Судьба эвакуированных евреев в станице Новодеревянковской Краснодарского края

Я очень интересуюсь историей войн. Узнав случайно, что моя соседка, Савченко И я Владиславовна, пережила во время Великой отечественной войны немецкую оккупацию в станице Новодеревянковской, я стал просить ее рассказать мне подробности. Слушая ее рассказ о том, что ей пришлось пережить во время оккупации, я узнал, что в ее станице расстреляли людей, только за то, что они были евреи. Причем расстреливали целыми семьями, в том числе и детей младше меня. Я был настолько потрясен бессмысленностью подобной казни и ее жестокостью, что мне захотелось узнать как можно больше подробностей об этом событии. Поиск информации об этой истории и стал предметом моего исследования.

Из бесчисленного количества маленьких историй каждого отдельного человека складывается история нации, страны, края, города. Человек, исследующий историю жизни отдельных людей, осознает эту связь с историей, в чем и заключается актуальность подобных исследований. Мне было очень приятно, когда одна из пожилых женщин искренне удивилась: «А я-то думала, что прошлое уже никому не нужно». Нужно! Не зная его, мы не сможем жить в будущем.

Чтобы узнать, все подробности о расстреле евреев, мы с мамой, Татьяной Евгеньевной, папой, Сергеем Николаевичем и Селезневой Ольгой Александровной выехали в станицу Новодеревянковскую. Племянница Савченко Ии Владиславовны, Смоляр Алла Михайловна помогла нам найти тех людей, которые смогли рассказать нам о событиях немецкой оккупации в станице. Очень помогла нам в нашей работе информация, которую предоставил нам местный историк-краевед Дейневич Александр Васильевич. У него сохранилась статья в газете за 1959 г. и он показал нам список расстрелянных евреев, который нашел в архивном отделе Каневского района, в фонде Новоминского райсполкома (фонд 109, опись 1, единица хранения 2). Александр Васильевич сообщил нам, что было 4 варианта этого списка, в фонде Новоминского райсполкома 3 и 4 варианты, а 1 и 2 были отправлены в Государственный архив Краснодарского края. В этом архиве я вместе с Ольгой Александровной в документах комиссии по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками (фонд р – 897, опись 1, дело № 2, том 2) нашли акты о злодеяниях, совершенных на территории станицы Новодеревянковской в 1942 – 1943 гг. Из четырех актов, вторым был тот самый, который рассказал нам о страшном событии произошедшем в ноябре 1942 г. На четырех пожелтевших от времени тетрадных листах красивым каллиграфическим почерком рассказывается, как произошел расстрел людей, и приводится список расстрелянных евреев с указанием их родства (акт, переписанный слово в слово и набранный на компьютере, приводится в приложении).

История расстрела евреев

Большим зеленым садом на берегах неспешной речки Албаши раскинулась станица Новодеревянковская, в 31 км от станицы Каневской, райцентраКаневского района Краснодарского края.

Когда 22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война, Савченко Ии Владиславовне было 14 лет, и она только закончила 6 класс. Более двух тысяч жителей станицы ушли на фронт, а остальные жители трудились в колхозах, собирая урожай. Их жизнь была подчинена единой цели: «Все – для фронта! Все – для победы!». Несмотря на то, что на фронт были отправлены трактора, машины, лошади с повозками, уже к концу июля 1941 г. в основном была закончена уборка колосовых в колхозах. В полевых работах участвовало все население станицы от школьников до стариков.

В конце 1941 г. в станицу прибыли из Молдавии эвакуированные граждане, в основном евреи, которых разместили по колхозам «Красная звезда», «Верный путь», «Правда», «Новый восход», «Заветы Ильича», «Ротфронт». Колхозы распределили их по квартирам своих работников. Родители Ии работали в колхозе «Ротфронт» и от этого колхоза в семью Савченко пришла еврейка Соня с грудной девочкой.

В первой половине 1942 г. немецкие войска, стремясь захватить хлеб и нефтяные богатства нашей страны, одновременно с наступлением на Сталинград, развернули бои, стремясь отрезать от центральной части страны Кавказ.

