Антон Павлович Чехов и его творчество

Масштаб творчества художника часто становится понятен только с течением времени , но мне кажется , художник рассчитывает прежде всего на понимание современной аудитории , и авторский замысел обязательно прочитывается в контексте современной ему культуры. «Всякий истинный писатель естественным образом социален , любое надвременное и вечное воплощается им в вечном обличье той эпохи , к которой он принадлежит»- пишет о Чехове Александр Павлович Чудаков.

Сегодня трудно усомниться в праве Чехова принадлежать русской классической литературе ; однако , когда в 1888 году Мережковский назвал имя Чехова в одном ряду с Тургеневым и Львом Толстым , обозреватель «Русской мысли» (журнал , где позднее будут напечатаны все главные произведения Чехова ), пристально следивший за художественным развитием молодого писателя , возмутился самой позволительностью такого сопоставления , поскольку , по его мнению , между произведениями Тургенева «и «новеллами» Чехова нет ничего общего». Творчество Чехова воспринималось современниками , как разрыв с классической традицией , как отказ от «идеалов отцов и дедов».

Современное литературоведение предпочитает оперировать категориями – такими , как герой , идея и т. д. , лишь в частных случаях обращается к анализу художественной детали. В этой связи автор остроумно замечает , что литературоведение стало «несколько высокомерным». Соглашаясь в этом с Александром Павловичем Чудаковым , хочется его собственный метод назвать «невысокомерным литературоведением» , поскольку именно «невысокомерие» характеризует его исследовательскую позицию в целом.

Хотелось бы сказать , что на художественную манеру А. П. Чехова оказала влияние традиционно классическая литература , но ведь правда в том , что чеховские литературные формы – рассказы , новеллы сформировались под влиянием форм малой прессы. Высокомерное литературоведение , привыкшее иметь дело с классиками и иногда снисходящее к писателям второго ряда , чаще всего выводят «осколочную» юмористическую литературу за рамки своего влияния. А. Чудаков же проводит тщательное изучение русских юмористических и сатирических изданий и делает вывод , что «малая пресса» является «своеобразным холодильником литературных форм» и называет их : повести , рассказы , уличные сценки , газетный уголовный роман и т. д.

Литература малой прессы выработала в своих недрах особое отношение к детали , к художественному предмету , сформировала новые композиционные правила построения литературного материала – всё это оказалось необходимым Чехову в его практике рассказчика. Чудаков утверждает , что эти причины позже трансформировались , подвергались влиянию большой литературы , но Чехов всё же вышел из осколочной литературы , из малой прессы , которую своим талантом сделал настоящей литературой. В этом Чудаков видит новаторство А. П. Чехова и исследует его , называя свою позицию «невысокомерной».

Чехов использовал множество литературных приёмов : цветопись , как приём раскрытия духовного мира героя (тёмные очки Беликова , тусклые , безжизненные краски при описании его внешности усиливают ощущение его внутренней пустоты) , специальный подбор суффиксов ("Этакая блондиночка с носиком с пальчиками Душечка моя" «Счастливчик») , эффект простонародности в речи персонажей , использование словесной игры с церковнославянизмами , использование их богатейшей красочной палитры и выразительности , подбор случайного. Если в до Чеховской литературной традиции всякая деталь , всякий предмет оказывались приурочены к замыслу , то Чехов отбирает их таким образом , чтобы они создавали впечатление случайности происходящих перед читателем событий. Даже в отношении своего героя для Чехова оказывается важным «обнаружение не только существенных черт его внешнего облика , но и сохранение черт случайных». Неотобранность , случайность наполняющих мир литературного произведения предметов как элемент поэтики отражает радикальный перелом в художественном миросозерцании , начавшийся в конце XIX века и в начале следующего уже охвативший общественное и научное сознание в целом. Возникновение вероятной картины мира , где каждое явление суть следствие не только породившей его причины , но и множества случайных факторов , есть результат постижения той же реальности , которую стремился понять и отразить в своих произведениях Чехов.

Так в чём же дело ?- Дело в художественном новаторстве Чехова. Его творчество развивалось вне заметного влияния классической традиции.

Чехов не слышал той образцовой русской речи , которую с младенчества впитывали Тургенев , Толстой , Лесков , Бунин От многих местных речевых влияний он потом должен был освобождаться. Но не обработанная красочная речевая лавина была и неистощимым кладезем выражений , речевых ситуаций , профессионализмов.

