Культура  ->  Литература  | Автор: | Добавлено: 2015-05-28

Русская литература и русская философия (А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой)

Одной из национальных особенностей русской философской мысли является ее глубокая, органическая связь с художественной культурой, с искусством, что является проявлением общей закономерности истории философии. Примером послужит и древнегреческая драматургия, и «Божественная комедия» Данте, и «Гамлет» Шекспира.

Но ни в одной из национальных культур литература не играла такой роли в выражении философских идей, как в России. Эта роль проявилась уже в философии средневековой Руси (поучения, жития, послания), утвердилась в XVIII веке и достигла своей вершины в XIX столетии, что подтверждено в полной мере творчеством А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Ф. И. Тютчева, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого. Кроме того, связь литературы с философией была раскрыта такими публицистами и мыслителями-критиками XIX века и XX века, как В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, А. Н. Григорьев, Н. Н. Страхов, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, Д. В. Мережковский.

Исследование творчества данных писателей, поэтов, публицистов и мыслителей в литературоведении широко и многопланово. Наиболее интересным стал для нас вопрос об органической связи философии и русской литературы, поэтому была выбрана следующая тема реферата: «Русская литература и русская философия (А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Л. Н. Толстой)».

В процессе работы над рефератом была изучена научная литература по вопросу, которая включает в себя издания справочного характера, исследования жизни и творчества писателей. Также было необходимо обратиться к книгам по истории русской философии. Особенно интересными стали книги А. И. Новикова и Н. О. Лосского с одноимённым названием – «История русской философии». В книге Н. О. Лосского представлены оригинальные суждения автора о своеобразном пути развития философии, религии и культуры России, особое внимание уделяется философам русского зарубежья. В книге Новикова А. И. показаны основные этапы истории русской философской мысли, начиная с Х века, показано влияние православия, культуры славянских народов на её становление, в то же время подчёркивается самобытность русской философской мысли. Закономерным оказалось в процессе работы и обращение к произведениям А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого.

Философские интересы А. С. Пушкина

Соприкосновение А. С. Пушкина с философией началось с юношеских лет, с лицейских времен. В Лицее преподавали молодые русские профессора: А. Галич читал курсы истории философии и эстетики, знакомил лицеистов с немецкой классической философией, прежде всего с Кантом, нравственную философию и логику лицеистам читал А. Куницын, автор работ по социальной философии, в которых развивал просветительские идеи о «естественных правах» человека, о необходимости конституции в России. Директором Лицея был В. Малиновский, человек либеральных воззрений, автор известного труда по политической философии «Рассуждение о войне и мире», где впервые в русской философии развивал идеи необходимости мира как условия прогресса. В эти же годы в Царском Селе находился вернувшийся из Парижа П. Я. Чаадаев, который часто встречался с лицеистами в парке и вел с ними беседы, в том числе и на философские темы. Впоследствии Чаадаев шутливо называл лицеистов философами-перипатетиками, напоминая об Аристотеле, который ходил со своими учениками в древних Афинах по парку Перипатетик.

Таким образом, вполне понятно появление философских стихотворений («Истина», «Фатон или разум человеческий», «Философ») и закономерен интерес А. С. Пушкина к античной философии: поэта-лицеиста привлекает философия древнегреческого мыслителя Эпикура, утверждавшего ценность человеческой жизни, ее радостей, духовных и физических наслаждений; он иронически пишет о киниках, которые пренебрегали счастьем жизни, выражает несогласие со стоиками, с их покорностью судьбе. Задолго до Ф. Ницше, который увидел в античной культуре два начала — аполлоновское, гармоничное, светлое и дионисийское, необузданное, ночное, Пушкин точно выразил воплощение этих двух начал в греческой скульптуре: «(Один (Дельфийский идол) лик младой // Был гневен, полон гордости ужасной // Другой. Волшебный демон — лживый, но прекрасный».