Летом 1942 года война пришла на Кубань. Станица Новодеревянковская была подвергнута бомбежкам. Отец Ии, Савченко Владислав Федорович, ушел в партизанский отряд «За Родину», а Ию с мамой, Савченко Евдокией Кузьминичной отправил эвакуироваться вместе с нашей отступающей армией. Как вспоминает Ия Владиславовна «папа настоял, чтобы с нами поехала и Соня. Ехали мы в направлении к Майкопу, затем из Майкопа надо было уйти в горы по направлению к реке Белой. Немцы постоянно, из пулеметов с самолетов, сменяя друг друга, стреляли по эвакуированным. Было очень страшно и поэтому мы перед Майкопом шли по полям подсолнечника и кукурузы. А когда подошли к городу, решили в кукурузном поле переночевать и утром в Майкоп войти. Сидим ночью в кукурузном поле, слышим звуки, мы сначала решили, что это урожай собирают, а потом поняли, что это немцы город взяли. Очень стремительно они в город вошли. Куда нам деваться? Пошли в сторону станицы Навагинской и недалеко от Майкопа увидели кем-то брошенный домик. Он находился около совхоза, на дороге между Майкопом и совхозом, название я не помню, помню только, что выращивали там помидоры. Вот за этими помидорами немцы из Майкопа и приезжали. Наткнулись на наш домик и наши солдаты, которые попали в окружение и пробивались к своим войскам. Мы солдат водой напоили, отдохнули они и дальше пошли. С солдатами постоянно общалась Соня, и если бы не годовалый ребенок, она ушла бы с ними, очень ей хотелось самой с немцами повоевать. Немцы, которые за помидорами приезжали, говорили нам, что Москва «капут», Ленинград «капут», а скоро и всей России «капут», а потом всему миру «капут». Однако шофер, который возил немцев, сказал нам «не слушайте их, ничего не капут, мы никогда не победим. А вы домой езжайте». Голодно нам в этом домике стало жить, помидоры с совхоза немцы увезли, на полях ничего не осталось, и мы решили возвращаться домой, хотя и не представляли, что нас там ждет. Поймали двух лошадей (их очень много голодных бродило по полям, многие погибали от голода и жары), подобрали румынскую скрипучую повозку и поехали домой. Путь тяжелый был, старались поселение объезжать, питались тем, что на полях оставалось. Голодно было».

А в это время, уже 5 августа 1942 года станица Новодеревянковская была оккупирована румынскими воинскими подразделениями из 5-й кавалерийской дивизии. Оккупанты сформировали свои органы управления, назначили старосту станицы. Военным комендантом Новоминского района был назначен капитан Креммер, сельскохозяйственным комендантом капитан Герман Шульт. Начальником Новодеревянковской полиции, а в конце сентября 1942 года и начальником полиции всего Новоминского района стал Чернега Иван Афанасьевич, который прибыл в станицу Новодеревянковскую в 1941 году вместе с другими гражданами, эвакуированными из Молдавии. Его назначили механиком в Новодеревянковскую МТС, а когда пришли немцы, он в совершенстве знающий немецкий и румынский языки, сам предложил им свои услуги.

Оставшиеся в станице жители продолжали работать в колхозах, которые не были распущены. Колхозная земля, МТС объявлялись собственностью немецкого государства, а зерно с полей, которое собирали станичники, планировалось вывозить в Германию. Школы были закрыты. Стремясь завоевать доверие населения, оккупационные власти открыли в здании ДСК церковь.

Как мы узнали из пожелтевших от времени тетрадных листов акта в сентябре – октябре 1942 г. в станице разворачиваются страшные события. В сентябре всем евреем, коммунистам, комсомольцам, партизанам и советским активистам было дано указание явиться на регистрацию. «За не явку грозили расстрелом. После регистрации в первых числах октября месяца 1942 года, Распоряжением районного коменданта Креммера, через местную полицию, всем еврейским семьям, наложили на рукава белые повязки с красными звездами, и держали под надзором полицейских. За снятие повязки грозили расстрелом.

Всех евреев мобилизовали ежедневно на работу, их заставляли чистить улицы и рыть траншеи. Траншей рыли в северной окраине станицы Ново-Деревянковской, возле Машино-Тракторной станции, глубиной в 2 метра, длина 10 метров, ширина 6 метров. В ночь с 23 по 24 октября 1942 года, группа гестаповцев во главе с Фельфебелем Кемфлером участием немецкой полицией, произвели арест всех еврейских семей. Было арестовано десять семей, в том числе мужчины, женщины, дети. 37 человек заперли их всех в здании – Ново-Деревянковской Средней школе, взяли в них все вещи, ценности и продукты питания».

