Тема дома в русской литературе XX века

Есть в русской литературе мотивы и образы знаковые, ключевые, за которыми стоят не просто конкретные понятия, но предельно расширенные, обрастающие множеством смыслов. Одним из них в литературе и XIX и особенно XX века является мотив Дома. Дом не только как жилище, местообитание, но как быт и стиль жизни, надёжный, привычный, устоявшийся уклад и порядок, традиции, вкусы, культура семьи. А для нашего кризисного времени характерна сокровенная мечта о доме как месте, где можно укрыться от жизненных бурь, где рядом самые близкие, где тебя всегда поймут и помогут. Каждому из нас предстоит в скором времени заботиться о собственном доме, создавая его или принимая в наследство (не только в юридическом смысле). Но чтобы Дом, даже если это скромная квартира, был не четырьмя стенами, а прибежищем души, необходимо понять его роль, устройство, образ жизни в русской культурной традиции, в литературе. Именно это я и хочу сделать в своей работе.

«Прощай, дом! Прощай, старая жизнь!» - говорит Аня в финале пьесы А. П. Чехова «Вишнёвый сад». Действительно ли русская литература прощается со своим Домом? Что вкладывали и вкладывают русские писатели в это понятие? Какова жизнь и судьба Русского Дома в XX и XXI веках?

Традиции русской классической литературы в раскрытии темы Дома

С середины XIX века в русской литературе происходит расширение смысла, который вкладывается в понятие «Дом». Уже в повести Л. Н. Толстого «Детство» дом выступает как носитель традиций семьи, норм жизни, формирующих духовный мир ребёнка; эта тенденция усиливается в романе «Война и мир», где два дома, Ростовых и Болконских, отражают особую атмосферу семьи, стиль жизни каждой, где любая деталь в описании дома приоткрывает характер, сокровенную суть личности.

С изображением Обломовки в романе И. А. Гончарова в русскую литературу вошло широкое обобщение: дом обжитой, но неухоженный, любимый, хранящий традиции, поэзию русской культуры, но требующий приложения рук, ассоциируется с Россией, её духовностью, теплотой, патриархально – идиллическим идеалом жизни, но нередко неустроенностью, отсутствием порядка.

Мотив Дома пронизывает творчество А. П. Чехова, отличающееся добрым и пристальным вниманием к человеку предкризисного времени, которому душно в жизни, для которого в любом Доме (здание, мир, душа) «уюта нет, покоя нет». Судьба дома у Чехова также ассоциируется с судьбой России, что будет главной особенностью в раскрытии образа Дома русскими писателями XX века.

Образ Дома в романе И. С. Шмелёва «Лето Господне»

Родное и надёжное семейное гнездо Шмелёвых – дореволюционная Россия – навсегда осталось в трепетной памяти писателя – эмигранта. Символически многозначно заглавие романа И. С. Шмелёва «Лето Господне». В церковно – славянском языке «лето» - год, последовательность погодных времён, календарный цикл, в который включена жизнь человека. Но уже названия глав («Великий пост», «Благовещение», «Рождество») создают другой цикл – религиозно – православный. Шмелёв создаёт как бы свой особый «круглый мир», «маленькую вселенную», от которой исходит свет нравственности, любви.

Кольцевая композиция романа – от одного к другому, от праздника к празднику – символизирует вечное движение, в круговорот которого естественно вливается жизнь растущего человека. Центром мира для маленького Вани является родной дом. Через атмосферу дома, традиции семьи, общение с окружающими формируется личность, характер, духовный мир ребёнка.

Дом показан глазами мальчика. Мастерство Шмелёва состоит в умении показать яркость впечатлений, броскость деталей, занимающих детское воображение. «Ни свет ни заря, ещё со свечкой ходят, а уже топятся в доме печи, жарко трещат дрова, - трескучий мороз, должно быть. В сильный мороз берёзовые дрова весело трещат, а когда разгорятся – начинают гудеть и петь. Я сижу в кроватке и смотрю из – под одеяла, будто из тёплой норки, как весело полыхает печка, скачут и убегают тени и таращатся огненные маски – хитрая лисья морда и румяная харяПрошли Святки, и рядиться в маски теперь грешно, а то может и прирасти, и не отдёрнешь вовеки. ? Занавески отдёрнуты, чтобы отходили окна. Стёкла совсем замёрзли, стали молочные, снег нарос – можно соскребать ноготком и есть. Дворник радостно говорит – сипит: «Вот прихватило – тоне дыхнёшь!» Слышу – отец кричит, голос такой весёлый: «Жарче нажаривай, под тридцать градусов подкатило!» Всем весело, что такой мороз. Входит Горкин, мягко ступает в валенках, и тоже весело говорит:

-Мо – роз нончекрещенский самый».

