Культура  ->  Литература  | Автор: | Добавлено: 2015-05-28

Роль лексических средств выразительности в раскрытии идеи рассказа Леонида Андреева «Бездна»

«В каждом слове бездна пространства; каждое слово необъятно, как поэт», - писал когда-то Гоголь о лаконичности и вместе с тем удивительной точности поэтического стиля Александра Пушкина. Эти же слова, на мой взгляд, можно отнести и к мастеру художественного слова, писателю Леониду Андрееву.

Изучая литературу рубежа 19-20 веков, несомненно, выделяешь многогранность, выразительность, образность русского слова в произведениях Леонида Николаевича. Этот автор в литературном процессе этого периода занимает особое место. В его художественном мире критика отмечает разнообразие направлений, которые имеют непосредственную взаимосвязь с особенностью слова, как основной единицей языка.

«Кто я? - размышлял Андреев в 1912г. - Для благорожденных декадентов - презренный реалист, для наследственных реалистов -подозрительный символист».

Рассказ «Бездна», по моему мнению, отражает своеобразие эстетики и реалистов, и символистов. Вследствие этого, цель моего реферата - выявление лексических средств выразительности, которые играют ключевую роль в движении сюжета и характеристике главных героев, отражение динамики средств выразительности, в итоге приобретающих символический смысл.

Беря в основу определения из словарей и справочников, обращаясь к учебнику А. И. Горшкова «Русская словесность», я проводила исследование особенностей языка в рассказе Леонида Андреева «Бездна». Информация из учебника Л. А. Смирновой «Русская литература 20 века» и учебника А. Г. Кутузова «В мире литературы» помогли мне соотнести язык произведений Андреева с художественными направлениями рубежа веков: реализм, символизм, экспрессионизм. Монография В. Беззубова «Леонид Андреев и другие» позволяет взглянуть на творчество Андреева в контексте русской литературы 20 века в целом.

Материал, детализирующий мои исследования различными гипотезами в сборнике статей «Книга о Леониде Андрееве», М. Горький, подмечает удивительную интуицию, касающуюся особенно «темных сторон жизни, противоречий в душе человека, брожение в области инстинктов»1.

Г. Чулков отмечает связь творчества Андреева с пессимистической философией Шопенгауэра.

Борис Зайцев указывает на связь творчества Андреева и Эдгара По, которых объединяет способность чувствовать и выражать Мировую Ночь.

Андрей Белый сумел увидеть в творчестве Леонида Андреева взаимосвязь и с символизмом, и с футуризмом, и даже с мистицизмом.

Роль лексических средств выразительности в движении сюжета и характеристике героев

Первую часть рассказа открывает пейзаж: «Уже кончался день, а они двое все шли, все говорили и не замечали ни времени, ни дороги. Впереди, на пологом холме, темнела небольшая роща, и сквозь ветви деревьев красным раскаленным углем пылало солнце, зажигало воздух и весь его превращало в огненную золотистую пыль. Так близко и так ярко было солнце, что все кругом словно исчезало, а оно только оставалось, окрашивало дорогу и ровняло её»'. Данный фрагмент насыщен метафорами: «Пылало солнце, зажигало воздух», « окрашивало дорогу и ровняло её». Роль метафор в данном фрагменте, на мой взгляд, очевидна - все они создают определенную цветовую гамму. Дополняет цветопись пейзажа сравнение «красным раскаленным углем», причем данное сравнение выражено существительным в творительном падеже. Именно эта форма деликатно включает нас в атмосферу природы, окружающей героев. Усиливает картину окружающего мира эпитет «в огненную золотистую пыль». Таким образом, оттенки красного, присутствующие и в эпитете, и в метафорах, и в сравнении, создают ощущение предчувствия тревоги. Эта атмосфера влияет на ощущение и дальнейшие поступки героев: «Глазам идущих стало больно, они повернули назад»1. Образ солнца приобретает в данном контексте символичное значение. С одной стороны, солнце символизирует что-то светлое, доброе, жизнеутверждающее. С другой стороны, по логике автора, именно солнце влияет на дальнейшее развитие сюжета: герои, повернув в противоположную сторону, начали двигаться в направлении тьмы. Таким образом, мы видим парадоксальность в использовании первого символа. Последующие метафоры и сравнения: «красный закат выхватил высокий ствол сосны», «горел среди зелени, как свеча», «золотисто-красным ореолом» дополняют картину.