«Кроме этого в ночь 23 под 24 октября 1942 года они же арестовали: 1) коммуниста – бывшего пропагандиста Ново-Минского РКВКП(б) – Гаврилова Алексея Увсеевича, 1909 года рождения. 2) Бывший секретарь Ново-Деревянковского сельского Исполкома, безпартийного активиста – Коваленко Михаила Ивановича 1900 года рождения. 3) Партизан гражданской войны беспартийный большевик – Калай Михаил Иванович, 1881 года рождения. 4) Партизан гражданской войны, беспартийный большевик – Воробьев Стафан Василевич, 1895 года, которых заключили под стражу в местной полиции. А днем 24 октября 1942 года всех их вместе с еврейскими семьями, вывезли на северную окраину станицы Ново-Деревянковской, к вырытой траншеи, догола раздели, заставили живыми влезть в траншей и разстреляли там – всего сорок один человек советских граждан».

Из газеты мы узнали, что расстреляли евреев наши предатели, начальник полиции Новоминского района Чернега Иван Афанасьевич и его помощник Антоненко Федор Анисимович. В газете «Заря коммунизма» сообщатся, что «по приказу Чернеги полицейские арестовали евреев, их сутки продержали в подвале, не давая пищи и воды, а затем вывезли на двух подводах за станицу и недалеко от усадьбы машинно-тракторной станции, на окраине станицы, возле небольшого станичного кладбища расстреляли». Да и сам Чернега на суде признался в расстреле евреев. Он ушел вместе с румынскими войсками и оказался на территории Румынской Народной Республики в селе Янка, района Филимон Сырбу, Галацкой области, устроившись механиком на мельнице «7 ноября». Здесь его разоблачили органы Румынской Народной Республики, арестовали и в апреле 1959 года передали в руки советского правосудия. Его помощник, Антоненко Федор Анисимович, после разгрома Германии сдался советским войскам, но свои преступления скрыл. В 1947 году он был судим за попытку убийства своей жены. Отбыв наказание, он поселился в Иркутской области где его, как палача, разоблачили, арестовали и судили. Судебный процесс над ними проходил в 1959 г. в станице Ново-Минской, на котором судебная коллегия Краснодарского краевого суда под председательством тов. Дегтярева, рассмотрела их дело. Они оба добровольно поступили на службу в карательные органы оккупантов, организовывали расстрелы ни в чем невинных женщин, стариков, детей, боролись против советских партизан и разведчиков. Обо всем, что они творили на временно оккупированной немецко-фашистскими войсками территории, Чернега и Антоненко рассказали на суде. Их показания подтвердили также свидетели, бывшие полицейские и жандармы Гудзь, Локоть, Ермаков, Балковой, Войтех, Охрименко, Заика (отсидевшие уже 10 лет), а также ряд граждан, которые в годы войны были партизанами. Виновность Чернеги и Антоненко была доказана актами Чрезвычайных комиссий по расследованию зверств немецко-фашистских оккупантов и судебная коллегия краевого суда вынесла им приговор, осудив Чернегу и Антоненко к расстрелу.

Однако в акте, который мы нашли в Государственном архиве Краснодарского края сообщается, что вся ответственность за совершенные злодеяния над советскими гражданами, в том числе и за расстрел евреев лежит на немецком военном районном коменданте, капитане Кремере и старшим группой солдат гестаповцев, федфебеле Кемфлер (см. акт в приложении). А вот Ия Владиславовна утверждает, да и в газетах подтверждается, что немцев в станице не было, Новодеревянковская была занята румынскими войсками. В ночь с 3 на 4 февраля 1943 года станицу Новодеревянковскую освободили наши войска: 1157 полк 351-й стрелковой дивизии 58-й армии. Акт составлен был 12 декабря 1943 г. , то есть прошло не так много времени, что бы люди могли перепутать румын с немцами. Тем более, что составляли этот акт люди местные. Председатель комиссии Саприкин Александр Федорович и один из членов комиссии – Тараканов Матвей Николаевич воевали в партизанском отряде «За родину». После войны Саприкин был председателем Новоминского райисполкома, а Тараканов – первым секретарем Новоминского ВКП (б). Но, наверное, прав был Дейневич Александр Васильевич, который объяснил это противоречие, сказав: «На немцев все списывали».

