Русская история в музыкально-литературных образах

«Судьбы народа сокрыты в его истории. Она таит в себе не только его прошлое, но и будущее; она являет собой его духовное естество и его силу, и его дар, и его задание, и его призвание. История народа есть молчаливый глагол его духа, таинственная запись его судеб, пророческое знамение грядущего».

И. А. Ильин, русский философ.

Настоящее вырастает из прошлого, а будущее – из настоящего. И чем глубже мы постигаем прошлое, тем лучше способны предвидеть и творить будущее. Поиски начала – едва ли не самые трудные поиски, в которые пускается пытливый человеческий ум.

История – память народа. Знание истории своего народа – основа, на которой только и может осуществляться рост духовной культуры всего общества. Чрезвычайно важно, чтобы рост начинался именно с корней. Только сказка быстро сказывается, а история не по сказке пишется. Наши предки не просто сказки рассказывали, они творили замечательную историю. В VI веке никто и думать не мог, что на Восточно-европейской равнине вырастет могучее государство. Много крови, пота и слёз было пролито нашими прадедами, прежде чем поднялись на земле русской прекрасные города и деревни.

Отголоски истории. Они живут в нас, в наших судьбах, памяти, а проявляются в воспоминаниях, рассказах, документах, несущих новые, порой скупые, а порой яркие, как озарение, послания из прошлого. В страшных бедах, претерпеваемых от своих правителей и от чужеземного ига, в своём бесправии и нищите, среди моря крови, проливаемой в княжеских междоусобицах, жили русские люди. Но вера в возможность лучшей участи на земле упорно жила в сознании наших предков. С высокой правдой в душе жил русский народ в бурное и жестокое время, именуемое средневековьем. И так как этот народ издавна любил красоту и воплощал её по-своему, он сумел излить свою душу в искусстве, славящем его светлую веру в добро.

Историческая наука изучает жизнь человеческого общества. Искусство, часть этой жизни, так же вызывает интерес историков. В художественных формах путь развития увековечен так же достоверно и ярко, как в архивных документах, материалах археологии, летописях и иных исторических свидетельствах. Образы искусства служили символами высокой одухотворённости, идеалы, в них заключённые, - это также красота силы народной, ратные подвиги, борьба за независимость и величие русского государства. Особенно большое внимание к народному искусству стали уделять в XIX веке, когда возрос интерес к родной истории и народному творчеству.

Народ и его роль в судьбах государства, в исторических событиях – тема, игравшая важную роль в сочинениях «русской школы». Обращение к национальной истории для композиторов «Могучей кучки» было возможностью осветить проблемы современности, способом понять своё время. Они рассматривали фольклор как часть жизни народа, его истории и культуры, поэтому вдумчивое и глубокое изучение народного творчества было одним из основных принципов «кучкистов». Это отразилось в их обращении к темам, связанным с событиями русской истории, литературно-драматическими сюжетами, народными сказками, эпосом, в которых раскрывается богатейший мир народной фантазии, осмысливается окружающий мир, проявляется отношение человека к нему.

Замечательное произведение древней русской литературы XII века «Слово о полку Игореве» явилось основой оперы А. П. Бородина «Князь Игорь»; борьба между вольными городами Новгородом и Псковом и царём Иваном IV нашла своё отражение в опере Н. А. Римского-Корсакова «Псковитянка»; конфликт между преступным царём Борисом и народом, приведший к стихийному восстанию, использован в опере М. П. Мусоргского «Борис Годунов»; стрелецкие бунты и движение раскольников отразились в опере М. П. Мусоргского «Хованщина»; события «смутного времени» стали темой оперы М. И. Глинки «Иван Сусанин».

Но ни злые кудесники, ни дикие печенеги и половцы, ни появившиеся вновь литовцы и немецкие рыцари, ни ссоры князей и ненависть их друг к другу не причинили столько бед земле Русской, сколько ужасное несчастье, которое в истории нашей называется нашествием татар. Нашествие татаро-монголов в XIII в. было воспринято на Руси как мировая катастрофа, как вторжение страшной неведомой силы.

