Повесть «Настя»

Глава 1

За окном была весна в самом разгаре; солнышко светило, птички чирикали. Все в этот воскресный день было замечательно. Анастасии Ивановне тогда было 17 лет

Проснулась Настя, как всегда, рано. Нужно было накормить хозяйство, а оно немаленькое: куры, гуси, утки, две свиньи и корова Зорька, которую еще нужно было отвести на пастбище. Настя была старшим ребенком в семье, все это приходилось делать ей. Но не думайте – это было не таким уж страшным занятием. На протяжении последних пяти лет она вставала в пять часов, кормила животных, пока мать доила корову, а потом вела Зорьку на поле, которое находилось неподалеку от их хутора; Настя привыкла - и справлялась со своими делами быстро и весело.

В этот теплый весенний день она как никогда быстро справилась со своей ранней утренней работой и, решив сделать своему младшему братишке приятное, пошла пасти за него гусей.

К девяти часам она уже сидела на скамейке возле своего дома и, задумавшись, наблюдала за любопытными птицами. Как беззаботно счастливы они были! Как легко они могли улететь от опасности, а вот папа Вскоре к ней подсела ее соседка и лучшая подружка Маня. Девушки решили, что вдвоем сидеть веселее, и завели увлеченную беседу о чем-то или о ком-то. Оказалось, что Машу сегодня пригласила погулять вечером у реки одна ее знакомая. Но стеснительная Маня идти туда одна не хотела: там было слишком много незнакомых ей людей. Поэтому позвала с собой Настю.

- Ну так как? Пойдешь со мной? – спросила она, закончив свой рассказ о предстоящей прогулке.

Пойдет ли она? Да прогулки с друзьями у реки – ее любимое занятие! Сказать по правде, молодым девушкам и ребятам больше негде было гулять по вечерам. А так как наша Настя человек очень общительный и в любом незнакомом обществе чувствует себя как рыба в воде, то ее ответ не заставил себя ждать:

- Ты шутишь? Конечно же, пойду!

Обрадовавшись этому ответу, Маша побежала домой готовиться к прогулке. Посидев еще немножко, Настя тоже пошла домой.

Приготовив обед, она ушла в свою комнатку. Но как сказать комнатку? У них была не такая уж большая хата, чтобы каждый ребенок имел в ней хотя бы свой укромный уголок; поэтому то место в доме, называвшееся Настиной комнатой, было крошечной коморкой, на которую она давно имела свои виды, и которую мама разрешила ей занять только в пятнадцать лет. В ней помещались только кровать и небольшой столик. «Что же надеть сегодня вечером?» Вообще-то у нее был не очень-то большой выбор: жили они небогато; но сегодня нужно было что-то необычное, ведь там, скорее всего, будут люди и постарше ее; да и ребята точно придут. А значит, она должна быть красивой, и ее повседневное ситцевое платье, наверняка, не подойдет. Рассмотрев еще несколько нарядов, она почти отчаялась. Но вспомнила о сундуке со старыми вещами, покопавшись немного в нем, Настя нашла голубое платье, которое когда-то носила еще ее мама. Оно было старое, но его украшала такая красивая вышивка! Да, она знала, что ее мама всегда была просто Марьей-искусницей. Настя помнила, как когда-то завидовали ей, дочке учительницы, девчонки-старшеклассницы, такой красивой. Девушка надела платье и оглядела себя. Вроде бы неплохо. И Настя пошла показаться маме, которая в что-то шила у окна. Увидев дочь в своем наряде, та ахнула. Перед ней будто бы стояла она сама! Как же быстро выросла ее девочка! Недавно еще была совсем ребенком, а теперь взрослая девушка, красавица. Скоро уже замуж отдавать. От этих мыслей стала пробиваться слеза, но вслух мама ничего не сказала, а только достала откуда-то свой, украшенный еще более красивой вышивкой платок, набросила его на плечи дочери и ласково посмотрела ей в глаза:

- Этот платок мне подарила твоя бабушка. В нем я познакомилась с твоим отцом. Это он нас познакомил. Теперь я дарю его тебе. Пускай и тебе он принесет счастье. Мать обнимала дочь, а по щекам их текли молчаливые слезы боли, которые они не хотели друг другу показывать

Девушка чмокнула маму в щеку и побежала хвастаться подруге

К шести часам они вместе подходили к речке. Там уже было много людей. Не смотря на то, что еще было светло, уже горел костер. Все веселились, смеялись, шутили. Было здорово. Настя довольно быстро освоилась в новой компании. Да и Маша, несмотря на свой страх, тоже. Люди вокруг были хорошие и доброжелательные.

