Смертная казнь, растянутая во времени

О времени репрессий, политике беспросветной лжи, глумления и издевательства над человеком я узнала из повестей «Ночевала тучка золотая» А. Приставкина, «Черные камни» А. Жигулина. Когда растроганная, до глубины души возмущенная тем, что пришлось пережить героям произведения, я поделилась своими мыслями с мамой, она спокойно, обыденным голосом сообщила мне, что наша семья, а именно семья моей бабушки тоже была репрессирована, а прадед пережил ужасы лагерей.

То есть ему пришлось пережить весь этот ужас: смерть, унижения, холод, голод, воскрешения, казни, переоценку ценностей, крушение привычных представлений о мире, о человеке, о его возможностях, все, о чем поведали мне книги?

Да. Но только через всё это пришлось пройти твоему прадеду, прабабушке, и ещё пятерым их детям, твоей бабушке и её братьям и сестрам.

Интерес, а лучше сказать боль, поднявшаяся откуда-то из глубин сознания, генетической памяти, души заставила меня заняться поиском материала о своей семье.

Цель данной работы: узнать и восстановить в памяти на примере моей семьи суровое испытание, которое выпало на долю нашего народа в годы сталинских репрессий.

Мне захотелось рассказать всем о моих прадедушке и прабабушке, какими они были, какие испытания легли на их плечи, какую боль пришлось им испытать, как они сумели выстоять и пройти через унижения, тяготы, голод и нечеловеческие условия концлагерей. Никогда раньше в истории человек не оказывался перед лицом столь чудовищных испытаний, тем важнее, я считаю, что мой ровесник в начале своего пути должен узнать опыт сохранения человеческого достоинства вопреки обстоятельствам.

Методы исследования –поиск и изучение литературы и источников по обозначенной теме, опрос и беседы с моими родственниками , анализ полученных материалов.

Прадед, Казаев Аип Биктимерович родился в 1909 году в селе Индерка Сосновоборского района Пензенской области в крестьянской семье. У семьи был надел земли, они держали скот, жили большой, дружной семьей. Школ тогда не было, по пятницам дети ходили в мечеть, где обучались арабскому языку и письму. В 1933 году прадед женился на Айнетдиновой Мархабе Абдулловне. Жизнь была тяжёлой, голодные годы. И прадед, и прабабушка работали в колхозе. В семье стали рождаться дети, с ними нянчиться было некогда, надо было работать, выполнять планы правительства и государства. К началу Великой Отечественной войны в семье было пятеро детей. Прадед ушел на войну в первых числах августа 1941 года, прабабушка провожала его до пересыльного пункта в городе Инза Ульяновской области. Дети оставались с бабушкой. Когда она вернулась, новое горе постигло семью: трехмесячный Равиль, казалось, ждал только её возвращения, чтобы попрощаться со всеми навсегда. Но предаваться горю было не время, в это время в стране погибали тысячами, прадеду о смерти малыша прабабушка не сообщала, чтобы его не огорчать.

В это время домой приходили с опозданием на несколько месяцев солдатские письма. Это — простые письма, «треугольнички» со штемпелем полевой почты. Эти весточки с фронта, написанные моим дедушкой в блиндажах и окопах на передовой, между боями и атаками, предельно просты и правдивы.

23. 01. 42 г. Дорогая Мярхаба!

Шлю тебе горячий фронтовой привет! Я жив, здоров, живу по-старому, по-военному. Здоровье хорошее, настроение замечательное.

Моя родная, не беспокойся! Питаюсь я отлично, ты не думай! У нас все есть: и хлеб, и масло, и мясо. Каждый день суп с мясом и картошка или каша на второе. Теперь у нас есть своя ротная кухня, очень хорошая.

Пока стоим на месте, но это отдых непродолжительный, не сегодня-завтра пойдем снова вперед, воевать, так как на нашем участке фронта немец везде отступает. Не волнуйся только за меня!

Дорогая! Как дети? Как твое здоровье? Что нового у нас? Какая стоит погода? А у нас ударили морозы, градусов так тридцать пять! А то было тепло. Ладно, хоть нам валенки выдали, теплые.

Ты не беспокойся за меня!

Это было письмо, после которого целых два года с лишним не было никаких вестей от деда. Дети напрасно ждали почтальона, свернувшего на их улицу.

Но бабушка успокаивала детей, что всё хорошо, просто деду некогда писать, ведь идет война.