Независимо от того, кто расстрелял людей, очевидцы этого события рассказывают, что людей группами по четыре человека подводили к вырытой яме, заставляли их раздеваться и лезть туда. Стреляли в людей из автоматов, винтовок и пистолетов. Тех, кто отказывался выполнять приказания, расстреливали рядом с ямой. Ни мольбы, ни слезы матерей, ни плач детей – ничто не остановило палачей. Сам Чернега на суде признался: «Когда арестованные были раздеты, то по моему приказанию полицейские загнали их в яму и после этого стали расстреливать. Я лично расстреливал загнанных в яму людей из автомата». Через несколько минут к яме, где находились трупы убитых, подвели и расстреляли советских активистов: Воробьева С. В. , Калай М. И. , Гаврилова и Коваленко М. И.. Яму закидали землей и, по словам станичников «земля в этом месте долго шевелилась». Бурлак Евгений Александрович рассказал нам, что один из станичников спрятался в тракторе на окраине Машинотракторной станции и все видел и слышал.

Подъезжая к станице Новодеревянковской, «мы не знали, что делать. Мы очень к Соне привязались, такая хорошая женщина с хорошим характером и ко мне она очень привязалась. Но мы боялись за жизнь Сони, так как ее могли расстрелять, так же, как и других евреев. А очень хотелось как-то ее спасти. И тогда мама решила увезти ее к другу папы (к куму, как он его называл). Как зовут кума, я не помню, знаю только, что он жил на лимане и мама ходила к нему за рыбой. Там Соня и жила до тех пор, пока Кубань не освободили наши войска. А мы с мамой, когда вернулись, то очень боялись расспросов станичников по поводу женщины, которая у нас жила. Но нам и Сони повезло, на следующий день, после того как Соня ушла от нас, а мы уже поселились обратно в наш дом, мимо дома проезжала женщина на повозке с маленькой девочкой, а повозку вез мальчик возраста как я – Дмитрий Захаров. Они остановились, и женщина попросила меня воды принести, попить. Я забежала домой, а мама спрашивает: «Что она хочет?», я ответила: «Воды», а мама говорит: «Ну, веди ее сюда». Я пригласила в дом женщину, а ей идти некуда, они с Донбасса эвакуировались и попали на оккупационную территорию. Ну и осталась она у нас. Мы ее вроде как за ту женщину, которая у нас жила выдали, хотя женщина не была еврейкой, но так мы и запутали наших соседей. Только, к сожалению, не могу вспомнить, как звали эту женщину, помню только фамилию – Захарова. Жила она у нас до освобождения Донбасса, а потом уехала домой».

Получается, что хоть две еврейские жизни, но были спасены, только к сожалению доказать это мы не можем. Ия Владиславовна не может вспомнить имя кума и его место жительство. В Государственном Краевом архиве мы попытались найти архивы колхозов станицы Новодеревянковской, надеясь, что в документах хоть будет указано место, из которого приехали евреи и их расселение по квартирам станичников. Однако нам сообщили, что никаких документов до 1943 г. в архиве нет. Дейневич Александр Васильевич утверждает, что перед наступлением немецких войск, был приказ уничтожить все документы, даже газеты. Просто повезло, что в списке расстрелянных евреев, который он нашел в архивном отделе Каневского района, в фонде Новоминского райсполкома (фонд 109, опись 1, единица хранения 2) напротив каждой фамилии сообщается название колхоза, где они были размещены. Однако название колхоза «Ротфронт» в этом списке нет, и получается, что этот колхоз получил только Соню с грудным ребенком, которые остались живы.

Но если немцев не было в станице, неужели нельзя было спасти жизни других евреев. Что сделали плохого евреи нашим русским полицаям? Ведь расстреливали не только взрослых, но и тех, кому и годика не было. Сам Чернега на суде признался: «Люди сами писали в полицию, анонимки приходили. Обижались, что мы никаких мер против евреев не принимаем». Но я думаю, что он просто хотел себя оправдать, ведь, работая на фашистскую систему, поступить по-другому он не мог.