Все сидели и разговаривали у костра, когда Маня толкнула Настю и показала пальчиком на сидящего напротив светловолосого молодого человека примерно их возраста:

- Смотри, он глаз с тебя не сводит! Выпучил свои синие глазища! – прошептала она подруге. На что та только пожала плечами. Хотя молодой человек ей понравился. Он был высокий, стройный, а глаза действительно синие, удивительные, в общем, довольно симпатичный парень. Но Насте было не то чтобы не до него, просто ей очень хотелось пообщаться с собравшимися людьми, поэтому он остался без ее внимания. Но ненадолго, потому что произошло событие, которое кроме них двоих никто не заметил.

Все бурно веселились, только закончили играть в ручеек, как кто-то предложил прыгать через костер. Сначала все немного смущались. Решались на прыжок только самые смелые и раскованные, потом количество «добровольцев» стало увеличиваться, и вскоре уже все, радостно что-то крича, прыгали через пламя. Некоторые даже по двое и по трое. Когда же прыгнула Настя, с ее плеч, каким-то образом, упал платок и отлетел прямо под ноги к тому самому молодому человеку. Она сделала несколько шагов в его сторону, нагнулась и заметила еще одну руку, которая тянулась к платку. До него они дотронулись одновременно, одновременно подняли головы ивдруг замерли, глядя друг другу в глаза. Если бы кто-то видел их в этот момент, то мог бы поклясться, что они о чем-то между собой разговаривают, при этом не произнося ни слова. Настя смотрела в эти голубые глаза и не могла понять, что же с ней такое происходит. Она видела этого человека впервые, а он казался таким родным и близким!

Она первая нарушила молчание:

- Меня Настей зовут. А тебя как? – спросила она

- Меня? – словно не слыша, о чем она говорит, рассеянно произнес парень. – АлексейЛеша, – неуверенно представился он.

- Там тампесни петь начинают, - так же неуверенно сказала Настя. – Пойдем?

Пойдем, - нехотя ответил он. Было видно, что ему не очень-то хотелось идти ко всем. Он бы еще постоял с этой необыкновенной девушкой, посмотрел бы в ее глаза. Таких карих, обрамленных черными-черными густыми ресницами, глаз, он не встречал ни у кого. И смотрели они с таким теплом! Так смотрели глаза его матери. Он давно не чувствовал этот взгляд на себе. Мать умерла, когда ему было десять лет. Он немножко проучился, и, поскольку и него ничего не получилось, уехал работать на заводе в Краснодар, где жил его дядя. А сейчас приехал повидать родные места. На эту прогулку он попал абсолютно случайно – тоже пришел с другом и представить себе не мог, что встретит здесь эту девушку, которая сейчас уходила от него к, ставшим вдруг незнакомыми для него, людям. Леша поплелся за ней.

Весь вечер он старался привлечь ее внимание. А потом вызвался проводить домой. Она сразу же согласилась, поскольку Машка уже давно убежала вместе со своим кавалером, а одной идти совсем не хотелось.

Шли они молча. Каждый думал о чем-то своем. Но никто из них не хотел нарушать эту затянувшуюся паузу. Им не нужны были слова! Им было приятно просто вот так идти, чувствуя тепло друг друга.

Когда они подошли к ее калитке, оба одновременно остановились. Леша опять посмотрел в Настины глаза, но все же ничего не сказал. Он словно собирался со своими мыслями и вдруг неожиданно выдал:

- Выходи за меня замуж, - От столь неожиданного предложения у нее подкосились ноги. Но ей вовсе не хотелось говорить ему нет. Это был необыкновенный человек. Таких она никогда раньше не встречала. Может, это была любовь? С первого взгляда? А бывает ли такое? И она поняла, что ДА, бывает и такое. Но она ничего не сказала, кроме одного слова:

- Пойдем, - взяла его за руку и провела в дом. Мама все еще шила. Услышав шаги, она подняла глаза и с интересом посмотрела на парня.

