Сравнительно-сопоставительный анализ стихотворений Н. В. Гайдука и С.А.Есенина

«Принцип сопоставительного анализа стихотворений в единстве содержания и формы, с учётом теоретико-литературной составляющей, актуален для современного изучения литературы, так как предполагает рациональный, опирающийся на предшествующий опыт подход к изучению художественных явлений и ведёт к формированию умения самостоятельно осваивать и оценивать их», – читаем в статье Ирины Щербиной. И действительно, он имеет огромное значение для изучения и более глубокого понимания художественных произведений и их создателей.

Сопоставительный способ изучения произведений обуславливает тем, что сам процесс литературного творчества подразумевает влияние как неких социальных процессов и литературных течений и жанров, так и произведений других авторов. Таким образом, каждое произведение, будучи самостоятельным, имеет и некоторые сходные особенности с другими творениями.

Несмотря на сходные задачи сопоставлений художественных произведений, предмет сопоставительного анализа может меняться от отдельных жанров до героев одного и того же произведения. Но, тем не менее, в основе сопоставления обычно лежат одни и те же аспекты:

1. Время создания текстов.

2. Изображенные в них события.

3. Авторская позиция.

4. Сюжетные и композиционные аналогии.

5. Языковые средства.

Если же рассматривать литературоведческий анализ в общем, стоит отметить, что элемент сопоставления почти всегда в нём присутствует, если не в виде основного инструмента, то хотя бы как способ подачи материала.

Немалую роль принцип сопоставления занимает и в самих художественный произведениях.

«А песню русскую не сердцем не напишешь!. »

Здравствуй, милая сердцу равнина –

Золотое жнивьё на полях! –

Ты была мною нежно хранима

В затуманенных зябких краях.

Читая стихи красноярского поэта Николая Гайдука, невольно вспоминаются строки Сергея Есенина:

Спит ковыль. Равнина дорогая,

И свинцовой свежести полынь.

Никакая родина другая

Не вольет мне в грудь мою теплынь.

Видимо, эти ассоциации возникли не случайно. «При чтении лирики Гайдука возникают интереснейшие параллели со многими русскими поэтами. Нити тянутся и к Есенину. Нити эти особенные: временами поэт эти связи как бы даже и нарочито обнажает, радуясь уже одному осознанию своей причастности, преданности тому же самому, что было дорого» великому русскому поэту.

Два поэта – две эпохи. Временной промежуток, отделяющий одного от другого, – почти человеческая жизнь. Тематика стихов обоих поэтов во многом схожа: это и ярко выраженная любовь к родному краю, к русскому пейзажу, и философские раздумья о судьбе России и русской душе

Объединяет поэтов и тема осени, трагическое размышление о конце жизни. В 1920-х годах Сергей Есенин переживал тяжелый духовный кризис, который был следствием раздвоенности поэта, еще не сумевшего понять характер и содержание новой эпохи. Поэт постоянно обращается к образам природы в тех случаях, когда высказывает самые сокровенные мысли о себе, о своем месте в жизни. Так в 1921 году появилось стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу», в котором поэт размышляет о прожитой жизни, о молодости и приходит к выводу, что юность быстротечна, счастье мимолётно и что они рано или поздно уходят безвозвратно.

«Поэт как бы заставляет лирического героя «Москвы кабацкой» пройти один за другим круги своеобразного Дантового ада, по которым он, в конце концов, настойчиво преодолевая в своей душе все чуждое, наносное, поднимается на ту духовную высоту, с которой счастливо открывается суть человеческого бытия, жизни и смерти, добра и зла, вечности и бессмертия:

Не жалею, не зову, не плачу,

Всё пройдёт, как с белых яблонь дым

Именно этим стихотворением, бесспорно, одним из выдающихся в мировой и отечественной лирико-философской поэзии, завершает Есенин книгу «Москва кабацкая», изданную в Ленинграде летом 1924 года. С. А. Толстая – Есенина вспоминает: «Есенин рассказывалчто это стихотворение было написано под влиянием одного из лирических отступлений в «Мертвый душах» Гоголя. Иногда полушутя добавлял: «Вот меня хвалят за эти стихи, а не знают, что это не я, а Гоголь». Несомненно, что место в «Мертвых душах», о котором говорил Есенин, это начало шестой главы, которое заканчивается словами: «что пробудило бы прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо, и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О, моя юность! о, моя свежесть!».

Природа у Есенина настолько сливается с человеком, что сама оказывается как бы отражением каких-то человеческих чувств, а человек, в свою очередь, предстаёт как частица природы. Природа для поэта – это и частица его собственной души, и друг, чье настроение совпадает с его думами и переживаниями:

Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льётся с кленов листьев медь

«Каждый шаг словесного образа, - пишет Есенин, - делается так же, как узловая завязь самой природы».

Сам Есенин так объяснял мотивы печали и грустных воспоминаний: «Поэту необходимо чаще думать о смерти, и что, только памятуя о ней, поэт может особенно остро чувствовать жизнь».

