30 писем Фридерика Шопена

Для написания реферата мой преподаватель предложил мне тему «Письма Ф. Шопена», так как именно они помогают глубже узнать его биографию и творчество. После прослушивания фортепианных сочинений композитора, изучения его биографии, я приступил к чтению и анализу эпистолярного наследия. Меня заинтересовала переписка с родными, образ Шопена в письмах, так как именно в них отражается его личность, черты характера, воспитание, факты биографии. В своей работе я попытался исследовать это.

В реферате я опирался на факты, изложенные в первом томе четвёртого издания писем Ф. Шопена. В нём всего 455 писем от 1816 по 1841г. г. включительно. С моим руководителем мы решили остановиться на переписке композитора с семьёй. Ведь именно в ней находили отзвуки его любовь к родному дому, Варшаве, родине. Писем к родным всего 30, от 1824 года до 1831.

Данная работа состоит из введения, трёх глав и заключения. В первой главе рассматриваются юношеские письма, оформленные в виде юмористической газеты. Во второй главе рассматривается факты биографии композитора, не связанные с музыкальным творчеством, то есть: путешествия, достопримечательности и природа, некоторые особенности жизни высшего света, отношение к родителям. В третьей главе – рассматриваются письменные свидетельства Шопена обо всём, что имеет непосредственное отношение к музыке: посещение европейских театров, отзывы о певцах, музыкантах, о произведённом впечатлении от его фортепианной игры, о написанных или изданных произведениях, исследуются некоторые другие вопросы, позволяющие судить о гениальном польском музыканте и его времени.

В результате знакомства с творчеством композитора, по прочтении его переписки с родными, я смог перенестись в другую эпоху, понять неизвестные мне стороны жизненного пути композитора, увидеть его в новом освещении, открыть его эпистолярный талант. Благодаря письмам сам образ композитора становится близок и дорогим.

Юношеские письма

Одно из самых первых сохранившихся писем к родным датировано 10 августа 1824 года. Оно написано из Шафарни - деревни в 150 км от Варшавы, принадлежавшей Юльюшу Дзевановскому, у которого Фридерик проводил каникулы. Сын Дзевановского Доменик – был лицейским товарищем Шопена. Во время летних каникул 14-летний Фридерик посылал родным описания шафарских событий в виде юмористической газеты. Она выпускалась по образцу столичной газеты «Курьер Варшавский». Шопен назвал своё издание «Курьер Шафарский», в которой он воспроизводил те же рубрики и разделы: исторические памятки, внутренние известия, иностранные известия. Сам был редактором и выступал на полосах под всевозможными псевдонимами: Якуб Шопен, Миколайчик, Пишон (анаграмма Шопен) и другими. Например, письмо № 13 от 16 августа 1824 года полностью представляет один из выпусков этой газеты. Вот, о чём он пишет в разделе «Историческая памятка»: «Мышь в 1802 году прогрызла дырку в ботинке ясновельможной Панны Юзефы Дзевановской». В рубрике «Внутренние известия» (письмо №8) сообщает о приятном времяпровождении о том, как он «ездил на лихом коне», «выпивает ежедневно по шесть чашек желудёвого кофе,. съедает в день по четыре булки, не считая сытного обеда и ужина, состоящего из трёх блюд».

Шутки сыпятся как из рога изобилия. Читаем в рубрике «Иностранные известия» (письмо №8): «некоему помещику из нашей округи захотелось почитать «Monitor» (официальная газета Польского края, выходившая с 1824 по 1828 г. ). Итак, посылает он слугу к ксендзам-кармелитам в Оборы с просьбой прислать ему эту периодическую газету. Слуга, ни разу в жизни не слышавший про периодические издания, спрашивает у ксендзов газету геморроидическую». В письмах очень много искромётного юмора: «Вчера ночью кошка, прокравшись в гардероб, разбила Бутылку с соком; и если, с одной стороны, она достойна виселицы, то, с другой, – она достойна похвалы, так как среди прочих выбрала самую маленькую». А вот как забавно он рассказывает о пане Беттере, который «с необыкновенным талантом» играл на фортепиано: «с таким чувством, что почти каждая нота кажется исходящей не из сердца, а из мощного его брюха».