Кроме того, А. С. Пушкин одним из первых в XIX веке дал оценку русской философской мысли XVIII века; расширил масштаб научно-философской мысли Ломоносова, который соединил «необыкновенную силу воли с необыкновенною силою понятий»; вопреки запретам, высоко оценил А. Н. Радищева, «Путешествие» которого оказали на поэта неизгладимое впечатление. Пушкин был одним из немногих русских мыслителей первой трети XIX века, кто смог критически отнестись к абстракциям («все это хорошо для немцев, пресыщенных уже положительными знаниями») немецкой идеалистической философии в обществе, увлечённом идеями Шеллинга и Гегеля.

Все творчество поэта было проникнуто ощущением красоты мира, ценности бытия в каждом его проявлении и в то же время ощущением преходящего, изменчивого характера его. Вечность и мгновение, бессмертие мира и смертность человека — это подлинно диалектическое, философское восприятие мира придает пушкинской поэзии глубину. Вспомним: «Летят за днями дни, и каждый час уносит // Частичку бытия»; «Не сетуйте, таков судьбы закон // Вращается весь мир вкруг человека // Ужель один недвижим будет он?». В стихотворении «Движение» он воспроизводит известный эпизод из античной философии, когда Антисфен, желая опровергнуть тезис Зенона о неподвижности бытия, начал ходить. И как пишет поэт, «сильнее бы не мог он возразить».

Историко-философские оценки Пушкина поражают своей точностью. Оценивая эстетический трактат С. Шевырева «История поэзии», Пушкин отмечает, что автор не следует ни эмпирической системе французской критики, ни отвлеченной философии немцев. Он избирает единственно верный метод — исторический. Сам Пушкин неизменно следовал этому методу. Историзм пронизывает его оценки различных деятелей русской истории — будь то Борис Годунов («Борис Годунов») или Петр Первый («Медный всадник»). Точно так же оценивает он • с позиций конкретно-исторического подхода и различные явления зарубежного мира. Об американском обществе Пушкин пишет: «С изумлением увидел демократию в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве».

Но философское мировоззрение Пушкина не оставалось неизменным — оно развивалось и углублялось. Так, к тридцати годам поэт перешел от преувеличения чувственного восприятия мира к пониманию роли рационального подхода, от сатирических атеистических образов «Гаврилиады» к более глубокому осознанию роли религии в жизни человека. Но во всех случаях философия Пушкина не отвлеченная, не умозрительная, она пронизывает его художественное творчество и пролагает пути к развитию философской темы в русской литературе.

Пушкин смог наиболее полно выразить такую черту русской духовной культуры, в том числе и философии, как универсализм, всемирная отзывчивость. В этом смысле именно Пушкин проложил дорогу идеям, философскому творчеству Л. Толстого, Ф. Достоевского, В. Соловьева. С полным основанием о Пушкине говорят как о высшем выразителе «золотого века» русской культуры, ее Ренессанса. Пушкин впервые в русской философии утвердил тему творчества человека, свободы творчества, свободы не столько внешней, сводимой к социальным и политическим характеристикам, сколько высшей ее формы — свободы внутренней. Эта тема наиболее полно раскрылась в русской философии уже в начале двадцатого века.

В. Г. Белинский и Н. В. Гоголь: два взгляда на проблему

В январе 1847 года в Петербурге под редакцией П. А. Плетнева вышла книга Н. В. Гоголя (1809 - 1852) «Выбранные места из переписки с друзьями». Оценки ее были прямо противоположными: критик А. Тургенев назвал ее лучшим из всего, написанного автором, П. Вяземский отозвался о книге как о «поприще, озаренном неожиданным рассветом», а первая реакция В. Г. Белинского (1811 - 1848), высказанная в письме к В. Боткину, такова — «гнусная книга». Уже через месяц Белинский опубликовал резко критический отзыв о ней в журнале «Современник», а еще через полгода написал «Письмо Гоголю», ставшее важным литературно-критическим и политическим документом. Об этом свидетельствовал не только запрет на публикацию письма, но и самые суровые меры: за хранение письма грозила каторга, за чтение в публичном месте — смертная казнь.

