Нелегкие времена

Тяжелый 41-й

Эта работа основана на фактах биографии моих прабабушек и прадедушки: Дроздовой Софьи Петровны, Борисовой Марии Борисовны и Потапенкова Василия Дмитриевича.

Все трое родились до войны. В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, Софье было семнадцать лет, Марии - двадцать один, Василию - двадцать девять лет.

Во время бесед с моими родными, знакомства с документами, хранящимися в нашей семье, выяснилось, какой трудной и неожиданной была судьба каждого их них.

В годы второй мировой войны было трудно всем: и тем, кто сражался на фронте, и тем, кто до изнеможения работал в тылу. Не легче, а, может быть, и труднее было тем, кто попадал в плен или был отправлен на работу в Германию.

В 41-ом Софья окончила школу в Тайшете. Поступила на подготовительные курсы в кооперативный техникум города Иркутска на плановое отделение. Училась полтора года без выходных и каникул. Студенты техникума ещё и работали.

В госпиталях Софья выступала агитатором, была участником художественной самодеятельности, писала от имени раненых бойцов письма домой. Вместе с другими студентами техникума работала на земляных работах. Осенью и весной ребята сажали и копали картофель. Строился новый техникум, они таскали кирпичи на второй и третий этажи корпуса.

Время было голодное. Студентам выдавали 400 граммов хлеба в день, тарелку щей из черемши.

Софья очень хотела попасть на фронт: записалась на курсы медицинских сестёр. Во время занятий в анатомическом зале не выдержала – упала в обморок. С медицинских курсов отчислили, перевели на курсы комбайнёров. В селе осталось мало мужчин, требовались рабочие руки.

После окончания техникума с дипломом плановика на руках Софью направили в Куйтун на работу в Райпотребсоюз. Назначили на должность директора военного комбината. На комбинате выделывали овчину для полушубков бойцов Красной Армии, катали валенки, выделывали шкуры крупного рогатого скота, из которых потом шили солдатские сапоги.

На пекарне комбината сушили для фронта сухари, картофель, морковку, свёклу, лук. Отгружали на фронт строго по нарядам, за отгрузку отвечала Софья Петровна.

Норма хлеба в день для детей была 200 граммов, домохозяйки получали – 100 граммов, работники комбината – 200 граммов.

Однажды Софья Петровна забраковала целую выпечку плохо пропечённого хлеба. В тот день многие не получили свою норму. По законам военного времени за такое должно было последовать суровое наказание. Последовал приказ председателя райкома: «Дроздову срочно в район!»

Три километра до района были самыми тяжёлыми в жизни Софьи Петровны. Председатель райкома долго кричал, обещал посадить в тюрьму. Наконец, Софья Петровна осмелилась и тихо сказала: «А вы этот хлеб ели? Его невозможно даже взрослому проглотить. А мы его – детям?»

Замолчал, посмотрел в глаза, и что-то изменилось во взгляде. Понял, что непросто так отменила Дроздова выдачу хлеба.

После этого случая Софью Петровну назначали во все комиссии по отправке продуктов на фронт. Доверяли самые ответственные заказы фронта.

Мечта попасть на фронт не проходила. В феврале 1944 года Софья в числе многих девушек поступает на курсы снайперов. Обучалась в течение месяца. Стреляли из винтовок, из автоматов. Руководство комбината, узнав об этом, ходатайствовало о том, чтобы Дроздову не зачислили в действующую армию. Она была нужна на своём рабочем месте.

Когда отделение девушек-снайперов уходило на фронт, Софья Петровна провожала их со слезами на глазах. На девушках было новое обмундирование, сделанное на её родном комбинате: тёплые полушубки, валеночки, шапки, ватные штаны, рукавицы. На ней были рваные кирзовые сапоги и старое перешитое пальто.

Судьба её будущего мужа, Потапенкова Василия Дмитриевича складывалась гораздо сложнее. В ней были и взлёты и падения.

25 января 1934 года Василий, уроженец Смоленской области, добровольцем поступает в ряды Красной Армии. Его зачисляют курсантом полковой школы. В июне 1934 года он принят на подготовительные курсы в школу имени ВЦИК (Высший Центрально-исполнительный комитет) города Москвы. До 6 ноября 1937 года он – курсант этой школы. Служил в охране Кремля города Москвы.

После окончания школы по приказу наркома Василию было присвоено звание лейтенанта и назначение на должность командира взвода.

С июня 1938 года по декабрь 1938 он – слушатель химических краснознамённых курсов РККА (рабоче-крестьянской Красной Армии) в Москве.

С января 1939 года по 1941 год – начальник химической службы 39-го отдельного пулемётного батальона на юге Украины. Служба проходила на границе с Румынией. Граница проходила по реке Южный Буг (приток Дуная).

21 июня 1941 года в их пограничную часть был доставлен перебежчик из Румынии. Он сообщил о том, что завтра - 21 июня 1941 года немецкие войска, захватившие к тому времени многие страны Европы, начнут массовое наступление против Советского Союза. Командир батальона сказал: «Провокация!»