Как потом рассказывал дед, это было время напряженных сражений в районе Керченского полуострова. Часть личного состава не успела переправиться на Таманский полуостров. Чудом, избежав пленения, в керченских катакомбах они продолжали борьбу в партизанских отрядах.

Вот что про этот период написано в учебниках истории:

«Весной 1942 года Советские Вооруженные Силы вновь оказались на пороге суровых испытаний. Район Харькова и Керченский полуостров стали в это время центрами, где развернулись наиболее напряженные сражения.

Советское командование вынуждено было принять решение об эвакуации войск с Керченского полуострова. В период с 24 по 21 мая они переправлялись через Керченский пролив на Таманский полуостров и на косу Чушка. Переправа была чрезвычайно тяжелой. Войска несли потери от вражеской авиации как в пунктах посадки и высадки, так и при переходе через пролив. Часть личного состава соединений и частей Крымского фронта, которая не успела переправиться на Таманский полуостров, была вынуждена остаться в Крыму. Из числа воинов, избежавших пленения, были организованы партизанские отряды в керченских каменоломнях, которые продолжали героическую борьбу с немецко - фашистскими захватчиками до весны 1944 года, когда Крым был полностью освобожден от врага ».

После освобождения, истощенный, раненый, дед попадает в госпиталь, откуда выходит инвалидом Ш группы. Не было предела радости в семье, когда пришла весточка о том, что дед жив, пусть и ранен и правая рука не действует. Бабушка тогда испекла блины из измельченной лебеды и кашки клевера (муки давно не было)в честь праздника, несмотря на горечь, какими они казались вкусными, такого лакомства они давно не ели, вспоминает брат моей бабушки, Ахмет Казаев.

Война — это страшное бедствие, все рассказы, которые мы сейчас читаем, — это очень отдаленное представление о ней. Никто из нас даже не может себе представить, что это такое. Только те, которые прошли войну, могут определенно сказать: «Война — страшное бедствие».

В бою всегда много без вести пропавших. Бой — это огромное столпотворение народа, шум, дым, огонь. После боя немало убитых и раненых.

Второпях посланные похоронные часто не точны или попадают не по адресу. Некоторые семьи получали по несколько раз похоронные, а, оказывалось, что воин жив или похоронен совсем в другом месте. Война продолжается, деда направляют работать на Челябинском военном заводе, где он и услышал весть об окончании войны. Семья его встретила лишь в апреле 1946 года.

Казалось, все беды позади. Война кончилась. Жизнь налаживается. Прадед работает пастухом, родилась моя бабушка Марьям. Все счастливы, урожай на зиму собран, есть скотина, куры, гуси, так что зимой голодать не придётся.

Если бы 30 октября 1948 года прадед вечером пришёл с работы , семья вместе поужинала, стали играть с маленькой Марьям, ей было 9 месяцев, она училась выговаривать первые слова, было очень смешно, но внезапно семейную радость прервали.

В дом вошел милиционер, за ним бухгалтер. Стали делать обыск, но ничего не нашли. Прадеда забрали, отвезли сначала в Сосновоборск, оттуда в Пензу. В эти дни по селу прокатилась волна обысков и арестов. За что забрали деда, никто не знал. Люди перестали общаться друг с другом. Следствие шло месяц, было вызвано 35 свидетелей из Индерки и один из соседнего села Р-Труева. Свидетели были сильно напуганы и не знали, зачем их вызвали. Секретарь сельского совета Салькаев Исхак Арифович и Бадерин Григорий Николаевич, как потом выяснилось под нажимом властей, сознались, что Казаев Аип плохо отзывался о Советской власти.

Военным трибуналом Куйбышевского Военного округа дед был осужден по 58 статье Уголовного кодекса РСФСР высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества.

Поскольку в семье был маленький ребёнок, моя бабушка Марьям, и прабабушка Мярхаба была беременна, суд пересмотрел решение, наказание было смягчено. Деда лишили свободы на 25 лет и конфисковали все имущество.

Итак, 58 статья Уголовного розыска РСФСР того времени гласит:

«Контрреволюционные преступления.

Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов и избранных ими, на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик, рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции».

58 статья. Часть 8.

«Совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов ,хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации. »

Кто же я?

Внучка героя войны, самоотверженно воевавшего в составе партизанских отрядов на Керченском полуострове, работавшего, не жалея сил и здоровья, на военном заводе в Челябинске?

Или внучка ( страшно сказать!) террориста?!

Какой же террористический акт совершил мой прадед?

Что такого ужасного он совершил?

Увы, на этот вопрос никто из взрослых мне не дал ответа. И не только, оказывается, мне.