Сопоставление книги Гоголя и «Письма» Белинского показывает, что причины, побудившие авторов взяться за перо схожи: поиски выхода из того состояния, в котором жила Россия. Не могла свободная человеческая мысль, нравственное чувство мириться с подавлением личности, бесправием преобладающего числа людей, жестокостью, несправедливостью. Такое неприятие явилось традиционным для русской философии и литературы, проникнутых болью за человека со времен своего возникновения.

Видя все пороки современной ему России, Гоголь полагал, что прежде чем обличать их, надо обратиться к своему чувству ответственности за судьбы Родины, чтобы не быть критиком извне. Он высказал глубокие философские идеи о соотношении единичного и общего, человека и человечества, заметил, что многие только мечтают о том, как преобразовать все человечество, что стали «даже поговаривать о том, чтобы все было общее — и дома, и земли». Но все это фальшиво, все это «в одних только мечтах и мыслях». «На деле, — пишет Гоголь, — выгнали на улицы Христа, в лазареты и больницы, вместо того, чтобы призвать Его и к себе в домы».

Автор «Выбранных мест» причины происходящего видит в чрезмерном рационализме, подавившем нравственное чувство, основу которого составляет религиозная вера. Человек, уверовавший во всесилие ума, полагает, что все ему подвластно, «все чего не видит он сам, то для него ложь». «Во всем он усомнится: в сердце человека. в правде, в Боге усомнится, но не усомнится в своем уме», — утверждает Гоголь, говоря о проявлениях утилитаризма и позитивизма, которые рождались в Европе и в России. Не нравственные законы управляют этими людьми, а «крылья журнальных листов», мода, когда «правят миром швеи, портные и ремесленники», а Божьи помазанники — в стороне.

В одном из писем «Нужно любить Россию» он говорит о том, что в болезнях и страданиях России виноваты мы сами. И те, кто только кричит о неправде, бесчинствах, взятках, кто только печалится и раздражается слухами о дурном, тот не любит Россию. Любовь должна основываться на деятельности: «Если вы действительно любите Россию, вы будете рваться служить ей». Дальнейшая логика письма такова: не полюбив Россию, не понять нам своих братьев, а не полюбив своих братьев, не проникнуться нам любовью к Богу, а не проникнувшись любовью к Богу, не спастись всем нам.

Гоголь сопоставил Россию с Западной Европой (а он прожил многие годы в Италии) и пришёл к выводу: в России нет непримиримой ненависти между сословиями, нет озлобленных партий, «нашей славянской природе» свойственно братство. Писатель-философ был убежден, что молитвой, терпением, нравственным самоусовершенствованием можно преодолеть все беды России, очиститься, так как Россия еще не устоялась, «мы еще расплавленный металл, не отлившийся в свою национальную форму».

Таким образом, Гоголь одним из первых высказал идеи, которые впоследствии прозвучали в сочинениях Достоевского и Бердяева.

Ответ В. Г. Белинского был резким. Он логически завершил жизненный и философский путь Белинского, мыслителя новой формации, для которого философия была делом жизни. Он увлекался, как и многие его друзья, философией Гегеля, но отверг ее, так как не мог принять примата общего над единичным, признания разумным всего действительного. Не менее чем Гоголь, он был неудовлетворен абстрактной любовью ко всему человечеству, считая, что нельзя приносить отдельного человека в жертву отвлеченной идее: «горе, тяжелое горе овладевает мною при виде и босоногого мальчишки, и идущего с развода солдата». Он возненавидел «гнусную рассейскую действительность», это царство «материальной животной жизни, чинолюбия, крестолюбия, деньголюбия, взяточничества, безрелигиозности,. отсутствия всяких духовных интересов». Поэтому книга Гоголя поразила все его существо. Ведь Гоголь был, как и Пушкин, любимым писателем критика, отозвавшегося восторженно о «Ревизоре» и «Мертвых душах». Он воспринял книгу Гоголя, где не было призывов к борьбе, чувства гнева, где царил дух смирения, покаяния, самоочищения, как оправдание действительности. Он счел призывы к смирению и молитве «защитой татарского кнута», прислужничеством перед противниками просвещения. Белинский в своем письме прямо сказал о России как о стране, где нет «гарантий для личности, чести и собственности», где люди торгуют людьми». Он прямо назвал «самые живые современные национальные вопросы»: уничтожение крепостного права, отмена телесного наказания, выполнение законов.