- Мама, я выхожу замуж! – на одном дыхании выпалила она. Леша удивленно посмотрел на нее, а мама заплакала. (Почему, она не сказала, но это было понятно без слов. Не каждый ведь день дочь говорит, что собирается замуж. ) Она вытерла слезы и внимательно вгляделась в лицо парня. Он производил впечатление хорошего человека. А она могла разбираться в молодых глазах. Можно ли выдавать дочь за того, кого ты совсем не знаешь? Ее сомнения быстро разрешили четыре слова, произнесенные дочерью:

- Мама, я его люблю, - звучали эти слова так уверенно, что мать не смогла ей ничего возразить, да и не очень то пыталась. Она просто вспомнила себя в ее возрасте и не стала перечить дочери – любит, значит любит. Ее глаза стали задумчиво нежными:

- Ясейчас, - полушепотом сказала мать, коснулась губ указательным пальцем и вышла из хаты. Скоро она вернулась с иконой. Настя и Алексей от неожиданности застыли. Мама стала перед детьми и произнесла благословительные слова, однажды оставшиеся в ее памяти навсегда, которые Настя и Леша тоже запомнили на всю жизнь.

Не прошло и месяца, как они поженились, а через год у них родился мальчик. Назвали его Ванюшей в честь отца Насти. Он рос страшным сорванцом и озорником, но тем не менее мальчик был хороший, добрый и очень любил своих родителей. Да и не только родителей: он любил речку, небо, поле - свою Родину. А главное, любил жизнь. Когда ему исполнилось восемь лет, в его жизни появился самый дорогой человечек, которого он полюбил сильнее всех на свете. Этим человечком стала его маленькая сестричка Аленка. Но понял он это, когда ей было уже два года. Мальчик не совсем понимал, что она от него хочет, но точно знал, что нужен ей. Знал, что он старший, что должен всегда быть за нее горой. Знал, что, пока она такая маленькая и беззащитная, он должен быть рядом с ней, а иначе, зачем тогда Бог послал ей старшего брата. Нет! С ним она может ничего не бояться.

Глава 2

Леша с Настей прожили вместе одиннадцать лет. И не было ни одного дня, когда бы кто-то из них пожалел об этом. Нет. Они были безумно счастливы каждый прожитый ими день. И любили друг друга ничуть не меньше, чем одиннадцать лет назад. А может быть, и больше, ведь теперь у них было два замечательных ребёнка. Муж до сих пор носил жену на руках, как в первый год их совместной жизни. Всё было похоже на сказку. Но любая сказка когда-нибудь заканчивается. Эта сказка закончилась так же неожиданно, как и началась.

Жили они к тому времени в Краснодаре. Уже подходил к концу первый месяц лета. В те дни стояла ужасная жара. Двадцать второго числа было воскресенье, на работу никто не торопился. Анастасия встала пораньше и, пока не жарко, пошла за хлебом. Лёша с детьми ещё спал. Шла она неспешно, времени у неё было много, думала о чём-то своём. Добрела до магазина, а там люди странно столпились: лица у всех тревожные, женщины в слезах. Вдруг ропот прошел по толпе: «Война началась, Гитлер на нас пошёл».

Настя сразу же забыла про хлеб и побежала домой. Прибежав, упала на кровать и заревела. От её плача проснулся Алексей. Он, конечно, не стал набрасываться на неё с расспросами, а, как любящий муж, обнял её за плечи и ласково спросил: «Что случилось?». От его тихого прикосновения стало немного легче, и она, собравшись с мыслями, выдала из себя всего одно слово: «Война. ». Мужу никогда не приходилось ничего объяснять. Он встал и включил радиоприёмник. Потом быстренько оделся, чмокнув Настю в лоб, сказал: «Я сейчас вернусь», - и быстро вышел из дома, она даже не успела спросить, куда он пошел. Слёзы постепенно высохли, и она увидела, как Ваня с Алёнкой сидят на стульях и внимательно вслушиваются в голос Левитана, звучащий из репродуктора. Глазёнки у Вани сверкали, какой-то то ли злостью, то ли обидой, а у Алёны они были круглые-круглые, напуганные. Она, конечно, не понимала, почему мама так плачет, куда ушёл папа, почему брат так внимательно слушает радио и что за странное слово «Война» повторяют все вокруг, но от этого становилось так тревожно и страшно! Анастасия подошла к дочке, взяла её на руки и прижала к себе. В комнате царило напряженное молчание, которое нарушал только голос из радиоприёмника. Ваня тоже подошёл к маме, обнял её и прижался к ней всем телом. Стало немного легче. Они были единым целым, и никакая война не смогла бы их разлучить!