Этот вопрос мучил прадеда долгими днями и ночами в тёмной, грязной, зловонной камере. Рядом такие же, как и он: осужденные, которые ломают себе головы над причиной своего ареста. А судебный процесс постоянно откладывается, пока, наконец, изнеможение не заставляет признать какую-то вину.

Этот же вопрос мучает прабабушку, которая столько выдержала в своей жизни: страх и унижения в 20-е годы (семья прабабушки жила зажиточно, у них была своя лавка, которую отобрали), неизвестность во время войны, когда долгих два с половиной года от мужа не было никаких известий, а в треуголку со словами: «Без вести пропал» разум отказывался верить, тяготы жизни, ведь надо было кормить детей в голодные и тяжелые годы. И вот теперь

Жена врага народа? Её Аип, добрый, трудолюбивый, нежный, заботливый, враг народа? А где найти сил, чтобы жить дальше? Как объяснить детям, что их отец не виноват, как утешить сыновей Хайдара и Ахмета, которые подрались на улице с мальчишками, обзывавшими их врагами народа, и плакали, утирая слезы вперемешку с кровью из носа? Чем кормить семью, ведь забрали все, что можно было забрать: и скот, и хлеб, и деньги, остались только голые полати, 4 детей, Марьям всего 10 месяцев, а в декабре ещё предстояли роды пятого ребёнка?

За что забрали отца?

Наш отец не враг народа!

Дети были в этом убеждены, пусть мало кому с ними на улице разрешали играть, а испуганные мамы оттаскивали своих детей и шлепками объясняли, что с этими детьми нельзя общаться.

Первыми словами маленькой Марьям были ни мама и папа, как у других детей в её возрасте, а: «Пусть покарает Аллах тех, кто осудил папу». Почему не хотят, не дают им вступить в комсомольскую организацию, заставляют отказаться от отца?

Как можно отказаться от человека, кто тебя породил, любит, и ты его любишь, от своей крови, от своих корней? Ведь это не то же ли самое, что отказаться от родины?

Никто ни дал ответа на эти вопросы, и некому было их задавать.

Прадед был в лагере, бабушка родила 5 ребёнка , девочку Сару. Вынуждена была работать вместе с мужчинами в колхозе, складывали сено в скирды, взрослые дети учились в школе, летом работали рядом с матерью, было трудно, в доме было два окна, на которые сажали маленьких Сару и Марьям, оставляли рядом мякиш хлеба и уходили в поле, иногда с ними оставалась дочь Сания.

Таких семей в Индерке было не одна, «врагов народа» становилось всё больше и больше, поэтому не так было стыдно, как поначалу.

А что касается жизни осужденного деда, то она была ещё более уродлива и ужасна, чем в школьных учебниках, трудах историков, ещё более бесчеловечна, чем я познакомилась в художественных произведениях. В лагерях была целая система истребления, физического и нравственного уничтожения человека, осужденного по 58-й статье.

На основе анализа воспоминаний прадеда были сделаны следующие выводы:

-в отношении политических заключенных руководство советской власти грубо нарушало как конституционные права граждан, многие статьи норм международного права, так и общечеловеческие, нравственные нормы.

Условия жизни и труда в концлагерях были бесчеловечными: жизнь впроголодь в антисанитарных условиях, жестокость со стороны охраны, унизительное обращение, состояние постоянного страха, когда человек перестает вообще чего-либо чувствовать, по словам прадеда: «Растянутая во времени смертная казнь».

-в любой ситуации, какой бы она трудной, бесчеловечной не была, у человека есть нравственный выбор: и в нечеловеческих условиях можно остаться людьми.

Власти постарались изолировать людей, которых считали «опасными для общества». В их число попали бывшие военнопленные, вернувшиеся из фашистских лагерей на Родину(2,4млн человек), и несколько миллионов репатриантов. Понятно, чего опасался бывший Верховный главнокомандующий. Рассказы этих людей об обстоятельствах военных лет вновь восстановили бы в памяти народа трагические события начального периода войны, подтолкнули бы к осуждению в обществе причин и виновников отступления Красной армии и оккупации огромных территорий страны. Всего с 1930 года по 1953 год в бараках лагерей и колоний побывало около 18 миллионов человек, среди которых пятая часть была осуждена по политическим мотивам. 786 тысяч из них были приговорены к расстрелу.

В жизни всё кончается: и плохое, и хорошее.

Пришли вести о том, что умер Сталин. Вместе с вестью появились признаки политической оттепели.