Оттенки красного сменяются общей картиной темноты: «Впереди стало темно». Детали же портрета, переданные сравнениями: «волос отделился от других и вился и колебался в воздухе, как золотая паутинка», «голоса, звучавшие, как звенит ручей в тихую весеннюю ночь», эпитет «ясный задушевный разговор», характеризующий героев, вместе создают контраст между внутренним состоянием героев и внешним миром. Герои ещё только на пути к бездне. Мастерство Андреева проявляется и в умении подобрать точное по значению слово, одной художественной деталью подчеркнуть важность происходящего. Безгрешный, детский, целомудренный внутренний мир героини Зиночки ярко передается выразительными сочетаниями: «Нежную припухлость детской руки», «трепетная ручка», «приоткрылась нога». Эти же детали в восприятии главного героя создают другой эффект: «И было что-то острое, беспокойное в этом немеркнущем представлении узкой полоски белых юбок и стройной ноги», « а ему хотелось до боли сжать ручку».

Настораживающую, пугающую атмосферу окружающего пейзажа герои пытаются рассеять своими разговорами, и вновь соответствующую роль играют включенные в канву диалога эпитеты и метафоры: «сладкая грусть», «одежда звучной гармонии»; сравнения: «как белые лилии, девушки», «огромным, как мир, ясным, как солнце». Обращает на себя внимание необычное по способу выражения сравнение: в роле существительного выступает сложное прилагательное «дивно-красным»: («дивно-красным вырастала»). Но даже в эти светлые вспоминания вкрапляется темное. Особое внимание уделяет автор деталям портрета героев, причем в восприятии друг друга:

- У вас глаза голубые, а в них светлые точечки, как искорки, - ответил он, рассматривая её глаза.

- А у вас черные. Нет, карие, теплые. И в них. '

Сравнение «как искорки», светлые тона определений в облике Зиночки ещё раз указывают на чистоту её сущности, ведь недаром говорят: « Глаза – зеркало души». В противоположность Зиночке представлен облик Немовецкого. Определение «черные» хоть и смягчается последующими характеристиками («карие», «теплые»), все-таки, являясь главным, смущает Зиночку, заставляет краснеть.

Последний образ первой части так же, как и её начало, представляет собой пейзаж. Причем вместе с так часто используемыми метафорами и эпитетами («свет погас», «все стало бледным, немым и безжизненным») появляются олицетворения: «тени умерли», «позли вверх груды облаков», «тучи сталкивались», «тучи подвигались вперед», «металось облачко». Таким образом, одушевляя природу, автор не только делает её фоном разворачивающихся событий, но и их участником.

Именно в этом эпизоде появляется следующий в системе символов образ-облачко: «Оторвавшись от других, одиноко металось светлое волокнистое облачко, слабое и испуганное». Судя по движению сюжета этот символ, несомненно, связан с образом главной героини. Метафорические эпитеты «слабое, испуганное» ещё более усиливают это ощущение. Лексические средства выразительности, так активно используемые автором в первой части, продолжают играть тут же роль и во второй. Если в первой части оттенки красного использовались больше для изображения природы, то в начале второй части «красный» цвет, переходящий в «кровавый» применяется в деталях портрета Зиночки: «Щеки Зиночки побледнели, губы стали красными, почти кровавыми, зрачок неприметно расширился, затемнив глаза, и она тихо прошептала:

- Мне страшно!»

Внутреннее состояние Зиночки, её страх созвучен окружающему миру. И вновь наряду с метафорическими эпитетами «местность печальная», «ночь холодная и неприветливая» и сравнением «рощи, как сгустки лилового

-5- холодного тумана», преобладают олицетворения: «тьма залегла на ночь», «рощи вставали», «ямы скажут».

Авторская логика намеренно указывает нам на причастность природы к происходящему, причем следующему в системе символов образу (ямы) как бы передается ответственность за последующее движение в сюжете: «Там и здесь, как сгустки лилового холодного тумана, вставали рощи и перелески и точно выжидали, что скажут им заброшенные ямы».

Чувство тревоги, «враждебность поля», ярко переданного метафорическими эпитетами: «угрюмая», олицетворением «тысячу глаз поля», герои пытаются преодолеть контрастными воспоминаниями. Возникают светлые тона эпитетов (« воспоминания светлые, озаренные солнцем»). Прием звукописи передан через сравнения: «нотки, как звенящий хрусталь, как колокольчик». Но художественные детали в облике людей, сидящих у ямы погружают нас в атмосферу грязи и надвигающейся тьмы: «космы путаных волос», «пристально смотрела вниз», «грязная кофта», «распустившиеся завязки», «лицо грубое, широкое, с мужскими чертами». Очень ярко характеризует внутренний мир героев, восприятие ими этих женщин: «Немовецкий знал таких женщин, привык к ним. ». Зиночка же, увидев их, не способна почувствовать грязи в силу своей неопытности и чистоты. И вновь обратимся к словам, лексическое значение которых, приобретает в контексте символический смысл: «И снова они шли и говорили, а за ними двигалась, нехотя, темная туча».