История перезахоронения евреев

В центральном парке станицы Новодеревянковской был поставлен памятник погибшим в годы Великой Отечественной войны станичникам. Имена 715 погибших защитников занесены на плиты мемориала. Вот к этому памятнику и было принято решение Новодеревянковским Сельским Советом в 1968 г. перезахоронить расстрелянных евреев. Как объяснил нам Дейневич, в 1965-м, в год двадцатилетнего юбилея победы советских войск, праздник 9 мая был восстановлен в правах как общенародный праздник, и на волне патриотизма празднования 9 мая, было принято решение о перезахоронении евреев. Была сформирована комиссия во главе с Дубовым Евгением Лаврентьевичем, который являлся главным врачом местной больницы.

Мы нашли одного из членов этой комиссии, Бурлака Евгения Александровича, который и рассказал нам о раскопках: «Начали бульдозером. Первый слой земли сняли, а потом лопатами работали. Первым откопали большие кости, которые видимо, принадлежали высокому человеку. Говорят, что среди евреев был врач большого роста, которому немцы пообещали, что оставят в живых при условии, что он яму забросает. А когда он забросал много, его и расстреляли. Так и получилось, что его кости лежали первыми, а потом через около 2 метров все остальные. Все кости сложили в четыре гроба. Вместе с костями находили игрушки, гребешки, обувь взрослую и детскую, даже пинетки. Сначала шла земля, а потом глина. Когда подчищали дно, то находили пули, которые повтыкались в глину, и мы их насобирали несколько пригоршней. Переносом гробов в парк руководил военнослужащий Гармаш Иван Кузьмич. Мы сделали металлические носилки (их потом еще долгое время использовали на кладбище) и на носилках отнесли в парк, где была вырыта яма. Низ ямы был выложен кирпичным фундаментом, на дно мы положили гробы, сверху доски и засыпали землей. Получился как склеп».

Мы выехали с Бурлаком на место расстрела евреев, и он нашел окраину кладбища и, ориентируясь от старого креста бывшего кладбища, показал нам то место, где были расстреляны и закопаны 41 человек. Станичники на месте расстрела евреев поставили цементный крест с надписью «Жертвам немецких захватчиков».

Затем мы поехали к памятнику погибшим в годы Великой Отечественной войны станичникам. На плитах мемориала мы нашли фамилии станичников, расстрелянных вместе с евреями: Гаврилова А. Е. , Воробьева С. В., Коваленко М. И. , Калай М. И. Но, сколько мы не вчитывались в надписи на плитах, никак не могли найти где же захоронены евреи. Если бы с нами не было Бурлака, мы сами так и не нашли бы. Евгений Александрович показал нам место перезахоронения евреев, и что нас сильно поразило: в земле лежат евреи, а сверху плиты с фамилиями погибших станичников и никакого напоминания о том страшном событии, которое произошло 24 ноября 1942 г.

Все дальше уходят от нас страшные годы Великой Отечественной войны. Многие эпизоды стираются в памяти, но ведь эту память надо сохранять, чтобы в будущем подобного не повторилось. Эту память помогают сохранять Книги памяти, мемориальные доски, обелиски, памятники погибшим в Великой Отечественной войне. Так, в книге памяти в 9 томе в разделе «Жертвы фашистов» приводится список всех расстрелянных 24 ноября 1942 г..

Но недостаточно мы делаем для сохранения памяти. Какое хорошее желание было: сохранить память о расстрелянных евреев, перезахоронив их вместе с другими погибшими станичниками к памятнику погибшим в годы Великой Отечественной войны в центре Новодеревянковской, и не было доведено до конца. Так и получается, что бедных евреев при жизни преследовали и уничтожали, и после смерти они оказались изгоями. Как объяснил Дейневич «не хватило денег на плиту». Нет денег и на открытие музея станицы. Он был в СОШ № 44 им. Ф. А. Щедрина, но его закрыли из-за того, что не хватает кабинетов под учебные занятия. Глава Новодеревянковского Сельского совета Валерий Васильевич Дворовой поручил Дейневичу заняться открытием музея в доме культуры, и Александр Васильевич с болью в горле говорит о том, что 50 тыс. рублей истратили на салют, празднуя день станицы, а денег на музей не выделяют. Он сам покупает бумагу, за свой счет оформляет документы на открытие музея.