В 1819 г. в королевстве Польском была введена цензура. «Курьер Шафарский» тоже имел своего «цензора», Людвику Дзевановскую. Однажды она не пропустила какой-то материал. Молодой редактор написал: «Весьма прошу цензуру не связывать мне языка».

Впечатления

Природа, достопримечательности

Фридерик Шопен очень много путешествовал. В юношеских письмах мы встречаем названия следующих городов: Вена, Прага, Мюнхен, Теплиц, Зальцбург и многие другие.

А вместе сними и описания природы, которую композитор обожал: «С одной стороны под ногами видна Вена, с другой – высокие горы и разбросанные по ним деревушки и монастыри заставляют забывать о роскоши и суете шумного города». А это его впечатление от Праги: «Город в общем красивый, насколько это видно с дворцового холма, большой, древний, и некогда богатый». В 80 км от Праги, один из известнейших курортов того времени, славившийся своими целебными источниками - Теплиц. «Окрестности Берлина с этой стороны не очень красивы, но всё же они восхищают порядком, чистотой, планировкой, словом, особой предусмотрительностью, заметной почти в каждой мелочи» - сообщает Фридерик родным в письме за 16 сентября 1828 года. Далее он описывает Ойцув (старинный замок в Краковском воеводстве), Пескову Скалу, Гроты Чёрный и Королевский, где некогда, в конце восьмого века, как гласит народное предание, король Локетек скрывался от своих врагов. «Прекрасные виды Галиции до самого Бельска, затем верхней Силезии и и Моравии делали наше путешествие. приятным» - сообщает он в одном из писем.

Путешествуя по разным городам и деревням, композитор никогда не забывал осматривать достопримечательности и исторические памятники. Для этого подходит всё: и зоологический музей в Берлине («Я до сих пор ещё ничего не посмотрел, кроме зоологического музея»), и пражские Градчаны (Кремль) с кафедральным собором, и Венская картинная галерея. Он писал из Дрездена: «мне не хватит места для описания великолепного кафедрального собора с серебряным св. Яном Непомуком, прекрасной часовни Вацлава, украшенной аметистами и другими драгоценными камнями».

Каждый раз, когда Шопен навещал Дрезден, он не упускал случая полюбоваться картинами знаменитой галереи. «Картинную галерею я вторично осмотрел с большим интересом. Если бы я тут жил, то ходил бы туда каждую неделю, потому что когда я смотрю на некоторые картины, то кажется, что слышу музыку». Это о знаменитой дрезденской картинной галерее, которая на краткое время становилась источником впечатлений для музыкальных образов.

Шопен также не упускал возможности посетить библиотеку, например, Королевскую в Берлине: «Позавчера мы осматривали библиотеку. Она огромна, но музыкальных произведений в ней мало». Ныне это Немецкая государственная библиотека. А основана она в 1659 году. В письме из Вены сообщает об удивительной и приятной находке: «Вчера я был с Кандлером в императорской библиотеке. Надо вам сказать, что я давно собирался познакомиться с самым, быть может, богатым здешним собранием старинных музыкальных рукописей, но всё как-то не удавалось. Представьте себе моё изумление, когда среди новых рукописей вижу книгу в футляре с надписью: Шопен». Это Хаслингер отдал в библиотеку рукопись моих Вариаций».

Достопримечательности разнообразные, иногда просто экзотические. Например, в Дрездене: «Мы повсюду ходили, побывали также в Дуксе, дворце Валленштейнов; там находится кусочек черепа этого великого полководца, алебарда, которой он был убит». Наверно, для творчества необходимы и такие впечатления.

Отдых и развлечения городских и сельских жителей

Из переписки Шопена с родными мы узнаём о весёлом времяпровождении простых венцев: «Среди многочисленных венских развлечений славятся вечера в кабачках, где за ужином играют вальсы. После каждого вальса раздаются шумные аплодисменты; а если играют quodlibet, то есть мешанину из опер, песен, танцев, то слушатели так довольны, что не находят себе места от радости. Это свидетельствует об испорченном вкусе венской публики».

