Загадка стихотворения Анны Ахматовой «Новогодняя баллада»

«Победившее смерть слово» Анны Ахматовой. (Загадка стихотворения «Новогодняя баллада». )

Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.

А. С. Пушкин.

Предлагаем Вашему вниманию исследование загадки стихотворения Анны Андреевны Ахматовой «Новогодняя баллада». Нам показалось загадочным само содержание стихотворения. Захотелось установить имена тех, кому было поставлено шесть приборов на праздничном столе. Мы знаем, что для Анны Ахматовой, как для поэта, не характерен вымысел. Следовательно, у каждого героя «Новогодней баллады» должно быть конкретное имя. Попробуем это определить при последовательном решении задач: а) познакомиться со всей имеющейся литературой о раннем этапе жизни и творчества Анны Ахматовой, б) сравнить описание того или иного гостя с действительно жившими и окружавшими поэта людьми, в) найти соответствия и точно установить, о ком ведёт речь поэт, г) определить приём, использованный автором именно в этом стихотворении.

Для решения поставленных задач используем следующие методы: метод наблюдения, сравнительно-исторического анализа, метод причинно-следственного анализа.

Данное исследование воспринимаем как подготовительную работу к чтению и усвоению содержания «Поэмы без героя».

«Победившее смерть слово» Анны Ахматовой

«Там шесть приборов стоят на столе»

Целый ряд стихотворений Ахматовой может быть назван маленькими повестями, новеллами; обыкновенно каждое стихотворение – это новелла в извлечении, изображённая в самый острый момент своего развития, откуда открывается возможность обозреть всё предшест вовавшее течение фактов.

В. Жирмунский.

Знакомство с великолепной, загадочной, таинственной «Поэмой без героя» Анны Ахматовой следует начать только после чтения её же стихотворения «Новогодняя баллада» (из цикла «Из заветной тетради»). Почему? За этим стихотворением закрепилось определение конспекта будущей поэмы. Прочитав «краткую запись» и поняв её содержание, мы можем считать себя подготовленными к чтению поэмы.

Итак, медленно читая стихотворение «Новогодняя баллада», сделаем попытку его «расшифровать». Сначала обратимся к трём строкам первой строфы:

И месяц, скучая в облачной мгле,

Бросил в горницу тусклый взор.

Там шесть приборов стоят на столе

Именно эта третья строка есть начало загадки. Если «шесть приборов стоят на столе», значит в этом доме, в самой лучшей комнате («горнице») кого-то ждут в гости. Но кого ждут? Какой праздник собирает их вместе?

На один из этих вопросов автор даёт точный ответ. На другой – нет. Даже небольшая авторская подсказка только «углубляет» его:

Это муж мой, и я, и друзья мои

Встречаем новый год.

Герои стихотворения «собираются» для встречи самого любимого, самого ожидаемого, самого обещающего праздника – Нового года. Его принято встречать в кругу близких, родных, любимых людей, которых связывают либо кровные, либо духовные узы. Как видно из первой строки, герои стихотворения находятся только в духовном родстве. Но кто они? Автор говорит:

Это муж мой, и я, и друзья мои

Вроде бы ответ мы получили, но он настолько туманен, что требует разъяснений. Попробуем узнать, кто конкретно стал героем этой «Новогодней баллады». Но для начала сделаем одну оговорку. Конечно, вся атмосфера встречи Нового года, вся картина эмоциональных переживаний передана от лица лирической героини («я», «и друзья мои», «мои пальцы», «в лицо моё», «за песни её», «мыслям моим»). Мы это знаем. Но чтобы конкретно ответить на все поставленные вопросы, нам необходимо за этим «я» «увидеть» саму Анну Андреевну, её жизнь, факты из её биографии. Только при таком допуске («я» = Анна Ахматова) глубины стихотворения откроются.

2. «Это муж мой»

из сердца её он никогда не был вычеркнут: слишком многое связывало их. Пережитое тогда- и оставшееся с нею на всю жизнь - горе будет отзываться в её стихах снова и снова.

К. Чуковский.