Чувство неизвестности, ощущение болезненности происходящего передается олицетворением «тьма сгущалась так незаметно и. вкрадчиво», метафорическим эпитетом «день тяжело больной и тихо умирающий».

В последующем диалоге героев возникает одна из характеристик символа бездны:

- Вы представляете себе бесконечность? - спросила Зиночка.

Лексическое значение слова «бесконечность» созвучно значению символа «бездна». Ощущение страха усиливается приемом сравнения: «бесконечность-это как будто телеги. ». «Это как будто телеги. Стоит одна телега, другая, третья, и так далеко, без конца, все телеги, телеги. Страшно!»

Во второй части наряду с другими средствами выразительности автором используется метонимия, синекдоха: «вырастали фигуры», « спина горбилась»^ В основе метонимии - изображение предметов или явлений через их смежность, что ещё больше усиливает эффект тревоги, опасности:

- Кто эти женщины? Откуда их столько? - спрашивала Зиночка боязливо и тихо. Немовецкий знал, кто эти женщины, и ему было страшно, что они попали в такую другую и опасную местность. '

В заключение второй части тьма создает иллюзорное состояние героев: «Когда они вошли в лес и деревья молчаливо сошлись вершинами над их головами, стало очень темно, но уютно и спокойно». Но это только обманчивое ощущение, не случайно автор использует развернутое сравнение «легкое прикосновение точно разогнало тьму». Третью часть данного рассказа мы, несомненно, считаем кульминационной, так как здесь происходит нападение насильников на героев. Данная часть не перенасыщена (по сравнению с двумя предыдущими) лексическими средствами выразительности.

Обращают на себя внимание сравнения, характеризующие поведение героев и их физические возможности: «один бритый, как актер, засмеялся», «краснощекий оперся, как медведь»; « Немовецкий, как дерущаяся женщина». Физическое, инстинктивное начало подчеркивают ряд метонимии, синекдох: «сердце упало и замерло», «три пары глаз темнели», «три пары глаз приблизились», «массивная рука опустилась». Кульминацию третьей части подчеркивает обилие экспрессивных слов. Лексическое

-7- значение этих слов вне контекста особой эмоциональной нагрузки не имеет. Но, вплетенные в канву текста, усиленные восклицательной интонацией, они играют особую роль, передавая кульминационность момента. Этих слов не может быть много: главное не слова, главное - действия. Вследствие этого экспрессивная лексика представлена междометиями «А-а-а!. », «Ого!», короткими издевательскими, по сути, предложениями: «Тебе говорят!», «Барин, погоди на два слова!» Выделяется из этого ряда слово «мерзавец», которое обращено к насильнику от лица другого насильника. Завершает эмоциональную напряженность лексический повтор, трижды прозвучавший в третьей части: «И я! И я!», «И я! Братцы, и я!».

Экспрессивность происходящего усиливается повторяющимся в финале символом - тучи, который плавно переходит в другой: «Темная туча уже расползлась по всему небу, и наступила темная, тихая ночь». Таким образом, кульминационность третьей части удачно дополняют экспрессивные слова.

Непредсказуемость, сложность в четвертой части (здесь мы можем говорить о второй кульминации в развитии сюжета, связанный с образом Немовецкого) передается через огромное количество лексических средств выразительности. В первом абзаце автор изображает природу в более светлых тонах: «В одиночестве месяца, в осторожности высоких, светлых облаков, в дуновении неощутимого внизу ветра чувствовалась таинственная глубина парящей над землею ночи». И это, на мой взгляд, не случайно: несмотря на то, что свет ещё холодный, печальный, одинокий, в природе тьма завершается. Автор, логикой развития сюжета, подводит нас к более страшному проявлению - тьме, бездне внутри человека. Более того, мир природы («тьма, невидимые ветви») препятствуют движению Немовецкого к этой бездне. Одушевленность мира природы подчеркивает олицетворение «месячный луч обманывал» и развернутое сравнение «лес казался полным