Таким образом, побудительные мотивы и у критика и у писателя были близки друг другу, но понимание путей преодоления всего чуждого России, совершенно различное, подчас противоположное. Белинский отверг идеи Гоголя и полностью разорвал с ним.

Гоголь ответил ему философско-нравственным произведением «Авторская исповедь» (озаглавлено С. Шевыревым), которое было напечатано лишь после его смерти. Н. В. Гоголь ответил спокойно, но в каждой строке — затаенная боль. Он писал, что не книгу, а его самого обвинили в лживости, а это несправедливо: «Я могу ошибиться, могу даже сказать ложь, но назвать все, что излилось из души и сердца моего, ложью — жестоко». Гоголь не отвергал просвещения, но полагал, что сначала надо просветить тех, кто учит народ, соприкасается с ним. Он не отвергал необходимости учиться у Европы, но сначала надо не упускать «русские начала», глубоко узнать «свою русскую природу» и почувствовать, что нужно брать и заимствовать из Европы.

Гоголь отверг обвинение в том, что принес вред своим учением, так как никого не старался учить, а обращался «к своим адресатам как равный к соученикам, к собратьям».

Таков этот «трагический диалог»: Белинский умер через год после «Письма», Гоголь в состоянии душевного разлома через несколько лет. В суждения каждого из них были зерна истины, каждое слово было выстрадано, поэтому этот диалог во многом предопределил дальнейший путь русской мысли.

Пути нравственных исканий Л. Н. Толстого

В истории русской философской мысли с именем Л. Н. Толстого (1828 - 1910) связаны многие страницы. В формировании философских идей Толстого значительную роль сыграли и «житийная литература», и идеи китайских и индийских философов, и концепции «мировой воли» Шопенгауэра, и нравственные искания Руссо и Эмерсона.

Социального философа Толстого, так же как и других русских мыслителей второй половины века, тревожили многие вопросы: Кто и как заменит нынешний строй, полный насилия и несправедливости? Кто будет в этом новом обществе распоряжаться другими людьми? Не возникнут ли в нем в новых формах все те же проявления насилия одних над другими? В дневнике писателя читаем: «Если бы и случилось то, что предсказывает Маркс, то случилось бы только то, что деспотизм переместился бы, то властвовали капиталисты, а то будут властвовать распорядители рабочих».

Исследуя проблемы социализма, Л. Толстой пишет своему корреспонденту В. Поссе: «Я внимательно прочитал „Капитал" Маркса и готов сдать по нему экзамен», а в статье «О социализме» он упоминает имена многих реформаторов: Сен-Симона, Фурье, Оуэна, Маркса, Энгельса, Бернштейна. Кроме того, Л. Толстой разработал своеобразную философию отрицания «научного социализма» по принципиальным соображениям. Он считал, что невозможно до конца познать законы экономической жизни и тем более «научную форму, в которую должно сложиться современное общество», потому что жизнь — это стихийный процесс. И пытаться изменить его, устроить по своим планам — это заблуждение. «Все войны, — писал он, — все казни, все революции, все ограбления трудящихся нетрудящимися, все общественные бедствия зиждутся именно в этом суеверии».