Татары «посекали людей как траву», сеяли всюду смерть и разрушение. В неравной борьбе с Батыевыми полчищами один за другим погибали древнерусские города, сёла превращались в пепелища, покуда не воцарились на Руси запустение и хаос. Стон и плач стоял во всех землях, где прошли Батыевы тумены. Монголо-татарское нашествие жестоко поразило Древнюю Русь. «. И во граде многих людей, и жён, и детей мечами посекли. и весь город пожгли, и всю красоту знаменитую. ». Так выражал свою скорбь современник после того страшного декабрьского дня 1237 года, когда вражеские полчища обрушились на столицу Рязанского княжества. А вот слова владимирского епископа Серапиона: «. Навёл он (Бог) на нас народ немилостивый, народ лютый, народ, не щадящий красоты юношей, немощи старцев, младости детей. Воздвигли мы на себя ярость Бога нашего, разрушены божественные церкви, осквернены священные сосуды, потоптана святыня, святители переданы мечу, тела монашеские брошены птицам, кровь отцов и братьев наших, словно вода, обильно напоила землю. Исчезло мужество князей и воевод наших; храбрецы наши, исполненные страха, обратились в бегство. Сёла поросли сорною травой; смирилось величие наше, погибла красота наша». Из крупных городов русских только Новгород и Псков избегли разорения.

Тогда и родилась в народе удивительная, светлая легенда о чудесном спасении заволжского града Китежа от врагов. Град Китеж, который может открыться только праведникам, стал символом России, прообразом земного рая. Но существует несколько вариантов судьбы китежан и князя Юрия (Георгия), и различные варианты спасения Великого Китежа.

По одним спискам сказания Великий Китеж был разорён татарами, князь Юрий (Георгий) убит; после этого Китеж скрылся от глаз людских. По другим вариантам легенды Китеж не был найден татарами и скрылся невредимым. Именно эту, вторую версию излагает в начале своего романа «В лесах» П. И. Мельников (А. Печерский), во второй книге романа он приводит отрывок из китежского «Летописца», где излагается первая версия – о захвате татарами Великого Китежа и убийстве князя Юрия и множества китежан. В преданиях имеются и три версии спасения Китежа: по одной из них Китеж скрылся под землёй, по другой – опустился на дно озера Светлояр (Светлый Яр), по третьей – стал невидимым и недоступным для посещения людьми, хотя можно увидеть отражение города в водах озера.

Эта легенда так поразила Николая Андреевича Римского-Корсакова, что послужила сюжетом его оперы «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», которая стала выдающимся произведением русского искусства. Опера была написана в 1902 – 1904 годах и вошла в триаду последних опер композитора. Римского-Корсакова всегда манила, как сам он говорил, языческая старина. С «Китежем» в творчество композитора вошёл миф христианский, а вместе с ним вошли элементы религиозной фантастики. Композитор обратился к Владимиру Ивановичу Бельскому, который написал либретто к опере, в котором сплелись воедино судьбы града Китежа с его жителями и мудрым князем Юрием, лесной девушки Февронии, её жениха княжича Всеволода и бражника Гришки Кутерьмы.

Римский-Корсаков и Бельский избрали как раз те версии, которые излагаются в первой главе романа «В лесах». Помимо этой легенды в опере использованы и другие источники. Из памятников древней русской литературы – повесть XVII века «О Петре и Февронии Муромской», Лаврентьевская и Ипатьевская летописи, притчи, былины, народные песни, а также очерк В. Г. Короленко «Светлояр» и драматический этюд А. Н. Майкова «Странник». По свидетельству Римского-Корсакова, были использованы и сказания раскольников-старообрядцев. В результате длительной совместной работы композитора и либреттиста сложился окончательный план оперы и текст либретто, по которому написано «Сказание». Вопреки своему правилу никогда заранее не сообщать своим друзьям, над чем работает, Римский-Корсаков признался, что «пишет оперу из времён татарского владычества на Руси» и объяснял название оперы: «Двойное название необходимо, так как моя героиня занимает в сказании такое же, если не более важное место, чем эпизод с Китежем. »

В сюжете оперы есть всё, что было дорого Римскому-Корсакову: история народа, его духовная культура, категория чудесного. На первый план оперы выступают образы, олицетворяющие ум и художественную одарённость народа, его тягу к прекрасному, доброту и возвышенность чувств. «Сказание о невидимом граде Китеже» - произведение эпическое, в нём драма героев неотделима от судьбы народа. Тема народной борьбы с нашествием, противостояния перед лицом грозных испытаний звучит в опере с потрясающей силой и убедительностью. Она трактуется прежде всего как идея духовной силы народа, его морального превосходства, помогающего ему выстоять в страшный час. Мы вновь в опере встречаемся с той особенностью народного мышления, которая, как в сказке, так и в легенде, отождествляет чудо с осуществлённой мечтой.