Возможно, схожие мысли приходят в голову и сибирскому поэту. Ведь подобный конфликт между жизнью и смертью можно увидеть и в стихотворении Николая Гайдука «Я сегодня юность провожаю» (написано спустя 62 года, в 1983 году), являющемся откликом на произведение Есенина. Оно входит в цикл «Где вы, степи юные, степи голубые?». Но в этом стихотворении мы чувствуем грусть о прошедшей жизни, желание повернуть время вспять, но «за платочком тем не дотянуться» и юность не вернуть.

Когда читаешь строки «Я сегодня юность провожаю», в этом слышишь есенинский голос «увяданья золотом охваченный//Я не буду больше молодым».

В стихах Гайдука «нет праздных восклицаний, за всем этим стоит истинное понимание русской души, живущей то слезами радости, то слезами отчаяния».

Всё хожу-брожу да вспоминаю,

Сколько было песен и огня

Пейзаж у поэта одухотворен самой живительной надеждой. По собственному замечанию Гайдука, «корнями сильна и судьба, и природа».

Оба стихотворения – это монологи поэтов, которые делятся своими самыми сокровенными думами и чувствами с читателем-собеседником, на понимание которого они, естественно, рассчитывают.

Есенинский лирический герой переломный момент своей жизни («Я не буду больше молодым») воспринимает как смену времен года, восхода и заката солнца. Юность ассоциируется с «гулкой ранью», «розовым конем» зари, пробуждением «пламени», биения жизни.

Так, в стихотворении С. А. Есенина "яблонь дым" – цветение деревьев весной, когда все вокруг возрождается к новой жизни. " Яблоня ", " яблоки " – в народной поэзии это символ молодости – " молодильные яблоки ", а " дым " – символ зыбкости, мимолетности, призрачности. В сочетании они означают мимолетность счастья, юности. К этому же значению примыкает и береза – символ весны. "Страна березового ситца " – это " страна " детства, пора самого прекрасного. Недаром Есенин пишет " шляться босиком ", можно провести параллель с выражением " босоногое детство ".

В то же время это весеннее цветение, «свежесть», «буйство» «половодье», сменяющиеся «увяданьем», «холодком», отказом от «желаний», ощущением «тленности», потерями и ожиданием смерти.

Огромное значение в лирике Есенина занимает образ клёна, который часто ассоциируется с лирическим героем:

Оттого что старый клён

Головою на меня похож.

(«Я покинул родимый дом», 1918 г. )

Именно поэтому клён в стихотворении увядает, с него «льётся листьев медь».

И если для природы смена времен года – это надежда на будущую весну, то для лирического героя, сравнивающего себя с цветком, листом, а не со всем мирозданьем, каждая пора жизни единственная.

Оттого вывод предстает особенно глубоким и значимым для характеристики его внутреннего мира:

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть.

К нему «пришло» одухотворение, редчайший дар жизни, осознание, позволившее осмыслить её движение, разнообразие и единство, составляющие основу вечности.

Очарование жизни – это «дым», сон, который лирический герой воспринимает уже «приснившимся». Пробуждение от него знаменует пору зрелости, время подведения итогов.

Лирический герой Николая Гайдука, «в полях, головушку клоня», прощается со своей юностью, в которой было так много «песен и огня». Улетают соловьи за моря, «догорает солнце вдалеке». И если клен - сквозной образ лирики Есенина, то и в поэзии Гайдука он тоже получает жизненную правдивость, художественную убедительность, полноту, яркость и живость:

Клен вослед мне веткой голой машет

Его лирический герой, как и есенинский, отличатся безоглядной искренностью, доверчивой распахнутостью миру, жизни.

Параллелизм человеческого и природного миров необычен в лирике обоих поэтов.

Метафоричность образов - это черта, в первую очередь, художественного стиля Сергея Есенина.

Есенинские метафоры строятся на их взаимопроникновении. Подобно осеннему лесу, герой чувствует себя «увяданья золотом охваченным», его сердце, как земля и заморозки, тронуто «холодком», «половодье чувств» схлынуло, и замолкли звуки его певчих «уст».

Устами героя говорит природа, не жалеющая о белом цвете яблонь, летнем «буйстве» березовой рощи, опадающей «с кленов» листве, не зовущая вернуть то, что «пройдет», не плачущая о тленности мира.

Но и у Николая Гайдука в стихотворении наблюдаются достаточно яркие образы, языковые и смысловые находки. Эпитеты, сравнения, метафоры существуют не сами по себе, ради красоты формы, а для того, чтобы полнее и глубже выразить себя: «горит листочек, догорает, как мечта весёлая моя», «клен вослед мне веткой голой машет», «скоро быть метелице-беде», «напоследок пляшут и смеются// желтые зайчата на воде».