Стол накрыт на шестерых. Один прибор принадлежит самой лирической героине стихотворения. Кому же предназначены все остальные? Кто эти пятеро?

Как известно, Анна Андреевна была замужем несколько раз. Первым мужем был поэт Николай Степанович Гумилёв, с которым юная гимназистка Аня Горенко познакомилась в рождественский сочельник 24 декабря 1903 года. Их свадьба состоялась через шесть с половиной лет, 25 апреля 1910 года. Но брак продлился недолго. Разрыв произошёл в 1913 года.

За эти два года, прожитых вместе, их отношения определились, как отношения двух совершенно разных людей и поэтов. Официальный развод состоялся в апреле 1918 года. Несмотря на него, Анна Андреевна сохранила в себе к Николаю Степановичу хорошие чувства. Поэтому она была сильно обеспокоена его арестом (о котором узнала в 1921 году на похоронах А. А. Блока). По сфабрикованному органами ВЧК делу Николай Степанович был обвинён в контрреволюционном заговоре и расстрелян 24 августа 1921 года. Внезапность «ухода» из жизни, хоть и бывшего, но всё-таки мужа, оказала сильное эмоциональное воздействие на Анну Андреевну.

Вторым мужем был Вольдемар (Владимир) Казимирович Шилейко. Брак был заключён в декабре 1918 года, а расторгнут 8 июня 1926 года. Но по факту они разошлись в 1921 году. (Здесь хочется добавить, что этот 1921 год для Анны Андреевны был годом расставаний с любимыми людьми. ) Этот учёный-востоковед, семитолог, талантливый поэт ушёл из жизни в 1930 году, когда ему было 39 лет.

Так кто же из этих двух мужей (Николай Степанович или «Букан» (домашнее прозвище Шилейко)) «вошёл» в стихотворение? Прояснить ситуацию поможет третья строфа:

Хозяин, поднявши полный стакан,

Был важен и недвижим:

«Я пью за землю родных полян,

В которой мы все лежим!»

«Лежал в земле», «былнедвижим» к этому (1923 году, см. год написания стихотворения) году Николай Степанович Гумилёв. Следовательно, второй прибор на праздничном столе предназначен именно ему.

3. «Друг».

Разве ты мне не скажешь снова

Победившее смерть слово

И разгадку жизни моей?

А. Ахматова.

Продолжим чтение «Новогодней баллады»:

А друг, поглядевши в лицо моё

И вспомнив Бог весть о чём,

Воскликнул: «А я за песни её,

В которых мы все живём!»

А этот герой сразу вызывает к жизни уже три вопроса: кто к этому времени «жил в её песнях», кто был её «другом», кто с восторгом относился к её «песням»? Если мы сможем ответить на эти вопросы, мы узнаем, кому был поставлен третий прибор.

Чтение ранних стихотворений Анны Андреевны даёт возможность узнать имя этого друга. Да, настоящим другом, а также вдохновителем Анна Андреевна считала Николая Владимировича Недоброво (1882-1919). Именно он стал автором лучшей статьи о её творчестве.

Николай Владимирович Недоброво прожил всего лишь 37 лет. Похоронен на Аутском кладбище в Ялте. Но ещё при жизни между Николаем Владимировичем и Анной Андреевной установилась некая тайная (отнюдь не интимная) связь. Их сблизила общая болезнь. Как известно, в 1914-1915 годах Ахматова тяжело болела туберкулёзом, но ей удалось преодолеть болезнь. А вот Николая Владимировича она свела в могилу. В своих мемуарах Ю. Л. Сазонова-Слонимская пишет: «О своей близкой смерти Н. В. Недоброво знал. Его предупреждали сны, о которых он рассказывал с поэтической выразительностью, как если бы передавал страшную, но красивую сказку: ему виделись люди, приносившие гроб и потом искавшие крышки, и их разговоры о нём, ему снились могильщики, потерявшие тело, хотя сам он стоял тут же и наблюдал за ними. Он добавлял иронически: «Они его найдут». (См. газету «Новое русское слово», Нью-Йорк, 1954, 26 мая. )

Ахматова, сама живущая в состоянии постоянной готовности к смерти, с обострённым вниманием относилась к рассказам своего «незабвенного друга», поражённого тем же недугом, что и она.

