в Джибути, затем к Харрару и далее на юг. Цель путешествия – «делать снимки, собирать этнографические коллекции, записывать песни и легенды, – писал Гумилёв. – Кроме того, мне предоставлялось право собирать зоологические коллекции».

Поэт провёл в экспедиции полгода. На его долю выпало множество испытаний, встреч, приключений – того, к чему он стремился. Гумилёв проделал большой путь по Абиссинии, участвовал в охоте на акулу и на разных диких зверей: леопарда, львов, гиен.

Он познакомился с человеком, который стал в 1930 году императором Эфиопии и отменил рабство; посетил абиссинский театр, собирал предметы быта. По воспоминаниям Гумилёва, он «собирал этнографические коллекции, без стеснения останавливал прохожих, чтобы осмотреть надетые на них вещи, без спроса входил в дома и пересматривал утварь, терял голову, стараясь добиться сведений о назначении какого-нибудь предмета у не понимавших, к чему всё это, харраритов. Надо мной насмехались, когда я покупал старую одежду, одна торговка прокляла, когда я вздумал её фотографировать, и некоторые отказывались продать мне то, что я просил, думая, что это нужно мне для колдовства».

Своё задание Гумилёв выполнил блестяще – привезённые им экспонаты легли в основной африканский фонд Музея этнографии в Петербурге. По мнению специалистов, коллекция, привезённая им и его племянником Н. Л. Сверчковым из Африки, стоит на втором месте после коллекции Миклухо-Маклая.

Алексей Толстой вспоминал: «Гумилёв привёз из Африки жёлтую лихорадку, прекрасные стихи, чучело убитого им чёрного ягуара и негрское оружие».

Об этом путешествии он написал «Африканский дневник», точные и скупые сведения о дорогах, погоде, местных жителях, условиях жизни. Районы, по которым двигалась маленькая экспедиция, были малоизученными, и Гумилёв был практически первым европейцем, серьёзно изучавшим эти места.

Африканские впечатления вошли и в сборник «Шатёр», который «был написан в Петербурге в 1918 – это было его последнее, стихотворное, путешествие в Африку. На настоящие не было ни денег, ни возможностей. ».

Воин

Память, ты слабее год от году,

Ты ли это или кто другой

Променял веселую свободу

На священный долгожданный бой.

Знал он муки голода и жажды,

Сон тревожный, бесконечный путь,

Но святой Георгий тронул дважды

Пулею не тронутую грудь.

15 (28) июля 1914 года Австрия объявила войну Сербии. Гумилев сразу же решил пойти на фронт.

По воспоминаниям А. Я. Левинсона, « войну он принял с простотою совершенною, с прямолинейной горячностью. Он был, пожалуй, одним из тех немногих людей в России, чью душу война застала в наибольшей боевой готовности. Патриотизм его был столь же безоговорочен, как безоблачно было его религиозное исповедание».

Еще в 1907 году Гумилев был освобожден от воинской повинности из-за астигматизма. Но он добился разрешения стрелять с левого плеча, был принят добровольцем в кавалерию, прошел учебный курс по подготовке к военной службе и даже за отдельную плату еще и научился владеть шашкой.

Так начал реализовываться третья ипостась этого человека, о котором привыкли потом говорить: поэт, путешественник, воин « и снова же Гумилев начинал с делания себя, то есть чтобы быть во всем первым, лучшим, непревзойденным. ».

23 сентября в составе лейб-гвардии уланского Её величества полка Гумилев отправился на границу с Восточной Пруссией.

За короткое время поэт продвинулся по служебной лестнице (стал прапорщиком) и был награжден двумя Георгиевскими крестами.

Гумилев ревностно исполнял свой военный долг, но при этом оставался поэтом, художником слова. Он вёл подробнейший дневник военных действий, который будет напечатан под названием «Записки кавалериста». Это мужественное и правдивое повествование о военных буднях.

Пишет Гумилев и стихи, которые составили потом сборник «Колчан».

В письме А. Ахматовой Гумилев замечает: «Вообще война мне очень напоминает мои абиссинские путешествия. Аналогия почти полная: недостаток экзотичности покрывается более сильными ощущениями».

Сослуживцы Гумилева в своих воспоминаниях отмечают его выдержку, спокойствие, невозмутимость, порою даже бравирование своей храбростью. Поэт был уважаем и офицерами, и солдатами.

Ротмистр Ю. Янишевский вспоминал о том, что Гумилев был прекрасным стрелком, а также «Гумилёв был на редкость спокойного характера, почти флегматик, спокойно храбрый и в боях заработал два креста. Был он очень хороший рассказчик, и слушать его, много повидавшего в своих путешествиях, было очень интересно. И особенно мне – у нас обоих была любовь к природе и скитаниям. И это нас быстро сдружило. Когда я ему рассказал о бродяжничествах на лодке, пешком и на велосипеде, он сказал: «Такой человек мне нужен, когда кончится война, едем на два года на Мадагаскар!» Увы! Всё это оказалось лишь мечтами. »

В течении 1915 и 1916 годов Гумилёв воевал, периодически покидал фронт по болезни, сдавал экзамены в военном училище на чин корнета.

Он возмущался разладом, несобранностью, анархией в войсках, пытался попасть на Салоникский, а затем на Месопотамский фронт.

В это время Гумилёв был в Париже и Лондоне. Его упорство ни к чему не привело, так как в 1918 году Управление русского военного комиссариата в Париже было распущено.

Николай Гумилёв кружным путём, через Норвегию, вернулся в Россию. Так завершилась его военная карьера.

«Гумилёв предсказывал себе, что умрёт в 53 года. «Смерть нужно заработать, – говорил он, – природа скупа и с человека выжмет все соки, и выжав – выбросит». Но природе не суждено было сыграть свою роль – вмешались люди. В 1921 году по обвинению в контрреволюционной деятельности поэт был арестован и расстрелян. В тюрьме он перед смертью читал Гомера. В день гибели Гумилёву было всего тридцать пять лет. Могила его не найдена – он так и остался вечной перелётной птицей».

Большевик Сергей Бобров рассказывал о расстреле поэта: «Этот ваш Гумилёв Нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук (от «расстрельной команды»). Улыбался, докурил папиросу Пустое молодечество, но всё-таки крепкий тип. Мало кто так умирает»

Николай Гумилёв, поэт, путешественник и воин, остался верен себе даже перед лицом смерти и встретил её с достоинством.

А. И. Куприн в статье «Крылатая душа» показал фигуру Поэта во весь рост, раскрыл самые яркие черты его личности.

«В нём было нечто, напоминающее какую-то дикую и гордую перелётную птицу Так же, как птица, любил он простор и свободу, любил не метафорически, не теоретически, а любовью духа. Его радостью были далёкие пути

Странствующий рыцарь, аристократический бродяга, – он был влюблён во все эпохи, страны, профессии и положения, где человеческая душа расцветает в дерзкой героической красоте».