Антон Павлович Чехов провёл своё детство в Таганроге , а Таганрог был разноязык. И сама русская речь в нём была пестра , многодиалектна : в ней причудливо сочетались черты южновеликорусских говоров , украинизмы , варваризмы , имеющие истоком самые неожиданные языки.

Таким образом Антон видел длинную вереницу проходящих мимо него лиц всех сословий , общественных групп и профессий в той обстановке , где они , не стесняясь могли обсудить свои профессиональные и прочие дела. Невольник – сиделец лавки с вошедшей в русскую литературу вывеской «Чай , сахар , кофе , мыло , колбаса и другие колониальные товары».

В лавке Павла Егоровича , отца Чехова , было всё : здесь продавалось масло деревянное и конопляное, крахмал, фисташки, рыба простая (тарань, вяленая) и красная, балыки, сардины, оливки, орехи грецкие, кедровые, чернильные и мускатные, сарачинское пшено (рис), горох. Мешки с мукой стояли рядом с сельдяными бочонками, с цыбиками чаю мирно соседствовали мыло и нашатырь, вакса располагалась рядом с помадой, рахат-лукум — с табаком анатолийским, бессарабским тертым, крошеным и в листах, камфора и касторка — с кофе аравийским в зернах. Тут можно было купить сургуч, ружейную отвертку, александрийский лист, пуговицы, сандал, фитиль, ревень, пучки свиной щетины для дратвы, квасцы, марену, «семибратную кровь» (нерастворимый коралл), трут, имбирь и много чего еще. («Инбиря 2 золотника, калгана 11 /2 зол. , острой водки 1 зол. , семи-братней крови 5 зол. » — «Из дневника помощника бухгалтера», 1883. )

Чеховская модель мира – не иерархическое целое , а «вселенная» , распавшаяся на множество отдельных «осколков» , внешне ничем не связанных между собой.

Важнейшим жанром в творчестве Чехова стал рассказ. Он формировался на периферии «большой» литературы – в журнальных опытах «Стрекозы» , «Осколков», «Нового времени». Малая пресса , очень разностильная , позволяла писателю экспериментировать , обращаться к новым формам повествования , реформировать старые. Чехов шутил , что перепробовал «всё , кроме романа , стихов и доносов». Итог этих поисков в том ,что он узаконил рассказ как один из самых влиятельных эпических жанров , художественный мир которого не уступает по ёмкости роману.

Чехов изображает жизнь шаблонную - пошлую , которая лишена духовной самостоятельности , а следовательно , и смысла. Ни один из чеховских героев не знает истин, «никто не знает настоящей правды» ("Дуэль") , «ничего не разберёшь на этом свете("Огни") , поэтому их конфликтные отношения с другими людьми выглядят необычно , иногда даже смешно. Автор не отдаёт предпочтения никому из своих героев, в его рассказах нет авторского приговора , он не обвинитель и не адвокат своих , героев. А вот выяснение причин взаимного непонимания между людьми – понимание , является главной целью художника.

Авторская позиция в рассказах Чехова не акцентирована , кажется она «нейтральна» , в рассказах мы не находим прямых оценочных характеристик персонажей , но это не значит , что его точки зрения в произведении - нет. Чехов понял не эффективность старого , оценочного метода , который грешил прямолинейностью , навязыванием читателю авторских мнений об изображаемом. Он пришёл к выводам , что «надо быть равнодушным , когда пишешь жалостные рассказы ; и чем объективнее , тем сильнее выходит впечатление». Невидимость авторской точки зрения создаёт особый художественный эффект (многовариантное толкование рассказов). Текст чеховских произведений создаёт у читателя собственный ассоциативный ряд , в этом играют роль художественные средства чеховской манеры : отсутствие авторской позиции дополняется предметной детализацией , организацией текста и правильной символической образностью ("Студент").

Персонажей лишь с очень серьёзными оговорками можно делить на главные и второстепенные. В сюжетах нет чёткого деления на яркие , кульминационные , и подготовительные эпизоды. Иногда даже в равной мере важно и то , чего так и не произошло : событием у Чехова можно считать – отсутствие события(«Шуточка» , «дочь Альбиона»). Поскольку в чеховских рассказах разные правды и даже те постоянные уточняются , как бы притираясь друг к другу , автор контролирует свои оценки – они у него не сатирические и не героизирующие. Они у него мягкие , едва уловимые , тонкие – чеховская тональность – это лирическая ирония , где и раскрытие пороков , и любовь к человеку.