Одни люди, был убежден писатель-философ, не могут за других людей решать их судьбу, человек должен сам выбирать свой путь: «Что делать? — спрашивают одинаково и властители, и подчиненные, и революционеры, и общественные деятели, подразумевая под вопросом „Что делать?" — всегда вопрос о том, что делать с другими, но никто не спрашивает, что мне делать с самим собой».

Интересно и отношение Л. Н. Толстого к науке. Современная наука утратила, по его мнению, сознание вопроса, ответ на который мог бы быть оправданием ее существования — вопрос о том, в чем назначение и благо людей. Метод же современной науки идет от познания низшего к познанию высшего. Как и Сократ, Толстой утверждает, что ответ на вопрос о смысле жизни не может быть получен ни из каких исследований низших явлений и фактов жизни; полагает, что чем дальше познавательный предмет стоит от предметов нравственного самосознания, тем менее доступен он познанию. Жизнь, как считает Толстой, может быть предметом познания только в своей целостности, которая открывается лишь самосознанию человека, а такое познание недоступно науке.

По мнению Толстого, глубочайшее заблуждение - отвергать нравственность, религию, духовную жизнь, искать только в опытной науке ответы на вопросы, волнующие человечество, видеть в науках панацею от всех социальных бед. Узко понятые опытные науки Толстой метко назвал «научные науки», науками для самих себя. Великий писатель никак не отвергал научных знаний, но полагал, что истинной является лишь такая наука, которая имеет «своим предметом знание того, в чем назначение и потому истинное благо человека и всех людей».

Уже на рубеже XIX и XX столетий Л. Н. Толстой смог увидеть, что многие достижения технических наук должны вызывать не только восторг, но и опасения, так как «идут не на пользу, а во вред человечеству». Точно так же, по его убеждению, следует критически оценивать и многие выводы социально-экономических и политических наук, которые стремятся «доказать, будто существующий строй жизни есть тот самый, который должен быть».

Свои критические исследования Толстой воплотил в «Критике догматического богословия», которой предшествовала «Исповедь» — философско-религиозная автобиография Толстого. В ней он изложил свои взгляды на религию. По мысли Толстого, христианство, как и всякое религиозное учение, заключает в себе две стороны: учение жизни людей (о том, как надо жить каждому отдельно и всем вместе) - учение этическое; объяснение, почему людям надо жить так, а не иначе, — учение метафизическое. В наброске «О цели философии» он утверждает, что основное в жизни человека — стремление к счастью. Оно состоит в «образовании себя, так чтобы всякое впечатление действовало на меня так, как я хочу». Следовательно, человек должен постоянно исследовать богатство своего внутреннего мира, что сделает для него доступным и внешний мир, многообразный и богатый.

К наброску «О цели философии» примыкает «Отрывок без заглавия», в центре которого также вопрос о сущности человека и его назначении. Толстой хочет примирить два противоположных свойства человека, который одновременно ограничен и неограничен: «Я ограничен и я деятелен». Всякая деятельность есть ограниченная, ведь делать можно только что-то.

Важный вопрос, также поставленный Толстым в его философских набросках — это вопрос о месте цивилизации в развитии человеческого общества, о происхождении роскоши или общественно-экономического первенства, о пороках, свойственных людям привилегированных сословий. Л. Толстой нередко осуждал цивилизацию (как и Руссо), думал, что таким образом можно улучшить положение в обществе. Тем не менее он совершенно иначе решает этот вопрос. Защищая цивилизацию, он спорит с Руссо, мотивируя свою позицию следующим образом: цивилизация даёт человеку свободу деятельности, позволяет ему более разумно использовать все свои духовные усилия. Но что бы ни думал человек, он это делает для самого себя. Живя в обществе, он оценивает свои поступки в зависимости от отношения к ним других людей. Все это убеждает Толстого в полезности цивилизации.