А вот небольшая зарисовка о том, как веселится сельская молодёжь: «состоялся праздник последнего колоса в двух деревнях. издали донёсся хор фальшивых дискантов, и уже бабы, фальшиво гнусавящие через нос, и девичьи голоса, во всю глотку немилосердно пищащие на полтона выше, и всему этому аккомпанировала одна-единственная скрипка, и та всего о трёх струнах, которая после каждой пропетой строфы отзывалась сзади альтовым голосом. Фрыц как рванёт на скрипке добжиньского, так что на дворе все ударились в пляс. Начались танцы, вальс и оберек. танцевали до упаду».

Вечера, обеды, визиты, знакомства, рекомендательные письма

Но есть в Вене и культурный слой общества, который слушает серьёзную музыку: «Вчера Черни был со мной у Диабелли, который звал меня в будущий понедельник на вечер, где соберутся одни музыканты. В воскресенье вечер у Ликта, где будет высший музыкальный свет и увертюра в восемь рук, а в субботу будет исполняться скрипичная церковная музыка у придворного советника Кизеветтера, автора труда о музыке».

Но не так-то просто попасть в высший свет. Для этого нужны необходимые знакомства с влиятельными особами, рекомендательные письма к известным музыкантам. «Я и в самом деле не знаю», сообщает Шопен – «стоит ли давать концерт (!), так как я ещё не был ни у кого из здешних влиятельных лиц, даже у посла, к которому имею рекомендательное письмо от великого князя из Варшавы и т. п. ». Или: «Письма Блахетки и Вюрфеля к Пиксису снискали мне самый дружеский приём». После этого Шопен был представлен директору Пражской консерватории Ф. Веберу, который показал учебное заведение и познакомил польского композитора с пианистом Кленгелем: «Я слушал, как он два часа играет фуги».

Дружеское общение

С кем только не перезнакомился Шопен за время путешествия! С вельможами, представителями двора, саксонскими принцессами, купцами, баронами, генералами, аристократами всех мастей, музыкантами-исполнителями, аккомпаниаторами, директорами оперных театров и руководителями оркестров! Иногда великосветская публика удивляла и смешила Шопена: «ко мне с поклонами, великими любезностями, множеством комплиментов вышел хозяин дома и провёл меня в зал, где я увидел множество дам, сидевших по обе стороны восьми огромных столов. Не столько бриллианты, украшавшие дам, сколько вязальные спицы замелькали у меня в глазах. Шутки в сторону, число дам и спиц было так велико, что можно было опасаться какого-нибудь бунта, направленного против мужчин, которым пришлось бы подавлять его разве только очками и лысинами: действительно, множество стёкол и то и дело – лысины».

На одном из приёмов Фридерику достался ценный подарок: «Несколько дней назад я был на вечере у А. Фукса. Фукс подарил мне листок с автографом Бетховена» (ныне находится в Париже в частном собрании).

Но не только высший свет окружал Шопена, намного больше места в его воспоминаниях занимает музыкальное общество. В круг дружеского общения Шопена вошли крупнейшие представители художественной культуры, такие, как композиторы - Диабелли, Гуммель, Спонтини, Цельтер, Мендельсон, пианист Кленгель, скрипачи Паганини, Славик. Юношеских письма композитора рисуют его как человека очень общительного. Он встречался и поддерживал дружеские отношения с множеством людей, принадлежавших к разным кругам.

Любовь к родным

В своих письмах Шопен с огромным уважением обращается к родным: «Мои горячо любимые Родители и Сёстры!», «Глубокоуважаемому Профессорскому семейству Шопенов в Варшаве и моим дорогим родителям». «Ваш нежно любящий Фридрих» или «Ваш преданнейший Фридерик» - представляется он в конце письма. Добротой, любовью, обеспокоенностью за родных пронизаны следующие строчки: «Вы даже не можете себе представить того удовольствия, какое мне доставляют Ваши письма. Почему эта почта идёт так долго! Ведь Вы же не сердитесь на меня, что я о Вас беспокоюсь» или «несколько хроматических гамм, опущенных панной Шетцель, мысленно перенесли меня в ваши края». Похоже, не только днём, но и ночью думает Шопен о родных: «Лучше всего мне тогда, когда, наигравшись на чудесном граффовском фортепиано, я иду спать с Вашими письмами в руке. И поэтому-то даже во сне я вижу только Вас».