Молчание прервали быстрые и решительные шаги. Пришел Алексей. Настя знала, что он будет делать – сейчас он соберет свой вещмешок и уйдёт от них! Но она не плакала, она ловила себя на мысли, что все это ненадолго, что это какая-то глупая ошибка, ведь есть же договор о ненападении с Германией. Месяц, в крайнем случае - два, все образуется, и ее любимый муж вернется домой.

Как она и предполагала, Алексей достал мешок и стал собирать вещи и продукты. Жена помогла ему. Вскоре он набросил его на плечо, поцеловал жену и детей, кинул еще несколько коротких фраз, пообещал писать письма и решительным шагом пошел к двери, но неожиданно остановился, повернулся к семье и уверенно сказал: «Я вернусь». Снова ласково улыбнулся и. ушёл.

Алексей ушел. Настя осталась одна с двумя детьми. С того времени жизнь в Краснодаре, как, в принципе, и во всей стране, здорово изменилась. Все предприятия, в том числе и «Союзсовхозснаб», где работала Настя, были переведены на военные рельсы. Лозунг «Все для фронта» стал настоящим руководством к действию не на словах, а на деле. Вначале был страх, была рассеянность, беспомощность А потом жизнь в войне стала тягостно привычной.

Все тревожнее становились сообщения о боях. Фронт неумолимо подходил к Краснодару. А когда стало ясно, что немец рядом, людей начали возить на рытьё противотанковых рвов. Было тяжело. Настя отрабатывала смену, а потом была обязана перекидать два кубометра земли. Но никто не унывал, все понимали, что делают очень важное для своего города и страны дело.

Вскоре стали эвакуировать заводы и другие предприятия. Среди них оказался и «Союзсовхозснаб». Но Настя осталась в городе, сама не зная почему.

Её одолевало какое-то странное чувство. Да и уезжать из города, где провела столько счастливых дней, она вовсе не хотела: вдруг Алёша вернётся, а её нет? Нет уж! Она останется здесь! Это было её последнее слово.

А через месяц она к ужасу узнала, что эшелон с её бывшими коллегами в пути попал под бомбёжку, и в живых осталось только несколько человек. Настя долго плакала. Не зря, значит, ехать не хотела.

А время шло. Война и не думала заканчиваться. Приближался август 1942 года.

9 августа, после безумной кровавой бойни на Пашковской переправе, фашисты входили в Краснодар. Зрелище это было ужасное! Мрачные серые колоны, как змеи, расползались по улицам города. Птицы будто умерли - не было слышно ни свиста, ни щебета Только рычание моторов, топот солдат и чужая речь.

Немцы тут же начали расквартировываться. Многих людей выгоняли из домов. Женщинам, старикам, детям приходилось жить в сараях и землянках. Анастасии и её детям повезло, их дом немцы не тронули. А вот соседку - старушку бабу Нюру, которая жила одна, выставил на улицу наглый немецкий офицер. Настя, не колеблясь ни секунды, позвала женщину жить к ним. Так вот они и стали жить снова вчетвером. Настя старалась хоть как-то прокормить семью. Баба Нюра смотрела за детьми. А Ванюша целыми днями где-то пропадал. Где? Маме он этого не говорил, хотя она всегда волновалась.

Дело в том, что он был еще очень маленький, и на фронт его не брали. А как бы ему хотелось защищать свою Родину от этих гадов, которые разлучили их с отцом, которые заставляют плакать его мать! А плачет та часто, но только ночью, когда думает, что её никто не видит. Но ОН видит. Он видит как плачет мама, как плачет баба Нюра, как плачет проходящая мимо него незнакомая женщина, как плачет сестренка. Боже! Но ведь она совсем ещё маленькая! Ну за что ей это? А ведь он же обещал, обещал себе, что пока он рядом с ней, она ничего не будет бояться! Что же не сдерживает своего обещания? Нет. Нет. Нет Он должен мстить проклятым фашистам. Он должен защищать свою сестру. Он ДОЛЖЕН!