5 октября 1954 года с прадеда была снята судимость, как он потом рассказывал, ему помог его однополчанин, с которым они воевали в керченских каменоломнях. Дело его было пересмотрено. Военный трибунал Приволжского Военного округа от 14 сентября 1954 года снизил срок со снятием судимости.

Прадед вернулся домой. Бабушке Марьям было 6, а её сестре Саре 5 лет, именно столько не было его дома, многое изменилось. Маленькие дети не признавали его, долгое время не называли папой. Жизнь постепенно наладилась, сыновья были совсем взрослыми.

Построили новый дом. Сам прадед говорил, что со стороны властей особого ущемления своих прав не замечал. Также не было поощрений, ни наград. Так он жил в годы Н. С. Хрущева и в годы Л. И. Брежнева, хотя исправно работал в колхозе. В течение всего этого времени до середины 1990 года государственная политика в отношении репрессированных мало менялась.

Пережитое не могло не сказаться на здоровье прабабушки, она умерла очень рано, всего-то ей было 50 лет. Не увидела она и того, как вышла замуж моя бабушка, а затем её сестры Сара и Галия. Из 11родившихся внуков, повезло только Рашиду, сыну старшей дочери Сании, только его она успела понянчить. Остальные гордятся этой сильной, остроумной, веселой женщиной из рассказов своих матерей.

Затем я познакомилась с документами о том, что все члены моей семьи: прадед, прабабушка и пятеро их детей признаны пострадавшими от политических репрессий и реабилитированы.

Это не простые документы. Каждый раз, прикасаясь к этим справкам, бабушка плачет, она говорит, что это оправдание нашей семьи в глазах других людей.

Но в чем оправдываться, если не было никакой вины? Всего несколько сухих официальных фраз: «Необоснованно репрессированного по политическим мотивам». Необоснованно, а как вернуться в то время и объяснить отчаявшейся прабабушке, её детям, что никто не виноват, просто время было такое.

Что сказать истерзанным душам тысячи осужденных?

Как легко обвинять во всех человеческих грехах время. Время неодушевленная категория и ответственности нести не может. А кто понесёт ответственность за все преступления, направленные против человека?

Власть? История?

И хотя власть признала вину перед своими репрессированными, государственных программ по оказанию им помощи не создано.

Но ведь власть – это люди. Историю вершат тоже люди.

Хотелось бы, чтобы наше государство было более сильным и гуманным и действительно относилось бы к каждому человеку как к главной ценности, как это записано во второй статье Конституции Российской Федерации.

В своей работе я впервые использовала семейный архив Казаевых и описала своих родственников не просто как членов семьи, а как участников исторических событий. Поэтому можно утверждать, что работа носит научно-исследовательский характер. Материалы данного исследования можно использовать на уроках истории в качестве дополнительного материала, на факультативных занятиях, а также во внеклассной работе.

Судьба моей семьи: моих прадеда и прабабушки - урок для политиков и пример для всех нас. Пример стойкости и силы характера. Пример того, что в любой ситуации можно оставаться Человеком. Все мы с интересом смотрим фильмы, читаем книги о Великой Отечественной, забывая порой о том, что рядом с нами живут самые настоящие, не вымышленные участники тех событий. Мы не всегда осознаем, что пятьдесят с лишним лет назад эти седые, солидные люди с орденами и медалями были молодые так же, как нынешние старшеклассники.

Что же помогло им, таким юным, не обученным военному искусству, выдержать все испытания? Я бы ответила так: свойственная им высокая нравственность, духовность, чистота помыслов — вот что заставило этих ребят в 20 лет думать не о смерти.

После того, как я узнала о моей семье, я по другому стала относиться ко многому в жизни, многое пересмотрела. Мое поколение обвиняют в цинизме, нигилизме, а нравственные истины подвергаются переоценке. В последние годы к нам вернулась столь необходимая каждому человеку память. Я думаю, каждому из нас, только вступающему во взрослую жизнь, так важно встретиться лицом к лицу со своим прошлым, с историей своей семьи, в упор разглядеть жизнь своих предков, сравнить с самим собой и почувствовать их переживания. Сколько детских судеб и недетского горя проходит перед нами в личной семейной памяти, и какая великая сила духа, героизма вопреки всему светлого, чистого ощущения мира, любви и добра открывается в характере родного человека, с которым общаешься каждый день. Герои, сильные духом люди, на которых хочется равняться, походить, не на страницах художественных произведений, а, оказывается, гораздо ближе.