«Умение говорить кратко о длинных вещах» - редкий дар , которым владел А. П. Чехов. В его рассказах нет интриги , события не выходят за рамки быта , но перед читателями изображается целый поток быстротекущего времени. Например , история Старцева – Ионыча – это история о несостоявшейся женитьбы Дмитрия Ионыча Старцева , а фактически – история всей его жизни , прожитой бессмысленно. Ритмические повторы фиксируют течение времени. Эпическое начало («когда в губернском городе С» дополняется хронологическими «справками» : «прошло больше года в трудах и одиночестве(гл. 2) , «прошло 4 года (гл. 4) , прошло ещё несколько лет «(гл. 5). Указания на время «удлиняют» повествование выводят его в новую смысловую перспективу : неслучившееся событие – несложившаяся жизнь – утраченное собственное имя. Интерес перенесён с событий на психологию персонажей , на их настроение и подробности чувств. И только случай или случайность может играть в рассказе сюжетообразующую роль («Человек в футляре « , «Студент») и стать способом постижения глубинных законов жизни.

Указания на способ передвижения доктора Старцева : «шел пешком , не спеша («своих лошадей у него ещё не было»)(гл. 1); «у него уже была своя пара лошадей и кучер Пантелеймон. В бархатной жилетке (гл. 2). Лейтмотив в данном случае – основа ассоциативного «сюжета» , в котором раскрывается духовное оскудение и опошление человека.

Предметная детализация – важнейшая особенность творческого метода и стиля Чехова. Мысли , чувства и переживания персонажей объясняются через предметный мир. В этом художественном принципе отражены также и этические принципы писателя , его точка зрения на современников. Чехов чаще всего не с помощью событий сюжета , а с помощью лейтмотива создаёт ассоциативный сюжет , который придаёт рассказам большую смысловую ёмкость. Мир вещей обезличивает , усредняет индивидуальность людей («Ионыч»), опошляет чувства и превращает самого человека в подобие вещи («Человек в футляре»). Вещи и «вещные» отношения – это пошлости , которые разъединяют людей. Предметно-бытовые детали в прозе Чехова несут не только этическую смысловую нагрузку , но и становятся важными элементами стиля. На первый взгляд , рассказы Чехова переполнены не совсем нужными (с точки зрения сюжета и изображения Героев) подробностями , однако они строго упорядочены – каждая деталь наделена определённой художественной функцией , она же и многофункциональна.

Деталь необходима Чехову для создания индивидуализированной характеристики персонажа : «Здравствуйте , пожалуйста» ("Ионыч") – острослов Иван Петрович. Деталь играет также роль символа (футляр). Обычный футляр обрастает дополнительными смысловыми оттенками.

Одновременно с деталями Чехов Использует также «случайные» подробности – «события происходят на фоне звуков , запахов и световых пятен , смысл которых проясняется потом - в сопоставлении с судьбами героев , с их сбывшимися и не несбывшимися мечтами и желаниями. Но эту сторону чеховского стиля указывал Лев Толстой : « У Чехова своя особенная форма , как у и импрессионистов : смотришь , человек будто без всякого разбора мажет красками , какие попадают под руку , и никакого будто отношения эти между собой не имеют. Но отойдёшь на некоторое расстояние , и в общем получается цельное впечатление. »

Одной из важных закономерностей чеховского творчества считается принцип создания характеров. Это крестьяне , купцы , помещики , гимназисты , врачи , чиновники. Писателя интересуют не только социальный статус персонажей , но и варианты их поведения , психологические оттенки , казалось бы , в знакомых уже характерах. Чехов изображал ничем не выдающихся людей – средних. «Средний» человек не лишён индивидуальности. Какова же судьба личности в рутинном , повседневном течении жизни ?- так ставит вопрос писатель. И отвечает на него , изображая героев в характере общения с окружающими , в том , как они связанны с повседневными обстоятельствами.