Недолго так думая, он собрал несколько знакомых ребят, поговорил с ними и вот, что они сделали.

В подвале одного дома они организовали тайный штаб, где встречались каждый день, а потом шли, как они говорили, защищать свою родину. Каким образом? Самым простым. Пока фашистов не было дома, ребята воровали у них еду и оружие, даже не думая и не понимая, какие последствия мог иметь их героизм. Как-то они даже подсыпали отраву для мышей в колодец, из которого черпали воду только немцы. Вот так бесстрашные мальчишки и помогали нашим солдатам.

Родители же их жили в постоянном страхе (хорошо, что они еще не знали, чем занимаются их дети) и голоде. Все, что можно было, люди старались обменять на еду. Настина семья еще как-то держалась. Ванюша иногда приносил кое-какую пищу. А вот соседи рассказывали, что иногда доходило до того, что в пищу шли картофельные и свекольные очистки, которые мыли и терли на терке. А если удавалось достать где-нибудь блюдце кукурузы, то в доме был праздник. Но это было достаточно редко. Обычно всем приходилось довольствоваться одной картошиной в день.

В этот день на Сенном базаре было особенно многолюдно. Все, что можно, люди пытались обменять на еду. Для Насти этот день был на редкость удачным. Две детские рубашечки, кусок мыла и старые галоши удалось выменять на мисочку кукурузы, стакан постного масла и немного сахара. Обрадовавшись, она собралась домой и уже пошла к выходу, думая о том, что ей сегодня приготовить: кашу или кукурузные лепешки, а может быть, лучше растянуть продовольственный запас на недельку? До выхода с базара оставалось не более полутора десятков метров, когда внезапно подъехало несколько грузовиков с немецкими солдатами.

За считанные секунды рынок был окружен. Началась паника. Перепуганных людей гитлеровцы сгоняли в кучу у центральных ворот. Затем, солдаты начали проверку документов, подтверждающих регулярное посещение людьми немецкой биржи труда. Тех, у кого их не было, заводили в большой фургон, выкрашенный голубой краской. Сердце Насти бешено забилось. Она ясно помнила, как выкладывала эту бумажку из пальто, поскольку боялась потерять. Тут к ней подошел немец и вопросительно посмотрел на неё? Она сунула дрожащую руку в правый карман, в котором обычно лежал этот документ, но его там, как она и думала, не оказалось. Она чуть не умерла только от волнения. Перед глазами поплыли какие-то картинки, словно жизнь пролетала перед глазами. Она видела, как знакомится с Алешей, видела день их свадьбы, видела ещё много счастливых моментов из их жизни. Неужели она умрёт, так и не увидев его? А что будет с ее детьми? Как же они будут жить без матери? Вся надежда на бабу Нюру. Она хороший человек и не бросит их в беде. Настя сунула руки в карманы и хотела пройти в машину, что бы до неё даже не дотрагивались эти бесчеловечные люди, и вдруг поняла, что в другом кармане что-то лежит. Сердце забилось ещё быстрее. Она достала это что-то из кармана и внимательно вгляделась. Это был тот самый документ! Но откуда!? Настя протянула его противному немцу. Тот взглянул на бумагу и подтолкнул женщину к выходу: «Матка, нах хаузе. »

До дому Настя бежала, не разбирая дороги, из глаз ручьем текли слезы, то ли это были слёзы облегчения после тревожных событий, то ли слёзы злости на фашистскую Германию, она не знала сама.

Потом оказалось, что голубой фургон был адской машиной – душегубкой, которую немцы впервые применили в тот самый день, уничтожив с ее помощью не одну сотню краснодарцев.

Но об это она узнала намного позже

А пока она прибежала домой и, вытирая слезы, чтобы не дай Бог не увидели дети, принялась растирать на мельничке кукурузу. Баба Нюра, которая в последние дни всегда была рядом, стала помогать ей.

Дни все шли и шли, а от Алексея не было еще ни одного письма. Настя волновалась не на шутку. Хотя она уже сомневалась в том, что он еще может быть жив, ведь прошло уже полтора года. Но все же она надеялась. Надеялась, как надеется каждая женщина Советского Союза.