Основная интонация обоих стихотворений совпадает: она исповедальная, доверительная, грустная, прощальная. Высказанные поэтами мысли и выплеснувшиеся, прорвавшиеся наружу чувства захватывают, пленяют и покоряют своей простотой и искренностью. Удивительно и то, что внутреннее движение чувств и мыслей лирических героев поэты выражают при помощи пятистопного хорея с пиррихием. Поражает разнообразие рифм у Есенина: как открытые (“тленно” — “благословенны”), так и закрытые рифмы (“холодком” — “босиком”), женские (“реже” — “свежесть”) и мужские (“дым” — “молодым”), точные (“мне” — “коне”) и неточные (“уст” — “чувств”). У Гайдука в стихотворении больше открытых рифм (“провожаю” — “вспоминаю”, “клоня” — “огня), а неточная только одна (“машет” — “прячут”).

Песенность стихотворения Сергея Есенина несомненна. Музыкальность создается фоническими средствами художественной выразительности. Обрамление составляет ассонансный звук «у» (в первой и последней строчках стихотворения):

Не жалею, не зову, не плачу

Что пришло процвесть и умереть.

Много звуковых повторов гласных и сонорных в разных вариациях: не плачу с белых яблоньзолотом охваченныймолодым

В этой мелодии слышны размышление, внутренний спор (пламень – холодок, молодым – тленны). В ней богатая звуковая палитра (плач, пламень уст, гулкая рань, шуршание листвы), дополненная деталями цветовой изобразительности (белые яблони, золото, пламень, медь). В стихотворении цвет призван усилить зрительное восприятие образа, сделать его более рельефным и выразительным.

Есенин не ограничивается простым воспроизведением красок природы: каждый цвет имеет свой смысл и содержание.

Увяданья золотом охваченный

Поэт довольно часто «одевает» свои художественные образы в золотой цвет, который характеризует самые разные явления, а порой несет основную смысловую нагрузку стихотворения: золотой цвет дают краски осени, часто он переносится на собственную жизнь, на судьбу.

Казалось бы, розовый цвет мало выразителен, промежуточен, несколько разбавлен. И тем более поражает умение Есенина пользоваться этим цветом, придавать ему необыкновенно выразительную силу. Так одно слово «розовый» создает незабываемую картину настроения, изображаемую в строфе:

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне

Так рядом с поэтическими деталями земного мира появляется мифологический, символический образ розового коня. Розовый конь - символ восхода, весны, радости жизни. Но и реальный крестьянский конь на заре становится розовым в лучах восходящего солнца. Суть этого стихотворения - благодарственная песня, благословение всего живого. Цветовая гамма способствует передаче тончайших настроений, придает романтическую одухотворенность, свежесть образам Есенина.

Стихи Гайдука тоже очень мелодичны (поэт - неплохой музыкант и часто исполняет свои стихи под аккомпанемент гитары). По меткому выражению одного из ведущих российских критиков В. Я. Курбатова, для Николая Гайдука характерна «пьянящая музыка простора и слова» Только у него в стихотворении главенствует ассонансный звук «а», который сразу же захватывает читателя в «песенный плен»:

юность провожаю,

И в полях, головушку клоня,

Холодает поле, холодает,

Соловьи умчались за моря

Палитра красок представлена скромнее, чем у рязанского поэта, всего двумя цветами (красным и жёлтым):

Как в рукав платочек красный прячут –

Догорает солнце вдалеке.

Напоследок пляшут и смеются

Желтые зайчата на воде!.

Образ «желтых зайчат» навевает грустное настроение по поводу конца лета, вызывает щемящее чувство, которое связано с цветом осенней умирающей листвы.

Заходящее солнце у Николая Гайдука ассоциируется с красным платком. Стоит заметить, что все оттенки красного (пурпурного) цвета любимы в народном искусстве славян и, как правило, несут позитивную нагрузку. Но здесь красный цвет – цвет жизненной активности играет противоположную роль. С его помощью поэт описывает закат не только солнца, но и человеческой жизни, ведь «за красным платочком» лирическому герою уже не дотянуться.

Таким образом, сопоставляя стихотворения С. А. Есенина «Не жалею, не зову, не плачу» и Н. В. Гайдука «Я сегодня юность провожаю» замечаешь, что они невероятно похожи темой, формой, стихотворной речью и частично символикой, но временной промежуток в человеческую жизнь не может не внести отличие в мировоззрения лирических героев.

Оба поэта, каждый по-своему, передают нам, читателям, вечные ценности красоты, любви, поэтической чуткости, философского примирения с жизнью.

И соглашаешься с мнением поэта Е. Евтушенко, что «Есенин, может быть, самый русский поэт, ибо ничья другая поэзия настолько не происходила из шелеста берез, из мягкого стука дождевых капель о соломенные крыши крестьянских изб, из ржания коней на затуманенных утренних лугах, из побрякивания колокольцев на шеях коров, из покачивания ромашек и васильков, из песен на околицах. Стихи Есенина будто не написаны пером, а выдышаны самой русской природой». А Николай Гайдук, бережно хранящий в своем сердце лучшие традиции русской классической поэзии, пусть вроде и по другому поводу, восклицает: «Только сквозь слезы и можно рассмотреть русские дали осенние!» Вот почему «старается душа поэта сберечь в себе то, что мы утрачиваем год за годом: чистое небо, цветы лазорики, волшебную ключ-траву».