Любовь к родине

В ранних письмах Шопена нет открытых высказываний о его переживаниях за судьбу Польши. «Не знаю, ехать ли мне немедленно в Италию или как? Напишите мне об этом, прошу Вас. Мама довольна, что меня нет, но я-то недоволен. Так уж произошло». Это всего лишь намёк на политическое положение в Польше. С 29-го на 30 ноября началось восстание. В воспоминаниях Э. Скродского упоминается о письме Шопена родителям, написанном вскоре после начала восстания (письмо это не сохранилось и, возможно, было уничтожено по соображениям конспирации); в нем выражалось горячее желание вернуться на родину. По словам Э. Скродского, Миколаю Шопену стоило большого труда убедить сына, что он принесёт больше пользы отчизне своим музыкальным талантом. К тому же многие письма Шопена этого времени дошли до нас только в публикации М. Карасовского, который издавал их в период жестокой царской цензуры и порой сильно искажал смысл. Иногда попросту опускал, по словам Ф. Хёзика, «все наиболее характерные, дышащие патриотизмом отрывки». «Будет ли конец кровопролитию?», - спрашивает Шопен в письме от 28 мая 1831 года и сам же отвечает: «Я знаю, что вы мне скажете: «Терпение!» Этим я только и утешаю себя». О патриотических чувствах композитора свидетельствует следующий факт (письмо от 16 июля 1831 г. ): «Я ношу пуговицы с польскими орлами и платок с косиньерами (ратники, вооружённые косами, насаженными параллельно древку, наподобие пики). Я написал Полонез. Портрет нашего командующего Скжинецкого я получил».

Музыка

Концертные выступления

В Вене Шопен несколько раз участвовал в различных концертах. «На обеде было много венцев», сообщает он в одном из писем – «и все, словно сговорившись, уговаривали меня играть публично». Публика и друзья-музыканты не скупятся на похвалы: «Блахетка говорит, что я произведу фурор, так как я виртуоз первого ранга; что меня можно поставить рядом с Мошелесом, Герцем, Калькбреннером».

В письме от 1 декабря 1830 года читаем: «здешние газеты много писали о моём Концерте f-moll». Франц Кандлер в отчёте о музыкальной жизни Вены за первое полугодие 1831 г. писал: «В Вене выступил также г-н Шопен, который уже во время прошлогоднего выступления показал себя первоклассным пианистом. Его исполнение своего нового концерта e-moll, написанного в серьёзном стиле, не даёт никакого повода, чтобы изменить то, что мы уже раньше о нём писали. Кто столь благородно воспринимает и трактует подлинное искусство, тот заслуживает и подлинного уважения». О концертах Фридерика Шопена в Вене в 1831 г. появился и ряд других рецензий, которые были отправлены им семье и вызвали удовлетворение Ю. Эльснера. Несмотря на одобрительные отзывы прессы издатели предлагали публиковать его сочинения лишь бесплатно.

Немецкая публика тоже неплохо отнеслась к его выступлениям: «Когда я появился на сцене, меня встретили аплодисментами, и после исполнения каждой вариации были такие аплодисменты, что я не слышал tutti оркестра». «На долю Freie Phantasie выпал ещё больший успех. она (импровизация) прошла так хорошо потому, что немцы умеют это ценить». Но устроить собственный концерт ему не удалось.

Концерты для солистов ещё не вошли тогда в обычай; чтобы не наскучить публике, считалось необходимым разнообразить программу выступлениями нескольких артистов, причём главный солист выступал дважды. Вот какой была программа в императорско-королевском театре в Вене:

«Увертюра Бетховена

Мои Вариации

Пение панны Вельтхейм

Моё Рондо

Потом снова пение, после чего небольшой балет для заполнения вечера».