Глава 3

Где-то в первых числах февраля баба Нюра принесла в дом замечательную весть:

- Иду, - говорит, - по улице и вижу: два немецких гада стоят, разговаривают. Оба пьяны! Глазища у них красные, воспалённые. Волосы взъерошенные. Один мне говорит: «Матка, ходить суда». Ну я испугалась! Подхожу к нему, а он смотрит на меня своими хищными глазищами и бормочет: «Матка, немецкий зольдат капут. Русский зольдат уже Армавир». Так я сразу же домой и побежала. Вас порадовать.

Настя тут же, как на крыльях, побежала к соседям. И вскоре весь их район знал, что день освобождения Краснодара уже близок.

Вечером в Настином доме был праздник. Баба Нюра наварила картошки, и они все вместе стали ждать Ванюшку, который рано никогда не приходил, а сегодня ещё, наверное, где-то задержался. Женщины подождали ещё полчасика, но Алёнка очень хотела кушать, поэтому решили начать без него, мама немножко повозмущалась:

- Где можно пропадать целыми-то днями? – но сразу же успокоилась: она уже давно устала бояться.

Прошел еще час. Аленку уложили спать. Баба Нюра тоже прилегла. Настя решила подождать сына, потушила лампу и села на свою кровать. Но вскоре, задремав, опустила голову на подушку.

Послышались чьи-то медленные шаги.

- Ванюша, это ты? - сонно спросила она.

- Да, мама, - раздалось в ответ. Настя хотела встать, но сын торопливо пробормотал, что-то вроде: «Лежи, лежи»

- Тогда возьми там на столе картошку. Мы тебе оставили, - сказала она и уснула.

Ваня ничего не отвечая, добрёл до своей кровати и тоже лег.

Утром Настя проснулась раньше всех, еще вчера собиралась прибрать в доме. Начать решила с кухни, и была крайне удивлена, увидев на столе картошку, к которой Ваня даже не притронулся. Наверное, где-то поел. Странно, конечно. Но она не стала отвлекаться на эти мысли и начала уборку. Вскоре всё сияло.

Баба Нюра с Алёной читали сказку, Настя вязала свитерок для дочери, когда в комнате появился Ванюша. Глаза у него были какие-то странные, как будто он заболел. Но он приветливо всем улыбнулся и поздоровался (правда, если бы кто-то присмотрелся к нему, то заметил бы, что он улыбается через силу).

- Сыночек, ты вчера картошку не съел, пойди покушай, - предложила мама.

- Нет. Спасибо. Я это. пойду, - неуверенно сказал Ваня. Но очень уверено пошёл к выходу. Мать хотела было возразить, но не успела.

Дойдя до порога, сын вдруг будто споткнулся на ровном месте и упал на пол. Все подхватились и мигом подлетели к Ване. Он был без сознания, рукав его рубашки покраснел от крови. Баба Нюра, бывший врач, велела увести плачущую Алёнку, а сама быстро сняла с мальчика рубашку.

Под ней зияла рана от пули. Она была перевязана платочком. Очевидно, мальчик терпел со вчерашнего дня. Неизвестно, каким способом ему удалось вытащить пулю. Но рана была не обработана, и к тому же, мальчик потерял много крови.

- Настя! У тебя есть спирт? – крикнула Баба Нюра, хотя не очень то надеялась на положительный ответ. Какой там спирт?! Есть нечего! Но Настя, вдруг подала ей маленькую бутылочку водки, которую зачем-то давно хранила на кухне. Баба Нюра смочила тряпочку и обработала рану. Затем женщины перенесли мальчика на кровать и стали ждать, пока он очнется.

Что с ним случилось? Все было, к ужасу, очень просто.

Как-то вечером наши маленькие партизаны увидели, как в дом одного немецкого офицера привезли оружие: ящик с гранатами-лимонками, и несколько автоматов. Поскольку дом стоял в глубине двора и был плохо виден с улицы, у маленьких партизанов тут же созрел преступный план. И накануне, когда офицер куда-то пошел, они прокрались в его дом, взяв каждый по автомату, вышли на улицу и побежали в сторону своего подвала. Но вдруг сзади раздалось несколько одиночных выстрелов: за ними бежал разъяренный немец и размахивал пистолетом. Кто-то из мальчишек оглянулся и резкая очередь из автомата. Немец упал. Ребята на секунду остановились и снова побежали к своему «убежищу».