Основу жизни семьи составляют православные ценности. Мальчик с детства впитывает их: духовность; взаимная любовь людей и чувство родины – нравственную атмосферу семьи; принципы жизни отца: вера, внимание к близкому, причём таковыми являются не только родственники, но все находящиеся под покровом Дома (работники, прислуга, приходящие); трудолюбие, неукоснительное соблюдение традиций. Кстати, ломка старых традиций осуждается героями романа. Горкин, хранитель православных традиций в романе, уверен: забвение традиций, забвение предков не принесёт дому счастья. Вторжение в жизнь новых законов открывают доступ новому и неизвестному в замкнутый и устойчивый прежде патриархальный дом со всем его укладом, это грозит неведомой бедой всему дому и миру.

Так входит в роман мотив памяти. «Помнипо – мни» - звучит на протяжении всего лета Господня колокольный звон. Память – основное богатство героев «Лета Господня». Человек беспамятный не только неблагодарный, но и обездоленный, опустошённый, несчастный. Помнить прошлое и строить настоящее по законам прошлого – в этом основа незыблимости мира.

Постепенно расширяются пространственные границы произведения. Если в первой части мальчик наблюдает и впитывает в себя впечатления дома, двора, церкви, отдельных мест Замоскворечья, то по мере взросления в его мир входит Москва, а с ней и Россия.

Для романа характерно единство прошлого настоящего и будущего, ведь рассказ – воспоминание ведёт спустя десятилетия умудрённый нелёгким жизненным опытом человек, смотрит он на этот счастливый мир детства из эмиграции, когда ветрами революции был разрушен дом и мир, который казался писателю и его герою таким прочным. Параллельно этому «царству русской старины» существует другой мир – чужбина, где и снег выпадает редко, где и птиц русских нет, и звёзды чужие, где не знают таких сочных и ёмких русских слов – «сбитень», «обоз», «рябчик», где есть Эйфелева башня, но нет Кремля. Чужая земля, чуждый мир. На месте священного Дома – пепелище, родные и любимые люди ушли из жизни. Но изгнанник Иван Сергеевич Шмелёв, по – прежнему, верен «священным словам»: «Счастлив тот дом, где пребывает миргде брат любит брата, родители пекутся о детях, дети почитают родителей! Там благодать Господня»

Идеал Дома в жизни М. А. Булгакова и в его романе «Белая гвардия»

Не пощадили «вихри враждебные» и Дом М. А. Булгакова. Безвозвратно утрачен с событиями революции для него дом, такой ухоженный, надёжный и любимый, каким он был в детстве. Булгаков понимал, что разрушение Дома, быта, норм и привычек отдельной личности неизбежно ведёт к общему разрушению жизни, поэтому мотивами дома пронизаны практически все его произведения.

«Много летв доме №13 по Алексеевскому спуску изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром площади «Саардамский плотник», часы играли гавот, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зелёных ветвях

Вот этот изразец, и мебель старого красного бархатапотёртые ковры, пёстрые и малиновыечто мерещилось маленькому Николке в бреду скарлатины, бронзовая лампа, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской дочкойвсё это мать в самое трудное время оставила детям. » Таким показан дом Турбиных в романе «Белая гвардия» Прообразом Турбинского дома в значительной степени был дом Булгаковых на Андреевском спуске в Киеве, в котором жила большая и дружная профессорская семья.

Дом юности у Булгакова населён дорогими людьми, на стенах дома портреты предков, а предметы домашнего уюта - не просто вещи, они одушевлены и участвуют в жизни всех членов семьи. Это «шоколадный», «волшебный», «сказочный», «поэтичный» дом, где можно общаться, размышлять, читать любимые книги, слушать музыку.

Уделяя столько внимания изображению жизни дома Турбиных, Булгаков защищает вечные, непреходящие ценности в своём романе – дом, родину, семью. И утверждает эти ценности, если воспользоваться пушкинским выражением, «домашним способом». Мы постоянно смотрим на все события как бы через восприятие жителей турбинского дома. Этот уютный дом – «живое существо», он живёт, дышит, страдает, любит, даёт приют Лариосику, Мышлаевскому и другим гостям. «Светлая королева» - мать передала Елене своё душевное тепло, поэтому там, в огромном и тревожном Городе, гремят пушки, а здесь перед нами цветы, белая скатерть, звучит музыка, ощущается атмосфера влюблённости, душевной близости героев.