Между прочим, долгое время Анна Андреевна считала себя отчасти виновной в его смерти, последовавшей 3 декабря 1919 года. Дело в том, что ещё когда Николай Владимирович лечился в Ялте, в октябре 1916 года она виделась с ним в Бахчисарае. После встречи Анна Андреевна написала стихотворение «Вновь подарен мне дремотой», в котором невольно предсказала смерть другу (за три года до действительно свершившегося факта). Чувство вины усугублялось тем, что для верующего человека, каким являлась А. А. Ахматова, говорить о живом человеке как о мёртвом – греховно.

Страдальческая жизнь Недоброво не отпускала её всю жизнь; чувство вины перед ним стало одним их источников темы взыскующей совести во всей её последующей поэзии (в том числе эта тема звучит и в «Поэме без героя»).

Вот и нашёлся «хозяин» третьего прибора. И ещё одно свидетельство в пользу Николая Владимировича приведём: и его к этому (1923) году уже нет на земле.

4. «Третий»

«Третьим» в этой необычной «компании» стал Всеволод Гаврилович Князев (1891-1913), поэт, автор стихотворений «И нет напевов, нет созвучий», «Сколько раз проходил мимо окон» На него указывает автор:

Но третий, не знавший ничего,

Когда он покинул свет

А «покинул свет» по доброй воле 5 апреля 1913 года именно Всеволод Князев. Было ему всего 22 года от роду. Самоубийство Князева произвело неизгладимое впечатление на Анну Андреевну. И в этом случае не обошлось без сложных душевных волнений. Дело в том, что Всеволод Гаврилович был влюблён в Ольгу Афанасьевну Глебову-Судейкину (1885-1945). По свидетельствам современников, эта женщина была великолепной актрисой. Для нас же она имеет «значение» в том плане, что была близкой подругой Анны Андреевны, жила вместе с ней на Фонтанке, 18, кв. 28, «в глубине четвёртого двора». Сама же Анна Андреевна считала её не только подругой, но и своим двойником.

Когда не стало Князева, Анна Андреевна стал считать Судейкину виновницей смерти влюблённого в неё поэта. И на себя (через чувство двойничества) тоже «взвалила» груз вины. Эта тема виновности в доведении другого человека до самоубийства послужила впоследствии сюжетом «Петербургской повести» в «Поэме без героя».

Сама же Ольга Афанасьевна думала иначе. На вопрос Ольги Николаевны Арбениной-Гильдебрандт (актрисы и художницы), из-за неё ли покончил с собой Князев, Судейкина ответила: «К сожалению, не из-за меня».

Настоящая причина ухода Князева из жизни, оставшаяся неразгаданной, тем не менее не мешает нам установить вполне точно, что четвёртый прибор был поставлен для него.

Хочется высказать мнение о том, почему он назван «третьим». Все предыдущие размышления позволяют сказать, что он действительно был третьим в том маленьком «кружке», который на этом празднике составили: Н. С. Гумилёв («хозяин»), Н. В. Недоброво («друг») и В. Г. Князев («третий»). Объединяет их Анна Андреевна и «считает» только по одной причине: их всех к этому году уже нет в живых.

5. «Лихой ярославец».

Высокомерьем дух твой помрачён,

И оттого ты не познаешь света.

Ты говоришь, что вера наша – сон

И марево – столица эта.

Ты говоришь – моя страна грешна.

А я скажу – твоя страна безбожна.

Пускай на нас лежит ещё вина, -

Всё искупить и всё исправить можно.

Вокруг тебя – и воды, и цветы.

Зачем же к нищей грешнице стучишься?

Я знаю, чем так тяжко болен ты:

Ты смерти ищешь и конца боишься.

А. Ахматова.

Но ведь приборов-то на столе шесть! А мы установили принадлежность только четырёх. Кому ещё предназначались два прибора? Ответить на этот вопрос было уже сложнее, но тем не менее нам удалось это сделать.