И уже только там увидели, что рука у Вани вся в крови. Немец все-таки попал. Кто-то предложил вытащить пулю самостоятельно. Ваня сразу же согласился. Не маму же просить! А с пулей в руке тоже далеко не уйдешь! Так что выход один. Как они это делали, он даже не помнил: было очень больно, но он терпел. Он ведь мужчина! Ребята туго перевязали рану платком, и Иван пошел домой. Он хотел скрыть от матери эту рану, чтобы не волновать её, но вот потерял сознание и лежал сейчас в кровати.

К обеду ему стало немного лучше, и он открыл глаза. Баба Нюра уже успела найти где-то лечебную траву и сварить из неё отвар, которым сразу же принялась отпаивать мальчика. Из него же сделала какие-то примочки. К вечеру мальчику стало ещё лучше. Всю ночь женщины провели у его кровати. Спал он нормально, только иногда просыпался, просил воды. А вот на следующий день его самочувствие резко ухудшилось. Появился жар. Он стал бредить. Что-то всё время кричал, дергался, вроде бы куда-то бежал. Анастасия не знала что делать. Она бегала из угла в угол. Старалась не плакать, но слёзы текли из глаз ручьем. Баба Нюра делала всё, что было в её силах: накладывала повязочки на рану. Отпаивала его лечебными отварами, но температуру сбить не могло ничто.

С каждым часом мальчику становилось все хуже и хуже. Тогда бабушка собралась и пошла искать еще одного врача.

Через полчаса она пришла с незнакомой женщиной. Та осмотрела Ваню и достала из сумки бутылку уксуса (лекарств не было никаких, но и это было большой редкостью) и хорошенько потерла им мальчика, чтобы тот пропотел. И, как ни странно, ему стало намного лучше. Он перестал бредить и заснул. Женщины немного успокоились. У Насти стали просыхать слезы. Она даже не знала, как отблагодарить эту женщину.

- Это, всего-навсего, моя работа, - сказала та. – А бутылочку я вам, пожалуй, оставлю, на всякий случай.

- Спасибо, большое спасибо! – пролепетала Настя. – Вот, возьмите, - сказала она и протянула баночку масла и несколько картошин.

- Спасибо, - поблагодарила ее женщина-врач и собралась домой. Ее проводили и снова заняли свое место у Ваниной кровати.

С того дня жара у мальчика не было. Он активно шел на поправку. Через неделю стал улыбаться, причем очень даже искренне. А еще через четыре дня он уже поднялся с кровати, больше от того, что слышал шум боев, стремительно приближающихся к городу.

Это было 12 февраля 1943 года. Он поднялся, чтобы включить радио, поскольку никого рядом не было, и услышал новость, которая несказанно его обрадовала. Оказывается, в этот самый день его город был освобожден от фашистов. Вот так новость! Этот двенадцатилетний мальчик , который только что казался таким взрослым и серьезным, сейчас, забыв про свою рану, как маленький прыгал по кровати и кричал « «Ура! Ура! Ура!»

На этот крик прибежала мама. Она уже обо всём знала и сейчас обсуждала чудесную новость с соседями. Увидев прыгающего сына, она не на шутку перепугалась, мигом подскочила к нему и попыталась успокоить ребёнка. Ваня радостно подпрыгнул ещё раза два и, с абсолютно счастливым выражением лица, сел на краю кровати. Настя за долгое время войны, впервые увидела этот радостный, счастливый блеск в глазах своего сына. Она ласково погладила его по голове и поцеловала в лобик:

- Тебе нельзя делать резких движений, забыл?

- Ну что ты, мамочка! – Ваня мигом прыгнул под одеяло, положил руки по швам и хитро улыбнулся. – Разве я делал резкие движения?! Тебе показалось!

И они оба весело засмеялись. Настроение было замечательное. И не только у них. Весь Краснодар, после стольких дней слез, ликовал. Несмотря на то, что город лежал в руинах, кругом поднимался дым от пожаров (многие здания немцы перед отступлением подожгли), жители спешили навстречу нашим солдатам. Люди обнимались, целовались и плакали. А сквозь черную пелену явственно проступали белые облака деревьев. То ли это было просто совпадение, то ли пришли в действие силы, не доказанные наукой, но факт остаётся фактом – в середине февраля в Краснодаре цвели абрикосы и вишни, словно сама природа белыми цветами встретила советских воинов освободителей. Вот только Алеши не было

Потом были освобождены Новороссийск, Киев, Минск, Брест, Варшава, Прага, взят Берлин

В мае 1945 года немцы капитулировали. Был большой праздник победы. Долгожданные встречи. Жёны встречались с мужьями. Дети с отцами. Отцы с сыновьями. Освободителей забрасывали букетами сирени. А Настя искала в толпе те самые, небесно–голубые, до боли знакомые, родные глаза, но не находила их.