Шопен удивлял европейскую публику своим пианистическим мастерством: «Все говорят, что я понравился здешнему свету. Чрезвычайно хвалили нежность и элегантность моей игры». В концертах Шопен импровизировал и исполнял главным образом свои сочинения: «Кроме Rondo я ещё импровизировал для знатоков на тему из Немой из Портичи. В заключении сыграл увертюру».

Творчество композитора

Письма Шопена родным охватывают небольшой отрезок времени – всего 7 лет. Возраст Фридерика – от14 до 21. Это ранний период творчества, пока ещё мало сочинений. Но всё-таки, нет-нет, да и мелькнёт в письме информация об очередной вещице: «Хотел послать Вам сочинённый мною Вальс, но уже поздно. Вы его всё равно получите. Мазурок тоже не посылаю, потому что я ещё не переписал». А вот и одно из первых упоминаний о сочинённой пьеске: «Хотел Вам, сестрицы, послать свой вальсик, но у меня нет времени писать, потому, то мы уже садимся в экипаж». «Своим Rondo я покорил всех музыкантов-профессионалов. Начиная с капельмейстера Лахнера и кончая настройщиком фортепиано - все восхищаются красотой сочинения» - искренне радуется Шопен.

В ранних письмах Шопена практически не встречается серьёзного анализа его произведений, но иногда попадаются интересные замечания, например, вот это: «Один из здешних знатоков подошёл ко мне и похвалил новизну формы, сказав, что ему ещё не приходилось слышать ничего подобного по форме. Не знаю, кто это был, но он, кажется, лучше всех меня понял».

Творчество пианиста

В 1829 году в Вене Шопен выступил как пианист. Вот что об этом он сообщил родным: «И всё же общее мнение таково, что для здешней публики, привыкшей к пианистам, сокрушающим инструменты, я играл слишком тихо, вернее, слишком нежно. Это мне всё-таки приятней, чем если бы сказали, что я играю слишком сильно». Во Вроцлаве (письмо от 9 ноября 1830г. ) Шопен выступил на концерте в Купеческом собрании, сыграл «Romance и Rondo из второго Концерта». На репетиции немцы удивлялись его исполнению: «Какая у него лёгкая игра». Публика оценивала его как вполне зрелого пианиста: «Здесь никто не считает меня учеником. Блахетка говорил, что его больше всего удивляет, как я этому научился в Варшаве. Я ответил ему, что у Живного и Эльснера даже величайший осёл выучился бы».

К этому времени уже сложился творческий облик Шопена-пианиста. Наиболее проницательные суждения о пианизме Шопена высказал известный в то время немецкий пианист Кленгель, мнение которого можно также обнаружить в письмах: «Кленгель, когда я с ним ближе познакомился, то есть когда сыграл ему свои концерты, сказал, что моя игра напоминает ему Филда и что у меня редкостное туше, что он, конечно, много обо мне слышал, но всё же никогда не ожидал, что я такой виртуоз».

Чтобы понять ситуацию в зрительном зале, определить нравится его игра публике или не нравится, Фридерик придумал такую хитрость: «Мои друзья и товарищи заняли места в разных углах зала, чтобы услышать различные мнения и критические замечания». Приятели рассказали лишь о том, как одна дама заметила: «Жаль, что юноше не хватает осанки». «Если я заслужил лишь это порицание, а они клянутся, что слышали одни похвалы и сами ни разу не начинали аплодисментов, то выходит, что мне нечего беспокоиться!», - радуется Шопен - «Мои партерные шпионы уверяют, что на скамейках прямо подпрыгивали».

О концертных выступлениях Шопен писал охотно и подробно: «Оркестранты бранили мои дурно написанные ноты и дулись до самой импровизации, после которой тоже аплодировали и кричали вместе со всей публикой. Вижу, что они на моей стороне; о других музыкантах пока ничего не знаю; но они не должны ко мне враждебно относиться, потому, что они знают, что играл я не ради материальной выгоды».