Прочитаем внимательно и полностью вторую строфу стихотворения:

Это муж мой, и я, и друзья мои

Встречаем новый год.

Отчего мои пальцы словно в крови

И вино, как отрава жжёт?

Конечно же, третья и четвёртая строки сразу же обращают на себя внимание. О чём идёт речь? Простой ли это поэтический образ или за ним что-то «скрыто»? Сначала поразмышляем над третьей строкой. Напомним её:

Отчего мои пальцы словно в крови

Что «породило» это яркое сравнение? Чтобы ответить, мы решили найти те стихотворения Анны Андреевны, в которых была бы аналогичная фраза, такое же сравнение. Поиск увенчался успехом.

Созвучная, проясняющая смысл третьей строки, фраза была найдена нами в стихотворении из сборника «Подорожник». Напомним, что названный сборник вышел в свет в апреле 1921 года и содержал всего 28 стихотворений. Он неоднократно пересматривался Анной Андреевной. Одно из стихотворений привлекло наше внимание. Приведём полностью эту поэтическую инвективу:

Мне голос был. Он звал утешно,

Он говорил: «Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда.

И кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну чёрный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и «обид».

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

Как видим, в этом стихотворении появляется тема «рук в крови». Но кто обещает её отмыть, кому принадлежит «голос»? Ответ найдём в другом стихотворении из этого же сборника. Вот оно:

Ты – отступник: за остров зелёный

Отдал, отдал родную страну,

Наши песни, и наши иконы,

И над озером тихим сосну.

Для чего ты, лихой ярославец,

Коль ещё не лишился ума,

Загляделся на рыжих красавиц

И на пышные эти дома?

Так теперь и кощунствуй, и чванься,

Православную душу губи,

В королевской столице останься

И свободу свою полюби.

Для чего ж ты приходишь и стонешь

Под высоким окошком моим?

Знаешь сам, ты и в море не тонешь,

И в смертельном бою невредим.

Да, не страшны ни море, ни битвы

Тем, кто сам потерял благодать.

Оттого-то во время молитвы

Попросил ты тебя вспоминать.

Итак, в этих двух стихотворениях для нас и нашего исследования сказано достаточно. «Лихим ярославцем» Анна Андреевна называет Бориса Васильевича Анрепа, который действительно родился в Ярославской губернии. Этот художник, поэт, один из близких друзей Анны Андреевны, вынужден был уехать за границу. Жил на «острове зелёном», т. е. в Англии, «в королевской столице» (Лондоне). Перед отъездом Анна Андреевна подарила ему свою первую книгу стихов «Вечер», сделав надпись: «Одной надеждой меньше стало, // Одною песней больше будет»

Сам Анреп о своём отъезде говорил: «Январь 1917 года я провёл в Петрограде и уехал в Лондон с первым поездом после революции Керенского. В ответ на то, что я говорил, что не знаю, когда вернусь в Россию, что я люблю спокойную английскую цивилизацию разума, так я думал тогда, а не религиозный политический бред, Анна Андреевна написала стихотворение «Высокомерьем дух твой помрачён»

Верная данному слову, Анна Андреевна «вспоминала» Анрепа не только в молитвах, но и в этот новогодний вечер, поставив именно для него пятый прибор.

6. «Вино, как отрава, жжёт»

От странной лирики, где каждый шаг – секрет,

Где пропасти налево и направо,

Где под ногой, как лист увядший, слава.

По-видимому, мне спасенья нет.

А. Ахматова.

Остался последний прибор. Для определения его «хозяина» сошлёмся на мнение ахматоведа Михаила Кралина. Он утверждает, что тема «отравленного вина» всегда связана у Ахматовой с именем Артура Сергеевича Лурье (1891-1966).