Опера начинается вступлением «Похвала пустыне», в котором даётся картина нетронутой природы лесного заволжского края. В лучах заходящего солнца девушка Феврония собирает травы на поляне, кормит птиц, медведя, лечит лося. Лес – это её дом, населённый друзьями. Природа научила её добру, естественности, мудрости. Февронию, окружённую зверями, встречает забредший на охоте в глубь леса княжич Всеволод, сын китежского князя Юрия (Георгия). Доброжелательность и чуткость девушки, перевязавшей его рану, по душе ему. Он спрашивает себя, не колдунью ли он встретил или лесную русалку? Задаёт вопрос ей о вере и церкви. Для Февронии церковь – это природа, вера для неё – это добро и любовь ко всему живому. Красота, ум и душевная щедрость девушки покорили князя, и он предлагает ей руку и сердце.

В город Малый Китеж приезжает Феврония на предстоящую свою свадьбу с Всеволодом. Знатные жители недовольны выбором князя и подкупают пропойцу Гришку Кутерьму, который берётся «честь воздать» невесте. Народ вступается за Февронию, а Гришку прогоняют с торговой площади. Неожиданно праздничное веселье сменяется всенародным горем: на Русь напали татары. Татары врываются в Малый Китеж, убивают китежан. Их предводители требуют показать дорогу на Великий Китеж. Но нелегко найти изменника. «Эх, и зол народ, - говорят татарские богатыри, - хоть жилы тянут, а он пути не скажет». Феврония взята в плен, и её решили увезти в Орду. Гришка Кутерьма, несмотря на уговоры Февронии, под страхом предстоящих мук и страшной смерти соглашается на предательство.

В Великом Китеже собирается дружина во главе с князем Юрием и княжичем Всеволодом. Ослеплённый татарами слуга князя Фёдор Поярок рассказывает о беде великой, грозящей Руси, о гибели Малого Китежа, о Февронии, которая, как ему сказали, ведёт татар на Великий Китеж. Малочисленная китежская дружина, с Всеволодом во главе, гибнет в битве с татарами. По молитве китежан Богородица скрывает Китеж от глаз людских: в золотистом тумане под звон колоколов град Великий Китеж медленно погружается в озеро.

На сцене битва русских с татарами не показана. О ней рассказывает симфонический антракт «Сеча при Керженце» (битва на реке Керженец). Эта картина наполнена рельефными образами, в создании которых проявились большое мастерство и опыт композитора-«живописца». «Сечу при Керженце» часто сравнивают с батальной живописью. С первых же тактов она захватывает своим суровым, «суриковским» драматизмом, воссоздавая картину жестокой, не знающей пощады к врагу, боевой схватки. «Ключом зодчества» назвал Б. В. Асафьев эту симфоническую картину русского боя, ставшую «важнейшей смысловой точкой оперы, заключающей в себе раскрытие идеи защиты Родины и философии подвига».

После битвы с русскими дружинами, проклиная Русь, «землю проклятую», татары выходят на берег озера Светлый Яр. Кутерьма, мучимый совестью, просит Февронию отвязать его, ведь теперь, мол, ей нечего бояться, те и другие убьют её. Движимая великим состраданием, девушка освобождает Гришку. Их диалог-спор ночью в лесу, на пути к Китежу – противопоставление двух жизненных позиций, двух философий: идеи вседозволенности, оправдывающей в себе любое зло, и деятельной любви к людям, борьбы за лучшее в человеке. Феврония пробуждает совесть в «пропащем человеке», сознание содеянного зла. В душе Гришки происходит перелом, подбежав к озеру, он видит в лучах восходящего солнца в озере над пустыми берегами отражение града Великого Китежа, в исступлении он сходит с ума. Враги, поражённые представшим перед ними чудом, в ужасе разбегаются.