-8- неподвижных, молчащих людей». Так же, как и в третьей части, в заключительной вновь звучат экспрессивные слова. Обращает на себя внимание, многократно звучавший, лексический повтор: «Это я». По моему мнению, этим приемом автор нас возвращает к сущности животного инстинкта насильника. Мы видим, что слова, повторяемые Немовецким, звучат искусственно: «Господи! Что же это? - сухими глазами, но голосом рыдающего человека сказал Немовецкий», «Господи, что же это? - повторил он, но звук был неправдивый, как будто нарочно», «Помогите!- и звук был лживый, как будто нарочно». Метафорический эпитет: «воровская, пугливая осторожность», сравнение «как будто нарочно», «ощущение голого тела остро, как нож, непостижимо, как безумие», синонимичный ряд к слову «бездна», ряд текстовых синонимов к слову тело («гладкое, упругое, холодное», причем автор повторяет этот ряд дважды, тем самым, усиливая инстинктивные проявления Немовецкого, ряд глаголов, передающих эмоции («умолял, грозил, говорил, что убьет себя, тормошил. » - все это приближает героя к состоянию животного, зверя, которого поглощает «черная бездна».

Особенно лживо звучит многократно повторяемое слово «люблю»: «Я люблю тебя. Ты не хочешь говорить, но ты улыбаешься, это вижу. Я люблю тебя, люблю, люблю», «Я люблю тебя. Мы никому не скажем. Я люблю тебя. ». Дополняется ощущение лживости героя сравнениями «ужас свертывался, как что-то бессильное и постороннее».

Бездна - завершающий образ в системе символов. Это понятие нравственное. Автор показывает нам, что в человеке есть не только светлое начало, но и темное, черное. И человек тогда может называть себя таковым, когда руководствуется в своей жизни светлым разумом, а не темными инстинктами.

Таким образом, автору удалось, используя различные лексические средства выразительной речи, донести до нас основную мысль произведения.

«Истина не на поверхности, но в глубине», - утверждает народная мудрость. И с этим утверждением нельзя не согласиться, ведь особую значимость приобретает слово при пристальном талантливом прочтении. Что же удалось познать, наблюдая за разнообразием лексических средств выразительности, которые Леонид Андреев использовал для того, чтобы донести до читателя-современника и, конечно же, читателя-потомка вечную истину о человеке, его двойственной сущности?

Эпитеты, сравнения, метафоры, олицетворения, использованные автором в сюжете первой части, выстраиваются в определенную цепочку, в конце которой возникают образы-символы (солнце, облачко). Роль данных средств выразительности усиливается приемом цветописи. Во второй части наряду с указанными выше лексическими средствами выразительности автор применяет метонимию и синекдоху. По-прежнему, более активно Андреев использует прием олицетворение, так как природа по концепции автора не только фон происходящих событий, но и непосредственный их участник.

В третьей части роль лексических средств выразительности усиливают экспрессивные слова, значение которых выявляются только в контексте художественного произведения. По мнению критиков, Л. Андреев явился одним из первых, самых ранних представителей экспрессионизма. Особое значение приобретает и лексический повтор эмоционально окрашенных слов.

В четвертой части рассказа возникает заключающий образ в системе символов. Таким образом, выстраивается целая система, которая основана на лексическом значении, символическом, дополненная цветовой гаммой .

По моему мнению, рассказ Леонида Андреева «Бездна» удачно сочетает языковые особенности разных направлений в литературе: реализм,

-10- символизм, футуризм, экспрессионизм. Реализм как правдивое изображение действительности нашел свое отражение в подборе точных и выразительных синонимов, антонимов, слов, которые художественной деталью. Особое место, на мой взгляд, занимают в рассказе средства выразительности, приобретающие символический смысл, что непосредственно связывает лексику Андреева с таким направлением как символизм. И хотя символ не выступает у него в том виде, каким он является в теории и практике русских символистов, тем не менее, можно говорить об особого рода «символе Андреева». Этот символ существует где-то на границе заранее заданной идеи и живого образа; в отличие от собственно символа, как его понимал, например, Мережковский, он более аллегоричен и нередко искушает читателя к прямой расшифровке.

Именно с этим обстоятельством связано немало ошибок в понимании идей художественных произведений Леонида Андреева.

Экспрессионизм как направление в литературе связывается с возможностью использовать экспрессивную лексику, выражающую внутренние эмоции, которые испытывали герои произведения.

Футуристическое начало, на мой взгляд, связано, прежде всего, с эпатажностью темы произведения и восприятием его публикой.

Надеюсь, данная работа поможет в понимании глубины истины, заложенной в идее рассказа «Бездна». Сам же автор, рассуждая о сути основного вопроса, терзающего читателя, утверждал: « Человек собой довольный - человек конченый. Чтобы идти вперед, чаще оглядывайтесь назад, ибо иначе вы забудете, откуда вы вышли и куда нужно вам идти. Путь впереди намечен людьми-героями. По их следам должны идти люди - и тогда не страшен будет зверь. Ведь все звери боятся света».

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)