Вспомним хотя бы горячую, неистовую молитву Елены о спасении брата. Сколько в этих проникновенных словах добра и сострадания! Турбины не утратили связей с окружающим миром, они в гуще событий. Семья Турбиных – семья чести. «они не щепки из леса, а сам лес, и вместе с народом – один народ»,- замечает исследователь Золотусский. Изображённые Булгаковым в романе картины семейной жизни согреты личным отношением автора, его собственными переживаниями.

Читая финальные строчки романа, обращаемся вместе с автором к мысли о «вечном» Доме: «всё пройдёт, страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звёзды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?» Таким образом, дом в сознании писателя разрастается до масштабов мироздания, приобретает вселенский характер. Булгаков предупреждает, чтобы мы помнили о принадлежности нашего духовного «дома» Вечности, а это значит, что наша жизнь, хотя и представляет собой лишь мгновение, тем не менее самоценна, уникальна и в каждом человеческом существовании есть свой сокровенный смысл.

Каков он, идеальный Дом, в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»?

И. Золотусский в статье «Заметки о двух романах М. Булгакова» спрашивает: «Что наследует роман о Мастере и Маргарите у романа «Белая гвардия»?» - и отвечает: «Вопрос о свете и покое. Тему дома». Между этими книгами путь почти в 20 лет. И невольно ощущаешь: что – то изменилось, порвалось, произошли какие – то утраты. Так есть ли в романе «Мастер и Маргарита» идеальный дом?

«Совершенно отдельная квартирка, и ещё передняя, и в ней раковина с водой. во второй, совсем малюсенькой комнате – диван, а напротив другой диван, а между ними столик, и на нём прекрасная ночная лампа, а к окошку ближе книги, тут маленький письменный столик, а в первой комнате – громадная комната, четырнадцать метров, - книги, книги и печка», -это рассказ Мастера Ивану Бездомному о своём подвальчике. Печка – сердце квартирки, книги, столик с ночной лампой, часы – приметы мирного быта интеллигенции. Мы уже встречали их в доме Турбиных. Но не только вещи, обстановка делают подвальчик идеалом дома, но и творческая атмосфера, интимная духовность, поэзия, романтика, которым обязан своим рождением роман Мастера.

В романе есть и антиподы поэтического подвальчика Мастера: Дом Грибоедова , Дом Драмлита, сумасшедший дом, дом №302-бис на Садовой и, конечно же, квартира №50. С какой целью Булгаков приводит нас в эту квартиру?

Квартира заменила Дом. Нет собственного - есть общее. Отсутствует духовное начало. Всё грязно, пошло, уныло, страшно. Это хаос, принявший вид дома. Квартира становится сосредоточением аномального мира, символизирует не место жизни, а нечто прямо противоположное. Она имеет заведомо нежилой вид, поэтому из неё исчезают, убегают, уходят, чтобы пропасть без следа.

Таинственная шайка, посетившая Москву, предаёт огню эти недостойные или покидаемые героями жилища. Огнём охвачена квартира Стёпы Лиходеева на Садовой, горит ресторан «Грибоедов», загорается квартира №50. Но ведь горит и подвальчик Мастера? Критик Ю. Лотман утверждает, что «огонь, пожирающий эти дома, неодинаков, в случае с Мастером огонь – символ очищения, а не уничтожения». Так был ли Дом у Мастера или нет?

В главе 13 при описании подвальчика слово «дом» не упомянуто ни разу. Звучат слова «квартира», «приют», «подвальчик», но не «дом». Можно только предположить, что в скопище этих Антидомов места для Дома нет вообще. Мастер теряет свой дом, отказавшись от творчества. И поиск Дома – путь героя в романе, смысл его странствий. Такое состояние называется не пошлым «квартирным вопросом», а бездомностью (вкладывая в это слово более широкий смысл, нежели отсутствие постоянного места жительства) – это состояние души, утратившей привычную опору в жизни.

Мастер обрёл свой Дом – это слово 3 раза упоминается в заключительном эпизоде романа. «. Смотри, вон впереди твой вечный дом, который тебе дали в награду. Я уже вижу венецианское окно и вьющийся виноград, он подымается к самой крыше. Вот твой дом, вот твой вечный дом. Я знаю, что вечером к тебе придут те, кого ты любишь, кем ты интересуешься и кто тебя не встревожит. Они будут тебе играть, они будут петь тебе, ты увидишь, какой свет в комнате, когда горят свечи. Ты будешь засыпать, надевши свой засаленный и вечный колпак, ты будешь засыпать с улыбкой на губах».

Булгаков завершает тем, чем когда – то начинал: воспоминанием, грёзой о мирном доме. Грех искуплен страданиями, старый дом разрушен, очертания нового призрачны. Человек, не сумевший обрести своего Дома в земной жизни, обретает его после смерти. Но не поздно ли? Я думаю, что это загадка романа Булгакова да и нашей жизни тоже.