В глухой чаще керженских лесов в изнеможении на траве лежит Феврония. Лес преображается: вырастают цветы, на ветках деревьев зажигаются свечи. Голос райской птицы Алконост предвещает Февронии смерть. Из глубины леса появляется призрак княжича Всеволода. «Мёртв лежал я в чистом поле, сорок смертных ран на теле. » Райская птица Сирин предвещает им вечную жизнь. Он уводит невесту в сказочный преображённый град Китеж, где их приветствуют народ и князь Юрий. Феврония вспоминает о Кутерьме, жалея его, посылает грамоту, чтоб он пришёл в Китеж. Всеволод и Феврония входят в распахнутые двери храма, где произойдёт венчание. Среди фанфар, возвещающих тему Великого Китежа, и праздничного перезвона китежских колоколов приходит к светлому концу и всё «Сказание».

Так заканчивалось сказание о героическом сражении за Русь, о горячей любви к своей земле, о великом сострадании к людям, о вечных и необходимых для человека понятиях Красоты и Добра.

Начиная работу над «Китежем», Римский-Корсаков говорил В. О. Ястребцеву, что «хочет написать эту оперу очень по-русски». Своё намерение Римский-Корсаков выполнил. И в образе Февронии, и образах Юрия, Всеволода, Фёдора Поярка, Отрока, даже Гришки, а также в народных сценах – везде мы ясно ощущаем связи с русским народным творчеством (в опере использованы русские народные песни из сборника А. К. Лядова «50 песен русского народа»). «В сущности, мой род – это сказка, былина, непременно русские», - говорил композитор. Рисуя русских людей, Римский-Корсаков показывает их высокие душевные качества и многообразие их обликов. Музыкальные характеристики персонажей в «Сказании» чрезвычайно индивидуальны.

Центральный сценический образ оперы, конечно, Феврония. С образом Февронии в оперу входит тема добра и чистоты, тема нравственного идеала. В её образе идеальное начало переплетается с фантастическим, ей свойственны душевная гармония и сила, милосердие и сострадание, неистощимая вера в добро. Ей противопоставлен Гришка, с его противоречивыми чувствами, мыслями, поступками, с его духовным убожеством. Трагический образ Гришки Кутерьмы в опере показал, до каких шекспировских высот поднялся композитор в изображении трагедии предательства.

По-иному Римский-Корсаков подошёл к музыкальной обрисовке другого действующего в «Сказании» мира – пришедших с далёкого Востока монгольских орд. Композитор подчёркивает их грубость, жестокость, духовную примитивность. Индивидуальных музыкальных характеристик они не получают, музыка создаёт своего рода «суммарный» образ. Римский-Корсаков отказался от восточной музыкальной обрисовки татар. Создавая образы монголов, он опирается опять-таки на русское народное творчество, чтобы подчеркнуть смысл нашествия как народного бедствия. Показывая русский народ, поднявшийся на борьбу с врагом, Римский-Корсаков рассказывает об этой борьбе словами. Поэтому в основу музыкальной характеристики монголов легла старинная русская песня «Про татарский полон», которая на протяжении всей оперы звучит иногда в основном виде, но чаще в изменённом – как музыкальное воплощение стихийно-грозной силы. Изобразительный характер носит и другая тема – тема нашествия татар, в музыке которой слышен топот бесчисленной татарской конницы.

Говоря о средствах, с помощью которых Римский-Корсаков воплощает идею «Сказания», на первое место нужно поставить мелодию. В музыке оперы разлита песенность, вобравшая в себя и народные попевки, и мелодику древнерусского знаменного пения. Отсюда – преобладание мелодий широкого дыхания, распевность речитатива. Большую роль в «Сказании» играет звучание колоколов, неотделимое от нашего представления о культуре Древней Руси. Подчёркивая национальный колорит, оно в то же время завораживает своей таинственностью.

В опере мы видим потрясающие контрасты, вся драматургия заключена в борьбе противоположных тем. Например, необычайный по силе контраст между народной сценой и набегом татар на Малый Китеж. Не менее резкий контраст мы слышим между музыкой исчезающего в таинственном тумане Великого Китежа и трагической музыкальной картиной «Сеча при Керженце». Существенной чертой драматургии «Сказания» является непрерывное развитие музыкальных образов, в основе которых лежит система лейтмотивов. Эта непрерывность развития не помешала Римскому-Корсакову создать ряд внутренне завершённых сцен и эпизодов.

О музыке «Сказания» писать словами очень трудно, её надо слышать. С первых звуков оперы мы погружаемся в мир, в космос бытия, где есть радость, любовь, доброта, есть и горе, страдания и смерть. Всё это выражено музыкой, которая живёт в каждой клеточке этого удивительного создания. Каждое слово, чувство, поступок, событие не просто положены на музыку, они становятся ею. «Китеж» - это космос, где органично соединяются народная история и народная фантазия, быт и бытие, идеальное и земное.