Другие таланты

Оказывается, Фридерик Шопен обладал не только музыкальным дарованием. Были у него и другие таланты: «Мне ничего не нужно, только побольше сил, больше душевной бодрости; я устал, но временами также весел, как дома. В грустные минуты отправляюсь к пани Шашек; там я обычно застаю несколько милых полек, чьи сердечные, полные надежды слова так меня всегда ободряют, что я сейчас же начинаю изображать здешних чиновников». «Чиновники» - вероятно, знаменитости венского артистического мира. Ф. Шопен обладал ярко выраженным мимическим и актёрским даром. Многие современники ценили это дарование Шопена. Даже О. Бальзак писал об одном из своих героев: «и одарённый тем же характером копировать людей, каким в высокой степени обладал пианист Шопен».

Увлечение театром

Шопен любил посещать театры, особенно оперные спектакли: «Больше всего у меня уходит на театр, но я не жалею об этом, потому что почти всегда поют панна Гейнефеттер и пан Вильда. За эту неделю я слышал три совершенно новые оперы. Вчера давали Фра-Дьяволо, Немая из Портичи – лучше; перед этим – Милосердие Тита Моцарта; сегодня Вильгельм Телль».

Тонким ценителем театральной музыки предстаёт Шопен при знакомстве с собранным материалом: « со вторника, как будто специально для меня, в театре ежедневно дают что-нибудь новое. Главное, я уже слышал ораторию в Singakademi. Я с удовольствием прослушал также Фернанда Кортеса, «Тайный брак» Д. Чимарозы, «Разносчик» Ж. Онслова. Однако оратория Г. Генделя «Ода св. Цецилии» более близка тому идеалу высокой музыки, который я себе составил».

Оценивая театральную постановку, Шопен не забывал отметить оперных певцов. Например,

1. «Из прославленных певиц сейчас нет ни одной, кроме панны Тибальди (альт) и молодой семнадцатилетней фон Шетцель».

2. «мне понравились голоса Сассаролли, Мускетти, Мабвига и Зези. Само же сочинение отнюдь не значительно».

3. «Завтра Фрейшютц! Его-то мне и надо. Смогу сравнить с нашими певицами».

4. «Позавчера здесь давали оперу Каменщик и слесарь Обера – плохо. Сегодня – Прерванное жертвоприношение Винтера; певцы у них неважные».

Он увидел много различных театральных спектаклей: «Здесь в театре очень хорошо была исполнена Осада Коринфа (опера) Россини. Выступали, и очень хорошо, Вильд, Гейнефеттер, Биндер, Форти - словом, всё, что есть лучшего в Вене». Этот список можно продолжить: «Из опер я слышал три: Белую даму ( Буальдьё), Золушку (Россини) и Крестоносца Мейербера. Оркестр и хор великолепны. Сегодня – Иосиф в Египте (Э. Мегюль)».

Подлинный Шопен всю жизнь был завсегдатаем драматических театров, «театральным человеком». Будучи сам наделён актёрскими способностями, умел дать оценку искусству других: «мы прибыли в театр, где давали Альпийского короля, (фантастическая комедия Ф. Раймунда) которого у нас ещё только собираются ставить. Партер любовался новыми декорациями, но мы считали, что хвалить их не за что. Артисты играли плохо»

Увлечение театром подробно отражено на страницах писем. И эту любовь, свой живой интерес к театру он пронёс через всю жизнь. Это обогатило его творческое сознание и дало ещё одну, и немаловажную, возможность проникнуть в его духовный мир, оценить его театральный кругозор. В этом отношении его письма неисчерпаемый источник сведений.

Исследуя письма гениального польского композитора, мы знакомимся с различными чертами его личности. Например, чувство ответственности. Именно благодаря этому чувству Шопен стал воплощением идеального образа художника. Не случайно его друг, живописец Эжен Делакруа во фресках плафона Люксембургского дворца изобразил Шопена.

Воссоздавая картины настоящего и образы людей, композитор рассказал об этом в своих письмах так, что они оживают в сознании наших современников. На протяжении этих документальных свидетельств мы видим живого Шопена в самой различной обстановке, слышим его слова. Мы как наяву представляем себе окружающих его людей, отца, мать, прочих членов семьи. В письмах Шопена раскрывается многое из тех сторон жизни его времени, которые нашли отражение и в музыкальном творчестве.

Письма нам близки и дороги. Читая их, мы как будто проходим вместе с Шопеном и его жизненный путь.