Русский Дом выдержал испытания Гражданской войны, индустриализации, коллективизации, Великой Отечественной войны, пятилеток и семилеток, хотя не раз принимал на себя такие удары, которые, казалось бы, неизбежно должны были сокрушить крепость стен. Разрушить не разрушили, видно «фундамент» прочный был, но пошатнуть – пошатнули. Расшатаны духовно - нравственные устои, держащие Дом наших предков. И в творчестве современных российских писателей, как и их предшественников, звучит боль, тревога за семью, дом, Россию; надежда на возрождение духовности.

Роман «Дом» Ф. А. Абрамова

Не случайно последнюю книгу тетралогии «Пряслины» Ф. А. Абрамов называет «Дом». Развалившийся старый дом Пряслиных олицетворяет распад некогда дружной семьи, а его восстановление – возвращение прежних отношений, духовного единства. Это сотворённый руками человека памятник его жизни, его деяний, это память о нём («От тяти карточки не осталосьтак пускай дом заместо карточки будет»), это и его душа, над созданием которой трудится он весь свой век. «Главный – то дом человек в душе у себя строит. И тот дом ни в огне не горит, ни в воде не тонет», - говорит Евсей Мошкин. Затем образ дома расширяется до масштабов России. Пётр Пряслин с гордостью утверждает: «А между прочим, Россия – то из домов состоитДа из деревянных, люди которые рубили».

Семья Пряслиных, дружно деля радость и горе, с честью выдержала военные испытания. Но теперь народ «другой стал», и в некогда крепкой семье царят разлад и недоброжелательность. Михаил проклял сестру за незаконнорожденных детей. Пётр почти ненавидит брата – близнеца, с которым когда – то «они составляли единое целое». Татьяна, живущая в Москве, - отрезанный ломоть. Федор в тюрьме. Утрата таких прсущих Пряслиным качеств, как «чистота да совестливость, да братская спайка и помочь» привели героев к потере «лада» в душе, каждый неудовлетворён, не доволен настоящим.

Главная причина этого разлада с собой и миром – духовно - нравственная. Каждый из героев нарушает евангельские заповеди, по которым должен жить человек.

Роман заканчивается трагически: порушен дом, погибает Лиза, которая, по словам брата Петра, живёт «по законам своей совести». Значит, надежды нет? Писатель ищет и проверяет на страницах романа возможные пути возрождения Дома, один из которых социально – экономический, связанный с реформами, сменой руководства. Но внешние преобразования к возрождению «лада» ни в доме Пряслиных, ни в деревне не привели. Но в душах героев в конце романа произошли явные перемены. Пётр отстраивает старый пряслинский дом, восстанавливает братские отношения с Григорием. Возвращается из мест заключения Фёдор. Осознаёт свою вину перед сестрой и племянниками Михаил. В основе этих перемен – возрождение памяти, пробуждённой прошедшими через сердце размышлениями о жизни и смерти, о Доме, конкретном и обобщённом, своём отношении к его судьбе.

Старый русский Дом был поставлен надёжно и прочно, и отстроить, возродить его можно, как делает это Пётр на страницах романа. Трудно? Но «глаза боятся, а руки делают. А потомкакой он породы? Разве не пряслинской?» Не только русский Дом, но и русская «порода» добротны, сотворены на века. Значит, выход в восстановлении народного духа, национальных ценностей, нравственных и культурных традиций. И первый шаг должен сделать каждый. «Сотвори мир в душе и пошли его людям», - советует Ф. А. Абрамов.

Но ведь это уже было: дух, ценности, традиции, мир, вера. Было в семье Шмелёвых, Булгаковых – Турбиных, в грёзах Мастера. Всё это было разрушено, осквернено много лет назад , а вот «построить» будет намного труднее. Но надежда есть – ведь остался «фундамент» - народные традиции, память о предках, сила духа и, конечно, наша литература.

В «Плотницких рассказах» замечательного русского писателя В. Белова есть такие слова: «Утром хожу по дому и слушаю, как шумит ветер в громадных стропилах. Родной дом словно жалуется на старость и просит ремонта. Но я знаю, что ремонт был бы гибелью для дома: нельзя тормошить старые задубелые кости. В таких случаях лучше строить новый дом бок о бок со старым, что и делали мои предки испокон веку. И никому не приходила нелепая мысль до основания разломать старый, прежде чем начать рубить новый».

Основание старого у нас есть, нужны сила, мудрость, терпение, чтобы построить Новый Дом.