Это было тяжёлое время: батальон плохо вооружён, снаряды не у каждого орудия, у личного состава - не у всех винтовки Дальше: кровопролитные бои, отступление. В одном из боёв в августе 1941 года Василий получил контузию, осколочное ранение в руку и в голову. Очнулся в плену у немцев.

Его увезли в Румынию, в лагерь, где находились офицеры Красной Армии. В плену он находился долгих три года. Выжил в плену благодаря хорошей физической подготовке. До войны не курил. Когда учился в школе ВЦИК, после трёхмесячного обучения проходили военные учения – марш-броски на 50 километров в полном боевом снаряжении с винтовкой за плечами, на лыжах, в любой мороз. Ребята не выдерживали, а он с другом Фёдором Павловым хорошо проходил такие учения.

После освобождения из лагеря в 1944 году начался «второй круг ада» - административные государственные проверки. Только в ноябре 1945 года его восстанавливают в звании старшего лейтенанта и направляют для дальнейшего прохождения службы в войска МВД.

Василий Дмитриевич был демобилизован в запас Советской Армии 31 декабря 1946 года. В мае 1947 года встретился с Софьей Петровной, своей будущей женой.

На фронте и в тылу люди трудились и воевали во имя Родины и за Родину. А каково было тем, кто по воле судьбы оказался за её пределами?

Такое произошло в жизни Марии Борисовой.

Жила она в Псковской области. С первых дней войны фашисты оккупировали Псков. Мария в это время была на хуторе в Сорочинской школе. Вместе с другими учителями её должны были эвакуировать, но в спешке забыли. Через хутор проходили последние отступавшие части солдат. Они довезли её до железнодорожной станции, сунули в окошко поезда, потому что пробиться в вагон было невозможно. Поезд шёл в Ленинград.

По дороге его разбомбили, впереди уже были немецкие войска, и Мария решила вернуться обратно. Сначала добралась до хутора, где уже пропали все её вещи. Жила на квартире, работала на хозяев до зимы. Потом пошла к родителям, деревня которых находилась в ста километрах. Дома жила до февраля 1943 года.

Мария попала к партизанам. Её и ещё двух девушек послали к немцам на задание, но вскоре фашисты об этом узнали. Они отправили девушек на работу в Германию, что было равносильно смерти.

23 февраля 1943 года их погрузили в эшелон. Как рассказывает прабабушка, даже куска хлеба с собой не дали взять, в какой одежде были, в той и поехали. Родные не знали, что девушек отправили в Германию.

В вагоне было очень много народа, все сидели на полу.

Привезли их на Эльбу, на сборный пункт. После этого моя бабушка с подругой Зиной попали на кирпичный завод.

Было очень тяжело и страшно. Их плохо кормили: брюквой и турнепсом.

Мария перевозила по специальным рельсам нагруженную сырыми кирпичами клетку. Однажды на повороте она не смогла удержать клетку, кирпичи попадали, а Марию немец за это побил. После этого её отправили возить уголь в столовую и чистить там овощи, которые тщательно мыли, потому что немцы боялись заразных болезней среди рабочих.

Работали с 6 часов утра и до позднего вечера, часов до одиннадцати.

Единственный день был нерабочим, когда их гоняли смотреть на казненного за побег мужчину (его повешали). Он работал на соседнем бумажном заводе.

Когда война закончилась, на кирпичном заводе работа продолжалась, пока не освободили рабочих американские солдаты. Они всех распустили, потом вывозили из Германии эшелонами.

В 1945 году Мария вернулась домой, но трудности на этом не кончились.

На работу было трудно устроиться, потому что к людям, которых угоняли в Германию, относились с недоверием. Марии пришлось уехать сначала в Молдавию, а потом в Сибирь.

До сих пор в душе Марии живёт страх и невольный стыд за те годы, хотя она ни в чём не виновата. Так распорядилась жизнь.

Я попыталась понять, почему судьбы людей одного поколения оказались такими похожими и в то же время такими разными?

Судьбы моих прабабушек и прадедушки похожи тем, что Софья, Мария и Василий родились в крестьянских семьях.

Там дети были приучены к труду, там не было лишнего куска хлеба, там хотели учиться так сильно, что ходили каждый день за несколько километров в школу. Сходство и в том, что каждый из них рисковал своей жизнью в годы войны: Софью по законам военного времени могли посадить в тюрьму за не выданный испорченный хлеб, а Василий и Мария могли погибнуть каждую минуту, потому что враг был рядом.

Различия в судьбах начинаются с первого года войны. Софья могла учиться, Мария оказалась в оккупации, а Василий попал в плен.

Во многом так случилось потому, что Софья жила в то время в Сибири, где не было военных действий, а Мария и Василий попали в самое пекло войны.

Различны их судьбы и после войны. Если для Софьи война закончилась в 1945 году, то для Марии и Василия последствия их плена сказывались ещё очень долго. Недоверие тоже больно ранит. Неслучайно они оказались в зрелом возрасте в Сибири, вдалеке от своей Родины.

Несмотря на изломы судьбы, и Софья Петровна, и Мария Борисовна, и Василий Дмитриевич остались порядочными достойными людьми. Они много и добросовестно работали, создали семьи, воспитали хороших детей.