Честно говоря, страшно то, что люди не пытаются сохранить память. Зачастую бездействие может быть приравнено к противозаконным действиям. Многое в этом мире происходит с нашего молчаливого согласия, а где гарантия, что завтра по любой нации, в том числе и нашей, не пройдутся таким же кованым сапогом, такие же нелюди? Я считаю, что в данном случае равнодушие станичников – это не меньшее преступление, чем убийство людей 24 ноября 1942 г. Ведь какую боль и страдание выдержал эти бедные люди, подверженные преследованиям и гонениям, и похороненными заживо. Неужели эти люди не удостоены большего хотя бы после смерти, чем просто лежать в безымянной братской могиле? Надеюсь, что написанием своей работы и поднятием такой актуальной темы, как необоснованное и необдуманное стремление немцев уничтожить целую нацию я не только очередной раз осветил весь ужас тех событий, но и помог людям осознать, то преступление, которое они совершают своим равнодушием и бездействием сейчас по отношению к невинно убиенным. Наверняка немецкие солдаты, офицеры, русские полицаи находили объяснения своим действиям, прикрываясь красивыми лозунгами «За чистоту Арийской нации», но разве может быть оправдана такая жестокость к людям, какими-либо лозунгами? Разве, что-то может искупить этот грех целой немецкой нации «Истинных Арийцев» перед другой нацией еврейской? Разве не рожала ли их мать и разве не имели они таких же маленьких деток, там у себя на родине? Желая исправить несправедливо забытую память о расстрелянных евреях, мы заказали табличку, которую хотим прикрутить на первую мемориальную плиту памятника в том месте, где захоронены евреи. Надеюсь что местные жители станицы, увидев наши действия, действия посторонних людей, последуют нашему примеру и установят какой-либо мемориал на месте захоронения. Дейневич обещал во вновь открытым музее посвятить часть экспозиции музея теме Холокоста на территории станицы Новодеревянковской.

Результаты исследования можно использовать на факультативах и уроках истории, кубановедения. О результатах своего исследования я рассказал на уроке истории в 9 классе.

1943 года, декабря 12 дня. Станицы Ново-Деревяньковской,

Ново-Минского района

Мы, ниже, подписавшиеся, Ново-Минская районная комиссия, по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистскими захватчиками и их сообщников в составе:

Председателя – Саприкина Александра Федоровича, членов комиссии – Тараканов Матвей Николаевич, Новичков Илья Васильевич в присутствии заявителей – Романова Феодора Харитоновна, Шульгатого Филиппа Николаевича, Гуденко Наталии Афанасевной, Брожога Евдокия Никоноровна, Петух Наталья Макаровна, Коваленко Пантелимона Максимовича, Наточия Анна Петровна, Орловой Елены Федоровной и свидетелей: Безсмертный Михаила Артемоновича, Москаленко Василия Константиновича, Батычко Пелагеи Ивановны, Липской Раисы Даниловны составили настоящий акт о ниже следующим:

Рассмотрев заявления граждан протокола, допроса свидетелей, комиссия установила, что после оккупации немецко-фашистскими захватчиками, станицы Ново-Деревянковской, Ново-минского района издал приказ № 1.

В сентябре месяце 1942 года с указанием о явке на регистрацию всем гражданам по национальности – евреев, коммунистам, комсомольцам, партизанам и советским активистам. За не явку на регистрацию грозил расстрелом. После регистрации в первых числах октября месяца 1942 года, Распоряжением районного коменданта Креммера, через местную полицию, всем еврейским семьям, наложили на рукава белые повязки с красными звездами, и держали под надзором полицейских. За снятие повязки грозили расстрелом.

Всех евреев мобилизовали ежедневно на работу их заставляли чистить улицы и рыть траншеи. Траншей рыли в северной окраине станицы Ново-Деревянковской, возле Машино-Тракторной станции, глубиной в 2 метра, длина 10 метров, ширина 6 метров. В ночь с 23 по 24 октября 1942 года, группа гестаповцев во главе с Фельфебелем Кемфлером участием немецкой полицией, произвели арест всех еврейских семей. Было арестовано десять семей, в том числе мужчины, женщины, дети. 37 человек заперли их всех в здании – Ново-Деревянковской Средней школе, взяли в них все вещи, ценности и продукты питания.