Среди других ее достижений на первое место ставит Толстой философию, главное назначение которой видит в воспитании человеческого разума. Человек руководится разумом в своей жизни, поэтому, считает писатель, с него и надо начинать. Разуму необходимы свобода и независимость. Человек живет в мире, который дал ему разум, а потому от разума требуется, чтобы он опирался на законы мира в целом, а не на законы общества. Мир находится в непрерывном развитии, совершенствовании. Это должен делать и человек. А если общество пробуждает в нем дурные наклонности, заботу о материальных интересах в ущерб духовным, надо оградить человека от влияния такого общества.

С ходом времени противоречивость позиции Толстого по отношению к разуму и сознанию в целом углублялась. Молодой Толстой, размышляя о преобразовании человеческого общества в соответствии с законами развивающегося мира, возлагал все надежды на деятельность человека, противопоставленного обществу как всесторонне развивающаяся индивидуальность. Но, полагаясь целиком на сознание, Толстой стремился уравновесить его верой, поэтому соотношение разума и веры — одна из главных проблем толстовского героя. Разум — это теория, лишь понимание и оценка мира, средство определения задачи и цели. А нужна еще практика, необходимые действия, без которых сами по себе великолепные планы ничего не стоят. Поэтому разум следует соединить с волей и характером.

Вслед за Руссо Толстой думает, что от моральных недугов человека может исцелить природа. Герой Толстого, сближаясь с природой, остается вместе со своими противоречивыми мыслями, так как верит в силу разума.

В своих поздних сочинениях Толстой писал о двух началах в человеке — духовном и животном, борьбе между ними. В торжестве духовного начала Толстой понимает не просто победу религиозных убеждений над мирскими, а преодоление корыстных материальных интересов представителями привилегированных сословий.

Кроме того, Толстой вскрывает наличие в миросозерцании человека двух противоположных точек зрения: человек все может — и человек ничего не может, мир — это господство духа над материей, и мир — это власть материи над духом. Человек и мир имеют своим законом непрерывное и всестороннее развитие, стремление к совершенству. Таков итог первого духовного кризиса Толстого, в высшей степени характерный для всего его духовного развития.

Нравственные оценки привели Толстого к исследованию природы насилия, источников его возникновения, к раздумьям о его формах и значении в общественной жизни, о его действии на нравственную жизнь людей, о его правомерности и целесообразности. Поэтому проблема насилия становится в центре внимания романа «Война и мир» и в художественном изображении, и в философско-исторических рассуждениях (изображение плена Пьера Безухова). И здесь Толстого интересует, каким образом возможно, чтобы один человек повиновался насилию, совершенному над ним другими людьми. Его возмущает прежде всего насилие, которому подвергается русское крестьянство. Но не в лучшем, по его мнению, положении находятся и рабочие.

Особой заслугой Л. Толстого в развитии русской и мировой философской мысли явилось обоснование и развитие им философии ненасилия. Он одним из первых показал всеобщую опасность любых насильственных вмешательств в развитие природы, в том числе и природы самого человека, в естественный ход существования человечества. Перемены нужны, но любые революционные эксперименты над природой, обществом опасны. Особой опасностью для человечества является жизнь по ложным законам. Выгоду от такой деятельности получат лишь отдельные люди или группы людей, но не народ той или иной страны, а тем более не человечество. Таковы обещания, даваемые народу различными правителями или руководителями революционных групп, стремящихся стать правителями; таковы речи полководцев, утверждающих, что война принесет благо своему народу; таковы призывы к насильственному перераспределению собственности. Все они основаны на насилии, оправдываемом интересами народа. Но насилие это подавляет духовные и физические стороны человеческой натуры. То, что насилие может быть применено к меньшинству ради интересов большинства, никак его не оправдывает. Обращение к нему как главному средству решения этих задач безрезультатно. Ошибочно считать, что стоит силой отобрать собственность у какой-то группы людей, а их самих силой устранить от активной жизни или вообще уничтожить, и все общественные проблемы будут решены.