Любимая сюжетная ситуация в рассказах Чехова – испытание героев бытом («Ионыч») , изменив ракурс изображения человека , Чехов акцентирует внимание на смене его настроения , прямо не называя их. Так , Дмитрий Старцев – в начале рассказа , разбогатев в конце - поляк надутый в коляске с тремя лошадьми – отношение героя , деградация.

И самое ценное в чеховской манере то , что он никогда не даёт авторского комментария поступкам и психологии героев. Представления о характерах героев возникает у читателя при сравнении самооценок персонажа с высказываниями о нём окружающих. Вот , например , смена оценочных характеристик , не принадлежащих автору : «интелегентный человек»- глава 1 , «необыкновенный , удивительный доктор» - глава 2 , «поляк надутый»- глава 4, «не человек , а языческий бог»- глава 5.

А изображая внутреннее состояние персонажа , Чехов не показывает «диалектики души» , смены чувств , эмоций и настроений , а заостряет внимание на одной детали , которая исчерпывающе объясняет героя («Хамелеон»). Например , доктор Старцев испытывал такие высокие чувства к Котику : «Она восхищала его своей свежестью , наивным выражением глаз и щёк». Иронический тон автора становится яснее в сравнении с предыдущей репликой героя обольстителя : «Я не видел вас целую неделю , я не слышал вас так долго. Я страстно хочу , я жажду вашего голоса. Говорите».

Монологи Чехов дробит на реплики , что делает его героев не цельными , не определёнными , противоречивыми , диалогичными. ( 3 глава «Ионыч»). Толковать однозначно его героев сложно , что наталкивает на мысль , что всякий человек многомерен , простоты в этом нет ! Даже в изображении простого , «маленького человека» Чехов избрал принципиально новый повествовательный ракурс. Он как бы пишет «вторым слоем» по уже написанному Гоголем , Достоевским. Общеизвестное и «отработанное « уходит в фигуру умолчания – Чехов не повторяет банальных истин.

Что есть фигура умолчания? Это в том числе комическое и юмористическое в поэтике Чехова. Из сочетания холодной наблюдательности и иронических оценок , смены смешного и грустного , жизнерадостного.

Например в рассказе «Толстый и Тонкий» комическая ситуация строится на интонации реплик. В «Смерти чиновника» герой «проигрывает»свою речевую партию в различных ситуациях.

Чехов виртуозно лаконичен. Он создаёт динамичные композиции с неожиданными зачинами , в которых первая фраза содержит информацию , исчерпывающую смысл произведения («Хамелеон» , «Толстый и Тонкий»).

Кроме комических сюжетов у Чехова есть и трагические «Тоска» , «Ванька». В маленьком анекдоте Чехов видит маленькую трагедию – одиночество , бесприютность человека. На большом конверте маленький Ванька Жуков пишет адрес : «на деревню дедушке» , а потом почесавшись и подумав , добавляет «Константину Макарычу». Анекдотический микросюжет - только поверхностный , суть – печальная судьбы человека. Но было бы не по-человечески если бы не таилась надежда на «доброго дедушку» и на благосклонность всесильной судьбы. Это и станет самым главным в поэтике Чехова – совмещение комического и трагического и авторская любовь ко всякому герою , кроме пошлого.

Позже , в зрелом творчестве , прозаик обратится к исследованию сложного социального явления - пошлости и скажет самое главное о ней : пошлость способна возвысить низменное , опошлить высокое , поэтому у здорового человека она должна вызывать и горькую иронию , и саркастическую насмешку. И безобидные юмористические сценки превратятся под пером классика в злую сатиру. Тему маленького человека Чехов уже будет разрабатывать в сентементально-трагическом варианте, но пародируя его.

А. Чудаков утверждает , что Чехов "недоверчивый", сомневающийся , ироничный , но и великодушный , оптимистический художник. Несмотря на низменное и пошлое в людях , он не утратил веру в Человека и требовательную любовь к своим современникам и , как оказалось , к читателям даже XXI века. "Пусть оправдательный приговор принесёт жителям городка вред - подчеркнёт Чехов в "Рассказе старшего садовника",- но какое благотворное влияние имела на них вера в человека , вера , которая не остаётся мёртвой ; она воспитывает в нас великодушные чувства и всегда побуждает любить и уважать каждого человека. Каждого ! А это важно".

Чехов - писатель не просто юмористических и сатирических рассказов , он философ , лирик , гуманист. Он мой любимый писатель!