В числе арестованных были:

1. Каминецкая Гема Иосифовна 1863 года, ее дочь Каминецкая Брана 1898 года и внука Аптекарь Лейка Иосифовна 1924 года, его

2. Плеснов Арон Иосифович 1878 года, и его жена Плеснова Дварну 1878 года рождения. 3. Грембер Яков 1903 года, его жена – Грембер Анна 1906 года, сын Грембер Ицык Яковлевич, 1937 года, сын Гремблер Давыд 1933 года, дочь Гремблер Надежда Яковлевна 1939 года рождения.

4. Мететес Абрам 1903 года, его жена Мететес Эстра Шемоновна 1907 года, дочь Мететес Рухля Абрамовна 1933 года, сын Мететес Энелб Абрамович 1939 года, дочь Мететес Халя Абрамовна 1937 года, сын Мететес Кухан Абрамович 1931 года, дочь Мететес Раиса Абрамовна 1942 года, отец Мететес Герш Абрамович 1870 года, мать Мететес Ферема Месеровна 1870 года рождения.

5. Завбербер Ушир Григорович 1924 года.

Выхлер Шаль Эльвич 1908, его жена Вихлер Решля Исковна 1910, сын Вихлер Шуна Шай-Эльвич 1927 года, дочь Вихлер Рухля Шай-Эльвична 1932 года, сын Вихлер Шай-шаим, Шай-Эльвич1934 года, дочь Вихлер Раиса Шай-Эльвична 1942 года.

Кайтанова Хайка Семеновна 1915 года, ее дочь Трощенко Нина Дмитриевна 1933 года, дочь Трощенко Шкеса Дмитриевна 1940 года.

Яский Иосиф Искович 1895 года рождения, одинок.

Розынбой Хайка1900 года, ее сын – Розынбой Иосиф Давидович, 1928, сын – Розынбой Леонид Данилович 1931 года, дочь – Розынбой Тессеня Давидовна 1936 года.

10. Гуреевич Бельна Хасковна, 1886, ее сын – Гуревич Шенак Фоминович, 1932, дочь – Гуреевич Целя Фомична 1928 года рождения. Кроме этого в ночь 23 под 24 октября 1942 года они же арестовали: 1) коммуниста – бывшего пропагандиста Ново-Минского РКВКП(б) – Гаврилова Алексея Увсеевича, 1909 года рождения. 2) Бывший секретарь Ново-Деревянковского сельского Исполкома, безпартийного активиста – Коваленко Михаила Ивановича 1900 года рождения. 3) Партизан гражданской войны беспартийный большевик – Калай Михаил Иванович, 1881 года рождения. 4) Партизан гражданской войны, беспартийный большевик – Воробьев Стафан Василевич, 1895 года, которых заключили под стражу в местной полиции. А днем 24 октября 1942 года всех их вместе с еврейскими семьями, вывезли на северную окраину станицы Ново-Деревянковской, к вырытой траншеи, догола раздели, заставили живыми влезть в траншей и разстреляли там – всего сорок один человек советских граждан.

За совершенное злодеяние немецко-фашистских захватчиков над советскими гражданами, ответственными являются: немецкий военный районный комендант – капитан Креммер старший группой солдат гестаповцев – федфебель Кемфлер

Об изложенном комиссия решила записать в настоящий акт все совершенное немецко-фашистскими захватчиками злодеяния. Приложив заявление заявителей, потерпевших протокола допросов с свидетелей к настоящему акту.

Акт составлен в двух экземплярах.

Председатель комиссии: подпись

Члены комиссии: две подписи

Заявители: 12 подписей

Свидетели: 4 подписи

Акт зарегистрирован в книге Краснодарской краевой комиссии по разделу злодеяний за № 115 от 15 декабря 1943 года.

Ответственный секретарь комиссии

№ 15 13 декабря 1943 года фонд р – 897, опись 1, дело № 2, том 2. Комиссия по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками. Акты о злодеяниях, совершенных на территории Краснодарского края 1942 – 1943 гг.