Л. Толстой прозорливо увидел, бессмысленность таких расчетов; общество не может развивать экономику и культуру, опираясь на насилие. Замена одних собственников другими ничего не меняет по существу. Результат не меняется из-за того, что люди, применяющие насилие, могут ставить благородные цели, например, осчастливить свой народ или все человечество. Но сама эта цель, ради которой следует применять насилие, искажается, ибо одно насилие породит другое и образуется бесконечная цепь зла, прервать которую возможно лишь отказом от насилия.

Опыт истории, в том числе и России, подтвердил обоснованность опасений и предупреждений Толстого-мыслителя. Насилие, применимое для решения вопросов функционирования экономики, промышленности, сельского хозяйства, жизни различных народов, развития культуры, давало лишь временный эффект, оно неизбежно приводило в конечном счете к неудачам в различных областях жизни. Л. Толстой вновь и вновь повторял мудрый евангельский принцип: «И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними». Но результат, показал Толстой, будет тогда лишь, когда все люди будут стремиться к нравственному совершенствованию, духовному перерождению, которое позволит всему человечеству приблизиться «к единой истинеи соединить людей».

Но ни в одной из национальных культур литература не играла такой роли в выражении философских идей, как в России. Органическая связь философии и русской литературы выступает как характерная черта русской философской мысли.

В результате проделанной работы мы пришли к следующим выводам.

1. На формирование философского мировоззрения русских писателей XIX века А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, Л. Н. Толстого повлияли древнерусская литература, литература XVIII века, но и идеи китайских и индийских философов, и концепции «мировой воли» Шопенгауэра, и нравственные искания Руссо и Эмерсона.

2. А. С. Пушкин одним из первых в XIX веке дал оценку русской философской мысли XVIII века; расширил масштаб научно-философской мысли Ломоносова; утвердил тему творчества человека, свободы творчества, свободы не столько внешней, сводимой к социальным и политическим характеристикам, сколько высшей ее формы — свободы внутренней; наиболее полно выразил такую черту русской духовной культуры, в том числе и философии, как универсализм, всемирная отзывчивость.

Философия Пушкина пронизывает всё его художественное творчество и пролагает пути к развитию философской темы в русской литературе.

3. Н. В. Гоголь высказал глубокие философские идеи о соотношении единичного и общего, человека и человечества; был убежден, что молитвой, терпением, нравственным самоусовершенствованием можно преодолеть все беды России, очиститься, так как Россия еще не устоялась.

Гоголь не отвергал просвещения, необходимости учиться у Европы, но полагал, что сначала надо просветить тех, кто учит народ, надо не упускать «русские начала», глубоко узнать «свою русскую природу» и почувствовать, что нужно брать и заимствовать из Европы.

4. Л. Н. Толстой считал, что невозможно до конца познать законы экономической жизни и тем более «научную форму, в которую должно сложиться современное общество», что жизнь может быть предметом познания только в своей целостности, которая открывается лишь самосознанию человека, а такое познание недоступно науке; называл глубочайшим заблуждением попытки отвергнуть нравственность, религию, духовную жизнь, искать только в опытной науке ответы на вопросы, волнующие человечество, видеть в науках панацею от всех социальных бед.

Л. Толстым поднят в философских трудах вопрос о месте цивилизации в развитии человечества, о полезности цивилизации, среди достижений которой на первое место ставил философию - воспитательницу человеческого разума. Но считал, что если общество пробуждает в человеке дурные наклонности, заботу о материальных интересах в ущерб духовным, то надо оградить человека от влияния такого общества.

Л. Н. Толстой был убежден, что одни люди не могут за других людей решать их судьбу, человек должен сам выбирать свой путь в обществе, которое не может быть основано на насилии. Особой заслугой Л. Толстого в развитии русской и мировой философской мысли стало обоснование и развитие им философии ненасилия.

5. Философские идеи были высказаны Пушкиным, Гоголем, Толстым не только в философских набросках, трактатах, письмах, но и в художественных произведениях писателей.

Комментарии


Войти или Зарегистрироваться (чтобы оставлять отзывы)