Прошёл день празднования победы. Потом еще неделя. Месяц. Год

Настя все ждала. Все вокруг ее поддерживали: баба Нюра, которая уже давно жила в своем старом доме, но, тем не менее, часто заходила к ним в гости, Алёнка, которая была абсолютно уверена в том, что папа скоро придет, хотя отца плохо помнила, и Ваня, который понимал, что навряд ли папа уже вернётся и что ему пора самому заботиться о своей семье. Маме он, конечно, о своих мыслях не говорил.

Через год обстановка в стране настолько успокоилась, что Анастасия решила поехать на хутор, где прошло ее детство. Настя слышала, что война обошла его стороной, но ,тем не менее решила сама в этом убедиться.

Но когда она добралась туда, убедилась, как раз, в обратном: в живых она обнаружила всего три-четыре домика, людей, можно сказать, не было вообще. Стало ясно, что немцы всё-таки здесь побывали, причем, отступая, сожгли почти все хаты, в том числе и Настину. Всё, что от нее осталось, – это крошечный сарайчик, в котором раньше хранилось зерно. Каким чудом он уцелел, Настя не знала. Она толкнула скрипучую деревянную дверь и вошла внутрь. Здесь стояли коробки с вещами, которые кто-то, очевидно, вынес из хаты, и большой старый сундук, не ее, а мамин, из которого она когда-то давно доставала икону, чтобы благословить брак Насти и Алёши.

Слезы уже давно стояли где-то в горле и сейчас медленно поползли по щекам. Она подошла к сундуку и провела по нему рукой. Как же ее судьба похожа на судьбу ее матушки! Они как будто прожили одну жизнь на двоих! Её мать, Лидия Афанасьева, родилась в городе, ее родители были учителями. Она росла умной, образованной девушкой, тоже мечтая стать учителем, но вдруг неожиданно влюбилась в одного замечательного человека, вышла замуж и посвятила жизнь мужу и детям. Жили они замечательно. Но потом революция, гражданская война, арест мужа. Казалось, жизнь остановилась Лидия Афанасьева взяла детей и уехала из города на хутор, в котором когда-то жил её муж. Она была совсем еще молодая и, в надежде прокормить семью, занялась домашним хозяйством, и у неё это даже неплохо получалось. Дети взрослели и всегда ей во всем помогали. Жили они дружно. Дни проходили мимо них незаметно. Лида всю жизнь прождала своего мужа, но тот так и не вернулся. Ходили слухи, что его расстреляли, но она не верила, все ждала и ждала до самой смерти

Наверное, Насте на роду написана та же участь. Она приоткрыла крышку сундука. На самом верху лежал расшитый платок, тот самый, который когда-то вечером подарила ей мама. Настя больше не могла сдерживать свои чувства. Она уткнулась в платок и заревела навзрыд. Почему все именно так? Почему ее муж не вернулся с войны? Они ведь были так счастливы! Почему в мире всё так несправедливо?.

Она плакала и плакала, не переставая ни на секунду.

- Настя, Настенька - раздался где-то знакомый голос. Настя вздрогнула, подняла голову вверх и прошептала:

– Алёша! Это ты? Ты меня слышишь, да? - в ответ послышался смех, но вовсе не с неба, как сначала показалось ей, а из-за спины. Она мигом оглянулась и замерла это был её любимый муж. О стоял перед ней живой и невредимый. Вот только глубокий, широкий шрам на лбу. «Наверное, он был контужен, пронеслась мысль. - Может быть, потерял память, поэтому и не давал о себе знать так долго»

Она всё ещё не могла поверить в то, что всё это не сон. Протянула руку к нему. Потрогала. Хм, настоящий Настоящий! Любимый!

Ни слова не говоря, она медленно, как во сне, не ощущая себя, опустилась к его ногам и снова тихо-тихо заплакала