Этот великолепный композитор, один из завсегдатаев «Бродячей собаки» («Бродячая собака – литературно-художественное кабаре, помещавшееся во втором дворе дома № 5 на Михайловской площади, существовало с 13 декабря 1911 года до весны 1915. Именно в «Бродячей собаке» Анна Ахматова познакомилась с Лурье. ) «навсегда оставил Россию» в 1922 году. Уехав в заграничную командировку в Берлин, он в Россию больше не вернулся. Итак, «нашёлся хозяин» шестого прибора. В стихотворении «Новогодняя баллада» он вместе с Б. В. Анрепом составляют свою небольшую группу. Они, в отличие от предыдущих трёх гостей, покинули только Россию, но не жизнь.

Впрочем, все гости, которых «собирает» за праздничным столом Анна Андреевна существуют только в её воображении. Никогда они не прикоснутся уже по-настоящему к приборам, никогда их уже не собрать вновь живых и невредимых за новогодним столом. Среди гостей только она одна настоящая, живая. Её «исключительные» друзья (становится ясным, почему стихотворение названо «балладой») «вызваны» из своих миров её памятью, её воображением, её чувствами.

Теперь, когда известны имена всех приглашённых, освещены некоторые моменты их нелёгкой жизни, стихотворение «Новогодняя баллада» читается по-иному: приобретает глубину содержание, передаёт богатую духовно-эмоциональную картину глубинных переживаний Анны Андреевны Ахматовой. Прочитаем его:

И месяц, скучая в облачной мгле,

Бросил в горницу тусклый взор.

Там шесть приборов стоят на столе,

И один только пуст прибор.

Это муж мой, и я, и друзья мои

Встречаем новый год.

Отчего мои пальцы словно в крови

И вино, как отрава, жжёт?

Хозяин, поднявши полный стакан,

Был важен и недвижим:

«Я пью за землю родных полян,

В которой мы все лежим!»

А друг, поглядевши в лицо моё

И вспомнив бог весть о чём,

Воскликнул: «А я за песни её,

В которых мы все живём!»

Но третий, не знавший ничего,

Когда он покинул свет,

Мыслям моим в ответ

Промолвил: «Мы выпить должны за того,

Кого ещё с нами нет».

Итак, теперь мы можем сделать несколько выводов.

1. В результате нашего исследования нам удалось выяснить совершенно точно имена тех гостей, которые «оказываются» в новогоднюю ночь в гостеприимном доме. Это: Н. С. Гумилёв, Н. В. Недоброво, В. Г. Князев, Б. В. Анреп и А. С. Лурье.

2. В стихотворении «Новогодняя баллада» заявила о себе тема двойничества, так характерная для Анны Андреевны Ахматовой. Как известно, баллада (как жанр) имеет напряжённый, острый сюжет, отражающий конфликт. Именно в нём и находит «пристанище» идея двойничества. Конфликт двоится, становится и внешним, и внутренним. Здесь хочется вспомнить слова Н. В. Недоброво: «Напряжение переживаний и выражений Ахматовой даёт иной раз такой жар и такой свет, что от них внутренний мир человека скипается с внешним миром». Внешний находит своё выражение в общем конфликте пяти героев стихотворения с лирической героиней. И в то же самое время он превращается во внутренний, рождённый неподвластными силами судьбы. Есть и пять «отдельных» конфликтов: ведь между героиней и каждым из её гостей обнаруживается свой, индивидуальный аспект столкновения (различия в характерах, скорбь о безвинно загубленном человеке и т. д. ).

3. Обращает на себя внимание и тот сюжетообразующий приём, которым пользуется автор: встреча именно в канун Нового года с теми, кто дорог, близок, кто остался в памяти, с кем сохранена эмоциональная связь. Именно этот приём впоследствии ляжет в основу «Поэмы без героя».

4. А. Ахматова показывает энергоёмкость человеческой памяти. В ней ничего не пропадает, особенно то, что волновало человека в момент запоминания. Но память вместе с тем не беспредельна. И если по каким-либо причинам «сосуд» памяти переполнен, его надобно очистить. Поэт находит способ очищения своей памяти, который заключается в повторном переживании некоторых моментов жизни. Оно позволяет как ластиком «стирать» накопленное, разрешать возникшее напряжение.