Н. Н. Черепнин, композитор и дирижёр, вспоминая о совместной работе с автором над постановкой «Сказания», считал оперу едва ли не самым гениальным и вдохновенным творением Римского-Корсакова. Критики Каратыгин и Энгель отмечали, что сюжет оперы, небывалый в русской оперной литературе, её безупречное необычайной красоты письмо, эпическая гармония музыки и текста будут по-настоящему поняты и оценены только в будущем. Сам Н. А. Римский-Корсаков видел в своей опере сочинение, завершающее его творческий путь, своего рода итог его музыкальной жизни. Одно время он даже думал не давать «Сказание» театрам и оставить его произведением, имеющим быть исполненным уже после смерти автора.

«Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» - одна из наиболее оригинальных и глубоких русских опер. В легендарных образах Римский-Корсаков раскрыл трагедию и показал патриотическую и героическую борьбу великого народа. В этом и заключается прежде всего высокая этическая ценность оперы-легенды, созданной высоким вдохновением могучей творческой мысли. По воспоминаниям Б. В. Асафьева, на премьере не только «были внешние блестящие овации, но чувствовалось, что сразу, с премьеры, музыка оперы вызвала своей мудрой человечностью глубочайший отклик во внутренней, духовной и душевной сфере людей, как это бывает с высокоэтическими явлениями в литературе и искусстве, с произведениями непреходящей ценности. Сравнивали впечатления от «Китежа» с впечатлениями от выхода в свет тех или иных крупнейших явлений русской литературы, например, романов Льва Толстого». Сравнение справедливое, ведь основой мировоззрения Римского-Корсакова был высокий гуманизм, свойственный русской культуре, источником которого была вера в светлый разум и чистую душу человека, в его высокие нравственные качества.

Знаток и чуткий исследователь средневековой русской культуры Д. С. Лихачёв писал метко: «В Древней Руси нравственный облик исторического лица определялся в литературе той исторической ролью, которую он брал на себя. Предводитель вторгающегося в страну неприятельского войска нравственно неправ, поэтому он самоуверен, бахвалится силой он эгоистичен, жесток. Напротив, на стороне обороняющихся – правда, и поэтому их предводитель скромен, надеется не на свою силу, а на свою правду. Так построены все русские воинские повести о вторжении войск Батыя Тамерлана, Мамая и многих других». Решение, данное авторами «Сказания», вполне отвечает духу и характеру нравственного сознания, господствующего на Руси. Всякое иное решение было бы натянутым.

«Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» можно назвать гимном бытию, созданным великим художником и великим человеком. Римский-Корсаков остался верен избранной теме, ставшей лейтмотивом его творчества: преклонению перед величием мира и человека, воспеванию Идеала, который для него не что иное, как Красота и Добро. Всё творчество Римского-Корсакова обнаруживает удивительную цельность внутреннего мира художника, органичность его философии и эстетики.

Давно началась история нашей великой Родины, но она никогда не закончится, если мы будем читать её летопись, хранить её традиции, вписывать в неё новые страницы. Познание истории через художественные образы литературы и искусства помогает увидеть живые страницы русской истории, картины народной жизни, бытовой и обрядовой. В художественных образах оживает Древняя Русь во всём её своеобразии и красочности – такой, какой она представлялась поэтическому воображению художников.

Именно в пристрастии к народному искусству проявилось индивидуальное, свойственное Римскому-Корсакову, понимание народности искусства; здесь он нашёл свой путь как русский художник-музыкант. М. Горький говорил: «Нигде нет такой литературы, как у нас, у русских. А народные песни?. Такие песни могли родиться только в народе великой души». А душа нашего народа – главное, ни с чем не сравнимое, бесценное сокровище России. Это загадка, полная невыразимого очарования и щемящей грусти. Словно в безмерной глубине озера Светлояр, куда скрылся град Китеж, русская душа таится в сказках, былинах, легендах, обрядах и поверьях. За обычаями и суевериями проступает мудрый и простой лад русской жизни, давший миру уникальную культуру, в которой тесно переплелись Восток и Запад, смирение и удаль, Божеское и человеческое. Благодаря изучению родной старины внимательному взору потомков открывается потаённое, неприметное обычному взгляду духовное бытие России.